Иерусалим - это место, где я перестаю быть бездомной...
Хотя всё равно я предпочитаю ночевать в той квартире, которую снимаю вот уже шесть лет и чувствую родной, но уже на улице возникает дом - вперёд, и в ширь, и под ногами, в проходящих мимо хасидах, в толкающихся пассажирах автобуса, в курящих на ходу подростках с пейсами и без... В прозрачных пальмах на пути в старый город, в заваливающемся горизонте за Храмовой стеной, в покое тишины и протяжных криков восточного базара в конце дня: "Рак шееекель вахеци!" - "Только полтора шекеля!", скоро закат, упали цены, толпа расходится...
Дорога к Храму оказалась необычайно близко, и это уже почти не метафора... и Храмовая гора оказалась в сорока минутах ходьбы от моего дома.
Так что, когда за моим окном гремит асфальтовый каток, разделывая очередной кусок шоссе под несуществующий пока трамвай, обещанный святому городу... какой там трамвай, это же строят дорогу к Храму, какие сомненья, особенно по ночам... Хруст и дребезг ночных работ только тем меня и утешают - что поделаешь, живя здесь, прямо у дороги к Храму, нужно легче, терпимей относиться к миру, шуму, людям... "Терпимей" - не от слова "терпеть", а от какого-то другого ивритского слова от совершенно иного корня.
О пространстве между двух культур, может, напишу потом, если не забуду...
Там, где я работаю, достаточно пальм, чтобы оглядываться на шелестящие звёзды над головой, сквозь дрожащие зелёные листы. Когда вечером, сначала почти ползком, согнувшись, потом всё легче, невзирая на гитару, натирающую левое плечо - оглядываясь вверх на проступающие звёзды, возвращаешься домой... Пересчитывая пальмы, по лёгкой волне моей мечты ни о чём, уходя ненадолго, возвращаясь случайно, из ниоткуда в никуда...
Там, по пути к тремпиаде - широкое шоссе с пальмами. И называется оно - Дорога к Храму. Хотя, конечно, оно называется "Дорога к Храмовой горе", но какая разница? Другой дороги нет, тем более, что только отсюда я еду домой - туда, где и до Храмовой стены рукой подать.