Очень давно, в далеком прошлом, у людей возник закономерный вопрос: "Что есть истина?" Но время шло, и вот теперь может показаться, что этот загадочный для прошлого вопрос превратился в риторический, поскольку распался на множество философских и религиозных предположений, научных определений и взглядов. Многочисленные попытки сохранить единство в представлениях об истине окончательно сменились поисками её в самых разных направлениях. В результате люди породили столько истин, сколько мыслителей, и столько определений истины, сколько философий. При этом многие не избежали общей беды - стать ловцами окончательной истины с целью овладеть ею. По мере того, как это чувство сменялось разочарованием, стали говорить только о степени приближения к истине. И вот уже слышны мнения о том, что вряд ли стоит вообще говорить о движении к истине. Ведь чем дальше люди удаляются от своего прошлого, тем их истины разнообразнее. Вероятно поэтому, всё чаще звучат предложения вообще "покончить" с истиной и заменить ее религией чудесного спасения или философией точки зрения, перспективы, вечного поиска. Вот только почему-то никто при этом не говорит, а есть ли у людей время для такой вечности, для подобного вечного блуждания в потёмках.
Всем известно, что прошлое как-то связано с будущим. Значение прошлого никем не отрицается, но в сознании людей оно сильно "заархивировано". Причем "заархивировано" так сильно, что плохо "работает" при их движении в будущее. Для обыденного сознания будущее "произрастает" из настоящего, границы которого лежат на "поверхности", а его связь с прошлым представляется условной. Опыт прошлого, безусловно, используется, но так, что в результате разъединяет людей, народы. И это легко обнаружить, обратившись к тому, как каждый народ создаёт свою историю, культуру, следует им. Казалось бы, что людей и народы должна объединять судьба их планеты, на которой они живут тысячи лет. Или история солнечной системы и вселенной, которые насчитывают миллионы лет. Но даже это единение приходится считать условным, поскольку есть различные точки зрения на происхождение и будущее вселенной, солнечной системы, людей и их цивилизации. И как бы далеко и глубоко мы не пытались "заглянуть" в прошлое, вплоть до физических основ мироздания, эта условность единения остаётся. Пока нигде не просматривается то, что могло бы позволить осознанно признать наличие фундаментальной связи прошлого и будущего. Эта связь предполагается, не отрицается, но и не определена, а поэтому отсутствует как в сознании человека, так и во всех его действиях, научных, религиозных и иных образах. Несмотря на прошедшие тысячи лет, реальная связь между прошлым и будущим нашей цивилизации в сознании людей так и не сложилась. В результате наша общая история выглядит как запутанный клубок из множества отдельных нитей, который только увеличивается в размере. Увеличивается, увеличивается и каждый, кто обращает к нему своё внимание, "вяжет" там узелки на память только о своём прошлом.
Отсутствие представления о реальной связи прошлого и будущего отражается и на настоящем. Почему-то людям сложно осознать, что реальное настоящее - это и есть та самая, неизвестная, не открытая, но фундаментальная связь, которая отсутствует в их сознании. Реальность, о которой они просто привыкли говорить как о настоящем - это постоянно растущий по неведомым законам саморегулирующий конгломерат систем различной природы. Все эти системы непрерывно изменяются, взаимодействуют между собой и образуют среду, в которой воля человека к власти пытается установить своё господство. Пытается уже давно, не имея даже представления о том, какие принципы саморегулирования присущи этому конгломерату, среде как целому. Заблуждение о собственной среде и возможности господства над ней приводит к тому, что воля к власти, тем или иным способом, рано или поздно, но обязательно лишает людей главного - свободы. Такая ситуация практически не меняется сотни лет, главным образом потому, что воля человека к власти сама существует на основе мифологии о своем прошлом, настоящем и будущем.
Понятие "воля" имеет различные толкования. Связано это с тем, что для такого фундаментального термина трудно подобрать исчерпывающее определение. Ведь онтологические корни этого понятия уходят в глубину мироощущения человека и связаны с не менее загадочным для него свойством, присущим природе - "отражением". Воля - это всегда чья-то способность управлять, владеть собой в среде своего присутствия. И видимо не случайно уже в глубокой древности сложилось убеждение, что "власть над собой - наивысшая власть". Воля существует не сама по себе, а всегда проявляется в среде как ответ на своё присутствие там, как сила, мощь, энергия, способная управлять собой сама, чтобы противостоять среде. Воли вообще, вне её среды, не существует и говорить о ней поэтому бессмысленно. Воля проявляется через борьбу, противостояние, преодоление, адаптацию к среде, и через её изменение. Но становление воли происходит в среде не только через устремление к различным целям, но, что гораздо важнее, через их достижение в целостности, единстве, системности. При этом воля, как и энергия, не имеют предела своего роста, своей конечной цели. Однако в отличие от энергии, которая только "свято" следует принципу своего сохранения, воля этим законом может управлять, использовать и саму энергию, и все её принципы существования. Ради сохранения своего единства воля способна достигать невероятных, фантастических высот, превращаться в прах и воскресать вновь. Воля может стать "выше" любых ограничений, любых границ, законов, поскольку её власти доступна бесконечность и безначальность среды. Воля сама способна творить законы и устанавливать пределы для их действия. Но воля - это не абсолютный произвол, хаос, а как раз наоборот, то, что ему может противостоять, как "агрессивной" среде, и использовать его безграничные возможности. Однако, чтобы выбрать именно такой путь взаимодействия со средой, процесс становления воли должен обладать противоречивым свойством - быть единым и, одновременно, множественным. В этом случае у воли, как бы, пропадет конечная цель, но зато, с другой стороны, возникнет единство для бесконечного множества целей. Именно в подобном единстве целей становление воли способно происходить вечно, увеличивая это множество и развивая его. При определенных условиях для воли преумножение и сохранение единства целей формируется как сверхзадача и смысл её становления как всё более мощного процесса в среде, пространстве для безграничного творчества.
О воле, воле к власти, воле к жизни люди рассуждают давно. И сейчас они продолжают задумываться о смысле жизни, о власти, о свободе. Такой интерес людей к подобным вопросам не является случайным, поскольку затрагивает самую суть их цивилизации, общества, каждого из них. Несмотря на вульгаризацию, а то и фальсификацию этих философских мыслей и идей, общество до сих пор ещё сохранило к ним определенный интерес. Интерес остается, хотя исказить эти идеи по-прежнему достаточно просто, поскольку философия в поисках единства всегда начинается с критики своего же прошлого. Философия - это такая область человеческого творчества, где за пеленой критики прошлого скрывается поиск возможности целостности, единства, глубокой системности окружающего мира. Никакая из наук не способна проникнуть так далеко и так глубоко в прошлое как философия, чтобы попытаться обнаружить причину этого единства. Поэтому если эту возможность исключить, завуалировать, не разглядеть, то даже от самой интересной и содержательной философии останется только более или менее удачная критика своих предшественников, прошлого. Например, Ф.Ницше, критикуя всех и вся, утверждал, что он принципиально отказался от систематического изложения своей философии. Он писал: "Я не доверяю всем систематикам и сторонюсь их. Воля к системе есть недостаток честности". Конечно, Ф. Ницше был честным человеком, вот только плодами его трудов ловко воспользовались разного рода проходимцы и прохиндеи. Есть различные мнения по поводу того, почему философия Ф.Ницше была так легко извращена. Однако главная из них заключается в том, что он сам, увлекаясь, слишком часто утверждал, что воля к власти фундаментальнее, чем воля к истине. Но Ф.Ницше в истории человеческой мысли, всё равно, заслуженно остался честным ученым, человеком, который, конечно же, стремился систематизировать все свои мысли и предать им целостность, единство. Ведь для Ф.Ницше, его философии власть в действительности выступает синонимом жизни. Поэтому, когда Ф.Ницше рассуждал о становлении воли, он зачастую вместо "воля к власти" писал "воля к жизни".
Становление воли - это процесс, который внутренне противоречив, поскольку начинается с нарушения своей целостности, единства. Воля разрушает своё реликтовое единство между стремлением к власти и к жизни, потому что тем самым высвобождает внутреннюю энергию их природной связи. Разрушить это единство на "законном основании" требует среда, в которой происходит становление воли. Для любой вновь формирующейся, становящейся воли миновать этот этап невозможно, но протекать этот процесс может как стихийно, так и осознанно. Путь стихийного нарушения единства воли сопряжен с бесчисленными методами проб и ошибок человека, народов, наций, государств и на языке людей называется историческим процессом, историей. Нарушение единства воли было важным этапом и неизбежным условием становления социального существа - человека, его Духа. Общество так устроено, что его история неизбежно проводит человека через необходимость разрушения этого реликтового единства. Без подобного разрушения история не могла бы состояться, а на месте человека было бы совсем другое существо. Творя свою историю, человек, конечно же, стремился жить, но его воля становилась всё более зависимой от воли к власти, которая господствовала в том или ином обществе. По мере того, как разворачивался исторический процесс, ситуация менялась, но на протяжении сотен, тысяч лет воля к власти как подавляла волю к жизни, так и продолжает это делать до сих пор.
Воля к власти господствует в любом обществе, но процесс её дальнейшего усиления отличается от того, как это делалось в прошлом. Теперь свобода подавляется более разнообразно: авторитарно - грубо, насильственно; демократично - мягко, через свободу слова. И нет сомнения в том, что эти методы могут и будут еще совершенствоваться, становясь все более изощренными. Для воли к власти важно не средство, а цель. Подавление свободы для воли к власти является универсальным средством как-то адаптироваться к среде, которая изменяется непрерывно. При этом между волей к власти и средой стоит человек, люди, поведением которых власть вынуждена манипулировать. Власть не способна осознанно управлять изменениями среды, а поэтому она манипулирует поведением людей. И каждый раз, когда подобное манипулирование дает сбой, среда мгновенно формирует условия для возникновения кризиса власти. Это происходит потому, что среда не ограничена только рамками социальных систем, а представляет собой конгломерат систем самой разной природы. Поведение такого конгломерата для воли к власти воспринимается как хаотичное, вероятностное, трудно предсказуемое. Поэтому, готовясь преодолеть возможность своего кризиса в будущем, воля к власти стремится нарастить свою мощь и лихорадочно ищет пути воздействия не на среду, она ей доступна в очень малой части, а на человека, людей. Воля к власти даже не надеется и не пытается понять то, как управлять средой, поскольку не понимает её законов, принципов саморегулирования. Воля к власти стремится к усилению, но одновременно теряет контроль над средой, которая следует своим законам и принципам саморегулирования.
История хранит немало событий того, как власть преодолевала то там, то здесь свои кризисы, давая им при этом разные эпитеты и названия. Но оказывается, что при этом каждый раз она меняла только свою "вывеску", оставляла большинству людей в качестве утешения, из века в век, одно и тоже - ностальгию по их прошлому. Волю к власти всегда и всюду объединяло одно - стремление к самостоятельному, единоличному, глобальному росту, могуществу. У сложившейся за тысячи лет власти нет и быть не может иной цели - ей просто пока неоткуда взяться. Именно поэтому воля к власти всегда отрицала и продолжает всюду отрицать волю к жизни! Когда власть преодолевает свой очередной локальный кризис, мало кому и чему удается "ускользнуть" от перемен, а то и революционных потрясений. Но каждый новый виток таких перемен - это всего лишь результат все более глобального отрицания возможного единства воли к власти и воли к жизни. Воля к власти стремится сконцентрироваться во все более "совершенных" структурах с тем, чтобы всё "эффективнее" подавлять волю к жизни. Для этого процесса ничто не является препятствием: ни наука с её рекомендациями, ни религия с её истиной, ни политика с её свободой, ни экономика с её выгодой, ни что-либо иное.
Исторический процесс деградации, обреченность любой исторически сложившейся власти - теперь уже её хроническая болезнь. Своим вирусом она инфицирует науку, религию, политику, экономику, выхолащивая смысл и цель творчества. И это можно наблюдать всюду. Уже сейчас подобный процесс достигает особенно откровенных форм в средствах массового влияния на сознание человека. За внешней мишурой компьютерной графики, невероятных "киношных" эффектов, "невинных" литературных произведений, откровенных сцен искажается сам смысл творчества. Творчество превращается в своё подобие, в конструирование из готовых, незатейливых "деталей", привлекательных форм. Эти формы "сцепляются" современными информационными технологиями в непрерывный поток, который воспроизводит процесс разового потребления, за которым кроется зловещий смысл. Набирая свою мощь, этот поток способен уводить и уводит людей, народы, всю цивилизацию прочь от реальности. Этот видимый "уход" цивилизации - не простое искажение истории, отдельных и без того разрозненных фактов прошлого и настоящего, а демонстрация её возможного будущего - окончательное расставание с истиной.
Расставание - это всегда довольно грустное событие и только с истиной оно может произойти незаметно, неосознанно, по историческим меркам мгновенно. Поэтому крайне важно успеть осознать необходимость возрождения единства Духа человека, его воли. Но это осознание не придет само собой, посредством приобретения знаний в их традиционном виде. Невозможно достичь этого осознания и через страдание, сострадание, которые могут только изматывать силы человека. Это осознание возможно единственным образом - через веру в возрождение единства воли к власти и воли к жизни. Причем, такое может случиться только тогда, когда эта вера начнет различать в окружающей среде присутствие еле заметной возможности для такого возрождения. Такая вера мало чем отличается от знания в своей исходной, изначальной, реликтовой простоте. Тем не менее, даже такая вера способна, как говорят, пребывать в истине. Пребывать в истине, значит осознанно уменьшать возможность трагедии для всей цивилизации, окончательного расставания с истиной. А для этого надо успеть вовремя вернуться к её реликтовой простоте, разглядеть и научиться использовать её фундаментальную связь с бесконечной сложностью окружающего мира.
Истина, как процесс, проста и доступна в своей изначальной простоте до такой степени, что это может показаться невероятным. Её простота не в формуле, хотя и она имеет своё математическое выражение. Это скорее принцип саморегулирования, который можно сформулировать и смоделировать как всего лишь на одном листе бумаги, так и на самом современном компьютере, возможности которого этой простотой очень быстро исчерпаются. Тот, кто догадается и различит эту простоту окружающего мира, откроет для себя такие возможности, которые на сегодня могут показаться фантастическими. И это действительно так! У людей действительно есть реальная возможность овладеть доступом к управлению бесконечной энергией света, гравитацией и изменить свое отношение к жизни радикально. Конечно, такой возможностью люди могут воспользоваться и во зло. Чтобы вероятность этого события была сведена до минимума и, прежде чем лихорадочно искать эту простоту, нужно внимательно посмотреть и осознать смысл картины "Возвращение блудного сына". Эта знаменитая картина находится в Эрмитаже и как нельзя лучше рисует нам картину возможного возвращения человека к истине. Всматриваясь в этот шедевр Рембрандта, необходимо понять, что путь к истине пролегает только через возвращение к её исходной простоте, изначальности. И иного пути нигде не существовало и не существует.
Образ всех персонажей. изображенных на картине, полон противоречий. Так блудный сын, потерявший в своих блужданиях все материальные блага, за исключением кинжала - символа воли к власти, только внешне раскаивается. Можно легко поверить, что он вернулся в отцовский дом, гонимый отчаянием и ностальгией по любви, в которой он вырос в детстве. Но он вряд ли еще осознает всю глубину своего падения и по-прежнему надеется возродить свою волю к власти в будущем. Блудный сын в глубине своей души хочет стать пока только одним из тех, кто окружает его отца, например, похожим на своего старшего брата. Поэтому со стороны окружения отца по отношению к блудному сыну чуть заметны обычные для общества чувства: настороженность, скрытая неприязнь, умеренное сострадание, безразличие. Всё окружение отца понимает, что теперь этот "новый" человек будет жить с ними, и для некоторых из них он неожиданный конкурент. Это пока он обычный нахлебник, но пройдет совсем немного времени, пока жив отец, и с ним придется поделиться.
Главный образ этой знаменитой картины, конечно же, отец. С отцом в момент возвращения его младшего сына произошло то, во что трудно поверить. Удивительно, но это событие происходит незаметным: ни самому отцу, ни его окружению, ни его младшему блудному сыну. Хотя именно младший сын по ощущениям от прикосновения к нему рук отца должен почувствовать эту перемену. И он видимо это ощущает, но осознать и поверить в эту перемену сложно. Своей картиной Рембрандту удалось изобразить то, что в реальности увидеть невозможно - возрождение гармонии Духа человека. Это изображено через руки отца, на которые падает свет. Благодаря этому свету видно, что перед нами руки отца и матери одновременно. Эта метаморфоза скрыта от взгляда каждого из персонажей картины: старший сын смотрит вниз и погружен в свои "новые" проблемы, иные находятся за спиной отца. Руки почти слепого старика, проливающего слезы любви и нежности над своим блудным сыном, как бы олицетворяют лицо провидца, праведника, святого. Он сам не видит своих рук, но как бы предоставляет возможность увидеть их другим и осознать, что встреча с истиной возможна. И эта возможность может стать реальностью только через возрождение единства Духа человека, его воли к власти и воли к жизни. Это возможно через осознание настоящего как связи чувства ностальгии, любви и безграничной веры в будущее. Отец стар и немощен и не может выразить такое понимание жизни в словах, но обретенное им единство Духа - не в словах, а теперь уже в собственном преображении.