Аннотация: Я бывал Там много раз...
В списках музея хранятся и имена моих погибших в Минском гетто родных...Никогда и никто не может оттуда выйти спокойным...Я заснял мой последний приход. Посмотрите и ужаснитесь...
1.
Eщё в прошлой жизни, когда почти ничего не знал, с любимой девушкой у "вечного огня" написал это...
(Нет никакого памятника погибшим 6.000.000.
Поэтому любой "вечный огонь" - памятник им - безызвестным)
НА МАРСОВОМ ПОЛЕ
Языки пламени трепещут,
Словно желтые листья клена;
Вырываются из огненной ладони,
Касаясь наших ладошек.
Они растворяются во мраке,
Чтобы снова тотчас же родиться
Огненными листьями клена
Из трепетного красного цветка.
Ты ловишь летящие листья,
Мерцающие словно блики
Неясные
душ погребенных,
(А может, и не погребенных)
Из зияющей пасти земли.
Быть может, какие-то предки
Из недр раскаленной Землищи,
Из ее расплавленного сердца
Летят, чтоб согреть наши ноги,
В глазах, как слезинки сверкая,
И гладить, целуя, ладошки.
Кругом - непроглядная темень,
Да кучка прозаиков юных,
Которые видят вот в этом
Лишь газовую горелку,
Которая горит бесполезно
(А можно б обед приготовить).
Вокруг нее два сумасшедших
Присели, расставили руки
И ловят кленовые листья...
***
2.
"Над памятью тревожных этих лет"
Стоит еще стон шестимиллионный.
Порой бы забытьё. Но нет его, всё нет.
И в тишине плывут
лишь стоны, стоны, стоны.
ЯД ВА-ШЕМ (Музей Катастрофы)
Более пятидесяти лет прошло со дня окончания 2-ой Мировой войны, когда были убиты, замучены, отравлены газами, изнасилованы, уничтожены голодом, холодом и болезнями, сожжены 6 000 000 (шесть миллионов!) евреев.
Все они, без исключения, были уничтожены, при молчаливой поддержке сильных мира сего, только за то, что они были е в р е я м и.
В лагерях смерти, концлагерях, в гетто, в Понарах, в Бабьем яре и в других местах...
По нацистской теории человек, имевший восьмую часть еврейской крови, (дедушка его отца!) - тоже должен был быть уничтожен как еврей!
Еврей, погибший из-за того, что он еврей, у нас называется погибшим во имя Освящения Его Имени. Все, уничтоженные нацистами и их приспешниками, считаются погибшими аль кидуш Ашем.
Давно развеялся дым из труб крематориев концлагерей; сгнили останки, ссохлись и заплесневели тысячи тысяч детских башмачков, снятых с ножек приговоренных к страшной смерти; сморщились абажуры и сумочки, изготовленные из человеческой кожи, свалялись матрацы и подушки из людских волос, потрескались тысячи пар очков, снятых перед казнью прагматичными немцами.
Покосились трубы крематориев в Европе. На местах лагерей уничтожения "благие" пробуют строить отели и разбивать парки. Хорошо растет на человеческом пепле...
Заросли разрушенные еврейские кладбища; выбиваются ступени, сделанные из могильных плит... Те "остатки" Катастрофы, которым тогда 10, сегодня уже старики...
Находятся, утверждающие, что Катастрофы не было, как и не было 6.000.000 убитых...
В Израиле создан музей жертв Катастрофы еврейства - "ЯД ВА-ШЕМ".
Приезжают группы людей со всего света; приводят делегации и "великих" мира сего; приходят одиночки, пары и семьи увидеть, ужаснуться, вспомнить, поклясться, что такого больше не произойдет; тихонько помянуть души невинно погубленных.
Тишина и покой царит в пределах "Яд ва-шем". Многие шепчут поминальный Кадиш по родным, записанным в книгах музея...
И есть "детский павильон" - кучи (тысячи) съежившихся, сморщенных, пожелтевших детских ботинок и топтушек.
Их снимали с ножек, обреченных на гибель в газовых камерах и сжигание в печах крематориев...
А при входе - "детский зал". Полутьма, переход по мостику...
Темные небеса, на которых сверкают мириады звездочек, вращаются над вами...
Это души погибших детей. Каждая звездочка в ночном небе - уничтоженная душа...
Невинные души, убитые за то, что они родились в еврейских тельцах...
Траурная тихая музыка идет теплым фоном и по ней голос, зачитывающий имена и возраст убиенных...
Никто еще там не сумел сдержать слез...
Есть и "аллея праведников мира". Там посажены деревья, целый парк, в честь тех безызвестных героев, неевреев, под страхом собственной гибели спасавших евреев во время Второй Мировой войны...
Целый лес - праведников мира... Вечная слава им!
***
3.
В 1994 году было много публикаций в отношение нарушения этики, мерзкого поведения гомо-лесбиан во время их 'парада гордости' в Яд-вашем; даже по телевидению повторно несколько раз подряд пускали, как и в телепрограмме 'Пополитика'.
Я оказался случайным участником приостановки этой мерзости...
(Девять лет был горький осадок и камень на сердце от поругания такого святого места, как 'Зал памяти' в нашем национальном музее Катастрофы.
И вот я получил по электр. почте от Гены, руководителя Белорусского землячества, следующее сообщение:
21 октября Иерусалимское отделение Объединения выходцев из Беларуси вместе с ветеранами и пострадавшими от Катастрофы и вместе с Реховотским отделением и по их инициативе проводит азкару в Яд Ва Шеме в 13.00, посвященную погибшим евреям Белоруссии и 60-летию уничтожению Минского Гетто .
Мы вновь (как когда-то) приехали в Яд-ва-шем.
Нас тепло встретили и руководитель, и прибывшие белорусские евреи из Реховота, Натании.
Экскурсия по музею, занявшая более 2-х часов, с великолепным гидом была потрясающей.
В конце экскурсии нас привели в темный 'Зал памяти', Там на бетонном полу чугунные надписи мест, где немецкие выродки с их местными помощниками, которые были еще активнее нацистов, планомерно уничтожали еврейство.
Слава Б-гу, что им не удалось выполнить этот зверский план, и мы, а не они, ходим по страшным, незабываемым залам музея Катастрофы.
Какие нереальные в своем ужасе воспоминания заполнили наши души. Мы с женой ходили и не могли понять, как это я мог спрыгнуть, не разбившись вдребезги, с такой высотищи перил галлереи...
Пригласили вниз к 'Вечному огню' и первого посла Израиля в Белоруссии г-на Валка, и представителей Белорусского посольства в Израиле, и представителей Объединения выходцев из Белоруссии Иерусалима, Реховота, Натании.
После краткой вступительной речи они возложили венки памяти о невинно погибших, замученных голодом, холодом, болезнями, страшными арийскими экспериментами над людьми, задушенных в газовых камерах, заживо зарытых, сожженных в печах крематориев евреях...
Это было потрясающе просто, скорбно и незабываемо.
Потом пригласили меня, как еврея с седой бородой, одетого в костюм ортодокса, прочитать изкор.
Слова изкора очень коротки и составлены не вполне разбирающими в иудаизме людьми; мне пришлось добавить...
Вступлением в полутьме и гробовой торжественной тишине были мои слова:
- Я пользуюсь случаем впервые в жизни произнести слова наших надгробных молитв и лично за моих погибших в Минском гетто (дедушка, бабушка и два дяди) вместе с памятью о десятках тысяч евреев, погибших в этом месте уничтожения моего, нашего с вами народа...
После строк официального изкора, я прочел молитву 'Эль мале рахамим', а затем произнес Кадиш под 'Амен' стоящих во тьме и безмолвии посетителей.