Да я в эту Метропошку больше ни ногой!

Вадим Литинский

Денвер, Колорадо

ДА Я В ЭТУ МЕТРОПОШКУ НИ НОГОЙ!

Стыд, позор на всю Европу,

Кто не смотрит Метро Опу!

Пишу эту байку под ярчайшим впечатлением от оперы Оффенбаха "Сказки Гофмана", которую я смотрел (да хрен с вами, пуристы русского языка, пусть будет по-вашему, слушал, но также и смотрел, не спорьте!) вчера, 19 декабря 2009 года, на большом экране HD (хай дефинишен) - высокого разрешения или высокой чёткости (не знаю, как точно принято называть это по-русски), со звуком 3D - трёхмерным. Опера транслировалась из "Метрополитен Опера" из Нью-Йорка (вы же понимаете, что я про вас не думаю, что вы думаете, что трансляция шла из нью-йоркского метрополитена - я же о вас самого высокого мнения). А смотрел я это в АМС-24 - двадцатичетырёх- зальном кинотеатре в районе пересечения Бродвея и хайвея С-470, в 20 минутах от нашего дома в Денвере.

При Советской власти в Ленинграде, Колыбели Великой Октябрьской социалистической революции, эту оперу не ставили (на моём сознательном веку, по крайней мере), поэтому я её и не знал. Сейчас, вспоминая об это, я задумался - с чего бы это? А! - Оффенбах иудей! - догадался я. Ну, есть же и среди евреев хорошие люди, тем более, что он умер давно, в 1880 году, так что безродным космополитом не успел стать. А с другой стороны - Исаак Осипыч тоже не ахти какой русак, несмотря на сермяжное отчество, и далеко не исконно-посконных кровей, а как его все любили, и песни его вся страна распевала, и Иосиф Виссарионыч тоже ничего против него не имел. А возьмите - кто все самые известные советские песни писал? Ну, сами понимаете, кто. Среди них, может, только один Соловьёв-Седой был не. Да и то надо поскрести - может он и не седой вовсе, а чёрный, и к тому же пейсатый. А "Русское поле"? "Это лучшая песня о родине. Я бы предложил сделать ее Государственным гимном России" - написал Расул Гамзатов (хотя кто его, Гамзатова, знает - может, он сам тоже из инородцев, или того хуже, из евреев). А кто написал это "Поле"? Инна Гофф и Ян Френкель! Вот поди ж ты! Да чего далеко ходить. Возьмите замечательного композитора Генриха Ильича Литинского, автора якутских опер "Ньюргун Батыр", "Сыгый Кырынаастыри", балетов и др. Уж про его симфонии, сонаты и прочую мелочёвку я молчу. [Сов. композитор и педагог. Засл. деят. иск-в РСФСР (1957) и Чуваш. АССР (1963), нар. арт. Якут. АССР (1964) и Тат. АССР (1964), http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_music/4473/Литинский]. Вы что, думаете, что, мол, он мой родственник, что я его так рекламирую? Да таки да, что нет! Он же из иудеев. Как в конце позапрошлого века евреи в пределах черты оседлости получали свои фамилии? Приходит портной Мойша в волостную управу получать паспорт, платит десять рублей. А урядник ему: "Шо? Опять Хаимович! У меня сегодня восемь Рабиновичей и одиннадцать Хаимовичей! Надоели вы мне! Откуда родом? Из Литина? Вот и запишу тебя Литинским!"

Ну, ладно, это меня старческая графомания заносит, вы уж меня останавливайте, когда я слишком от основной темы отклоняюсь. Давайте ближе к нашим баранам.

Опять же, хотя оперу про Гофмана в приснопамятном Сов. Союзе не ставили, а отрывки из неё по радио передавали - ну, вы же помните арию Гофмана про уродца Клейнзака: "Клик-клак! Клик-клак! Дас вар, дас вар Клейнзак!" А возьмите арию куклы Олимпии или опять же ту же Баркаролу - конечно, знаете, их же часто по радио передавали!... Но вот вижу по вашим глазам, что вы, склеротики, смотрите на меня жалобно - вы же давно уже ничего не помните, какую прекрасную классическую музыку Советская власть для трудящихся постоянно по кухонному радио играла, чтобы образовать пролетариев и меньше жрать хотелось! А я - тыр-пыр - мог бы вам всё это напеть - да как на таком-то расстоянии, как от меня до вас, напеть, разве что по "Скайпу". А нот-то я, по малограмотности, не знаю, чтобы здесь вам сейчас изобразить... И оперетты Оффенбаховские кое-где ставили, я-то сам на них не был, но на слуху названия, по крайней мере, по прекрасному советскому радио звучали - опять же "Орфей в аду", "Прекрасная Елена", "Перикола", "Дочь тамбурмажора" - всё помню... 99 оперетт этот иудей накропал, на растленном Западе все они на ура шли... А в Совке его оперетты всё больше в Москве в Музтеатре Станиславского и Невмеру-Вранченко ставили, а в Колыбели Великой Октябрьской революции что-то не припомню. Но, если честно, не шибкий я оперетоман был, всё больше в филармонии или в Маринке ошивался, могу и ошибаться. А вот, кстати, Любовь Орлова и заблистала алмазом как раз после "Периколы" в Стан-Вранченко. Александров-то как раз там на её представлении в неё влюбился, а дальше и пошло-поехало - "Весёлые ребята", "Волга-Волга" и "Цирк". Так что, вроде, партия-правительство супротив этого еврея особого зуба не держала, тогда чего же "Гофмана" нам не давали?

Ну, приехал я домой из кинотеатра, весть из-под себя возбуждённый, трясусь аж (опера - лучше не бывает, голоса - зашибись, Анечка Нетребко - хоть и раздобрела, но всё равно прелесть, пальчики и плечики перецелуешь (грудка и ножки, правда, на этот раз закрыты были), в кордебалете такие девочки в плавках - уписаешься! Ну, обо всём этом я дальше подробно). И стоит передо мной кардинальный вопрос, как перед беспартийным большевиком в канун Великого Октября - за что ж вы Ваньку-то Морозова, Оффенбаха-то, то есть?! Ну, для разрешения всех семейных вопросов я всегда иду к своему духовнику. Включаю комп, врубаю Гугл, начинаю шарить. Ну, и конечно, мой духовник, как истопник, раскрыл глаза на ужасную историю про Москву и про Париж. В Париже, как вы знаете, всемирно-известный композитор Оффенбах-иудей, а в Москве - музыкальный режиссёр Павел Златогоров (девичья фамилия Гольдберг) - так что сами понимаете - сионистский заговор. Вот что мне поведал мой духовник

http://www.e-slovo.ru/415/12pol1.htm:

"Беда пришла внезапно. И с совершенно неожиданной стороны. Кто-то из инструкторов ЦК партии, знакомясь с афишей московских театров, увидел в репертуаре Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко название оперы - "Сказки Гофмана".

- Гофман? Они, что, в театре не читали доклад товарища Жданова? Не знают, что этого Гофмана он разоблачил как реакционного романтика? Не знают, что наши ленинградские писатели из антипатриотов, вроде Зощенко, даже свою контрреволюционную группу назвали по имени гофмановских "Серапионовых братьев"? Да они в театре сами антипатриоты!

Почти этими же словами в приказе Комитета по делам искусств мотивировалось снятие с репертуара оперы Оффенбаха "Сказки Гофмана" и отстранение от работы творческих руководителей театра - постановщика спектакля Маркова, а заодно Златогорова. Директор театра Григорий Поляков получил строгий выговор "за утерю политической бдительности".

Приказ комитета вызвал в театре подлинный шок. Чем провинилась старая опера Оффенбаха о любовных неудачах тенора-поэта и его борьбе со злодеем-басом? Какое отношение она вообще имеет к космополитам и антипатриотам? Спектакль шел уже около двух лет, пользовался любовью публики и исполнителей, имел отличную прессу. Его разгром выглядел нелепо, казался неумным розыгрышем. Но каково было тем, кто оказался жертвами этой нелепицы, впрочем, вполне вписывавшейся в мрачную атмосферу тех лет...

Павлу Златогорову пришлось худо. Не спас друга даже Хренников. С такими формулировками увольнения режиссера не брал на работу ни один театр. ГИТИС также немедля уволил своего доцента. Промыкавшись несколько месяцев, Павел Самойлович решился "искать правды" и добился приема у председателя Комитета по делам искусств СССР Беспалова". Конец цитаты. Дальше для краткости излагаю своими словами:

Ну, Беспалов, увидев иудея, в горячке завопил: "А в Казахстан не хочешь?! Устрою!" Златогоров побрёл, спотыкаясь, домой в прединфарктом состоянии собирать сидор для отправки в знаменитый казахстанский Карлаг. Но партия-прявительство смилостивилась, отправила режиссёром в алма-атинский оперный театр. Вот, а вы говорите: при советской власти был произвол, произвол! А вовсе даже наоборот! И к сионистам-менделистам-морганистам и безродным космополитам отношение было вовсе даже почтительное.

Ну, вот теперь вам понятно, почему я в Колыбели аж до своего пятидесятилетнего юбилея (после которого сразу же от избытка чувств к родному партии-правительству слинял за бугор) был без понятия по поводу "Сказок Гофмана". Поэтому перехожу к изложению своих впечатлений о самой трансляции.

Значит так, ребята. Для тех, кто дикий и с ёлки только что спустился, даю пояснения: "Метрополитен Опера" в Нью-Йорке - один из самых уважаемых оперных театров, впереди планеты всей, может даже покруче, чем "Ла Скала". Мест для зрителей - 3625. Выступают лучшие певцы мира. И она, Метропоша-то эта, с 2006 года некоторые свои спектакли транслирует вживую по всем шести континентам (в Антарктиду - тож), сейчас в 42 страны, количество стран ежегодно наращивается. Каждая трансляция обходится театру в миллион долларов. Технически всё выглядит так: десять-двенадцать сезонных постановок "Мет" начинаются в нью-йоркском Линкольн-центре не в восемь вечера, как обычно, а в час дня. Тогда - из-за разницы во времени - показ в Денвере начинается в 11 утра, в Лос-Анджелесе - в 10 часов, в Ленинграде и Москве - в 9 вечера, в Берлине в 7, в Лондоне в 6 часов вечера. А вот Японии не повезло: там прямая трансляция начиналась бы глубокой ночью, поэтому у джапанизов спектакль демонстрируют на следующий день в записи. В сравнении с ценой билета на оперу в нью-йоркский Линкольн-центр кинотрансляция вполне доступна: обычный билет в Америчке стоит 22 доллара, стариковский и студенческий - 18-20. Причём место для посадки в кинотеатре выбираешь сам, если пришёл за полчаса до начала, места не нумерованные. В Метропошке (Линкольн-центре) цены начинаются от 20 долларов для студентов (места на галёрке под потолком), а заканчиваются суммой в 600 долларов - такова стоимость кресла в ложе. Приличное место обойдется вам примерно в 150-200 долларов.

Теперь о качестве. Даже с лучших мест в Линкольн-центре не увидеть всего того, что покажут в кинотеатре. Здесь видимость и слышимость в цифровом изображении не идёт ни в какое сравнение даже с первыми рядами партера в Метропошке, удалёнными от актёров ещё и оркестровой ямой. Ну, и соседи ваши то кашляют, то чихают, то по стариковски хрюкают. А в кино пятнадцать, а то и больше самых совершенных "летающих" съёмочных камер на широком экране покажут всё: лицо актёра на пол-экрана, грим (он сейчас куда натуральней, чем раньше), тоненькую струйку пота на шее толстухи Аиды - так и хочется протянуть руку и пальчиком стереть её. Видны сосредоточенные лица скрипачей в оркестровой яме и всклокоченные волосы дирижера. Множество "дальнобойных" микрофонов и высочайшего качества стереофонические динамики в зале кинотеатра донесут до вас идеальное звучание оркестра и голосов солистов и хора. И никакого кашля, чиханья и хрюканья в зале. Так что меня теперь в Метропошку калачом не заманишь, даже если посадят на первый ряд партера по цене для старичья и бесплатно большой мешок жареной кукурузы предложат. Разве что рядом посадят русскоговорящую сорокалетнюю умницу-красотку, сексуально озабоченную незамужнюю миллионершу. Ну, тогда уж так уж и быть, пойду.

Теперь в антракте - ребята, не бегите в фойе кинотеатра за бутербродами с дефицитной красной икрой или копчёной колбасой. Ну, нам, старичкам, сходить пописать - святое дело. Но тут же обратно в зал! Потому что вам покажут закулисье - это даже интереснее, чем у Алисы зазеркалье. В Метропошке, да и в Мариинке или там в Большом вы же никогда не попадёте за кулисы. А тут гигантские декорации бесшумно катят по полу лысые толстопузые работяги в джинсах (их там сотня), кто-то из них взлетает на высоту пятиэтажной хрущёвки, гримёры, торопясь, размалёвывают распаренные рожи актёров... Ребята, как всё интересно! Пописали - и тут же в полуосвещённый кинозал! А тут тебе ведущая транслёрша представляет главных актёров с уже заготовленными отличными хохмами, да они ещё к зрителям обращаются с приветствием на своих родных иностранных языках! Ух, Анечка Нетребко, ты моя лапушка! Но в этот раз она обращалась к нам только по-английски, видимо стеснялась своего русского произношения.

А вот представьте себе, что было бы, если бы я встретился с ней восемнадцать лет тому назад?! Я в девяносто первом году приехал на уикенд из Москвы в Ленинград. Был я тогда преуспевающий переводчик-бизнес-и-геолог-консультант для только что созданной с моей помощью англо-американской компании "ЕвроСов Петролеум". Ну, мы дикие люди были, надеялись с русскими совместную компанию создать по разведке и добыче нефти в Тюменской области. У них нефть, а у нас передовая технология. Ну, как всегда в Рашке, "кинули" нас потом, отсосав кучу баксов. Вот и канадец Лёва Липков, с которым я гонял двухсоттысячную гравику на разваливающихся вездеходах на Новосибирских островах (см. его прекрасную документальную байку "Средства транспортные на острове Котельный", http://www.polarpost.ru/Library/Lipkov/text-kotelniy-07.html) тоже трудился переводчиком, консультантом и даже потом, кажется, директором русского филиала для канадской нефтяной компании в Сибири. Я умоляю его написать докубайку о попытках сотрудничества с россиянами. Лев при упоминании об этом эпизоде в его героической жизни аж трястись начинает, ногами топочет, как дитё малое, слюной брызжет, отказывается. Ну, ладно, не написанная докубайка о российско-канадском сотрудничестве на его совести. Короче: упросил я своего Джона Тодда, американского директора "ЕвроСова", отпустить меня из Москвы в Колыбель хотя бы на уикенд. Джон мне в ноги: "Вадимушка, голубь родимый, не бросай! Как же я тут без тебя?! Сожрут же нехристи, оберут, обманут!" А я ему: "Джон, не боись, купи поллитру, высоси и завались на два дня слипать, из дома не выходи и на звонки не открывай, а в понедельник к вечеру я, как лист перед травой, перед тобой предстану! Надо же мне к корням припасть!" Ну, уговорил, речистый. Приехал я утром в субботу в Колыбель, обзвонил всех друзей по Горному институту и по НИИГА - институту геологии Арктики, в котором я 28 лет, как Карла, трудился, созвал всех на квартиру к одному из друзей на первую встречу с богатым американским дядюшкой. Ну, объятья-поцелуи, выпили, конечно, а я и говорю друзьям, что два года уже, как развёлся с Миной, остаёмся с ней друзьями, но вот прошу мне подыскать скромную русскую невесту. Двое из друзей тут же сказали, что будет мне завтра две невесты, обе перший класс. Один - это Рома Хаимов, с которым я на льдинах парился в Полярной экспедиции, а ещё раньше работал с ним в Гулинской экспедиции (ух, тогда я его с гравиметром на нарте на оленях возил, каюром подвязался - ну, ребята, такую байку надо будет написать, как я для оленей на снег писал, чтобы их подманить, заарканить и в нарту запрячь!). Другой - Вагиф Султанов, наш с Миной друг, с ней вместе на кафедре органической химии в Лесотехнической академии работал. Сейчас-то он в Австралии, глава химико-фармакологической компании "Солагран", совместно с Томским заводом будут репрен выпускать, единственное лекарство против цирроза печени - для спивающейся России самое нужное снадобье. У Вагифа ещё и клиника в Мельбурне есть, запись в неё за полгода, он же ещё и крутейший целитель, сама Джина Давиташвили к нему в Австралию ежегодно лечиться прилетает.

Поздно вечером после радостной встречи с друзьями добрался я до своего номера в гостинице "Балтийская", сижу-мечтаю, как мне завтра двух невест-красоток с титьками по чайнику покажут. Но Рома подсуетился первым. В час ночи будит меня звонок - Рома настаивает, чтобы я тут же звонил некой Лене, 31 год ей (соврал, на 9 лет преуменьшил, но и Лене он соврал, что Вадиму 51 год, на десятку преуменьшил), и что девушка по всем статьям. Я позвонил и договорился со своей будущей женой о встрече завтра утром... Утром Лену в гостиницу не пускают - "У нас, дескать, все девки зарегистрированные, мзду платят, со стороны не принимаем, из вестибюля звонить не дадим, иди, ищи автомат на улице, но предупреждаем, что в радиусе полкилометра все телефонные трубки в будках отрезаны". На разговор с Леной у меня было только 25 минут, так как в 12 отходил дневной поезд на Москву. Я спросил, любит ли она путешествовать, спать в палатке, танцевать, ездить на велосипеде и петь песни у костра. На всё пять вопросов устной анкеты Лена ответила положительно, и от себя добавила, что она ещё и на фортепьянах играет... Ну, ребята, тут такая байка назревает!.. Да, так в связи с моим срочным отъездом в столицу нашей Родины мне так и не удалось проверить Вагифов вариант.

Но не буду отвлекаться. А вот представьте себе, что если бы вместо всего этого я бы пошёл утречком в Консерваторию и разыскал бы там юную студентку Анечку Нетребко, которая, чтобы регулярно бывать в Мариинском театре и иметь возможность смотреть все спектакли на его сцене, устроилась в театр уборщицей, и в течение двух лет, наряду с учебой в консерватории, мыла полы в фойе театра. Я-то - весь из себя, пригласил бы красавицу-девушку в ресторан, то да сё... Ёлки-палки, звали бы её сейчас не Нетребко-Непотребка, а Анна Литинская! Звучит! Вы же знаете, что я два сезона на сборах в военном лагере в Усть-Луге аж батальонным (общелагерным) запевалой был - какой зычный у меня голосище был! (Но честно скажу - красивым мой голос никто не называл, а то бы мы сейчас посмотрели бы, кто есть кто в Метрополитен Опере). Как я любил петь на студенческих практиках и в экспедициях! Как бы мы с Анечкой у костра пели Галича, Окуджаву, Висбора, Городницкого! А что, и у Литинского тоже лирические песни есть, вот, например эта:

Нас по самолётам распихали,

Сунули авансы в зубы нам,

Доброго пути не пожелали

И отправили ко всем чертям!

Не ищите нас в полярных странах,

В жарких странах не ищите нас -

Мы живём на тех меридианах,

Где Макар телят своих не пас!

Припев: В тайгу заброшены судьбой суровою,

Мы далеко от бани и пивной...

Давно не мытые, давно не бритые,

Сидим в палатке, рваной и сырой!

Нам страна алмазов дать велела,

Пусть хоша бы мелких, но внавал!

Мы с душой взялись за это дело,

Ищем этот чудный минерал!

(http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/pesni.shtml)

Представляете, как бы я этот наш с Аней дуэт у костра записал бы на видео, да переписал бы на ДиВиДи, почём бы я сейчас эти диски продавал? А теперь что? Жёны мои совсем не поют (насчёт песен у костра Лена меня нагло обманула). Когда я пытаюсь дома или на лоне запеть что-нибудь из моего молодёжного репертуара, Лена категорически велит мне замолчать. А какие бы у нас с Анечкой дети были! У всех моих троих детей уши отдавлены слоном. Я имею в виду музыкальный слух - они "Интернационал" могут петь только на мотив "Кукарачи". Не, острота физического слуха у Таньки потрясающая - когда она смотрит телевизор, Лена ей говорит: Звук включи! Таня ей: Мне и так громко! Таня за полкилометра слышит ультразвук приближающихся летучих мышей. А её обоняние - это ващще! Я ей говорю: "Танюля, иди в собаки, в аэропорту будешь пассажиров и чемоданы обнюхивать на предмет наркотиков, такие деньги будешь зарабатывать!" А Лена - та против: "Только в парфюмеры!" И то верно! Вы же Патрика Зюскинда читали. Помните, как кормилица притащила в Горсовет младенца Парфюмера, чтобы сдать его обратно - у него какашки без запаха! Вот и в нашем колхозе аналогичный случай... Но тут тоже отличной байкой пахнет, не буду сейчас отвлекаться.

Всё, хватит, ребята, опять я по-стариковски увлёкся, давайте к баранам.

Вы, дикари, только что с ёлки, содержание "Сказок Гофмана" не знаете, а как есть вы лентяи (по себе знаю) и на Гугле либретто читать не полезете, то вот вам самый сжатый синопсис этой оперы.

Пролог. Таверна в здании оперного театра. Молодой поэт Гофман (Эрнст Теодор Вильгельм Амадей Гофман, 1776 - 1822 - немецкий писатель, композитор, художник романтического направления. Псевдоним как композитора - Иоганн Крейслер) встречается со своими друзьями. Он ждёт прихода своей возлюбленной певицы-примадонны Стелы, которая в данный момент выступает в опере (мы её не видим). Роль Гофмана исполняет тенор Джозеф Каллеха (Joseph Calleja), уроженец Мальты, выступающий в самых известных оперных театрах мира. Его всюду сопровождает Муза поэта в виде его друга Никлауса (поёт сопрано Кейт Линдсей - Kate Lindsey). Ребята - гаси лампу. Жизнь отдам. Но об этом ниже... А чего тянуть! Давай прямо сейчас зарежу правду-матку! Вот послушайте. Кейт - не красавица. Ну, голос, как голос, хороший, конечно, но я и сам могу не хуже, если приму на грудь сколько-то грамм. Но! Блин! Такой друг! И кому досталась - этому романтическому придурку, неврастенику Гофману! Не могу! Душа разрывается! Ребята, сами посмотрите шестого января, когда трансляция будет повторена на бис! Какой человек эта Катя! Вот кого я бы хотел видеть постоянно около себя! И не заталкивайте её ко мне в постель! Мы с ней только друзья. Разве что если сама запросится! А просто - чтобы в любой момент можно было бы позвонить ей по мобиле - Катька, срочно приезжай, не могу без тебя, давай выпьем и поговорим за жизнь! И она бросит всё - небритого мужа, недокормленных детей, недопетую арию - и сразу же примчится и крепко обнимет: Да, Димочка, что плохо? - А вот ни фига! Всё ОК! Просто хочу, чтобы ты была рядом, просто хочу молча сидеть и смотреть на твою рожу!

Ну, вот. Вы опять скажете, что у меня старческий словесный энурез или графоманская диарея. Тогда сами останавливайте мой поток сознания.

Ну, ладно. В кабак заваливается советник горсовета Линдорф. Поёт его Алан Хелд (Alan Held). Поёт великолепно. Он тоже имеет виды на примадонну Стеллу. Линдорф замечает Стеллиного слугу, в руке которого конверт. Линдорф за большие бабки выменивает у слуги этот конверт, в котором обнаруживается письмо Стеллы к поэту - она назначает Гофману встречу после окончания идущей сейчас оперы в своём будуаре. Золотой ключик на блюдечке с голубой каёмочкой прилагается. Ну, разъярённый Линдорф письмо в унитаз, а ключик в карман.

По просьбе друзей Гофман поёт только что сочинённую известную вам всем балладу об уродце Клейнзаке (Крошке Цохес у реального Гофмана). Ребята, как поставлены танцы студентов, изображающих этих инвалидов детства! Но уже, конечно, Гофман, постоянно поддающий, сильно окосел. Заплетык у него языкается, и он скатывается на воспоминания о своих любимых женщинах. Линдорф на него катит бочку, назревает пьяная драка. Друг Никлаус (моя любимая Катя) разнимает соперников. И Гофман начинает рассказывать друзьям о трёх своих любимых женщинах, которые, возможно, "три души - три сердца" воплотились в его последней любви к примадонне Стелле... Каждый из последующих трёх актов оперы - это рассказ о трёх любвях Гофмана.

Акт Первый. Изобретатель Спаланцани создал замечательную механическую куклу Олимпию. Гофман, увидев издали спящую Олимпию, влюбляется в неё, полагая, что это не кукла, а дочь изобретателя. Бывший напарник Спалланцини, оптик Коппелиус, которого поёт всё тот же Алан Хелд (он исполняет роли всех четырёх злодеев-противников Гофмана), продаёт поэту волшебные очки, в которых Гофману кажется, что кукла - на самом деле живая женщина. И вот Олимпия "просыпается" (её заводит слуга большим ключом для снятия автомобильных колёс), выходит к гостям и начинает петь и танцевать. Гофман видит в ней прекрасную женщину и не замечает, что она время от времени "скисает", и слуга вынужден снова и снова заводить её... Ребята... Обычно при постановке "Сказок" роли всех четырёх любовей поэта исполняет одна артистка. А в Метропошке - нет. Олимпию поёт кореянка Катлин Ким (Kathleen Kim). Ну, вы знаете, что я гигант мысли и, по совместительству, отец русской демократии, но при этом, в отличие от Эпполита Матвеича , отнюдь не гигант роста (последствие голодного интернатского и послевоенного детства). А теперь ещё и стоптался и сгорбился на восемь сантиметров. Так что сейчас я всего лишь пять и три, то есть 160 сантиметров, по-нашему. Так вот - Катлина-Олимпия мне по пояс. Ну, не по пояс, но по плечо. Мордочка круглая, глазки широко-широко открыты, операцию по удалению эпикантуса, наверное, сделала. Но голос... Ребята, гасите лампу и сливайте воду! Такой колоратуры я в жизни не встречал! Но при таком-то росточке, как она сможет Кармен петь?! Или там Татьяну? Да или кого угодно, кроме куклы Офелии?! Былин! Пошёл к духовнику. Етитская жисть! Свыше восьми миллионов ссылок! Да она поёт всё, что только не попросите! А я её за каракатицу держал! Да таких меломанов, как я, надо стрелять из поганого ружья или, ещё лучше, давить в колыбели!

Ну, ладно. Гофман танцует с Офелией. Мы-то видим, что эта кукла не на долгоиграющих батарейках, а её надо каждые пять минут подзаводить, а у Гофмана - розовые очки, влюблён парень до потери сознательности. У Офелии нарушается балансировка механизма, она танцует всё быстрее и быстрее, Гофман не выдерживает бешеного темпа и падает, очки разбиваются... Коппелиус (у него там свои денежные заморочки со Спалланцини) разрывает куклу... Трудящиеся насмехаются над бедным поэтом, влюбившимся в механическую игрушку...

Второй Акт. Дом советника Креспеля в провинциальном немецком городке. Его дочь Антония (моя любовь Анечка Нетребко) - певица, но, как и её покойная мать, знаменитая дива, страдает каким-то лёгочным заболеванием, обостряющимся во время пенья. Мать от этого и умерла. Анечка заметно пополнела, наверное, сказалось рождение сына, а может быть - это судьба всех певцов и певиц - толстеть с возрастом. Говорят, что им приходиться перед выступлением есть много мяса с картошкой, чтобы желудок подпирал диафрагму. Не знаю, так ли это, пусть грамотные люди меня поправят, а сам я, как есть я великий и русский учёный, проведу эксперимент - буду петь до картошки и после картошки, измеряя испускаемые мной децибелы. Короче - папа Креспель убеждает дочку прекратить пение и порвать с Гофманом - он боится, что любовь Антонии доведёт её до греха, она выйдет замуж и покинет одинокого престарелого родителя. А пока любовный дуэт продолжается, хотя Антонию прерывают приступы удушья. Ну, тут, как всегда, на сцене появляется злодей - врач-вредитель Миракль (помнится, все врачи-вредители всегда были евреями, помните - Вовси и компания, травили всё наше Политбюро, пока партия и лично Гений всех времён и народов - ну, вы помните, как дело было, не буду отвлекаться. Роль врача-вредителя играет, как всегда, вездесущий Алан Хелд. Злодей убеждает больную девушку, наоборот, петь - мол, это ей только поможет. Вызывает даже образ покойной мамы, которую он, вредитель, и залечил до смерти, ну, как членов нашего Политбюро. Мама тоже убеждает дочку петь. Сами понимаете, что дело опять кончается плохо - Анечка, не допев лебединую песню, умирает. Ну, вы же знаете, как Нетребко-Литинская поёт. Закачаешься. Жалко очень.

Третий Акт. Дело было в Венеции. Куртизанку Джульетту, которой нравится Гофман, исполняет Катя Губанова - куда ни плюнь - везде наши люди! А ещё говорят, что только в области балета и в ракетостроении! А в опере, кто - итальянцы, что ли, впереди планеты всей? Да плюньте мне в мои светлые и честные глаза! Но Катя тоже хорошо раздобревшись. Анечке ещё расти и расти над собой до Катиных габаритов. Гофман говорит своему другу Никлаусу (моей любимой подружке Кате Линдсей) - всё, говорит, завязал, никаких баб, от них одно расстройство. Но не тут-то было. Среди гостей ошивается злодей волшебник Депертутто. Ну, вы догадываетесь, кто его исполняет. Так вот этот Депертутто выращивает огромный искусственный бриллиант, с помощью которого он охмуряет бедную Катю Губанову, чтобы та влюбила в себя поэта и украла его отражение. А до того она уже проделала по заданию израильской разведки (злодея Депертутто) аналогичный трюк со своим постоянным возлюбленным Шлемилем - скрала его тень. Охмурённая колдуном Джульетта, пытается завлечь в свою любовную сетку горемыку-поэта. Назначает ему интимное свидание в доказательство своей преданности. У Гофмана стресс - нет отражения в зеркале! Ну, тут под руку попался ревнивый Шлемиль. Завязалась дуэль. Пронзённый шпагой, Шлемиль умирает. Моя любовь Катя Никлаус кричит: Атас! и пытается утащить поэта от приближающихся полицейских. Но поэт уже на крючке. Он кидается в будуар коварной куртизанки - а её и след простыл! Она помчалась кататься на гондоле в обнимку с каким-то приблудным карликом! Ну, женщины, вы даёте! Одно расстройство... Но что, ребята, утешает хорошо - в этом действии принимают широкое участие голенькие, в одних символических крохопулечных плавочках, титечки голенькие, то ли кардебалетчицы, то ли хористочки, да много-то как! Ножки - во! Попочки - во! Мужики, только ради этого пойдите в ближайший кинотеатр на энкор этого представления 6 января!

Эпилог. Та же сцена, что и в прологе - кабак в здании оперного театра. Друзья заворожено слушают окончание горестного рассказа опального поэта. Единственно, чего хочет Гофман - это забыться в вине. Никлаус, моя любонька, объясняет трудящимся, что каждая из трёх любовных историй - это разные аспекты одной женщины, которую только и любит по-настоящему горемыка-поэт - певицы Стеллы. А вот и она впервые появляется в кабачке после завершения своего представления. Таки знаете, кто есть Стела? Зашибись, если догадаетесь! Анечка Нетребко! Но увидев в стельку пьяного своего возлюбленного, Стелла горестно машет рукой и, подхватив злодея богача Линдорфа, покидает сцену с ним! Вот, все вы, бабы, из-за денег! Ну, тут моя любовь Катя Линдсей скидывает мужскую одежду и шляпу-цилиндр Никлауса и превращается обратно в прелестную Музу поэта. Катя говорит Гофману, что всё фигня, займись делом и пиши свои байки. Занавес. Все встают. Долгие, не смолкающие аплодисменты. Все старички и старушки, вплотную заполнившие большой кинозал, опираясь на палки и ходильнички, медленно направляются к своим автомобилям на паркинг. Среди старичья единственный представитель молодёжи и комсомола - это я.

Так, ребята. Я старался. Вы уж извините, если кого обидел. Я на 100% верю своей Лене, что изъясняться на таком стёбе - это первый признак графомании. Но поделать с собой ничего не могу. Я же не писатель, я чукча-стёбист. Чего вижу, то пою в виде докубаек. Так что сделайте снисхождение. Не берите в голову. Но поверьте на слово: опера - зашибись, высший класс! Пойдите к вашему персональному духовнику - к Гуглу, Яндексу, Рамблеру, несть им числа, и разыщите на сайте http://www.metoperafamily.org/metopera/broadcast/hd_events_current.aspx или на каком-нибудь вашем туземном сайте, если вы живёте не в Америчке и Канадочке , где находится ближайший к вам кинотеатр, транслирующий повторно (на бис - encore) The Metropolitan Opera's "Les Contes d'Hoffmann". У нас в Америчке это будет 6 января в 6:30 вечера (в разных городах по местному времени). Ну, а если вы посмотрите это в кино, то вас, как и меня, в Метропошку никогда больше ничем будет не заманить. Такие деньги дерут, а какшка полная. Старики-соседи чихают, кашляют, хорошо, если не пукают. Вы подсядете на киношную иглу. А дальше - прямые трансляции "Кавалер Роз" Штрауса 9 января, "Кармен" 16 января, "Симон Боканегра" 6 февраля, и пошло-поехало.

Да, ещё надо добавить - очень важно, где сидишь. Вы народ дикий, вам кажется, что без разницы, а я человек науки, всё знаю. Эффект присутствия лучше всего достигается, если угол зрения от глаз до краёв экрана составляет 60 градусов. Это когда я руководил геофизическими съёмками арктических морей, то до вылета на дрейфующие ледовые базы мы кучковались на прибережных или островных аэропортах. А около них, как правило, располагались военные базы ПВО с истребителями. Командовал базой обычно генерал. Вечером все ходили в кино. Ну, генерал и его полковники-майоры занимают почётные места в самом заду, у кинобудки. Приглашали на почётное место и меня, как руководителя геофизиков. Но я объяснял тупым военным лётчикам правило о 60 градусах, и садился на первые места. Потом, через пару дней, смотрю - и генерал со своей свитой перекочевал в середину кинозала. Так и вы, ребята, не кидайтесь со старичками на верхотуру. В первой трети кинозала, ближе к экрану, видимость самая лучшая.

А в заключение посмотрите Ю-тюбочки из "Гофмана". Как включите - в первые несколько секунд вы увидите мою любимую подружку Катю Линдсей, колдующую над куклами. В конце Гофман будет коротко петь балладу о Клейнзаке. Инджойте лайфой!

http://www.youtube.com/watch?v=8y_3nNgnGDI&feature=player_embedded

А справа от экранчика в рубрике "Другие видео" и "Похожие видео" кликните на другие Ю-тюбочки из представления 19 декабря.

Как вам куколка Катлина Ким? А вы говорите: Толька Олимпия, только Олимпия! Вот фиг вам! И эпикантус на месте! А вы говорите, что она удалила его. Вот.

Инджойте лайфой.

Ваш Вадим.

Комментарии: 2, последний от 17/05/2013. © Copyright Литинский Вадим Арпадович (vadimlit1@msn.com) Обновлено: 18/03/2015. 36k. Статистика. Юмореска: США Скачать FB2		Ваша оценка:

Литинский Вадим Арпадович: другие произведения.

Да я в эту Метропошку больше ни ногой!