Интервью. Моей Душе Покоя Нет...

В ДУШЕ МОЕЙ ПОКОЯ НЕТ...

(газета "Вестник" от 6-3-92г. Олег Гинзбург)

Его биография - сплошная цепь парадоксов. В прошлом комсомолец и атеист, сегодня он - глубоко верующий религиозный человек. Среди старожилов и израильтян он известен, как опытный врач - гипнотерапевт, прекрасный лектор и популяризатор своего метода медицинской релаксации.

Жизнь каждого из нас может быть воплощена в литературное произведение. Не претендуя на это, я просто предлагаю вам фрагменты беседы с моим новым знакомым.

Был активным комсомольцем, ездил поднимать Целину. Словом, как все. В институте специализацией моей была терапия, внутренние болезни. Гипноз в то время не изучали, но склонность у меня появилась еще тогда.

"Вас ожидает необыкновенное будущее"

Занятия по невропатологии вел у нас доцент. Впечатляющая внешность, седая грива волос. Сам он занимался гипнозом в институте Бехтерева в Ленинграде. Как-то после одного из моих вопросов отзывает меня в сторону и говорит: "Молодой человек, вас ожидает необыкновенное будущее, у вас есть очень большие силы. Но только очень опасайтесь ими пользоваться". Такая фраза, в общем ни к чему не относящаяся, запала мне в душу. Кстати, уже здесь в Израиле, один праведник при встрече мне повторил тоже самое. Так вот после слов доцента гипнозом я стал заниматься направленно. После вуза отработал 3 года в Рязанской области. Был общим врачом. Только в глубинке я мог свободно применять гипноз, хотя не имел разрешение на это. Появилось много интересных наблюдений.

Отработав, вернулся в Ленинград. И хотя продолжал врачевать, медицина перестала меня интересовать. Я увлекся театром. Снимался на Ленфильме в массовках и эпизодах. Поступил в народный театр при "Ленсовете", закончил студию и поступил на режиссерский факультет к Г. Товстоногову. Но параллельно продолжал неофициально заниматься гипнотерапией.

Наступил 1967 год. Шестидневная война

Вдруг во мне что-то перевернулось. Я не вышел на работу и написал письмо то ли Косыгину, то ли Подгорному: "Прошу послать меня добровольцем умереть со своим народом". Ибо по радио я уже слышал победные марши, сообщения, что в Тель-Авив входят доблестные египетские войска. В сущности я не знал, что такое Израиль, что такое Тель-Авив. До недавнего времени Израиль был для меня агрессором, как для всякого настоящего бывшего комсомольца.

Помнится, в 1966 году после женитьбы, жена спросила меня, что будет, если мы уедем в Израиль? Я тогда на неё напал с пылом советского патриота.

И вот год спустя такой перелом. С чем это было связано?

Я всегда чувствовал себя евреем. Вернее, мне не давали забыть об этом, повторяя, что я самый лучший еврей. (Обычная форма бытового антисемитизма: "хороший человек, хоть и еврей"). И видимо, это взяло верх над прокоммунистическим воспитанием.

Я учился на режиссера

Я уже говорил, что учился на режиссера. Под Ленинградом, в Тосно, в дому культуры выпускники библиотечного института ставили спектакль. Пригласили меня - не могу ли я помочь. Я согласился, поставив условие: полная свобода действия. Мы делали инсценировку под названием: "На наших знаменах написано слово "Победа!".

Спектакль же был о шести миллионах, погибших в Катастрофе.

Перед премьерой на прогон должна была прийти дама из райкома партии. Своим актерам я предложил пропустить "скользкие" места. Дама посмотрела, дала "добро". И мы сыграли. Да, кстати, на этот спектакль военкомат выделил нам настоящие автоматы, похожие на немецкие. Их постоянно охранял какой-то пьяный старшина с пистолетом. Он никого и близко не подпускал, что позже нам здорово помогло.

Итак, премьера. Я тогда толком не знал, что из себя представляет Сирия и Иордания... Но в спектакле говорилось, что шесть миллионов погибших - это население этих и ряда других стран, вместе взятых. В середине действия за кулисы начал рваться кто-то из милиции. Так тот старшина их не пустил, он охранял свои автоматы. Спектакль прошел. Зрители, в основном не евреи, плакали...

А назавтра меня вызвали в райком. "Ай-ай-ай, - говорит мне один, - о ком же это ты, товарищ доктор Мендельсон? О ком же спектакль? О недобитках?". В общем, "завел" он меня, и я потянулся взять что-то тяжелое с его стола. А он так спокойненько: "А ты посмотри!" И я смотрю - дуло пистолета на меня смотрит. Это меня охладило.

Он мне: "Все, что говорили - записано."

"Всё?" - спрашиваю, - "И о недобитках - евреях ?".

"Нет, - только то, что я хочу".

После этого меня выгнали с 3 курса театрального института... В книжном магазине на Литейном проспекте случайно познакомился с отказником. По дороге с Литейного до Московского вокзала он (Рудик) мне предложил: "Завтра уезжают в Израиль люди, могут выслать вызов". При расставании говорю: "Пусть высылают". Представляете, что это было! Информации об Израиле никакой. Было просто страшно решиться.

Приезжаю домой. Спрашиваю жену: "Лея, как ты думаешь? Ехать нам?". А она напомнила мне наш разговор 2 года назад. Она стремилась сюда всегда. Короче, получили вызов, и нас не выпускали 2 года. В тот период меня выгнали с работы, поместили в психбольницу на Васильевском острове. Чудеснейшим образом я спасся. Врач-психиатр оказалась соученицей и вместо аминазина колола дистиллированную воду. Так я и выбрался живым.

Ленинградский антиеврейский процесс

Потом был ленинградский процесс над угонщиками самолета в1970 году. Меня тоже приглашали участвовать в угоне, но я отказался, так как был уверен, что дело кончится провалом. Мой отказ (а вернее, предложение о катере) меня спас. А после ленинградского процесса нас буквально выбросили из страны. С просроченным вызовом, без нужной характеристики...

По прибытии в Израиль мы поселились в Тверии. А ведь тогда выбирали в основном Тель-Авив. Но нам было все равно. Учились, начали работать и писали в Союз из месяца в месяц письма. До 300 писем в месяц. Отказникам, заключенным и просто знакомым в Союз. Писали о нашей жизни без прикрас. Как ни странно, часть из них пропускали. Те, кто приезжли, рассказывали, что иные, зачитанные до дыр, и до сих пор ходят по рукам.

Немного поучился в ульпане, и пошел работать врачом в киббуц "Ашдот-Яков". Это киббуц, куда тогда долетали снаряды из Иордании.

Иврита у меня почти не было. Я себя привожу в пример нынешнему новоприбывшему. Я рядовой врач. Желанием и стремлением добился того положения, что широко известен среди ивритской публики. Прошел специализацию. Много выступал по радио и телевидению. Провожу семинары. Разговорный иврит есть. Много бился над тем, чтобы не было акцента. И этого я добился с минимальным знанием иврита. Выступаю с лекциями на иврите, провожу семинары. Знание иврита - далеко не все. Язык приходит, а к ошибкам, акценту в нашей стране снисходительны.

Итак, киббуц "Ашдот Яаков". За три года там сменилось 37 врачей. Из-за обстрелов с территории Иордании. Население было тяжелое. Киббуц разделился надвое: одни были сталинисты, а другие - ленинцы. Между ними была самая настоящая война, до крови. Это сделал Бен-Гурион. Вместо того, чтобы помирить людей, он их разделил.

Перед смертью Бен-Гуриона я встретился с ним.

Его госпитализировали в больницу Пурия, в Тверии. Привели меня к нему: "Доктор из России, оле-хадаш". Он всё кивал головой: "Да. Да.". Все ушли, он пальцем подманил меня. Говорю: "Извиняюсь, но на иврите говорить не могу."

Он: "И мне сейчас трудно говорить на иврите. Могу на идиш, на польском или на русском". Это бывает в старости. А ведь он же говорил: "Ни слова на галутном языке".

Спрашивает меня: "Откуда, где живешь?" "Из Ашдот-Яакова",- отвечаю. И он, который своим решением о разделе довел людей до кровопролития, спрашивает меня: "А где это?"

Вот вам ирония судьбы. Он был за иврит - забыл его; ломал судьбы людей в киббуце и забыл о нём, находящемся в 2-х км. от больницы.

Потом была война Судного дня. С севера бежали все. А мы с тремя малыми детьми на руках добровольцами пошли на север. Переехали в киббуц "Амир" возле Кирьят-Шмона. А потом перебрались в сам городок, где прожили 4 года под постоянными обстрелами. В день до 40 "катюш". Дети тогда сотнями стали мочиться. Я занимался групповым лечением против ночного недержания мочи. Два раза разбомбило наш дом, машину. Наших детей, а их к тому времени уже было шестеро, я по двое отсылал в разные концы страны... С 1981 года мы в Хайфе. А потом случилась трагедия - под поездом погибла мама. И мы спешно перебрались в Иерусалим. Это - наша алия.

Я, наконец, задал вопрос, который интересовал меня, едва я переступил порог квартиры д-ра Мендельсона. Признаться, вид русскоязычного врача-старожила в черной кипе и с цицит - несколько озадачил.

Как вы пришли в религию, доктор?

Это сложно и очень индивидуально. Никаких рецептов не существует. Мы с женой вернулись к религии лет 15 назад. Она сразу: бух, а я шел на тормозах. Я считал, что не могу так без оглядки. Я всегда чувствовал себя евреем. Сегодня я знаю, что даже капля еврейства в еврее когда-нибудь заговорит. Еврей - это такой человек, который задает вопросы. А когда задаешь вопросы, начинаешь искать ответы на них. Я искал везде, увлекался многим. И пришел к тому, что начал получать их там, где они были заложены 4000 лет тому назад, - в Торе.

Сыну моему Додику было 7 лет, когда он решил, что он религиозный. В киббуце это решение было воспринято, как нечто экстраординарное, там все атеисты. Его поймали мальчишки и заставили ругаться против Г-да. Грозили, что если не скажет, то накачают водой из пожарного крана, как лягушку. Он не сказал, потерял сознание, упал. Меня это потрясло. Почему мой сын, которого я не учил ничему, мог так стоять? Ведь это не случайно. Я пригласил в этот киббуц хабадников из Цфата, и они прибили там первую в истории киббуца мезузу. Мы стали зажигать субботние свечи. Нас потянули в религию дети. Через четыре поколения.

Дед мой по маме ходил на демонстрацию, где и простудился (умер), мать была коммунисткой. Я - комсомольцем.

А четвертое поколение возродилось?

Если бы Г-дь не привел нас сюда, мы бы исчезли как евреи.

Так происходит чудо и с этой алией. Люди начинают тянуться к еврейству, дети же их - вдвойне. Эта алия нужна стране. За ней большое будущее. Она уже много сделала (демографически, скажем) и сделает больше. Евреи, приезжая в Израиль, что-то добавляют к своей душе. Хочет или не хочет, но любой ощущает это. Каждый идет к Торе своим путем. Ведь это истоки наши, история твоя и моя. Накапливаются вопросы, а ответ - там. Трудности алии преходящи. А что будет с душой?

Тора дает ответы на все мои вопросы. Я всегда был одинок, как волк. Нет, я общительный человек, но ощущение одиночества, в силу своего еврейства, там не проходило. Теперь, когда я с Г-дом, я как за каменной стеной. Любое горе переживается легче.

Страшно только начать. Еврей боится: вот начну и не вылезу. Мне знакомо это, я сам шел очень сложно. Сейчас я учусь более серьезно. Опять без достаточного знания иврита, по слуху, но при желании можно достичь многого, главное - начать.

Доктор, прослышав о вас, как о гипнотизере, я представлял вас другим. Видимо, под впечатлением встреч с гипнотизерами в Союзе, вы не представлялись мне таким домашним, что - ли...

- В этом глубокое заблуждение. Пронизывающий взгляд, командный голос, экстравагантная внешность - это атрибуты другой школы. Сегодня не эстрадный гипноз это что-то другое. Наш метод я бы вообще гипнозом не называл. Гипнозис - сон, а у нас люди не спят.

Я называю это релаксацией, медицинским расслаблением

У меня на эту тему вышла книжка. С помощью своего метода я помогаю людям бороться с очень серьезными недугами. С 1983 года я живу только этим, кормлю семью. Ни один еврей-израильтянин не заплатит за мой голос, или внешность, какой бы внушительной она ни была. Платят за результат. Пациентка, которую вы видели до нашего разговора, была на грани самоубийства. Буквально приползла, а несколько встреч и - стала другим человеком.

Как-то пришел на прием пожилой человек, выглядевший лет на 10 старше своего возраста, весом 90 кг, с приступами почечной колики, с повышенным артериальным давлением, перебоями в сердце, с тяжелейшим гастритом и сниженной потенцией, связанной с приемом огромных доз лекарств. Правая почка его была полностью забита камнями, а в другой - тоже началось камнеобразование. Для спасения жизни он должен был пройти операцию на оставшейся почке. Страдалец пришел для подготовки к этой операции. В течение встреч мы постепенно сняли все лекарства. Колики прекратились, давление нормализовалось, больной похудел, помолодел душевно и телесно. Операция была отложена, но когда провели повторное рентгеновское обследование в больнице "Шаарей Цедек", туда срочно вызвали специалистов для консультации, ничего не объясняя перепуганному пациенту и потом отправили на дополнительные обследования. Короче, после всего выяснилось, что камни из его единственно действующей почки исчезли, операция не потребовалась.

- А вы сами подвержены гипнозу?

- Почему бы и нет? Я видел и слушал д-ра Кашпировского - у меня потемнела совершенно седая борода, большой жировик стал мягким и уменьшился. Но я ни разу не засыпал. Следил как профессионал. Находил просчеты, о чем потом и писал ему на телевидение. Раньше пользовались понятиями "гипнабельность". Было принято приводить человека в состояние сомнамбулы, вводить в транс. В моей практике это почти совершенно не нужно.

- Приходилось ли использовать ваши способности в быту?

- Очень часто. Я капитан запаса, в армии был полковым врачом. У одного солдата, здоровенного малого, 140 кг, случился нервный припадок. Шесть человек не могли его скрутить, чтобы дать успокаивающее. Он сел в гусеничный вездеход и начал давить амбулаторию, бараки. Кое-как парня изловили, но справиться - не выходило. Шесть человек не смогли скрутить его, чтобы дать успокаивающий укол. Я оказался там. Чудом уловил его бегающий взгляд и удалось ввести в нужное состояние. Только тогда смогли сделать укол и госпитализировать.

Другой случай. В одной из ливанских войн с сирийцами мы взяли в плен советского офицера, надо было получить от него сведения. Работать было не просто. Он был человеком опытным, кэгэбешник, так что ввести его в гипноз было не легко. Я предложил ему ситуацию, в которой он беседует со своим начальником. И он отрапортовал все как на докладе.

И с детьми тоже иногда приходилось пользоваться гипнотерапией. Сын упал с бомбоубежища высотою в два метра, и получил сотрясение мозга. Помог ему выбраться из ситуации посттравматического синдрома. А потом он же свалился с турника и сломал руку. Боль была адская, и мне пришлось тут же обезболивать гипнотерапией, чтобы предупредить шок.

Или когда нас не выпускали из Союза и гоняли с места на место. Жена была беременна и могла не выдержать такой Но обычно не прибегаю к прямому гипнотическому воздействию. Да его и не нужно. Большинство проблем можно решить более легким путем - медицинской релаксацией.

- После ваших встреч вы чувствуете потерю энергии?

- Большую. На встрече в Кирьят-Ата собралось около тысячи человек. Рядом репетировал какой-то оркестр, и я должен был "взять" этот огромный зал. Было адски трудно. Окончил работу, вышел и, буквально, упал. Или была встреча в Хайфе в "Бейт Фани Каплан". Люди пришли, а дом культуры закрыт - забастовка муниципальных работников. И вел встречу под открытым небом фактически на улице. Машины, прохожие и нет даже микрофона. После этого был совершенно без сил. Когда я работаю с залом, то чувствую всех присутствующих. Если нет контакта, или очень проблематичная личность - там как черный провал в сети светлых ячеек...

- А как восполняете энергию?

- Так же, как обучаю своих пациентов, - делаю упражнение на расслабление.

- Что думают дети о вашей специальности?

- То, что я делаю - это дело жизни. Хотел бы конечно передать. Но дети пока что не пошли по этому пути. Хотя наблюдают с удовольствием. Вероятно, подсознательно учатся. Переживают, следят за выступлениями, снимают на видео. Сами прекрасно умеют расслабляться. Таблетки от температуры, против головной боли им не нужны.

Не может быть и вопроса, кто способен овладеть методом. Всякому, кому важно выздороветь, кто нуждается, ищет помощи - дан метод самоизлечения. Кто хочет достичь результатов должен постоянно заниматься.

- Вы человек сильной воли?

- Не совсем. Например, хочу еще больше похудеть - не получается. Хотел бы выучить в совершенстве иврит, английский, арамейский, чтобы лучше усваивать Тору - не выходит. Но я трудолюбив, целенаправлен, упорен в работе, религии, не останавливаюсь на достигнутом. Если сравнить сегодняшний метод с позапрошлогодним - большая разница. Упорный, но не любой ценой. Скажем, "по трупам" идти не могу.

- Какой процент успеха при вашем методе?

- Вопрос неточен. Лишь, если человек сопротивляется или притворяется в своих проблемах, или пришел "испытать" меня - может быть сбой. Еще давно привезли из Ашкелона на носилках женщину. У неё всё болит. Слепая, плохо слышит... На третью встречу отказывается: "Все! Не хочу лечиться." - Но почему? Она: "Я не вижу и не слышу, я старая. Когда у меня болит, все подходят, а если не будет болеть, я останусь одна" У неё не было внутренней необходимости излечится.

Пришла женщина, которую муж послал лечиться от полноты. Беседуем раз, два - не идет. Выяснилось, что ей полнота не мешает, и... любит толстых людей.

Не могу не упомянуть об одном исключительном случае гипнотерапии. Книгу стихов на иврите Анны Шустерман, репатриантки из России, можно найти в книжных магазинах. О ней не раз рассказывало телевидение, писали газеты и журналы, как об исключительном случае похудения и излечения от ряда заболеваний. Но дело не только в том, что женщина в результате лечения похудела на 40 кг., нормализовалось пониженное давление, исчезли последствия паралича левой половины тела, а в том, что Анна после лечения вдруг начала писать стихи. И самое интересное, что стихи стала писать на иврите, который знала недостаточно... А на прием пришла толстая, заторможенная, депрессивная женщина. В конце - утонченное, интеллигентное лицо, которое мы видим на обложке книги "Родиться заново". Действительно - заново рожденная.

В армии я помогал солдатам выходить из шока после боя. Предлагал командованию работать с инвалидами войн, которых к огромному огорчению больше чем надо. Но ответа не получил, как и не получил на предложение во время войны Персидского залива организовать выступления по телевидению для снятия стресса у населения.

- Рассказывают, что доктор Мендельсон безвозмездно проводит встречи с большими группами новоприбывших?

- По мере прибытия жертв чернобыльской катастрофы в Израиль я решил организовать посильную помощь пострадавшим. Обращался к городским властям Хайфы, в органы здравоохранения, искал разных спонсоров - и все безрезультатно. Все понимают эту проблему, соглашаются с моими доводами и предложениями, считают помощь страдальцам благим делом, и на этом все кончается. А вопрос только в минимальных средствах для снятия помещения с микрофоном. Тогда я за свой счет провел в Хайфе несколько практических семинаров снятия "стресса перемен" по обучению олим аутотренингу (для улучшения концентрации, усвояемости, памяти, усиления сил организма). Провел две встречи (в очень тяжелых условиях) по лечению жертв Чернобыля. Но этого мало...

Нашу беседу прервал приход очередной пациентки.

- Обратите внимание, интересный случай, - вернул меня уже от двери доктор.

- Ей уже 23 года, а она низкого роста. Но вот - результаты нескольких встреч. Он указал на отметки на притолоке двери.

- Она начала расти! Растет в 23 года! - возбужденно объяснял мне д-р Мендельсон. Наглядный пример стоял и смущенно улыбался.

WWW.Mendelsson.co.IL

Комментарии: 163, последний от 20/08/2010. © Copyright Мендельсон Эрнст Давидович Обновлено: 17/02/2009. 23k. Статистика. Интервью: Израиль		Оценка: *3.4310** Ваша оценка:
Аннотация: Это не совсем скромно... Но... Я заинтересован не в инкогнито, а в общении лицом к лицу с тобой, мой читатель...

Мендельсон Эрнст Давидович: другие произведения.

Интервью. Моей Душе Покоя Нет...