|
|
Специально для Бокмарёва Александра Витальевича - про животных |
"Коровка" - это малоизвестный термин из блатного жаргона. Поскольку блатной жаргон стал сейчас популярен во всех слоях населения, может показаться странным, что это слово почти никому не известно. Однако странного тут ничего нет, это слово из разряда тех, которые лучше вообще не произносить. Слово это, сказанное не вовремя и услышанное не тем ухом, может оказаться губительным для трудного и важного предприятия, даже просто для жизни человека, произнесшего его. Это опасное слово избегают произносить те, кому оно известно. А раз его почти не произносят, то и повторяют не часто.
Нужда в коровке появляется тогда, когда готовиться побег из зоны. Не из всякой зоны, а из той, что находиться в местах безлюдных: в тайге, тундре или безводной степи. И не всякий побег, а только такой, план которого предусматривает долгое пребывание в подобных местах. Точнее, предусматривает долгий путь через места, куда погоня, скорее всего не пойдет, потому что места это гиблые и все знают, что без запаса воды и пищи пройти их невозможно.
Понятно, что возможности зэка в создании каких-то запасов крайне ограничены. Обычно все, что он может с собой взять, это немного хлеба, сосуд для воды и, разумеется, нож, первое и основное орудие цивилизации. Но опытный и хитрый уголовник может взять с собой еще и коровку.
Коровка - это просто другой зэк. Чем он глупее и крупнее, тем лучше. Потому, что его главное назначение состоит в том, чтобы быть ходячим запасом пищи, скотиной предназначенной на убой. Но догадываться об этом, он разумеется, не должен.
Блатарь не возьмет коровкой другого блатаря. Во-первых, другой блатарь все эти дела знает и всегда будет настороже. Во-вторых, даже если удасться его убить и съесть, пройти пустыню и выйти к цели (обычно это крупный город, где блатаря встретят и пригреют свои), убитый им товарищ может быть ему впоследствии "предъявлен". Ничего хорошего после такой предъявы его не ждет, вот почему он другого блатаря коровкой не возьмет.
Есть еще один резон брать коровкой мужика или даже опущенного. Если в пустынный побег идут два-три блатаря, коровка из не-блатных нужна им как знак взаимного доверия. Собираются, положим, двое, и оба знают точно, что без коровки не дойти. Если они так вдвоем и уйдут, они ведь даже спать нормально в побеге не смогут, потому, что каждый будет думать, что другой держит его за коровку. А если с ними есть один не-блатной, то обоим точно известно, кого тут будут резать, и друг другу они могут доверять.
Взять коровку не такое простое дело, как может показаться. Ведь брать приходиться человека из среды, стоящей на ступень, а то и несколько ступеней ниже той, на которой обитает в зоне блатарь. Иначе говоря, аристократ должен взять в компанию плебея. С плебеем нужно не просто поговорить, - нужно завязать с ним дружбу. Нужно суметь внушить ему, что авторитетный вор, птица высокого полета, что-то такое разглядел в серой рабочей скотинке, что ему не западло водить с этой скотинкой дружбу, распивать чаи и высказывать ей самые заветные мысли - мысли о побеге. Притом странную эту дружбу нужно еще сохранить в тайне от окружающих, потому что на свете полно подлецов, которые могут взять и рассказать будущей коровке, зачем аристократу понадобилось водить дружбу с плебеем.
Но вот коровка найдена, и уболтана, доверие ее завоевано. Нож, фляга и буханка хлеба припасены, день настал - и они пошли. Это не значит, что блатарь теперь может расслабиться. Коровка припасается на самый крайний случай. Пока можно найти другую еду, коровку не трогают. Она ведь тем и хороша, что ее не надо нести, она сама идет. И о сохранности ее не нужно заботиться, она заботиться сама. Более того, если надо рисковать, она рискует первая, она жертвует своим сном и отдыхом, готова защищать товарища до последней крайности - короче, она оправдывает оказанное доверие. Забота блатаря состоит в том, чтобы ни словом, ни жестом не заронить в коровку подозрение. И дело не только в том, что коровка должна получить свой нож в почку в виде совершенного сюрприза. Может обернутся и так, что нож в почку она вообще не получит. Во всяком случае, не на этот раз.
Да, так может случиться. Гиблые места зачастую оказываются не столь гиблыми, как о них думают. Да и коровка, ничтожество в блатном мире, может оказаться мастером выживания на лоне природы. Коровка ведь обычно происходит из простого народа, то есть из той породы людей, которая умеет находить пищу там, где другой ее не найдет. Она может прокормить и себя, и блатаря, они так и выйдут к цели живыми и невредимыми. Так зачем же ее резать? Лишняя кровь - лишние заботы.
Конечно, если ситуация складывается так, что коровка фактически спасает блатаря от голодной смерти, она начинает слегка борзеть. Плечи у нее расправляются, спина разгибается, она уже не так почитает того, кто, по ее разумению, без ее забот давно бы протянул ноги. Значит, нужно ей постоянно, но ненавязчиво напоминать, что в пустыне побег не заканчивается, что впереди город, малины, блатхаты, специфическое общество, без которого они пропадут и в котором только слово блатаря может обеспечить коровке достойное положение.
Но это только часть дела. Воспрянувший разум коровки становиться - как всякий воспрянувший разум - склонен к вольнодумству. Теперь ей могут прийти в голову мысли, которые никогда не пришли бы раньше Она начинает думать о вещах, о которых раньше думать не смела. Первая и основная из таких вещей: а зачччем нужна такая жизнь? Ну придут они на малину, ну пойдет она опять воровать, рано или поздно опять сядет и так далее... А ведь прошли пустыню, - так может быть, стоит, например, попробовать вообще уйти из этой страны, из этой паршивой жизни? За бугор? Неизвестно, конечно, что там будет, но во всяком случае, что-то новое. Переменить судьбу - вот как это называется... Коровка думает о перемене судьбы, о переменах вообще.
В этот момент коровка крайне опасна. Голова ее занята напряженной и ничем не стесненной работой мысли, восприятие обострено. Блатарю нужно быть не просто крайне осторожным, ему потребно чутье и мастерство великого актера, чтобы сыграть свою роль без единой ошибки. Малейшая фалшь перегиб, недожим, просто косой взгляд или лишнее слово - и коровка может ДОГАДАТЬСЯ. Процесс "догадывания", когда из разрозненных, разноцветных, бесформенных осколков вдруг складывется цельная и ясная картина, это процесс мгновенный и необратимый. Так капля катализатора, падая в мутный раствор, вызывает реакцию, и на дно оседают твердые прозрачные кристаллы с острыми гранями. Если коровка догадается, то назад уже не отыграть и положение блатаря сразу станет смертельно опасным. Если не вообще безнадежным. Ведь догадавшаяся коровка может не подать виду, что она догадалась. Теперь знание у нее, роли переменились. С той, однако, разницей, что у блатаря всегда есть выбор - резать или не резать, а коровка уверена, что у нее выбора нет. Если не она убьет, то убьют ее, так она видит ситуацию. И она, безусловно, убьет при первой возможности.
Нет, одним актерским мастерством блатарю не обойтись. Самый гениальный актер знает, когда кончится спектакль. Ну, может быть, придется что-то изобразить на бис... На халтурах приходиться играть целый день подряд, но все равно, пределы есть. И это ведь халтура. А блатарь халтуры допустить не может, и он не знает, когда кончиться спектакль. Играть беспредельно непосильно никому. Кроме того, есть еще ночь, когда один, случается, спит, а другой слушает его дыхание. И у спящего может сорваться с губ слово, которое он сдерживал днем, всего одно слово, но его окажется вполне достаточно.
А убить коровку раньше времени тоже нельзя. Ну, он заподозрит, что коровка догадалась, убьет. - это так же смертельно опасно: сдохнешь от голода, от недостатка сил и это ничем не лучше и не легче, чем смерть от ножа или удара камнем.
Единственный способ сыграть все, как надо - не играть совсем. Блатарь должен просто поверить во всю ту лапшу, которую он повесил коровке на уши. Поверить в то, что они братья, что они выдюжат и дойдут, что их встретят, как надо, что у них будет свое блатное дело, много денег и женщин, и дружба, настоящая мужская дружба, проверенная тяжким испытанием. Дружба, которую невозможно предать.
Даже бандиты или террористы, захватившие заложников, демонстративно их насилующие, через какое-то время начинают налаживать с ними человеческие отношения. Какая-никакая, у них сейчас общая жизнь, и это поневоле сближает. Иногда и симпатия взаимная возникает. Этот феномен известен психологам спецслужб и активно используется в работе "переговорщиков". Тем паче, два человека, противостоящие целому миру и враждебной природе, не могут не сдружиться. На какое-то время они становяться действительно братьями, больше чем братьями. Близость, возникающая между ними, превосходит все вообразимое, потому, что слишком много возникает таких ситуаций, когда они составляют одно целое, действуют, как одно, думают одно и то же, и легко читают в сердце друг друга. Эта близость может впоследствии распасться, но она никогда не распадется раньше, чем изменяться обстоятельства, ее породившие. А случается, что она так и остается до конца, на всю жизнь.
Но это случается редко. Очень редко. Коровку ведь не берут в побег просто так. Слишком это хлопотное и опасное дело. Коровку берут тогда, когда иного выхода нет, когда трезвый расчет показывает, что без нее не дойти. И если расчет был верен, наступает, наконец, день когда коровка должна выполнить свое истинное предназначение. Истинное ее назначение - быть съеденой. Но сначала ее надо убить, загнать ей нож в почку.
Почему в почку, скажете вы, что он заладил: почка, почка.... Так я же не просто так. Коровку забивают тогда, когда от голода уже слабеют и трясутся руки и, значит, использовать камень или удавку представляется затруднительным. Вогнать нож в сердце тоже не так легко, там ребра мешают, легко промахнуться, а промахнуться никак нельзя. Ударить в живот? Это просто, но человек, раненый в живот, способен иногда на самое яростное сопротивление. Пусть это сопротивление будет недолгим, но в результате вместо одного трупа может получиться два. Не обязательно, но возможно. Что там остаеться? Шея. Неудобна тем, что от удара в шею легко увернуться - даже в последнее мгновние, рефлекторно, кожей ощутив воздушную волну, летящую впереди руки с ножом. Значит, тоже ненадежно.
Вот и остаются почки. Опыт показал, что удар ножом в почку - даже не точно в почку, просто в область почек - вызывает шок с мгновенной потерей сознания. Что, собственно, и требуется. А потом, бить в почки - это значит бить сзади. Это гораздо лучше, чем спереди - и вернее, и не надо смотреть в лицо человеку, который тебе ближе, чем брат и последняя твоя надежда в жизни.