Аннотация: А был ли ты у Стены Плача?
А плакала ли там?
Только массивная металлическая, решетчатая перегородка отделяет мужскую и женскую часть.
Стена беспрерывна.
Котель - для всех.
Мужчина в черной шляпе прильнул к Стене. Шляпа сдвинута назад и высокий лоб как бы хочет слиться с камнем. Губы шепчут, льются слезы, застилая глаза, покрывая паром стекла очков и струйками стекая по заросшим щекам дальше в седую бороду...
- Властитель Мира, верни мне сына. Чтобы скорее вернулся к Истине, чтобы пришел домой...
Пять долгих лет я его не видел. Забыл его запах, ласковость кожи...
Как я хочу обнять его худые плечи, прижать к сердцу... Он уже взрослый мужчина.
Отец, что в Небесах, верни мне сына...
Горючие ручейки беспрерывно льются, капая на горячие плиты. Носовой платок промок насквозь и уже не впитывает в себя...
Рядом стоит невысокий, давно не бритый мужчина, обросший седой растительностью. Протягивает руки вперед к Котелю, как будто в руках несет что-то драгоценное и хрупкое.
-Прими мою жертву...
Прости...
Пожалей, сжалься над нами...
А человек, одетый в элегантный черный костюм, с черной ухоженной бородой сидит на стуле вплотную к Стене. У него в руках Псалмы царя Давида. Распевно и очень быстро он читает их, энергично переворачивая листы. Периодически прикасается рукой к Котелю и затем подносит к губам коснувшуюся руку. Иногда его взор, затуманенный еле сдерживаемыми слезами, проходит по молящимся, как бы ища поддержку, ответа на что-то волнительное...
Остановившись на пожилом еврее с пышной седой бородой и уловив доброжелательный взгляд, приближается к нему; и - шепотом:
-Я должен с кем-то поделиться... Ты можешь меня выслушать?
Ответный кивок головой.
И вот они уже, пятясь (к Стене нежелательно поворачиваться спиной), удаляются от Котеля и присаживаются на каменной скамье у стены, отделяющей площадь Котеля от большой парадной площади, где часто проводят принятие клятвы новобранцев.
-Я из Бней-Брака*. Аврех*, учу Тору...
В этом моя жизнь, мое счастье...
Недавно мне приснился сон, из-за которого я и оставил учебу и приехал к Котелю помолиться...
Как будто меня вызвали на Небесный Суд. Судья в белых длинных одеяниях сидят полукругом. Один заявляет, что присуждено уничтожение многих евреев... Но вместо них можно взять достойного Праведника... Привели одного большого талмид-хахама* (Мудреца); его кандидатуру отвергли. Затем - еще нескольких Мудрецов поколения - тоже отвергли...
И вдруг вызывают меня. Я оторопел. Недоумеваю - причем же я. Ведь нужен большой талмид-хахам...
-Его... Он подойдет...
На этом я проснулся. К чему бы это?..
***
Не глядя на позднее время - солнце уже зашло, на прощанье окрасив багряницей камни Стены, когда яркие прожекторы залили площадь и Стену, женщин на их половине много.
Тесной толпой стоят лицом к Стене, стараясь придвинуться хотя бы чуть-чуть поближе.
Пожилые, молодые, матери с детьми, девушки и дети.
Легкий шум-гомон от произносимых шепотом молитв и чтения Псалмов...
Старые женщины и древние старушки плотно сидят на каменных скамьях у стены, отделяющей от парадной площади. На одиночных стульях сидят больные, инвалиды и беременные, но не для всех находится лишний стул...
Все в едином порыве - использовать каждую секунду на Святом месте, чтобы страстно обратиться к Творцу...
Справа в скале высечена небольшая комнатка, где особо слабым можно скрыться от дневного солнца, поправить одежду или накормить грудного ребенка. Но там вообще невыносимая жара и духота.
Беременная женщина с огромным животом, выступающим настолько, что для равновесия она должна откидываться всем телом назад, стоит вблизи от Котеля. Ей трудно стоять, отекшие ноги перебинтованы эластичными бинтами, видимо, болят варикозные вены.
За ее руку уцепилась девочка лет пяти-шести. Она все время о чем-то просит мать, которая вынуждена наклоняться к ней, чтобы что либо расслышать.
И вдруг женщина при очередном наклоне к дочурке пошатнулась, побледнела и, качаясь, двинулась к Стене. Тяжело дыша, прислонилась к камню, прижав ручку дочки, - та заплакала от боли.
Тогда все обратили внимание на беременную в предобморочном состоянии. Толпа заколыхалась, стали искать стул. А женщина уже тяжело оседает под Стеною.
Через железную перегородку с мужской половины передали тяжелый стул, женщину подняли и усадили на стуле лицом к Котелю. Откуда-то передали пластиковый стакан с водою.
Добросердечная старушка, утирая потный лоб беременной женщины, стала расспрашивать:
- А на каком ты месяце?...
- Да вот должна родить с Б-жьей помощью со дня на день. Пришла попросить о легких родах, в прошлый раз было Кесарево сечение...
Не знаю, что со мною случилось, а тут еше Ривкеле кушать просит. Как я сейчас отсюда выберусь?
- Мир не без добрых людей. Поможем добраться до автобуса, а ты откуда?
- Из Бней-Брака приехала. С трудом нашла кого-то, чтобы с моими шестерьмя посидела...
Слава Б-гу, успела перед родами помолиться у Стены Плача...
Плотная толпа женщин колышется, движется, каждая хочет протиснуться поближе к Котелю - ведь Святость так прямо и ощущается, теплыми незримыми волнами окутывая тебя всего...
На небольшом пятачке, размером с метр, разыгрались детишки, вырвавшись из под контроля матери. Старшая девочке лет пяти, братишка помладше лет трех, а полуторагодовалый малыш сумел выдернуть руку из потной ладони матери.
Она неподалеку, но отделена плотной стеной тел, так что даже прикрикнуть не может, боясь нарушить молитвенную тишину.
А они о чем-то заспорили, разругались, средний стал пинать старшую сестру. Нажимающие дальние ряды залили этот пятачок; кто-то толкнул девочку, которая повалилась на пинающегося брата, и оба упали на малыша. Куча-мала.
Тонкий крик разрезал тишину-гул. Люди стали сторониться, пытаясь помочь упавшим.
Детей подняли, а малец, освободившись от грузных тел старших, продолжал лежать на животе и скорбеть, всхлипывая: " Совсем меня задавили, как подкошенные..."
*Бней-Брак (назван по имени древнего города), пригород Тель-Авиве, где живут ультраортодоксальные евреи.
Город в городе. Саддамовские СКАДы падали на границе, не задев ни одного здания в Бней-Браке.
*Аврех - женатый еврей, посвящающий весь день только изучению Торы, учится не в иешиве, а в колеле.