Неизвестные Героические Будни Советских Полярников На Льдах Арктики Часть 4

НЕИЗВЕСТНЫЕ ГЕРОИЧЕСКИЕ БУДНИ СОВЕТСКИХ ПОЛЯРНИКОВ НА ЛЬДАХ АРКТИКИ

Часть 4

Окончание дневника Н.Д. Третьякова

[Конец рассказа о пурге и её последствиях на дрейфующей базе. Желающие почитать, как База ещё два раза раскалывалась, как мы спасали на шлюпках отколовшуюся и уплывшую от нас группу РП, и прочие весёлые страсти-мордасти - читайте "Будни дрейфующей ледовой базы". А дальше - снова дневник Коли Третьякова]:

В 7:07 поступила р/д от КЛО [Командира 248 лётного отряда Полярной авиации, обслуживающего нас] Иванова о необходимости подготовиться к эвакуации Базы на Сомнительный. Очевидно, РП Базы дал тревожный сигнал на Шмидт [аэропорт, где находилась база Полярной экспедиции].

Через два часа пришло указание Иванова - срочно ликвидировать дрейфующую Базу [и перевезти её] на Сомнительный. Начальство порта в недоумении - что делать. Погода - нелётная, на Базе - метель-пурга. На всякий случай прогрели моторы наших "Аннушек".

В 10:00 всё выяснилось. Литинский дал на Шмидт р/д, категорически отрицающую необходимость эвакуации. [Твою мать! Терпеть ненавижу, когда начальство, не глотавшее никогда холодной морской водицы из трещины, издалека из тёплой хаты на твёрдой земле пытается командовать мной-ледовозом!]. Завтра они изучат состояние ВПП [Взлётно-посадочной полосы]. Говорил [по радио] с Арпадычем. Все живы-здоровы, бодры духом. Хорошо пообедали и выпили резервный С₂Н₅ОН. Даже в состоянии ещё соревноваться в стрельбе из пистолета и карабина. Наволновались все досыта. Хорошо, когда всё хорошо кончается.

0x01 graphic

Кроме общественного карабина, у начальника базы есть ещё личное табельное оружие - любимый Парабеллум, как у Штирлица.

11 апреля.

На Базе No 3 [Ледовая база] - пуржит, положение с ВПП ещё не ясно. У нас с утра небо было почти чистое, но дул тёплый ветерок 8-10 м/сек (западный). Обещали улучшение погоды.

Устроил аврал ИТР [Инженерно-техническим работникам] по подготовке ГСМ и газа для вывозки на лёд. Поработать удалось меньше часа. Ветер постепенно усиливался и достиг скорости 20-25 м/сек, порывами до 30 м. Пришлось укрываться "по домам". Пуржило весь день. Когда же будет погода?! Уже засиделись "на печи". Положение с выполнением плана, правда, у нас не плохое, но учитывая состояние работ на Ледовой базе, не исключена возможность, что отряд Зацепина отзовут туда на помощь (с сейсмикой), и тогда одному отряду будет трудновато здесь справляться.

Шишкин [радист базы экспедиции в аэропорту Шмидта] сообщил, что завтра к нам транзитом на Ледовую базу намерены залететь Витязев, Седляревич и Иванов [руководители 248 лётного отряда ПУГА]. Постараюсь решить все наболевшие вопросы.

12 апреля.

Весь день ждали прилёта Витязева с Седляревичем - тщетно. Чёртова погодка! Нужно решить уйму вопросов о регламенте порта, обслуживании самолётов, и пр.

Если бы установилась хорошая погода, то до 25 - 30 апреля можно было бы без большого труда выполнить наш план и после праздников спокойно заняться детализацией. Только бы быстрее нашли бы новую Базу No 3. Завезли на ВПП 29 бочек горючки. В ближайшие дни завезём ещё бочек 100-150, чтобы были обеспечены ледовики полностью на несколько дней работы. Дело за ВПП и лыжными самолётами. Лучшим вариантом было бы, конечно, возить бензин на ИЛ-14, но где найдёшь такую льдину?

Неважнецки обстоят дела с камералкой. Талашова [В.А. - геофизик камеральной группы] вполне успевает обрабатывать журналы отрядов до g_набл. Но с вычислением аномалий Фая и Буге - полный затык из-за отсутствия координат точек. Наши астрономы не могли своевременно обрабатывать материалы в силу низкой квалификации, отсутствия опыта. Зябликов [Олег Михайлович - начальник астрономо-радиогеодезической партии] говорит, что один из них - Петровский [Петровцев] Вл. Мих. [оператор-геодезист камеральной группы]- совершенно не может работать, ни наблюдать, ни вычислять. Литинский же требует на Базу Громова [Будимира Михайловича, оператора радио-геодезиста отряда Шимараева]. Приедет А.П. [Витязев] - поставлю вопрос об усилении нашей группы. Пусть будет Зябликов или Громов - не важно. Несмотря на добросовестную работ сейчас Кузьминой [Люси - Эльвиры Михайловны, ст. инженер-картограф], Соколовой [Tамара Aлександровна - ст. техник], и Зябликова, работающих и вечерами - координаты точек почти не выданы на гора. Около десятка по отряду Зацепина. А у Шимараева - тёмный лес. Петровский столько напорол, что Зябликов не может разобраться. Приходится всё пересчитывать в две руки.

Сегодня по указанию Витязева, Ильичёв (борт No 65835) выполнил рейс на ледовую Базу с газом. Едва уговорил их взять 13 баллонов. Соглашались на 8. Пришлось выкинуть всю аппаратуру и даже снять зонд "Поиска".

Пропал съёмочный день.

13 апреля.

08:00 Мск. [Московское время]. Наконец, установилась хорошая погода. Оба борта с утра улетели на работу около 00 Мск. Витязев настаивает на покрытии дальних точек, упрекая нас в том, что мы увлекаемся ближними. Это имеет свои объяснения. Во-первых - недостсток светлого времени для выполнения дальних рейсов. Во-вторых - малый регламент работы порта. В-третьих - бОльшая часть выполненных точек сделана до включения системы "Поиск", с астрономической привязкой очень малоопытными и слабопроизводительными астрономами. Поэтому не имело смысла делать дальние подлёты ради 2-х - 3-х точек. Разницы же, когда делать дальние точки - в начале или конце сезона - нет. Сейчас, когда [радиогеодезическая] система стала работать надёжно, увеличилась продолжительность рабочего дня, и возрос опыт астрономов, будем стараться про хорошей погоде делать максимум дальних точек. [Подчёркнуто мной. Александр Павлович Витязев, гидрограф, капитан первого ранга в отставке, взятый начальницей отдела геофизики НИИГА Р.М. Деменицкой на должность начальника Полярной экспедиции сугубо из меркантильных соображений, естественно, не разбирался в геофизике и в особенностях работы в Арктике. Ему из примитивной житейской логики казалось, что вначале всегда надо сделать наиболее трудную часть работы - дальние точки. То же самое было и в прошлом, 1965 году. Приведу отрывок из "Отважные дрейфуньи" (http://www.rgo-sib.ru/expedition/81.htm)]:

Вспомнилось, как Витязев прилетал в аэропорт Темп на западном берегу острова Котельный, где базировались два наших лётных отряда - Володи Шимараева и Андрея Орлова, а командовал ими в качестве начальника гравиметрической партии Коля Третьяков. Знаете, как изголодавшийся полярник, прилетев со льдины в Ленинград, напрыгивает на жену, не снимая рюкзака? Так и Витязев налетел на Колю Третьякова, начавшего докладывать начальнику, как успешно они работают, как хорошо все обустроились, вот сейчас, Александр Павлович, Вас в баньку сведём...

"НЕ БЫТОМ ЗАНИМАТЬСЯ НАДО, НИКОЛАЙ ДМИТРИЕВИЧ! А ТОЧКИ ДЕЛАТЬ!! И ПРИТОМ - ДАЛЬНИЕ!!!" - громовым басом распёк начальник экспедиции оторопевшего начальника партии перед собравшимся народом, хотя точки делались исправно, Орлов долетал до ледовой базы, делая самые дальние точки, всё было благополучно, никаких ЧП не произошло. Но чтоб боялись! Что умел хорошо делать начальник экспедиции, капитан первого ранга в отставке (ни уха, ни рыла в геофизике) - это публично распекать нерадивых и радивых трудящихся. Эта фраза о дальних точках была потом написана в виде плаката и висела, как лозунг, в камералке в Темпе. [Конец цитаты. Как я в 1966 году написал подробное письмо Витязеву в конце сезона с ледовой Базы о том, что нам представляется уникальная возможность выполнить ГСЗ - глубинное сейсмическое зондирование шельфа от острова Врангеля до ледовой базы для создания геологического репера (геологического разреза земной коры) для последующей интерпретации всех наших геофизических данных, притом без дополнительных затрат! - читайте в тех же "Дрейфуньях". Там же прочтёте, как в предыдущем 1965 году Витязев срочно сорвал меня с ледовой базы на базу экспедиции в Чокурдахе - он решил отказаться от руководства экспедицией и передавал мне экспедиционную печать, так как я, по его словам, был фактическим начальником экспедиции. И я клятвенно пообещал ему в дальнейшем принимать все важные решения совместно с ним. И вот, в описываемом 1966 году, когда Витязев, ничего не поняв в моём письме о ГСЗ, проигнорировал его! И редчайший шанс выполнить "бесплатно" колоссально важную работу - ГСЗ - был упущен! Если бы я не давал ему обещания принимать все важные решения совместно, я бы дал команду сейсмикам провести эту работу, а Витязева просто известил бы о её выполнении! И-эх, твою мать! Шибко честный я - вишь, блюду обещания, идиот склерозный! ].

Утром на борту Ан-2 No 65835 [отряд Шимараева] вместо [Севы] Голубенцева [бурильщик льда и промерщик глубины дна] отправил [Валю] Голубкова (гл. геолога, вчера прилетевшего со Шмидта). Эта замена вызвана вчерашней р/д Витязева об обеспечении бурилой работ по поискам новой ледовой Базы [Витязев забыл, что на ледовой Базе есть несколько сотрудников, прекрасно знающих эту работу бурильщика и промерщика глубины моря]. Хотел послать Каримова [техник-механик в Сомнительной], но тот отказался: не уверен, что обеспечит. Голубков - вызвался сам, говорит, что знает двигатель [бура] хорошо. В крайнем случае - поможет механик экипажа.

Хотел слетать сам, но решил остаться, чтобы переговорить с Витязевым, летящим на поиски Базы, о делах насущных.

В течение двух дней механик Каримов и рабочий Соболев (сварщик) варили огромную волокушу - пен [металлический лист с передним закруглённым краем], для перевозки горючего к ВПП для ледовой базы. Витязев дал указание подготовить к отправке не менее 37 тонн Б-91. Это свыше 250 бочек. Труд тяжёлый. Нужно каждую бочку откопать (занесены снегом полностью), вытащить с помощью тросика и трактора, погрузить на волокушу, и отвезти за 3 км на дальнюю ВПП.

Труднее всего добиться в порту трактора, занятого на многих операциях. Автомашина Б-3 подтаскивается к борту [самолёту] и обратно к складу ГСМ тем же единственным трактором. Полоса и дорога - чистятся тоже им. Зачастую бригада рабочих и ИТР по два-три часа теряла (на морозе) в ожидании трактора и уходила ни с чем. Нет порядка в порту. Бегаю целый день. Трачу уйму времени впустую на переговоры.

Прилетел [Ли-2] 04245 ([пилот] Богданов) с Витязевым и Ивановым на поиски новой льдины. Подсел к ним Сева Голубенцев [с бензиновым буром]. Для отряда Шимараева пришлось запустить совершенно новый Д-10 [бензобур]. Говорят, на него наложено "вето" Литинским и Горбачёвым [заместитель начальника Базы по хозяйственной части].

[Голубенцев слетал на Базу зря - на поиски новой льдины начальники не летали, обошлось без них. А вот то, что Севу зря сорвали с работы в отряде Шимараева - привело к очень тяжёлым последствиям, как описано ниже].

15 апреля.

Вклеены записи, произведённые на борту Ан-2 No 65834 [самолёт отряда Зацепина].

14 апреля 1966 г.

Вылет на поиски борта 65835 [самолёта отряда Шимараева]. В полёте участвуют Третьяков, Зябликов, Фрейдкин [Борис Аронович, начальник радиогеодезической партии].

Вчера вечером 13 апреля стало известно в 10 Мск [Московского времени], что борт 65835 не выходит на связь. До 11 Мск - срока регламента порта и работы [радиогеодезической] системы - была надежда, что задержались в связи с дальним вылетом. После, в течении 2-х часов, оставалась надежда, что, не успев на опорный знак, борт сел на точку с целью привязки астроспособом. После 13 Мск не оставалось сомнения в ЧП [чрезвычайное происшествие]. Связались со Шмидта, сообщили Витязеву. Получили ЦУ [ценное указание]: ждать до утра. Одновременно сообщение о том, что Жиров повредил на станции [радиостанции системы "Поиск"] No 4 руку и нуждается в мед. помощи. [Юрий Александрович Жиров - потрясающе талантливый человек - радист, механик, скульптор, художник, косторез, дантист, оружейник, "медвежатник" (вскрыватель больших сейфов и убийца огромного медведя), фальшивомонетчик, и пр, и пр, и пр - смотрите "Жировиану" (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/zhiroviana.shtml ].

Ночью порт не спал. Вылетели в 20:30 Мск с медработником на борту. Летели Третьяков и Фрейдкин. [Радиостанция No 4 располагалась на льду вблизи северной окраины о. Врангеля. Там Жиров в том же году отстреливался от напавшего на их палатку медведя]. В 00 Мск вернулись в Сомнительный с Жировым. У него сильно повреждён палец безымянный на правой руке. Упал, двигая пустую бочку, которая попала на ребро другой, полной, а между ними - палец. Сорвано мясо всей первой и половины второй фаланги. Кровоточащая рана. Хотел отправить его в Шмидта, но военврач сказал - не нужно. Вылечит здесь, наложит швы.

Вылет на поиски в 02:05 Мск. Засечка над т/зн [топознак] "Сомнительный" в 02:22. Курс на мыс Литке. Затем через западный мыс острова Геральд пойдём по 21 галсу (горизонт. [? По широте?]) до точки 21/30.

02:50 - засечка м. [мыс] Гавайи 2-й.

02:52 - засечка м. Корвин.

02:55 - засечка м. Большевик.

Курс на зап. Мыс о. Геральд.

03:32 - засечка - о. Геральд - зап. мыс.

Курс на 21 галс, затем по нему на восток.

[Для того, чтобы задурить тупых (по Задорнову) америкосов, якобы слушающих по морзянке переговоры наших самолётов открытым текстом, мы на карте разбили сеть маршрутов (галсов) через 25 км, а на них наметили точки посадок на лёд через 25 км, дав им последовательные номера. Одна карта находилась у РП в аэропорту, где базировались съёмочные самолёты, или на ледовой базе, а дубликат карты имелся у штурмана каждого самолёта. Закончив измерения на точке, радист сообщал РП на базу, с какой точки они взлетают, и галс и номер следующей точки. Дёшево и сердито. Но так как мерикосы видели все наши точки посадок со своих спутников ("Мне сверху видно всё, ты так и знай!"), то наши маленькие хитрости по сохранению секретных координат наших точек, наверное, веселили глупых мерикосов, если верить старушке баронессе Аннушке де Сталь. Так что с какой последней точки взлетел самолёт Шимараева и на какую точку направлялся, искателям было известно].

04:07 - прошли рассчётную [точку] 25/21. Идём на восток. Погода хорошая, ясно. Горизонт скрыт за дымкой. Видимость 8-10 км.

04:48 - приняли по рации борт 04246 (Ли-2 - аэромагнитная съёмка) - видят костёр на льду.

05:06 - приняли координаты борта 04246 -170⁰16' з.д. и 71⁰00' с.ш.

Разворот на 120⁰. Курс на точку с указанными координатами. Прокладка ведётся чисто по "Поиску". Крутимся минут 20 вокруг сообщённой точки. Ничего нет.

05:32. Разворот. Сообщили с Ли-2, что они на последней точке, сообщают по рации, т.е., очевидно, на 30/21.

Взяли курс на эту точку.

Обидно. Не дошли около 10 км около часа тому назад и свернули, поверив данным [Ли-2] 04246. Не понятно, как могли он так сильно ошибиться в координатах?

05:45. Идём по [радио]приводу, данному бортом 04246. Фрейдкин говорит, что это может привести нас на частоту одной из [радио]станций [системы "Поиск"].

Вид на лагерь утопленцев с самолёта Ли-2 (его тень справа внизу). Задранный хвостик и верхние крылышки утопленного самолёта Ильичёва-Шимараева можно разглядеть слева от двух групп людей. Самолёт-спасатель на льдине виден отлично. Льдина пересечена довольно свежей грядой торосов.

Запись 14 апреля прервали в момент, когда экипаж сообщил, что видит Ли-2, крутящийся над точкой.

Пролетев над местом аварии, увидели следующее: самолёт, погружённый передней частью по элероны. Хвост поднят вверх. Первое впечатление - он упал, не пробив полностью льда и повиснув на крыльях. После второго захода удалось разглядеть следы от лыж метров на 80 - 100. Стало всё ясно. При подсчёте людей на льду сначала увидели пятерых, затем ещё двоих. Садились с полной уверенностью, что двое - погибли. Долго не могли подобрать площадку. Наконец - сели. [По-видимому, Ржевский или Шимараев ошибались, говоря, что сначала самолёт спасателей сел километрах в двадцати от утопленников]. Выяснилось, что все живы. [Коля мне рассказывал в древности, что он первым подбежал к двоим нашим геофизикам с задавленным криком: "Кто?!" - Володя Шимараев удивлённо спросил: "Что кто?" - "Погиб кто?!" - "А! Вот ты о чём! Да никто! Все живы-здоровы!"]. Даже успели спасти большинство аппаратуры, кроме зонда "Поиска" и мотобура. Вынесли все полевые материалы и секретные документы. Кроме дневника Шимараева. Ребята молодцы. В течение двух минут, пока самолёт держался на нижних плоскостях - все занимались эвакуацией имущества. Последние - Матвиевский и штурман Хрусталев вылезли через аварийный люк в кабине, который пришлось выламывать, т.к. не сработало аварийное приспособление. Из разобранных треног собрали нечто вроде шалаша, покрытого чехлом от самолёта. Вытащили ОПЛ (печь), запасную рацию (которая не сработала), спальные мешки, НЗ. В чехлы от гравиметров догадались налить запас бензина, вычерпанного из взломанных крыльев. Промокшие (прыгавшие в воду) - просушились у печки. Не спали, грелись. Выпили спирт из НЗ. В общем - все проявили мужество и хладнокровие.

По просьбе экипажа замерил толщину льда под крыльями самолёта. Снял мерку (лучинку от лопасти). Оказалось - 29.5 см. Странно. Бывал и более тонкий лёд - и ничего. Очевидно, авария - результат активного торошения в момент посадки.

Обратно взлететь с площадки, на которую сели, оказалось невозможным (17 человек и груз вместо "стандартных" 10 человек) [а длина площадки слишком коротка для разбега и взлёта]. Шелковников [командир спасательного самолёта] сломал голову... Предложил ему вариант: сначала взлететь с несколькими людьми и подобрать хорошую льдину. Затем перебросить туда остальную группу. После долгих колебаний он решился. [Я уже писал выше, что сделать так - это совершить грубейшее нарушение НПП ГА - Наставления по полётам Гражданской авиации. Но иначе - полный абзац и никакого шампанского!].

Подбор льдины осуществлялся около часа ([пилот] дул на воду после молока). За три рейса перевёз на неё всех людей и имущество.

Прощай, родненький!

Взлетели [с новой льдины] около 8:00 Мск. На борту - 17 человек и 150-170 кг груза. Это я вижу впервые в лыжном варианте. [Коля мне рассказывал, что он вцепился в своё металлическое кресло и непроизвольно тянул его вверх, стараясь оторвать их бегущий самолёт от льдины - вот-вот врежемся в торосы, а самолёту всё не оторваться!]

На базе нас встречали почти все составом порта и экспедиции. Никто не знал об исходе аварии. Почему-то радисты не сообщили. Радости не было конца! Да, конечно, это неправдоподобно счастливый исход!

Погода опять испортилась. Порт закрылся. Не могут к нам прилететь КО, КЛО, Витязев, НП [?], и пр.

16 апреля.

Только вчера вечером выяснилась ужасно неприятная подробность аварии. Оказывается, Сева Голубенцев перед вылетом на поиски ледовой базы отдал свою пикетажку с записями глубин [дна] по отряду "В" [Шимараева] [неопытному] Голубкову, который положил её в свою полевую сумку и привязал её намертво к перилам ручки по левому борту. В суматохе про сумку забыли, и она затонула. [Блин! В этом косвенно виноват умный Витязев. Какого хрена он дал команду Третьякову послать с ним на поиски новой ледовой Базы Севу Голубенцева, не спросивши меня, есть ли на Базе буровики-промерщики! Не иначе он сам хотел самостоятельно героически полететь на поиск льдины, не имея ни малейшего опыта в этом деле, в то время как я (не говоря уже об ассе Эдике Каминском), четыре года подряд только тем и занимался, что искал подходящие льдины для многих баз, учитывая их частые разломы! (Шучу, конечно. Были на ледовых базах у меня и другие обязанности, а не только поиски новых льдин). Но Витязев знал, что это моё последнее командование экспедицией в качестве главного инженера, что на следующий год меня Деменицкая окончательно сожрёт со всем содержанием моей прямой кишки, и, вероятно, рассчитывал в этом случае потренироваться в ледовых делах. О причине изгнания меня Деменицкой из Полярки заинтригованные могут прочесть в "Бой роковой с тёмными силами на льду Байгарацкой Губы (Ледовое побоище), часть 2. http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/baydarka-2.shtml].

Главное - никто об этом не подумал вчера во время спасения аварийщиков. Может быть удалось бы спасти документы, достать сумку, разрубив сверху фюзеляж... В сумке же находились все документы Голубкова, паспорт, военный билет, форма No 1, командировка-пропуск, и пр., но это уже - мелочи.

Договорились с ребятами, что сегодня с утра вылетят с работой по направлению к месту аварии, но как назло там плохой прогноз погоды, и с утра Шелковников [пилот отряда Зацепина] побоялся лететь, а потом - задуло вкрест полосе метров 12 -15/сек.

Порт закрылся на весь день.

Голубенцев приготовил всё для спасения" крюки, багры, топоры, пилы...

Боюсь, что при сильном ветре самолёт сдрейфует далеко - его будет не найти.

Или, при торошении, разломает льдину, и остатки борта рухнут в пучину, а с ними и наши надежды...

Сама потеря журнала промеров была бы не столь велика, если бы осталась хотя бы пикетажка-дневник Шимараева, где дублируются записи глубины, толщины льда и прочие гляциологические данные. Но именно так уж нужно было судьбе, что оба эти документа погибли. Опять-таки, был бы выход из положения, если бы у нас не была запущена камералка, в частности - определение координат пунктов, следствием чего явилась задержка в вычислениях аномалий Фая и Буге на специальных бланках, куда волей-неволей вписываются глубины (при вычислении поправки Буге).

Никому, конечно, и в голову не могло прийти, чтобы выписывать в эти ведомости только глубины, дабы не утратить их при аварии самолёта. Это же нелепо. Никто никогда не мог бы ожидать подобной беды. И никто, конечно, никогда не выписывал глубины в ведомости в целях предосторожности. Уж, если рассчитывать на аварийный исход - можно просто оставлять полевой журнал на базе (да и там он может, например, сгореть...), или переписывать его в дубликат... Если же не иметь в виду возможной аварии - перестраховка предусмотрена: запись дублировалась в дневнике начальника отряда.

Это, конечно, всё оправдания. Случилось непоправимое. Кто виноват - трудно сказать. [Чего ж трудного - Витязев, конечно! Крутым полярником захотел стать, самостоятельно новую льдину найти!]. Здесь и моя вина, что занявшись с головой хозяйственными делами - полностью доверил курирование обработки Зацепину и Шимараеву, не успевая вникать в ряд деталий. Кто знает - может быть мне и пришла бы мысль заполнить бланки глубинами... Кстати, я несколько раз говорил Вал[ентине] Аф[анасьевне Талашовой (геофизик камеральной группы в Сомнительной)], что нужно считать аномалии Фая и Буге, но она ссылалась на то, что ещё нет координат. Действительно, до приезда Зябликова с камеральной группой (5 апреля) нам не было астрономами выдано координат ни на одну точку, кроме двух по отряду Зацепина, сделанных на территории, отведённой Донцу, и вычисленных Громовым по спец. Указанию Витязева. Целая неделя ушла на то, чтобы Зябликов смог разгадать кучу загадок наших астрономов, раскрутить все ленты [самописцев "Поиска"], пересчитать астрономические наблюдения. Только вчера после обеда Талашовой были выданы координаты 45 точек, в том числе по отряду Шимараева - всего 12 точек! Сегодня и завтра Кузьмина обещает выдать на-гора остальные координаты, но что теперь проку...

Конечно, теперь у нас будет всё в порядке. В соответствии с р/д Литинского "во избежание непоправимых потерь" будем в день прилёта бортов делать выписки из всех журналов наблюдений и пр.

Но случившемуся - не поможешь. Конечно, придётся обработать наблюдения, сняв глубины с батиметрических карт, но это резко повлияет на точность [вычислений]...

Основным виновником происшедшего является очень плохая организация работ в этом году. Витязев с Зябликовым дали на наш участок самых неподготовленных, несамостоятельных, малоопытных астрономов. Прикреплённый к ним Громов - занимался всё время натаскиванием на наблюдениях и вычислении, не давая отдачи. В результате - затор в обработке. Неизвестно зачем, из каких богадельнических побуждений А.П. [Витязев] отправил [Лиду] Ласточкину - в Певек! Она-то уж, само собой, наверняка, от нечего делать, заполняла пустые бланки, облегчив себе труд на случай более "тяжёлых времён". Слишком часто у нас, идя навстречу пожеланиям трудящихся, забывают о вреде основному - делу.

Во многом виноват и случай. Нужно же было [Витязеву] именно в этот день забрать Севу на Базу (кстати - не использовав его!) Будь он на борту - ничего бы не произошло! У него за плечами опыт: книжка всегда в кармане брюк. Не прилетай в этот день Витязев - полетел бы вместо Севы я сам, и уж наверняка бы держал книжку при себе! Наконец, нужно же было, чтобы Шимараев успел найти и спасти все документы, кроме одного - дневника с дублем глубин...

Остаётся уповать на одно - завтра будет хорошая погода. Сделаем рейс к месту аварии, достанем книжку... Утро вечера мудренее...

17 апреля

Не тут-то было! Не везёт. На востоке облачность 5 - 10 баллов. [НПП ГА разрешает посадки на лёд только при 5-ти бальной и меньшей облачности, т.е. когда облаками закрыто меньше 50% неба. Иначе не видны тени от торосов, всё ровно-бело, и влепиться в пятиметровый торос - легко, как два пальца описать. Как мы садились на лёд 18 мая того же 1966 года при сплошной тёмной облачности, когда посетили покинутую американскую дрейфующую станцию "Чарли" (Альфа-2), можете прочесть в докуисте "Дрейфующая Америка" (http://world.lib.ru/l/litinskij_w_a/amerika.shtml). Но тогда самолёт вёл Эдик Каминский - полярный асс высшего класса ("Я их - торосы - печёнкой чувствую!" - говорил он мне, когда мы с ним после посадки подошли к огромному невидимому торосу в 20 шагах от винта самолёта)].

С трудом вылетели на съёмку на север участка. Шелоковникова - не узнать. Говорит - весь дрожу... Боится всего. Насмотрелся на аварию, ещё молодой...

Пролетел Витязев с Ивановым на Базу. Будут вечером у нас. Останутся ночевать. Решим всё, что наболело.

Выпустили борт на север с опорой на остров Геральд и с разведкой погоды. Вдруг удастся Шимараеву уговорить командира лететь на восток... Эх, погода!

18 апреля 1966 г.

Непруха! Вчера вернулись наши "съёмщики" около 13 Мск. Ли-2 с Витязевым, Ивановым, и экипажем Ильичёва взлетел на Шмидт, а "аннушка" [Шелковникова-Зацепина] села. [Я] вскочил "на винте" в самолёт. Полный барахла с места аварии. Надежда угасла при виде лиц ребят. Оказывается, самолёт 65835 сразу нашли, сели, вскрыли сверху фюзеляж, перепилили тросики, достали сумку, перерезав рамень, а... тетради Голубенцева в ней не оказалось... Поиски с помощью багра не дали результата.

Удалось вытащить сильно корродированный движок от Д-10. Пропала последняя надежда. Не ясно, куда же пропала тетрадь?...

Александр Павлович [Витязев] пробыл всего три часа, улетел в Шмидт из-за срочных дел. Основных вопросов решить не успели. Решил А.П. [Витязев] отправить Перовского в Ленинград. Тот уже улетел вчера же, даже в спешке оставил свой рюкзак.

Поговорили с Ивановым об аварии. Почти все написали объяснительные. Возможно, Ильичёва даже оставят работать дальше.

Вчера полностью подтянули астрономическую обработку. Валентина Афанасьевна досчитала поправки Фая и Буге для последних точек. Завтра закончим оперативную карту и впредь будем ежедневно её пополнять.

Сегодня с утра ждём Литинского с Базы No 3. Туда прилетел Константинов [Сергей Константинович, зам. начальника экспедиции по авиации] на время отъезда Арпадыча для "командования парадом". В.А. [Литинский] полетит в Шмидт и затем в Певек, чтобы принять работу Донца [Евгения Григорьевича, начальника самого западного отряда "А"]. Сообщили, что он решил лететь завтра.

19 апреля 1966 г.

02:00 Мск. Ещё вчера поздно вечером загрузили [самолёты Ли-2] 04204 и 04245 горючим для Базы. Однако вылетели они не в 22:00, как стояло в плане, а в первом часу Мск из-за отсутствия погоды на Базе. Съёмочная "аннушка" Шелковникова вылетела в 00:30 вместо 22:30. Виной - поломка трактора, который возит к самолётам автомашину-заправщика [Б-3] . Борт [для заправки] подруливал к Б-3?!...

Шелковников отказывается делать дальние точки. Объясняет недостаточностью горючего. Требует снять часть груза (Хаимова!) [Роман (в Америке - Рувим) Саулович Хаимов - геофизик] и работать на ближних точках. Вообще он какой-то дёрганный... Последствия аварии...

Сейчас прилетит борт [Ли-2] 04237, переобутый на лыжи в Крестах. Пойдёт - на Базу.

20-21 апреля.

Беда с работой! Утром задерживают прогноз... Шелковников не спешит с вылетом. Ультра-осторожный стал. Теряется драгоценное время. Погода стоит вполне хорошая для работы, а прогноз дают плохой. Правда, к вечеру поднялся сильный ветерок с позёмкой, но весь день можно было бы отлично работать.

Сегодня - новые штучки. Оказывается, опять сломало ветром триммер элерона. Второй раз - это уже не случайность... Халатность, вот чтоo это такое. Запросили Шмидт, обещали сегодня привезти. Однако, не тут-то было. Оказывается, Харченко [пилот Ли-2] вчера при рулении задел крылом за бруствер ВПП. КЛО Иванов тотчас же прореагировал - закрыл ВПП для лыжных машин!!! Дал ЦУ - делать новую лыжную полосу. Шутка сказать?!

Сегодня подобрали место, разметили бочками. Завидное рвение к работе проявил тов. Шелковников, отказав выделить в помощь на разбивку ВПП одного из членов экипажа, валяющегося четвёртый день на койках.

Вечером - устроили баню.

22 апреля

Собирался сделать сегодня официальный выходной день для всего состава, но получился сумасшедший дом.

Полосу, вместо 23-го, как обещали Шмидту, портовики сделали вчера вечером.

Сегодня днём прилетел Иванов с Ковровым [Фёдором Николаевичем, зам. начальника экспедиции по общим вопросам] на Ан-2 No 04203, пришедшим взамен потерпевшего аварию. КЛО [Командир лётного отряда Иванов] принял полосу, признал её годной. Привёз ЦУ - лететь на аварийную точку с работой. До конца работы системы ["Поиск"] оставалось всего 6 часов. Путь туда-обратно занимает 5.5 часов, не говоря уже о времени на поиски... На работу, конечно, не оставалось времени. Запросил Витязева в 5:00. Он подтвердил договорённость. После разъяснения прислал р/д об отнесении рейса за счёт "авиации". Собрались вылетать, но выяснилось, что... опять неисправна матчасть: погнуты два болта рулевого управления. Опять нужно лететь в Шмидт... А может и в Кресты... Ковров летал на 04203 на 4-ю станцию [системы "Поиск" на льду в 1.5 км к северу от о. Врангеля], залетев в Роджерс [Полярная станция на косе в бухте Роджерса]. Привёз нам праздничный алкоголь.

23 апреля 1966 г.

Направил Ильичёва на ледовую базу с работой и ночлегом там. Завтра вернётся с работой обратно, поменяв Зябликова на Громова.

По договорённости Иванов должен был привезти сегодня утром болты для "аннушки" и полететь с работой на место аварии. Хотели попытаться ещё раз добыть пикетажку...

Однако, Богданов [пилот Ли-2] прилетел без Иванова, т.к. болтов нет в Шмидте. Придётся лететь в Кресты... Donner Wetter! [Коля Третьяков хорошо говорит по-немецки - несколько лет работал в Германии]. Опять задержка на 2 - 3 дня. А там форма через 2 вылета [профилактика]! А когда же работать?!

07:00 Мск - прилетел Богданов. Сделает второй рейс на Базу No 3 с ГСМ и уйдёт в Шмидт. Солодовников [пилот другого Ли-2] - тоже, но, очевидно, подсядет к нам, чтобы забрать Фрейдкина и [газовые] баллоны.

* * *

На этом заканчивается дневник моего покойного ближайшего друга Н.Д. Третьякова. Удалось ли им слетать на место аварии и достать журнал - науке точно не известно. Из Денвера мне в архивный отдел НИИГА не попасть, чтобы по таблицам вычислений и другим материалам выяснить, как вычислялись гравитационные аномалии. Вероятно, все эти материалы давно уничтожены. Да и использовать аномалии Фая и Буге на море, особенно в области континентального склона - детский лепет, сплошные геологические ошибки. Я в Америке придумал новую гравитационную редукцию для моря-окияна, "Isostatic reduction at sea: a new version", опубликовал в "Geophysics" - главном геофизическом журнале мира, но русичи его не читают (интернетская копия статьи стоит $29 = 1890 рублей по нонешнему курсу, не всем геофизикам по карману, да и ангельский язык, наверное, уже позабыли, как и я). Вот ужо, если доживу до 127 лет - обязательно переведу на ВиМ!

0x01 graphic

Этот сувенир - осколок винта - в 1966 году подарил мне Коля Третьяков. Когда я эмигрировал, я не мог взять с собой в Америку этот сувенир, потому как госсекрет - не утоплялись у нас самолёты, выполнявшие совсекретную съёмку в арктических морях! И я его перед отъездом в Пиндосию передал обратно Коле, а потом, через 12 лет, приехав в СПб, получил снова. Конечно, этому артефакту место в музее Полярной Морской Геологоразведочной Экспедиции, которая родилась из нашей Полярки! (Сам-то я в любой момент могу копыта откинуть, на что уж этот винт мне, пусть народ пользуется).

Я подарил Музею истории ПВВГЭ-ПМГРЭ этот мой любимый памятный сувенир в июне 2013 года. Директор и хранитель музея Борис Владимирович Малин указывает пальцем на фотографию затонувшего самолёта Шимараева (она была приведена выше). В альбоме, на который указывает Малин, почти все фотографии - мои. Справа от меня - большая фотография начальника ПМГРЭ - Владимира Дмитриевича Крюкова. А под ним слева - А.П. Витязев.

Оставить комментарий © Copyright Литинский Вадим Арпадович (vadimlit1@msn.com) Обновлено: 31/03/2015. 39k. Статистика. Статья: Россия Иллюстрации: 6 штук. Скачать FB2		Ваша оценка:

Литинский Вадим Арпадович: другие произведения.

Неизвестные Героические Будни Советских Полярников На Льдах Арктики Часть 4