Выдающийся ученый гигиенист, демограф, геронтолог,
организатор здравоохранения, один из основоположников социальной гигиены и земской медицины, видный общественный деятель. Заслуженный деятель науки, доктор медицинских наук, профессор. Действительный член Академии медицинских наук.
Его отец был управляющим небольшим имением,
мать, урожденная Бах, приходилась двоюродной сестрой народовольца (впоследствии академика- основоположника советской биохимии) Алексея Николаевича Баха.
Она всецело посвятила себя воспитанию своих десяти детей.
В 1889 году Захарий Григорьевич Френкель окончил с отличием Неженскую классическую гимназию и поступил на медицинский факультет Московского университета.
В 1890 году его исключили из университета как участника студенческих сходок и высылали по месту жительства.
С 1890 по 1895 годы он обучался в Дерптском университете. Работал: санитарным врачом в Петергофе, в Вологодской и
Костромской губерниях.
В 1896 году женится на Л. К. Полтавцевой. В этом браке у них родились три дочери: Зинаида, Лидия и Валентина.
Считается, что санитарно-эпидемиологическая служба России была создана с 15 сентября 1922 года, т.е. с момента издания декрета СНК РСФСР "О санитарных органах республики". Вместе с тем, ПЕРВОЕ санитарное отделение было создано З.Г.Френкелем в Вологодской губернии еще в 1902 году.
С 1906 по 1917 годы Френкель член партии Кадетов.
С лета 1909 года он переезжает в Петербург и становится главным редактором журнала "Земское дело".
В 1910 году был избран членом Первой Государственной думы.
В 1919 году был избран заведующим кафедрой общественной медицины, которая в 1922 году была преобразована в кафедру социальной гигиены. Её он возглавлял в течение 30 лет.
С 1931 по 1953 годы он заведует кафедрой коммунальной гигиены
Ленинградского института усовершенствования врачей.
Автор более 300 научных трудов, в том числе 16 книг и мемуаров. Особо следует отметить его монографию "Удлинение
жизни и активная старость"(1945).
2.
ЧТО ПОМНИТСЯ
Первого июля 1951 г. я был освобожден от работы в
Самаркандском мединституте "по собственному желанию". С такой формулировкой были освобождены и все другие "безродные космополиты" после приезда к нам в институт заместителя министра здравоохранения СССР Ирины Герасимовны Булкиной (1899 - 1981).
И тут же в порядке перевода (для сохранения непрерывного трудового стажа) приказом Министра здравоохранения Узбекской ССР был назначен Главным санитарным инспектором Самаркандского областного отдела здравоохранения. При переводе я "выторговал" себе
поездку на курсы повышения квалификации в ГИДУВ на
Дело в том, что я работал под руководством профессора
С. И. Ветошкина над кандидатской диссертацией под
предположительным названием: "Гигиенические вопросы
проектирования жилищ в жарком климатическом районе"
и хотел за время нахождения на шестимесячных курсах
сдать кандидатский минимум по коммунальной гигиене,
физиологии и немецкому языку, что мне и удалось.
На цикл прибыл 21 человек. 20 женщин и один мужчина.
Небольшой коллектив кафедры (5 человек) встретил нас
необычайно тепло и радушно.
Каждый из нас рассказал о себе и о своих планах. Потом нам предложили выбрать на время учебы старосту цикла. По половой принадлежности (единственный мужчина на цикле) избрали меня.
Потом Захарий Григорьевич ознакомил нас со всеми
сотрудниками кафедры, кругом их научных интересов.
Я впервые в жизни встретился с такой сугубо личностной, яркой, строго индивидуальной, доброжелательной и полной
характеристикой своих коллег, которую нам представил
Захарий Григорьевич.
Как это было не похоже на привычный штамп: " морально устойчив, политически выдержан, делу партии...". А ведь был 1951-й год - самый разгар мракобесия и "рябого" террора в стране.
На второй день состоялась перваялекция Захария
Григорьевича. Она была посвящена гигиеническому обоснованию современного градостроительства. Вопросам застройки и планировки городов. Обеспечению их всеми
видами благоустройства. Водоснабжению, канализации,
вопросам санитарной очистки, озеленению.
Вторая лекция была полностью отведена работе
Френкеля и его коллег над проектом устройства показательного квартала в Ленинграде.
Занятия остальных сотрудников кафедры были посвящены деятельности врача по коммунальной гигиене, частным вопросам. Например, проблеме известных Ленинградских дворов-колодцев, колоссальному разрыву в качестве жизни в центре и на окраинах городов, вопросу загрязнения воздуха транспортом, выбросами электростанций и котельных. Специальная лекция была приурочена проветриванию жилых и промышленных кварталов, с учетом возможной бактериологической войны и использования аэрозолей и др.
Не стану "загружать" читателя вопросами педагогического процесса на кафедре. Хочу лишь отметить главное - это то, что значительная часть излагаемого материала отображала
личный опыт самого Захария Григорьевича и его сотрудников. На каждом занятии в обсуждении темы самое активное участие принимали слушатели цикла.
После лекции Захарий Григорьевич обычнона трамвае уезжал на свою кафедру в больнице Мечникова или в НИИ гигиены, где он заведовал организационно-методическим отделом. Он принимал участие в работе консультативного бюро по санитарной статистике при Ленинградском городском отделе здравоохранения, которым заведовала его дочь Зинаида Шнитникова.
Захарий Григорьевич очень серьезно и творчески относился к санитарно-статистическим исследованиям, о чем он постоянно говорил на своих лекциях.
Недаром, Н.А. Семашко называл Френкеля одним из основоположников социальной гигиены в России.
Даже в самые трагические дни блокады Ленинградское гигиеническое общество и возглавляемая им кафедра
Социальной гигиены не прекращали своей деятельности.
Однажды, придя на занятие, мы застали сотрудников кафедры весьма встревожено обсуждающих какой-то вопрос. Оказалось, что директор ЛенГИДУВа Н.Н. Мищук дал указание бухгалтерии не выдавать зарплату Френкелю, так как он не отмечаетсяв книге прихода и ухода.
Кто такой Мищук? Он заведовал кафедрой физиотерапии и курортологии и "прославился" разрекламированным и весьма примитивным прибором для определения уровня кожного потоотделения ("Прибор Мищука").
А как поступил Френкель в возникшей ситуации? Этот культурный, мягкий, обходительный и даже очень застенчивый человек одновременно обладал высокой принципиальностью и бескомпромиссностью.
Он как всегда оказался на высоте и дал указание кафедре прекратить всякое обсуждение этой выходки. Сам же он просто проигнорировал указание Мищука и не обращался ни к кому по этому вопросу.
Дело в том, что большую часть своей зарплаты он отдавал на оснащение кафедры, приглашая для этой цели умелых мастеров, так как оплачивал их труд наличными.
Вот и тогда у Мищука сдали нервы, и он решил обсудить поведение Френкеля на открытом партсобрании института, куда пригасили всех, т.е. 21 слушателя нашего цикла.
От имени и по поручению наших слушателей я потребовал осудить неблаговидное отношение Мищука к 82-х - летнему ученому. Меня поддержали слушатели и из других циклов.
К сожалению, никто из сотрудников института и даже его кафедры не решился вступиться за Френкеля. Не те времена! Однако попытка Мищука "урезонить" Захария Григорьевича явно провалилась, и выплата зарплаты вскоре возобновилась.
Немного о себе. Примерно через месяц после приезда в Ленинград я обратился к секретарю Ученого совета ГИДУВа с просьбой допустить меня к концу нашего цикла к экзаменам по коммунальной гигиене в объемекандидатского минимума.
С моим заявлением секретарь ознакомила профессора Френкеля. На следующий день Захарий Григорьевич
пришел читать очередную лекцию и вдруг объявил, что сегодня вместо лекции все будут принимать экзамен по кандидатскому минимуму по коммунальной гигиене у Петра Михайловича. Я был в шоке, так как еще совершенно не был подготовлен и просил допустить меня к экзамену, лишь спустячетыре месяца. Следует учесть, что я окончил лечебный факультет мединститута, а все остальные слушатели - санитарный.
Кроме того, в понятии практических санитарных врачей кандидатский минимум это намного больше, чем то, что
написано в институтском учебнике.
За короткое время мне удалось наладить со всеми доброе, уважительное и дружеское отношение. А сегодня меня ожидает провал и позор. Я взмолился и слезно просил перенести сдачу экзамена на более поздний срок, но "Григорич" был неумолим. И я взошел на эшафот!
Уже после моих первых "ответов" Захарий Григорьевич
избрал весьма оригинальную тактику. Он задавал вопрос, и
как только я начинал отвечать, он тут же продолжал развивать эту тему. Мне только оставалось в знак согласия
кивать головой и не перебивать. Так продолжалось до конца "экзамена" после чего Френкель громогласно заявил:
"Отлично" и передал ведомость о сдаче экзамена на подпись доценту и ассистенту, что они покорно сделали. К счастью, слушатели цикла вопросов мне не задавали, чем еще раз подтвердили своё доброе ко мне отношение.
Настоящая жизнь у меня началась после того, как
Захарий Григорьевич сделал меня своим "адъютантом".
Он начал брать меня с собой на прогулки. Несколько раз вместе с ним я посещал гигиеническое общество. Был даже на заседании Ленгорисполкома.
Запомнилась мне его весьма эмоциональная "стычка" с председателем Ленгорисполкома Петром Федоровичем Ладановым, происшедшая в коридоре перед началом совещания. Захарий Григорьевич напомнил ему, что уже третий раз он поднимает вопрос о недопустимости сжигания листьев, веток и мусора по всему городу, что приводит к росту заболеваемости дыхательных путей и наносит особый вред астматикам, вызывая у многих аллергию, однако ничего не предпринимается. На что ему Ладанов возразил, откуда у вас такие сведения, что ничего не предпринимается? Френкель ответил, прочтите, пожалуйста, еще раз мою докладную записку, где приведено множество конкретных фактов, собранных санитарной службой города.
Впрочем, и сама коммунальная служба этого никогда не отрицала, а ссылаясь лишь на нехватку транспорта и людей для уборки улиц и площадей. "Вот видите", - ответил Ладанов. "Извините, я не понял, что все же означает это вот видите?", - спросил Френкель. "Хорошо, разберемся", - "отвязался" председатель.
Самое любопытное, что на этом заседании исполкома тоже
стоял вопрос о загрязнении воздуха Ленинграда выбросами котельных и электростанций, однако, отнюдь, не в плане их пагубного воздействия на людей, а лишь потому, что при сжигании угля и торфа образуется сернистый ангидрид (SO2), превращаясь в серную кислоту, он укорачивает в несколько раз срок службы железных крыш. Большое
спасибо крышам, не без сарказма сказал Френкель.
После совещания Захарий Григорьевич мне заявил: мы
приглашены к Галаниным. Я с удивлением сказал, что я с ними совершенно не знаком. Ошибаетесь. Вы, очевидно, забыли, что Вам когда-то звонил в Самарканд ваш друг - профессор Агеев и просил их встретить и заказать для них номер в гостинице. Вы всё сделали и принесли к ним в номер какой-то необычайный виноград и гранаты. Вспомнил, хотя с этого времени прошло почти три года.
Это посещение заслуживает особого описания. Евгения Цезаревна Андреева-Галанина и её супруг НиколайФедорович Галанин гигиенисты. Член-корреспондент Академии медицинских наук Галанин, специалист в области
промышленной гигиены, работал в Ленинградской Военно-
медицинской академии, а профессор Андреева-Галанина - в Институте гигиены труда и профзаболеваний и являлась крупным специалистом по проблеме вибрации.
Нас приняли в огромном зале. Стол был очень богато сервирован и поражал необычайным количеством блюд. Мне никогда не приходилось видеть ничего подобного.
Из напитков были разноцветные наливки, вина и водка.
Все было очень вкусно и сытно. Захарий Григорьевич присвоил Евгении Цезаревне ученую степень доктора
кулинарных наук и почетное звание Заслуженный деятель кондитерского дела России. Своё предложение он поставил на голосование, и оно было единогласно принято всеми.
До конца своей жизни Френкель сохранял ясный ум, высокую работоспособность, необычайное трудолюбие.
Приведу лишь один пример. В 1961 году он прислал мне
оттиск своей статьи, опубликованной в журнале "Гигиена и санитария", 1960, N 8. "Некоторые гигиенические вопросы строительства, планировки и благоустройства городов в семилетке". Статья необычайно интересная и поучительная.
А ведь Захарию Григорьевичу тогда уже было 92 года!
В это время находилась в наборе моя монография. Она
вышла из печати в 1961 году под следующим названием:
"Гигиенические вопросы проектирования жилищ в условияхжаркого климата".Медгиз Уз. ССР, Ташкент,
1961, с.124.
Я хотел внести в эту монографию ряд рекомендаций из упомянутой выше статьи, но набор был разобран и верстка завершена. Однако мне все же удалось впечатать название статьи Френкеля в перечень литературы.
Большим событием и настоящим откровением для меня явились автобиографические машинописные записки, переданные мне Захарием Григорьевичем на одну неделю.
В них была фактически описана вся его жизнь и деятельность. При помощи фотоаппарата (Zenit E) я сфотографировал свыше ста страниц из этой рукописи в надежде, когда - то написать свои воспоминания об этом необыкновенном человеке. Возвратившись в Узбекистан, я обратился в наше медицинское издательство с просьбой рассмотреть вопрос о публикации этой монографии. Мне предложили представить гарантийное письмо о выкупе всего тиража издания и предоплате в пределах всех полиграфических расходов, что, естественно, я в то время выполнить не мог.
Когда у меня в Самарканде гостил мой давний друг известный историк медицины Павел Ефимович Заблудовский (1894 - 1993),я его спросил, почему не печатаются мемуары З.Г.Френкеля. На что он мне ответил, что лично обращался по этому вопросу в Академию медицинских наук СССР. Там он узнал, что положительные отзывы об издании этих трудов в свое время уже были направлены не только Академией медицинских наук, но и Президиумом АН СССР, но последовал решительный отказ в связи с участием Френкеля в работе Первой Государственной думы и в ЦК кадетской партии. От него же я впервые узнал, что, кажется, в 1938 году Френкель был репрессирован и находился в тюрьме.
В переданном мне машинописном экземпляре мемуаров, а также в экземпляре, переданном на хранение в Российскую библиотеку им. М.Е. Салтыкова-Щедрина, я тоже ничего
не нашел. Об этом никогда не рассказывал и сам Френкель.
Завершив оформление своих воспоминаний о Льве Васильевиче Громашевском, я решил написать примерно в таком же объеме воспоминания и о профессоре Френкеле.
Однако недавно мне стало известно, что продолжается публикация мемуаров З. Г. Френкеля "Записки о жизненном пути" в журнале "Вопросы истории". Они были подготовлены к печати Р. Б. Самофал.
Кроме того, оказалось, что еще в прошлом году
А. П. Щербо была издана монография "Захарий Григорьевич Френкель. Жизнь длиною в век", СПБ, 2009 г. 580 с.
Естественно, что при указанных обстоятельствах, потерял всякий смысл публиковать отдельные выдержки из "Записок о жизненном пути", переданных мне в 1951 году Захарием Григорьевичем. Вот почему, я решил ограничить себя лишьнекоторыми личными воспоминаниями онаших встречах, с момента которых уже тоженезаметно прошло... 60 лет!..
