Дело с ремонтом дачи крепко застопорилось. Впрочем, не в первый раз. Поскольку ремонт тянулся не первый год, Евгений Борисович Гаранин и сам уже начал понимать, что лучше было ничего, кроме необходимой покраски, не делать, поскольку совокупность неудобств, возникших в результате, уже превысила ожидаемое удовольствие от предвкушаемой крытой веранды и бани.
Жена Марина Дмитриевна, потерявшая надежду спокойно отдыхать и выращивать любимые цветы, в итоге просто заявила, что если через год дача не обретет обещанного мужем комфорта, то здесь ей делать будет нечего. Хотя идея столь капитального ремонта принадлежала ей. А дочь Юлька, студентка, уже давно решила, что отдыхать лучше не на даче, а в Анталии. Так Евгений Борисович остался с дачей почти один на один.
Конечно, нельзя сказать, что в полном смысле. Один он там не бывал. Рядом всегда был верный и бескорыстный сенбернар, прозванный за свой вес, ум и величавость Губернатором и потерявший в связи с этим свою паспортную кличку Швейцар. Этим прозвищем он был обязан другу Евгения Борисовича, известному политологу и политическому консультанту, сопроводившему в губернаторские кресла не одного соискателя власти. Уж он-то эту братву знал досконально! Вот и увидел он в Швейцаре черты Губернатора.
В машине Губернатор всегда сидел, пристегнутый ремнем безопасности, на переднем сиденье, чем вызывал неподдельный интерес гаишников и встречных водителей. Выбрал это место он сам. Дочь и жена сначала восхищались, а со временем привыкли и даже не пытались его потеснить.
По приезде на дачу, Губернатор вылезал из машины и не торопясь проводил тщательный осмотр территории. После чего, наверное, вспоминая, что он когда-то звался Швейцаром, усаживался возле калитки. И только на ночь позволял себе зайти в дом. Но в выстроенную ему будку он принципиально так и не заходил. Видимо, выросший в хорошей городской квартире и привыкший к комфорту, он считал пребывание в какой-то будке ниже своего достоинства. С этого все и началось.
Однажды, в страшную грозу с градом Губернатор не выдержал, покинул свой пост и залез под машину. Сердце Марины дрогнуло:
- Женя, ну что это мы себя не жалеем? Чуть чего - и в дом. Давай пристроим веранду. Представляешь: дождь, а мы на свежем воздухе сидим, кофе пьем. Как у Чехова. Да и Губеру там хорошо будет. Давай подумаем...
Посидели, подумали. И решили построить не только веранду, но и баню. С тех пор и началась у Евгения нелегкая жизнь. Правда, виноват в этом был он сам. И причины этой вины коренились в его прошлом.
Ему, фантазеру и мечтателю по складу ума, лучше всех с восьмого по десятый классы писавшему сочинения и пробовавшему себя в стихосложении, учителя прочили гуманитарную стезю. Так, наверное, и было бы, если бы не случай. В девятом классе учитель физики решил познакомить желающих с тем, как в действительности вырабатывается промышленная электроэнергия. Женя, будучи человеком любознательным, от похода на городскую ТЭЦ не отказался.
Тепловая электростанция его очаровала. Особенно понравился турбинный цех. И турбоагрегаты. Потом-то, уже во время учебы, он узнал, что выпущены они были в США еще в двадцатых годах. А те времена промышленное оборудование проектировали художники, как сейчас говорят, дизайнеры, а не бухгалтеры, считающие каждую копейку затрат. Тогда на художественном облике не экономили. Турбины и электрогенераторы были одеты в черные металлические кожухи, стянутые надраенными, а потому блестящими медными обручами. Турбоагрегаты, как палуба корабля, были огорожены металлическими цепями, натянутыми на медные стояки. Все сияло чистотой. Котельная понравилась чуть меньше. Там что-то все время шипело, парило. Из лючков то и дело вырывалось пламя. Пахло горящим углем, и было очень жарко. С этого похода началось раздвоение личности Евгения. К концу школы душа еще оставалась в сфере гуманитарной, а разум уже решил, что будущее его в технике. Так оно и случилось.
Он стал инженером-теплоэнергетиком. Поработал три года инженером на ТЭЦ. Но юношеская тяга к гуманитарным, общественным наукам постоянно тревожила его душу. В конце концов, две половинки его личности воссоединились, и дело закончилось еще одним высшим, уже философским образованием и научно-педагогической карьерой. Однако техническая часть его образования не давала о себе забыть. Евгений так и не стал похож на большинство коллег-философов, не способных хоть что-нибудь сделать своими руками. Марина в шутку говорила, что именно этим ее привлек этот рафинированный философ. И называла его, по аналогии с одним из ведущих известной телевизионной передачи, "Женька - очумелые ручки". Если Марина и преувеличивала, то самую малость.
За все годы их совместной жизни не было случая, чтобы в квартире появлялся сантехник, электрик или маляр. Поэтому вопроса о том, кто будет строить веранду и баню, не возникло. Решили, что в случае необходимости Евгений попросит о помощи своего давнего друга -Льва Константиновича, а попросту, Левку. Знать бы им тогда, чем это закончится!
Надо сказать, Марина Левку и его жену Светку недолюбливала. И не случайно. Поэтому, когда тот, совершенно неожиданно, предложил свою помощь, искренне удивилась. Были они, по ее твердому убеждению, страшными жмотами. И на дачу к ним, если приезжали, то уж никак не по приглашению хозяев. Левка просто звонил и безапелляционным тоном сообщал:
- Вы на дачу-то собираетесь? Я тут к вам подскочу ненадолго. Ждите...
Это означало, что приедет он не один, а со всем своим семейством, то есть с женой и двумя детьми, ровесниками Юльки. Марине эти, как она говорила, нашествия, выходили боком. С собой они привозили только бутерброды. На что Марина, любившая и умевшая готовить, спокойно смотреть не могла. Как можно детей на свежем воздухе кормить этой дрянью? Вот и приходилось ей на два дня превращаться в кухарку. Так Светка, нет, чтобы чем-то помочь. Ну, хотя бы посуду помыть. Однако та, повосхищавшись кулинарными способностями Марины, сразу после трапезы укладывалась спать.
Да и Евгению эти визиты, хотя он, вопреки Марине, считал Левку другом, не всегда были к месту. Все последние годы на даче он работал то над очередной статьей, то над монографией, а теперь и над докторской. Сказать, чтобы не приезжали, он, по своей интеллигентности, не мог. Приходилось терпеть. А с недавних пор, когда позволяла погода, он брал свой ноутбук и уходил работать на опушку.
А пока Евгений, помимо своей преподавательской работы, с головой погрузился в дела снабженческие. Все необходимое пришлось покупать самому. Что поделаешь - самострой! Выкраивал время, мотался по всяким оптовым конторам. Приобретал брусья для стен, цемент для фундаментов, кирпичи для бани, гвозди, черепицу и прочие необходимые материалы, которые надо было успеть купить и доставить на дачу к летнему двухмесячному отпуску.
Брусья привезли еще зимой. Позвонили как-то неожиданно. Надо ехать на дачу, принимать. А тут лекции в университете. Подмениться в этот день уже не удалось. Попросил, чтобы сгрузили возле дачи. Когда к вечеру приехал с Губернатором, увидел, что сбросили брусья не там, где просил, а прямо у дороги. Метров пятьдесят до ворот. Шанс остаться без основного стройматериала был очевиден. Соблазн "прихватизировать" бесхозные брусья был велик как для местных, так и для многочисленных проезжающих.
Что делать? Сначала пришла мысль воспользоваться помощью Губернатора. А что? Привязать санки, к санкам брус и по снегу... Ведь таскал же он раньше, пока не подключили дачу к поселковому водопроводу, бочку от колодца. Упряжь и санки лежали в сарайчике. Так почему не попробовать? Вытащил все это снаряжение, но собака заупрямилась: сущность Губернатора, видимо, не забывшего своих мук в качестве водовоза, категорически воспротивилась новой попытке обращения его в извозчика. Да и Евгению жалко его стало...
Тогда решил обратиться к помощи своей Волги ГАЗ - 24. Прочистил подъезд к даче, привязал тросом первый брус - и потянул. Изделие отечественного автопрома надежды оправдало. К утру брусья уже лежали во дворе. Марине о своей изуверской идее использовать Губернатора в качестве тягловой силы не сказал. Легко было представить, чем эта откровенность могла бы обернуться!
Начался дачный сезон - фронт работ можно было открывать. Первое лето ушло на веранду. Неожиданная помощь пришла от соседа. Мужик он был умелый, работящий. За ужин с бутылочкой беленького он с превеликим удовольствием посвящал свои вечера соседской веранде. И все было бы ничего, как вдруг к Гараниным явилась его супруга и обрушилась на них с упреками в том, что они спаивают ее мужа, а ему нельзя, потому что раньше он был алкоголиком и только благодаря ей вылечился.
Гаранины извинялись, клялись, что об этом ничего не знали и обещали эту практику прекратить. Так и сделали. Правда, сосед еще пару раз приходил, помогал советами, но вскоре Евгений остался с верандой один на один. Тут вспомнили про друга Левку, но тому было то некогда, то болезнь мешала. И в итоге недостроенная веранда ушла под снег.
Следующим летом было не до веранды. Ректор университета еще во втором семестре, несмотря на отчаянное сопротивление Евгения, назначил его Председателем университетской приемной комиссии. На эту работу ушло все лето. Потом надо было отдохнуть, и Гаранины уехали в Карловы Вары. Когда вернулись, начались осенние дожди. Стало холодать. Да и учебный год, начатый Евгением с опозданием, требовал много времени. Так веранда и ушла под второй в своей жизни снег. Марина уже перестала верить в завершение стройки, а Губер так и не дождался обещанного летом комфорта.
Зато третье лето оказалось весьма успешным. Веранда приобрела стены, двери и окна. Но осталась еще без половины крыши, досок на которую просто не хватило. Евгений удивлялся и клялся, что все было куплено в достаточном количестве, пока случайно не увидел, как сосед меняет крышу на своей бане досками один в один с теми, каких не хватило на веранду. Евгений сначала хотел пойти к нему и крупно поговорить. Но потом подумал, что, видимо, посчитав, что потребленные водка и закуска не компенсировали его трудозатрат, сосед решил вознаградить себя хорошим стройматериалом. И простил его.
О бане же речь и не заходила. Именно тогда Марина заявила, что ей это надоело, и теперь за все будет отвечать муж. Между тем у Евгения уже была почти готова докторская диссертация о социальном времени. Коллеги по кафедре, хорошо знавшие его дачную эпопею, подшучивали, что Евгений Борисович своим героическим трудом по воздвижению веранды экспериментально подтвердил теорию. Ибо доказал, что социальное время с помощью героических усилий его носителей можно не только ускорять, но и замедлять. И обещали, что в заключении кафедры для выноса ее на защиту это эпохальное достижение философа будет отмечено.
Все четвертое лето без остатка ушло на доведение диссертации до вида, достойного защиты. И именно этим летом, с умеренными дождями и температурой, Евгений ощутил, что веранда, даже без половины крыши - это благо. Под этой половиной он поставил стол, и всю завершающую работу над диссертацией провел за ним. Благо, Левка с семьей своими визитами не докучал. И, наверное, во многом потому, что надо было иметь совесть и хоть чем-то помочь хозяину и хозяйке. Но с этим была явная напряженка.
Губернатор тоже быстро понял, что даже часть крыши позволяет славно спать под дождичек, кукованье кукушек и лягушечьи концерты. Благо, до леса и нескольких озерков было совсем недалеко.
Марина и Юлька, сменив открытое недовольство недостроем на понимание, что у мужа и папы просто нет времени на продолжение строительства, два-три раза в неделю привозили ему необходимые книги и журналы, готовили еду и помогали, чем могли.
Под Новый Год Евгений стал доктором философии. Поздравлений было море. На банкете по поводу этого незаурядного случая зав. кафедрой, и он же председатель диссертационного совета, вспоминая жизненный путь нового доктора наук, даже пожелал ему не закрывать вторую половину крыши знаменитой веранды, ибо это исказит архитектурный облик того места, где раздумья философа вдохновлялись его физическим трудом. Коллега не забыл при этом напомнить, что таким же был образ жизни многих великих ученых. От Баруха Спинозы, шлифовавшего оптические линзы, Ломоносова, создававшего мозаики, до Толстого и Менделеева, делавших чемоданы.
Порадовали и любимые студенты - философы. На первой после защиты Евгения Борисовича лекции они встретил его коллективным в духе КВН речитативом:
Храни тебя твой талисман -
В веранде сей твоя удача.
И потому Евгений-сан
Для мира создал свою дачу!
Чтоб знали все, на всякий случай:
Здесь летом трудится Конфуций.
Тем самым намекая на увлеченность своего преподавателя восточной философией. На что Евгений выдал экспромт, явно свидетельствовавший о его скромности и самокритичности, а главное, как потом говорили факультетские знатоки средневековой европейской литературы, о его знании великого Данте:
Покрыв веранду лишь наполовину,
Я понял высший промысел времен ...
В тот момент он и предполагать не мог, что остроумные и ядовитые студенты запомнят этот экспромт. В результате чего у него появилось обидное и явно не заслуженное прозвище "А, этот с половиной крыши". Но прозвище не привилось, ибо "крыша" у Евгения была не месте.
Наступил пятый дачный сезон с момента возникновения этой безумной идеи строительства. Наконец-то Евгений, став свободным человеком, заявил жене и дочери, что уже в этом году они будут пить кофе на веранде и париться в собственной бане. В этом он был уверен. Тем более, что старый друг Левка вдруг позвонил и сообщил, что он решил сделать подарок новоиспеченному доктору. Помочь в строительстве.
Правда, спустя некоторое время после его появления на даче стало понятно, что поступок этот был не такой уж бескорыстный. Жена его уехала куда-то отдыхать, и тот, пораскинув мозгами, решил, а почему бы ему не провести половину отпуска на даче друга. Благо, и повод благородный есть - зашился друг со стройкой.
Марине, со свойственной ей женской проницательностью, ничего не стоило понять тайный замысел Левки: две недели на природе, полный пансион и не так уж много хлопот. Левку она знала и заранее предупредила мужа, чтобы тот на друга не рассчитывал - своими руками тот ничего делать не будет. Будет руководить.
Сначала решено было воздвигнуть баню. Верандой, как оказалось, можно было пользоваться и без половины крыши, которую, по Левкиным словам, доделать было пару пустяков. А вот наличие бани стало бы чудом. Левка, как профессиональный строитель, правда, к этому времени уже много лет просидевший в кресле начальника технического отдела какой-то строительной конторы, взял возведение бани под свой менеджмент. Чертежи Левка раскопал в своем техотделе.
Строительный процесс с приходом Левки, преодолев период длительного застоя, набрал темп. Конечно, темп этот был набран не столько благодаря физической помощи Левки, сколько благодаря работягам из его конторы, с которыми он уговорил Гараниных заключить договор. К началу июня работяги уже выставили фундаменты под стены и будущую печь. Еще месяц ушел на возведение самих стен и печи с баком. Все шло так хорошо! Души Марины и Евгения радовалась. На это раз Марина превратилась в кормилицу добровольно. Закупала продукты, готовила еду на всю компанию. Но вот на спиртное объявила строгий запрет, вызвавший у всех, кроме мужа, плохо скрываемое недовольство, а может быть, и скрываемое от хозяев злоупотребление.
Но, как говорил известный политический деятель, хочешь, как лучше, а получается, как всегда... Работяги, видимо, так торопились, что печь после первой же пробной заливки водяного бака так перекосило, что пришлось ее разбирать и ставить заново. Работяги матерились, но ничего не поделаешь. Евгений и Марина переживали. И только Левка воспринимал происходящее, как настоящий строитель-философ:
- В мире нет ничего постоянного... Ничего страшного не случилось. Зато теперь будет стоять, как гора. Вечно!
Крышу бани и половину крыши веранды решили доделывать сами. Но оказалось, что на все досок не хватит. Левка сказал, что это мелочи и доски он достанет. Спустя пару дней, позвонил и сообщил, что завтра Евгению нужно быть на даче. Он привезет доски. К полудню машина с досками была на месте. Евгений, еще во время разгрузки, заметил, что Левка и шофер явно под шафе.
Левка, поскольку жена уже вернулась с курорта, явно заторопился в город. Осталось только рассчитаться за доски.
- Сколько с меня? - спросил Евгений.
- 1032руб, 48 коп. - быстро ответил тот.
Евгений такая точность просто поразила:
- А откуда 48 коп.? - Ведь не колбасу же взвешивали.
Левка как-то замялся, а затем выдал:
- Да ты понимаешь. Я тут парочку бутылочек винца прикупил да закусочки. На 64руб. 96 коп. Так мы с шофером ее напополам и распили. Так что из этих денег половина мне причитается. Евгений от такого простодушного откровения онемел. Отсчитал 32,48 и отдал их своему лучшему другу. Тот, ничуть не смутившись, сел в кабину грузовика:
- Ну, Женька, буду нужен, звони. Пока!
Крышевание бани и веранды пришлось делать самому. Но рядом всегда был верный Губернатор, единственный бескорыстный друг, которому ничего, кроме похлебки, а иногда и просто косточки, от хозяина и не надо было. А любовь его к хозяину была искренней.