Речной порт на Дону
Огромным чудовищем - ихтиозавром
Поднялся под небо портальный кран.
Он, как живой, лишь не пышет жаром,
Да жалобно стонет его барабан.
На мощных ногах он из тьмы вырастает,
Как блещут, сияют глаза-фонари.
Силен, напролет все "вирает-майнает"
Всю смену ночную до самой зари...
Я старался всегда ни от кого не зависеть. Это стоило дорого...
Я перебрал немало профессий - работать ночью.
Одной из "специальностей" была работа ночным грузчиком в донском речном порту...
Мы должны были перегружать огромные бревна импортной древесины. Чаще сгружали с товарных вагонов, высотою с опалубкой до 3-4 метров над железнодорожным полотном, на баржу, причаленную к пристани Дона.
Иногда, наоборот: с баржи на вагоны. До сих пор не могу понять, как это удавалось делать...
Огромнейшие стволы, толщиною до метра и более, длиною в 3-4 метра, выглядели доисторическими животными: без коры, гладкие, какого-то бронзового цвета. Импортная древесина из Африки.
Техника простая. Бригада грузчиков взбиралась на гору древесного навала, распределялись по двое-трое. Стрела башенного крана, развернувшись к нам, опускала две длинные цепи. Их надо было быстро привязать в нескольких местах к гигантскому бревну и затем направлять движение ствола на разгрузку.
Все вооружение состояло из брезентового ремня, обвивавшего тела у пояса, для подстраховки привязанного к борту надстройки вагона, прохудившихся брезентовых рукавиц и багорчика.
Багор - гладкий металлический стержень длиною в полтора метра, с острым крюком на одном конце, который вгоняли в тело бревна. Им-то мы и действовали.
Еще труднее было принимать деревья с баржи и раскладывать их ровными рядами.
Существовала опасность быть придавленным огромным гладким и скользким стволом насмерть.
Это была бурная, ветреная осенняя ночь. Проливной дождь лил безостановочно. Холодные струи воды, как из опрокинутой кадки, поливали все вокруг: и такие маленькие на фоне огромных бревен тела грузчиков, и окружающие рельсы на деревянных шпалах, разлившуюся ширь реки, взбучивая огромные лужи и стегая острыми полосами поверхность Дона.
На нас все промокло до нитки, размокшие ботинки скользили
по лоснящимся под струями потопа гигантским крупам китовидных ошкуренных деревьев.
Очки постоянно залиты водой, и пришлось их вообще снять за ненадобностью, тем самым перестав что-либо различать вокруг. Ко всему подошва на правом ботинке оторвалась, прося "каши", и я изредка ощущал болезненные удары обнаженных пальцев о скользкие бревна.
Даже просто стоять, балансируя под струями дождя на высоте 3-4 метров, было опасно. Вцепившись в бревно крюками, старались его сбросить на землю возле вагона. Для этого нужны были синхронные действия минимум двух людей, а сквозь ветер и завесы дождя переговариваться было невозможно. Слава Б-гу, что для этой операции не нужен был кран, который молчаливой решетчатой громадой возвышался в стороне от железнодорожной ветки.
Зрелище напоминало фантастический фильм... И мы были его статистами.
Без очков я ничего не видел. Потеряв из виду напарника, я решил действовать самостоятельно, благо, что бревна в проливном дожде, достаточно легко скользили одно по другому. Помню только, как я вбивал свой багор и, пятясь задом, сбрасывал очередной ствол, стараясь не попасть ногами под его массу и не свалиться с края платформы.
И вдруг, пятясь назад, между ног я увидел треугольную голову какого-то чудовища, на толстой шее на полметра возвышавшегося над задним краем бревна.
Инстинктивно я молниеносно сбросил бревно с края платформы. И откуда только набралось сил.
В голове мелькали самые фантастические воображения. То - чудовище горного озера, то - удав Као из приключений Маугли, загипнортизировавший стаю обезьян... Вспомнил недавно увиденный фильм из серии "Вокруг света", где гигантская анаконда, стрелой вырвавшись из вод Амазонки, стальной пружиной в мгновение ока обвилась вокруг отдыхавшего крокодила средних размеров. Ее туловище зажало в витках лапы пресмыкающего так, что он не мог ими пошевелить, обвило длинную зубастую морду. Через несколько минут удав-великан уже медленно заглатывал крокодила целиком...
Почудилось. Померещилось...
Сопровождаемый фантазиями и видениями, я стал еще энергичнее сбрасывать древесину...
В какой-то момент я понял, что в одиночку не смогу приподнять бревно, так как огороженный край вагона стал выше из-за сброшенных деревьев.
Среди ниспадающих с небес потоков воды я напялил очки, извлеченные из глубины нагрудного кармана.
Оглянулся вокруг - ни души. Потоки ливня, вой ветра и - никого.
Я пытался кричать, стараясь пересилить ветер - ни звука в ответ...
Не помню, каким чудом я спустился вниз и сквозь порывы ветра и ливня побрел на баржу, где в "рубке" было душевое отделение...
Потом выяснилось, что грузчики, не дозвавшись меня, поодиночке покинули "поле боя" около двух часов тому назад.
Когда они увидели меня, то искренне были рады, что я остался жив и невредим. Пойти через проливную вьюгу и позвать меня никто не решился...
А я был рад, что выстоял...
Горячий душ после всего пережитого просто воскресил меня.
А горячий туман изо рта
Тает в облачной утренней рани,
Манит славного душа жара
На плавучей заслуженной бане.
Утро после ночного потопа наступило тихое и солнечное...
Разминая затекшие члены после сна на деревянном полу, мы нестройной гурьбой вывакливались из трюма баржи и по шатким сходням спускались на берег Дона.
Ничто не напоминало об ужасной ночи. Перебрасывались шуточками, незло насмехаясь друг над другом. Особенно досталось "герою Александру Матросову, грудью защищавшему родину", у которого очень смешно торчали посиневшие пальцы из просящего каши ботинка...
У меня в голове зарождались стихи...
Незаметно подкрался рассвет
Не на озере с милою рядом,
Не росистый оставивши след,
Не в ветвях задремавшего сада.
А застал он врасплох нас в порту
На вагоне, загруженном лесом.
Этой ночью никто не вздремнул
Под решетчатым крана навесом.
Ныли спины в рабочем поту,
Были уханья, крепкие шутки,
И реки взбушевавшейся гул
Ночью не замолкал ни минутки...
Еще не полностью высохшие, блестящие крупы стволов живописной громадой возвышались возле железнодорожного полотна. Они так напоминали китовые туши, в странном порыве выбросившиеся из воды на сушу...
-Ну, и Матросов... Столько древесины выбросил... И - один...
Нечеловеческий крик ужаса пронзил утреннюю тишину.
Орал, кричал, верещал один пожилой грузчик, который взобрался на громоздящуюся кучу стволов. Он балансировал на гладком гигантском бревне, размахивал руками, медленно сползая по скользкому стволу вниз.
Решив, что с ним что-то произошло, все бросились на помощь. Но он только захлебывался воплем и все показывал рукой куда-то в груду бревен ...
Мы бросились туда.
Огромная, как толстая, заскарузлая лиана, змея обвилась вокруг гладкого бревна, как бы приклеенная к нему в необычном порыве. Ее туловище обернуло гигантский ствол и тонкий хвост еще выглядывал снизу...
Она была мертва. Огромная треугольная голова расплющена краем среза ровно спиленного дерева...
"ВЕЧЕРНИЙ РОСТОВ"
- Гигантский африканский удав сбежал из зоопарка. Крайне опасен!.. Голодный, не питался неделю. Обнаружившему срочно сообщить в милицию или управление зоопарка...-