Политическая некомпетентность и демократия

Исак Модель

докт. полит. наук

Политическая некомпетентность и демократия

Введение

Что такое политическая некомпетентность? Каковы ее истоки и масштабы? Является ли она сущностным свойством демократического общества или результатом определенных патологий как в сфере его общей, так и в области его гражданской политической культуры?

В молодых демократиях, где общество только начинает постигать глубину, а в некоторых случаях и азы искусства самоуправления, вопрос политической компетентности приобретает особую важность. "Для того чтобы демократия оказалась жизнеспособной, - пишет классик современной политической науки Роберт Даль, - требуется определенный уровень политической компетентности граждан". [Роберт Даль Проблемы гражданской компетентности http://www.politnauka.org/library/teoria/dahl.php]

Однако даже в тех странах, где демократические институты существуют на протяжении жизни уже многих или нескольких поколений, можно зафиксировать множество фактов, указывающих на политическую некомпетентность граждан. Особенно, эта проблема злободневна в условиях парламентской делиберативной демократии, поскольку в этих условиях она постоянно провоцируется избыточной многопартийностью и как следствие, неустойчивостью парламентских коалиций и правительств.

Эта проблема имеет не только теоретическое, но чисто прикладное значение, и от ее общественного осознания и решения зависит не только успешное и позитивное развитие демократии, но и, что весьма немаловажно, ее авторитет в глазах, умах и сердцах граждан.

Раскрытие проблемы

Итак, по порядку. Надо сказать, что проблема политической некомпетентности граждан не имеет богатого исследовательского багажа, в котором бы раскрывались корни этого социально-психологического феномена. Поэтому, чтобы глубже обнажить его сущность, мы обратимся к более известному и являющемуся базовым по отношению к этому понятию "социальные представления".

Оставляя в стороне все многообразие высказываний на эту тему, оттолкнусь от того, что, согласно современным научным взглядам, социально-психологический феномен "социальные представления" - это ничто иное, как общественное обыденное сознание, в котором очень сложно взаимодействуют на уровне здравого смысла различные убеждения (отчасти иррациональные), идеологические взгляды, знания, собственно наука, раскрывающие и во многом составляющие социальную реальность. Особенно важны социальное происхождение таких представлений, убежденность в их справедливости и их принудительный (для индивида) характер. Наука не вытесняет эти обыденные убеждения. Напротив, научные представления и здравый смысл в той или иной мере трансформируются друг в друга... Представление не является простым слепком окружающего мира, это - продукт и процесс активного социально-психологического воссоздания реальности.". [См.: А. Брушлинский Предисловие к русскому изданию Социальная психология в России и теория Сержа Московичи. Московичи Серж "Век толп" М. 1996. file:///D:/moskov01.htm]

В общем и целом, согласившись с вышеприведенной мыслью, я, тем не менее, считаю возможным заметить, что помимо таких составляющих социального представления, как здравый смысл и научные представления, выделить еще и мостик, их соединяющий. Это ничто иное, как профессиональные представления, формирующиеся у личности под воздействием профессиональных знаний и занятия. Почему я так считаю? А потому, что собственно научные представления воздействуют на здравый смысл или обыденное сознание и мировоззрение лишь крайне опосредованным образом, через вид профессионального образования и занятия личности. Если эта закономерность справедлива для данного случая, то уж по отношению к взаимодействию обыденных политических представлений и политических наук она справедлива вдвойне. Некомпетентность как раз и проявляется на стыках трех названных выше типов представлений.

Что же касается непосредственно политической некомпетентности, то наиболее часто она обнаруживает себя там и тогда, когда либо политический агент, либо простой гражданин для того, чтобы быть убедительным в глазах своих оппонентов, не отдает себе отчета в пробелах свого политически-культурного багажа и слабости системы аргументации.

И чем дольше мы будем свидетелями прогресса в области форм и методов реальной демократической политики и в сфере политических наук, призванных облагораживать, онаучивать прогресс собственно политической демократической практики, тем сильнее мы будем убеждаться в том, что разрыв между полем профессиональной политики и полем политических, а шире говоря, гражданских общественных представлений о ней будет не только сокращаться, но и нарастать.

Однако процесс этот никоим образом не может быть определен как линейный. Напротив. Да, с прогрессом в области общей и гражданской политической культуры политические представления будут неизбежно стремиться приблизиться к тому идеалу, который будет презентоваться профессиональным полем политики. С другой стороны, профессиональный политический корпус, отстаивая свою суверенность и возможности легитимации устами демократического электората, постарается сохранять для этого тот тезаурус гражданских политических представлений о сущности и способах функционирования профессиональной политики, что будет сохранять названный выше разрыв.

В этом плане справедливой представляется позиция Мартьянова В.С., считающего, что: " вежливая отсылка субъектов, которые пытаются самостоятельно разобраться в сути происходящего и выработать свое мнение, к изучению все тех же "технических аспектов", условий, требований, традиций, опыта других стран и т.д." является ничем иным, как завуалированным утверждением некомпетентности, а, следовательно, нелигитимности мнений представителей гражданского общества, когда они выходят за рамки своих профессиональных и личных интересов, претендуют на собственную интерпретацию и обобщение политических явлений". [Мартьянов В.С. Метаязык политической науки. Екатеринбург: УрО РАН, 2003. стр. 222]

И здесь самое время привести еще одну цитату из того же Р. Даля, в которой он, рассуждая о современной демократии, дает исчерпывающее и развернутое определение политической компетентности: "Широкий взгляд на проблему предполагает, что граждане должны стремиться к достижению блага для некой более крупной группировки, частью которой они являются: блага для всех, всеобщего блага, блага полиса, общественных интересов, всеобщего благосостояния, интересов своего класса, страны, народа и т.д. Если применить эту точку зрения к современным демократиям, получается примерно следующая картина: хороший гражданин проявляет горячий интерес к общественной и политической жизни; он хорошо информирован о программных документах, кандидатах и партиях (курсив мой - И.М); совместно со своими согражданами он активно участвует в решении общественных вопросов; он оказывает активное влияние на политику правительства через голосование, выражает свою точку зрения, посещает политические митинги и т.д. Во всех этих действиях мотивацией служит лишь стремление к всеобщему благосостоянию. Совершенно ясно, что лишь очень и очень немногие граждане в демократических странах похожи на этот идеальный портрет, а в большинстве из них нет ничего подобного". [Роберт Даль Проблемы гражданской компетентности http://www.politnauka.org/library/teoria/dahl.php]

Мало этого. Мы не имеем права говорить и о том, что даже в самом идеальном случае мы можем обнаружить такого простого гражданина, иначе - обывателя, в политическом сознании которого некомпетентность практически не обнаруживается. Политическая компетентность и некомпетентность - это две стороны одной и той же медали, а говоря языком науки, это классический образец социально-психологического феномена с дихотомической природой, изначально обреченный на неизбежную и постоянную флуктуацию. В разные исторические периоды в разных странах его характер меняется в ту или иную сторону. Если, допустим, взять современную Россию, то известное сжатие поля публичной политики, которое случилось на протяжении последнего срока пребывания В.Путина на посту Президента РФ (оно явилось одновременно и целью, и причиной динамичного разрастания политической некомпетентности ее граждан, позволившей в итоге девальвировать процесс выбора главы государства), осуществилось в исторически ничтожный период - за три-четыре года. Но это происходило в стране, где наличие демократии пока не является институционально-правовым стержнем и образом мышления широких масс, а скорее феноменом властного политического дискурса.

Несколько иначе обстоит дело в странах демократических и, в первую очередь, в тех из них, где век демократии, по меркам времени исторического, еще крайне не долог, а посему ее механизм нуждается в постоянной и тщательной настройке.

Агентами этой настройки могут быть и властные институты, и политические партии, и гражданское общество. Проблема эта насколько интересна, настолько и сложна, и объемна, что осветить ее в рамках одной статьи просто невозможно. Разумеется, что в отличие от агентов профессиональной политики, имеющих прямой доступ к политическим рычагам, гражданское общество может воздействовать на них либо через свои электоральные возможности, либо через деятельность негосударственных неполитических организаций, либо опосредованно, через СМИ.

В разных странах эти возможности обнаруживают себя по-разному, в соответствии и с национальной культурой, и ментальностью, и в зависимости от особенностей их политической и гражданской культуры.

Особый интерес в этом плане представляет картина гражданского политического дискурса, складывающаяся в таком уникальном демократическом государстве, как Государство Израиль. Общественное мнение граждан Израиля так богато идеями по переустройству нашей демократии и государства, что заслуживает отдельного разговора.

Эта позитивная, по своей сути, тенденция свидетельствует не только об исторически назревших и необходимых политических и правовых мерах по реформированию основ нашей демократии, совершенствованию работы ее основополагающих институтов, необходимости повышения качества функционирования ее правовых и социальных механизмов, но и о настоятельной потребности расширении уровня вовлеченности граждан, общественных организаций, групп интересов и других субъектов гражданского общества в демократические процессы.

В Израиле, (как, впрочем, и в других странах развитой демократии) где ее качество и способы функционирования зачастую, и, надо сказать, весьма обоснованно, подвергаются критике, неизбежно появление различных групп граждан, в основном представляющих внепартийную общественность, искренне исповедующих как банальные, так и кажущиеся на первый взгляд оригинальными идеи и проекты совершенствования нашей демократии, государственного устройства, его демократических основ, в том числе совершенствования функционирования сферы публичной политики. Эти условия создают благодатную почву для появления как политической компетентности, так и политической некомпетентности общественного мнения.

Предпосылки этого феномена могут быть самыми разнообразными. но, в общем и целом, их можно свести к трем основным большим классам, а внутри каждого класса выделить следующие типы:

Класс социальных предпосылок:

предпосылки позитивные - гражданская, искренняя забота о совершенствовании демократии и благе народа; стремление к расширению круга общения, коммуникации;

предпосылки негативные - преследование и карьерных, и корыстных, аморальных политических целей, сознательная ложь.

Класс социокультурных предпосылок:

предпосылки образовательные - профессиональная ограниченность, политическая безграмотность, общая некомпетентность и недостаточная грамотность;

интеллектуальные - слаборазвитое аналитическое мышление.

Класс психологических предпосылок:

предпосылки личностные - склонность к нарциссизму, самолюбованию, потребность в удовлетворении уязвленного самолюбия;

предпосылки психолого-инструментальные - потребности властного доминирования.

В действительности все приведенные классы и типы предпосылок некомпетентности агрегируются, взаимопроникают, образуя полное своеобразия лицо общественного политического дискурса. Но практически существует два основных типа политической некомпетентности: обыденный и псевдонаучный.

Наиболее широко распространенной в общественном сознании, и что для исследователей наиболее важно, доступной для обнаружения и идентификации является обыденная политическая некомпетентность. Если средний гражданин, являясь носителем обыденной некомпетентности, в пределе не стремится к достижению некой цели, кроме естественного стремления к коммуникации, то с ее псевдонаучной сестрой дело обстоит намного сложнее и требует для этого использование научного подхода и соответствующего инструментария.

В абсолютном большинстве случаев носитель псевдонаучной политической некомпетентности, если и не стремится открыто к достижению определенной политической цели, то уж к достижению широкого общественного признания - точно. И ради этого он обычно готов к подтверждению истинности своей позиции авторитетом политической и других гуманитарных наук. Как я уже заметил выше, поскольку простому гражданину обнаружить подобные факты довольно-таки не просто, а зачастую просто не по силам, возможности мимикрии псевдополитической некомпетентности под позитивную науку широко используются в различных политических акциях, и наиболее часто в ходе избирательных кампаний.

И здесь было бы весьма уместным привести читателям такой пример, на котором бы политическая некомпетентность отдельных агентов публичной политики высветилась наиболее ярко. Поиск не заставил себя долго ждать.

На мой взгляд, наиболее ярко это проявилось в деятельности некоторых околополитических общественных структур, а в данном случае движения "Представительства рассерженных избирателей" (в дальнейшем "ПРИЗ"), явившего себя израильской общественности в период последней (2006 г.) избирательной кампании по выборам в Кнессет.

Одной из актуальнейших проблем существования многопартийной парламентской демократии является настоятельная потребность партий в завоевании общественного доверия. Особенно острой она становится в период выборных кампаний. В этих условиях израильскому электорату и был предложен проект, главная идея которого, хотя и была обставлена частоколом из очень и не очень важных, но кажущихся практичными политических идеек: это идея подмены политических партий (пока, естественно, только одной - Наш дом Израиль) и депутатского корпуса из-под юридической ответственности перед электоратом и ненавязчивая подмена ее договором с общественностью, не имеющим юридического статуса.

Идея "ПРИЗ (а)" - не просто счастливое озарение тех, кто его пропагандировал. Они с упорством, достойным лучшего применения, проталкивали обветшалую идею партийного договора с алией, зародившуюся еще в бытность краткосрочного существования партии "Исраэль ба алия". И провалившуюся, не только в связи с исчезновением этой партии с израильского политического горизонта, но и в силу своей утопичности. Чтобы избежать этой судьбы, отцы-основатели "ПРИЗ (а)" и, судя по всему, некоторые теоретики партии "Наш дом Израиль" изобрели еще одно, как им кажется, спасательное средство - "Соглашение о партнерстве". Собственно говоря, изобретением это назвать нельзя. Механизм социального партнерства, т. е способа сотрудничества в треугольнике труд-капитал-государство родился в послевоенной Европе, а уж затем перекочевал в США. Авторы же, пытавшиеся приспособить его к взаимодействию политической партии и неполитических общественных организации, недооценили роль следующих основополагающих моментов:

- общественные отношения в целом, в том числе и отношения по поводу политики, теснейшим образом сопряжены с правом;

- сердцевиной отношений социального партнерства в сфере труда является законодательство о труде;

- решающую роль в регулировании отношений социального партнерства играет государство.

Отсюда их упование на внеправовые, моральные нормы регулирования столь суперсложных отношений, как отношения между гражданами и политическими партиями. В соглашении о партнерстве были учтены, как полагали его идеологи, самые больные точки: и абсолютно личный характер взаимодействия политической партии с электоратом, и гарантия личной ответственности депутата перед конкретным избирателем в виде наличия "личного гарантийного письма", которое каждый вступивший в "ПРИЗ" может получить, - все, вплоть до механизма отчетности и отзыва депутатов.

Я совершенно сознательно уделил этому факту израильской политической жизни столько внимания, потому что его корни не только в элементарной некомпетентности политиков по совместительству, но и ряда известных политиков-профессионалов, явно приложивших к нему руки. Такого рода страстное желание и попытки цивилизовать отношения между гражданами и политической партией в нашей стране можно понять сердцем, но не на рациональном уровне.

Да, аналогичные прецеденты имеют место даже в такой стране, как США (Штат Флорида), но и то не между партиями и гражданами, а между последними и властными структурами. Да и широкого распространения они так и не получили.

Однако радетели усовершенствования израильской демократии и публичной политики, опять-таки не приняли во внимание высочайший уровень законодательства вообще как в США, так и в их отдельных штатах, недооценили и высочайший уровень правовой и политической культуры большинства граждан. Т.е. тех моментов, в которых наша страна отстала от США минимум на век. Но история, как известно, для некоторых соискателей народного признания - не указ. Хотя будь авторы и учредители "ПРИЗ (а)" более компетентны в современной теории общественных отношений, они бы без особого труда установили, что в последнее десятилетие на стыке права, общей и политической социологии, сформировалось целое научное направление - "теория и социология социального партнерства", выводящая его за привычные рамки трудовых отношений в широкое поле взаимодействия государства и гражданского общества. [Cм.: Модель И. М., Модель Б.С. Власть и гражданское сообщество России: от социального взаимодействия - к социальному партнерству. Екатеринбург: УрО РАН, 1998.]

Отсюда, в частности, и их политически-правовая наивность и утопические, по своей природе, стремления и надежды на изменение эгоистической сущности политических партий, да и вообще усовершенствование нашей демократии. Само по себе такое стремление похвально, но по большому счету, здесь мы имеем дело не просто с некомпетентностью в теории демократии, теории построения политической системы и функционировании всей системы общественных отношений вообще, а с базирующимся на этой некомпетентности популизмом. И не просто популизмом как политикой, направленной на удовлетворение чаяний и потребностей широких масс, а с его опаснейшей для демократии формой, вносящей в массовое сознание помимо политической еще и юридическую путаницу и хаос.

Механизм контроля и отзыва депутатов всех уровней создается и совершенствуется исключительно на правовой, законодательной основе, которую обязаны создавать депутаты и профессионалы законотворчества. Увы, общественность никогда, ни в одной, даже супердемократической стране, еще не становилась де-факто субъектом этого процесса. Такова мировая практика. Но авторы и организаторы "ПРИЗ (а)" явно преследовали еще и свою латентную цель - создать в итоге еще одну политическую партию со своего рода клоном НДИ, с практически ее же идеологической платформой и стать своими на политическом рынке, предлагая партиям весьма заманчивый политический товар под названием "народное доверие", а затем уж прорваться к властному пирогу, используя в своих интересах популистский и поэтому столь любезный израильской ментальности флер прямой демократии.

Заключительные выводы

Итак, в рассмотренной нами проблеме и в проанализированном конкретном примере примере, как сквозь линзу Левенгука, можно увидеть взаимодействие практически всех исходных предпосылок политической некомпетентности. В нем проявились и искренняя гражданская забота о совершенствовании демократии и благе народа, и преследование и карьерных и корыстных политических целей, и, наконец, политическая безграмотность в чистом виде. Но, тем не менее, я не могу возложить на себя ответственность провозгласить, что в разобранном мною примере видна только одна его сторона - деструктивное воздействие и на саму публичную политику, и на политическую культуру израильской демократии. В этом факте, как мне думается, можно увидеть и некие позитивные моменты. И главный из них - это то, что в нем мы можем констатировать, пусть в какой-то мере и стихийный, но неизбежный процесс политического самообучения израильской демократии. Процесса далеко не безошибочного, полного, к большому сожалению, пренебрежения к политической науке и как следствие, глубокой убежденности в абсолютной эффективности и достаточности здравого смысла в политике.

Наконец, можем ли мы, осмысливая все сказанное в настоящей статье, утверждать, что политическая некомпетентность суть явление, проистекающее из природы демократии? Видимо, можем.

В отличие от тоталитарных режимов, при которых абсолютное большинство граждан либо насильно, либо под зонтиком легитимного закона отчуждены от политики, демократия не только дает, но и всей своей сутью предоставляет им возможности для проявления политической и гражданской активности. И дело каждого из граждан быть ли таковым или обрести статус политического обывателя. Иначе говоря, политическая и гражданская активность в условиях демократии - это способность гражданина к реализации права на свободный гражданский поведенческий выбор. Но, как свидетельствует история мировой демократии, и даже история таких демократий, как Англия, Франция, США, этим правом де-факто пользуется меньшинство граждан этих стран. Мало того, последние десятилетия свидетельствуют о фактах устойчивого сокращения доли политически активного населения. Да, быть политически и граждански активным трудно и далеко не всем по силам. Стало быть, мы являемся свидетелями процессов постоянного перераспределения поля политической и гражданской активности между социальными группами демократического общества.

Пессимистами это воспринимается либо как признаки и следствия порочности самой демократии, либо как проявление усиления диктата элит и засилья политического профессионализма, в противоположность публичной природе политики в условиях той же демократии. Между тем, и я на это уже обращал внимание читателей, мы являемся свидетелями эпохальных и объективных исторических процессов в истории демократии, причиной чего выступает неизбежное нарастание ее функциональной сложности, требующее в каждый определенный период адекватного прирастания политической и правовой компетентности общества. При этом я не хочу выглядеть ортодоксом и безапелляционно утверждать, что политическим агентом может быть исключительно суперподготовленный профессионал. История дает нам немало примеров абсолютно противоположного свойства. И главное здесь в способности общества на каждом отрезке своей истории находить и устанавливать для себя оптимальное соотношение между политической компетентностью и некомпетентностью. А постольку это, в силу различных (не рассматриваемых здесь) обстоятельств обществу не всегда по силам, мы будем свидетелями постоянного существования водораздела между политической и гражданской компетентностью и некомпетентностью. На разных этапах развития демократии мы будем фиксировать преимущество то одной, то другой стороны обнаруженной дихотомии. Как это будет выглядеть на самом деле и как будет влиять на развитие демократии, покажет время. Однако нет сомнений, что демократия, в конечном счете, окажется способной преодолевать указанное противоречие, ибо от этого зависит не только ее успешное существование, но и прогресс.

Комментарии: 2, последний от 30/07/2018. © Copyright Модель Исак Моисеевич (mentalnost@gmail.com) Обновлено: 17/02/2009. 25k. Статистика. Статья: Израиль		Ваша оценка:
Аннотация: Статья посвящена вечной проблеме политической некомпетентности, особенно злободневной в условиях парламентской делиберативной демократии.На реальном примере показывается, как политическая некомпетентность проявляется в деятельности политических агентов, претендующих на легитимацию в период избирательной кампании.

Модель Исак Моисеевич: другие произведения.

Политическая некомпетентность и демократия