И.Мошкович
АНТРОПОЛИТИКА ПРИНЦА ХАССАНА
В выходящей в Лондоне арабской газете "Аль-Хайат" опубликована статья бывшего кронпринца Иордании, брата покойного короля Хусейна принца Хассана бин Таталя, которого заслужено считают интеллектуалом и одним из самых образованных людей арабского мира.
Сама постановка вопроса: "каким должно быть современное арабское государство" - отвечает на наш с вами вопрос: имеется ли в арабском мире интеллектуальный сектор, склоняющийся к тому, что арабский мир нуждается в переменах? Принц Хассан обозначает общее направление этих перемен, которые должны включать уважение прав меньшинств, культуру терпимости и плюрализма, поддержку культурного разнообразия, равенство граждан перед законом, справедливость.
Тот факт, что во всех этих, как и многих других областях арабский и мусульманский мир в целом, отстал от западного, никто не сомневается, но это вовсе не значит, что у арабов нет традиций, оглянувшись на которые эти народы не могли бы реконструировать свои национальные, социальные и государственные структуры в сторону их модернизации в духе XXI века. Задолго до того, как Запад совершил географические открытия и начал выкарабкиваться из мрака средневековья, именно арабский мир был убежищем для интеллектуалов, преследовавшихся в Европе за их убеждения и научные занятия. В целом арабский мир в те времена был гораздо более плюралистичным и терпимым по отношению к меньшинствам, чем европейский.
На фоне неразумных призывов к арабам вступить на путь копирования западных социальных и политических моделей, с которыми выступают многие в Америке и в Европе обращение принца Хассана выглядит единственно рациональным. Оно рационально, потому что может быть понято и есть надежда, что принято.
Взять хотя бы "реформы", которых американцы и европейцы требуют от Палестинской автономии, как условие создания палестинского государства. Хотят, чтобы палестинцы заменили проворовавшегося диктатора и создали у себя административные структуры по западным образцам. Можно подумать, что речь идет о ранчо, в котором хозяйство ведется плохо, и его хозяину советуют поучиться у соседа. А принц Хассан предлагает вспомнить гуманистические традиции своего прошлого и на их основе приноравливать свою жизнь к требованиям нового времени, к глобализации, жизни в условиях широкой сети различных коммуникаций, достижений современной технологии, причем, приводя все это в соответствии с учением Пророка.
Нам это хорошо видно на примере России, где спор о преимуществах западных моделей над национальными и наоборот длится уже четвертое столетие и продолжится, наверное, еще тысячу лет, причем всякого рода "почвенники" всегда доминируют. Учтите к тому же, что в России, как в Европе, преобладает христианство, а арабы на 99 процентов мусульмане.
Принц Хассан обращает внимание своих единокровных братьев на то, что они не одни в мире и, более того, близость интересов и взаимозависимость между континентами, странами, народами и конфессиональными группами непрерывно и в быстром темпе возрастает, и поэтому изоляция в любой области контрпродуктивна и ведет народы в тупик.
Между тем противоречия и конфликты между арабскими странами только усиливаются. Это требует наращивания вооружений. Следует изменить приоритеты и центральным сделать преодоление бедности. Что касается экономических и военных кризисов, то внимание следует сосредоточить не столько на их преодолении, сколько на их предупреждении.
Принц Хассан местами пишет вещи, которые нашему читателю кажутся банальными, но если принять во внимание широко распространенные в арабском мире взгляды, то его обращение к братьям-арабам считать жизнь высшей ценностью, в то время как среди арабов не сокращается, а ширится движение террористов-смертников и все громче звучат призывы к атакам на мирное население, выглядит довольно таки нестандартно. Атаку на Близнецы 11 сентября он называет "абсолютно аморальной".
Хасан пользуется термином "антрополитика" (греческое anthropos человек), имея в виду человечный, гуманный подход к решению конфликтов, и предлагает ввести в широкое употребление этот термин, а также строить деятельность международных организаций на базе заложенного в этот термин содержания. В отличие от пуританского отрицания факта, что все мы являемся участниками столкновения цивилизаций, в основе которых лежат две мировые религии, этот арабский интеллектуал называет себя "участником диалога между цивилизациями" и он, как правоверный мусульманин, предлагает "новую модель международных отношений и создание новой научно обоснованной антрополитической организации для решения международных проблем".
Это не просто слова. В мире преобладает убеждение, что так называемой "realpolitic" нет альтернативы. Это значит, что вершители наших судеб исходят (Должны, как считает большинство из нас, исходить) из конкретных ситуаций и интересов. Реалполитик - это искусство совмещения интересов народов, их правительств и сильных мира сего. Так, например, позиция Европейского союза в иракском и палестино-израильском конфликтах чисто "реалполитическая". Когда сетуют на плохо поставленную израильскую пропаганду в Европе, то, учитывая, что высказывания европейских политиков (Средств массовой информации тоже) и их действия носят общепринятый в нашем "реальном" мире чисто реалполитический характер, то невольно начинаешь думать о том, какую разъяснительную работу можно этой реалполитик противопоставить. Наша пропаганда должна быть тоже реалполитической?
Ясно, что реалполитика а антрополитика могут совмещаться, но могут - не в большинстве ли случаев? - не совмещаться, ибо политика потому и "real", что идет на компромиссы с совестью и отступает от принципов гуманизма и антропоцентризма. Она отталкивается от, грубо говоря, чистой выгоды.
Заглянем в себя и убедимся в том, что мы на каждом шагу хотим, чтобы все совершалось по совести и по справедливости, после чего соглашаемся с тем, что наш мир построен на реалполитике. Так вот приятно и радостно, что рупором антрополитики оказывается человек из ТОЙ цивилизации. Приятно и радостно, потому что это дает надежду на диалог между нами.
На ситуации, которая сложилась в мире, отражается отсутствие взаимоприемлемой и всесторонней формулы взаимоотношений между одним государством-нацией и другим государством-нацией. В частности, нет формулы, которая учитывала бы исламский общественный интерес и это порождает тот самый фундаментализм и тот религиозный экстремизм, которые нас так пугают.
Принц Хассан призывает к отделению религии от государственных дел. В данном случае он обращает внимание на преимущества, которые на Западе были извлечены из такого отделения. При этом он обращает внимание на то, что ислам вовсе не содержит догмы, по которой мусульманин должен навязывать свою веру "неверным". В наших с вами представлениях об исламе тоже присутствует эта путаница: мы так и видим жестокого сарацина, на коне, с острой саблей над головой и криком "Аллах ахбар!", который мчится на нас, спеша отрубить наши неверные головы. В действительности агрессивным по отношению к "неверным" является не ислам, а исламское государство, то есть такое государство, в котором религиозные проблемы не отделены от проблем чисто политических.
Здесь я должен предостеречь читателя от того, чтобы не пытаться смешивать проблему отделения религии от государства в странах ислама, от постановки этого вопроса в Израиле. При всех недостатках нашей демократии у нас все же демократическое государство, а в исламском мире ни одного государства, отвечающего стандартам демократии нет. У нас вся проблема, по сути, сводится к тому, что мы не хотим оплачивать содержание ешиботников и мы хотим, чтобы эти молодые люди служили в армии. Что касается нашего правительства, то хотелось бы, чтобы оно, напротив, было чуть менее атеистичным. В исламских же странах речь идет о диктатуре исламской олигархии (Как в Иране), хотя страны, где религия от государства отделена (Например, Ирак), к антрополитике тоже не приблизились. С другой стороны нельзя не заметить, что, говоря об отделении религии от государства, принц пишет об отделении ислама, как религиозной организации, от исламского же государства, а наши "отделители" говорят о светской власти, начисто отмытой от национальной религии.
Что касается того, что ислам утверждает равенство между людьми, то тут следует заметить, что, по крайней мере, те религии, с которыми мы сталкиваемся и которые имеют влияние на жизнь планеты, не содержат пунктов, утверждающих НЕравенство. Неравенство происходит от экономического и социального расслоения общества, которое затем закрепляется политической властью. А власть само собой старается для своего укрепления и освящения найти подходящую религиозную формулу. (В данном случае читателю рекомендуется отделить религию от государства в собственном сознании.)
"Как мусульманин, верящий в универсальные принципы гуманизма, пишет Хассан, я был глубоко потрясен при виде того, как талибаны разрушали грандиозные буддийские статуи в Афганистане, и меня чрезвычайно огорчило молчание моих мусульманских братьев".
Мы бы, пожалуй, пошли еще дальше принца. Я, например, бываю глубоко потрясен всякий раз, когда еврейские организации собирают многотысячные митинги и демонстрации израильтян в защиту в чем-то ущемленных или обиженных палестинцев. Даже если в данном случае справедливость на стороне палестинцев. Дело в том, что справедливость, это весы в руках богини правосудия Фемиды, а у весов, как известно, должны быть две чаши. Наши же защитники справедливости постоянно выходят, держа в руках только одну чашу. В случае с разрушенными буддами хорошо, благородно и справедливо выступать в защиту попранных прав буддистов или в защиту неприкосновенности памятников, общепризнанных, как духовное достояние человечества. Я тоже пытаюсь быть справедливым по отношению к страдающим палестинцам, но мне недостает взаимности.
Впрочем, это сказано не в упрек принцу. Тем более, что далее он пишет так: "Если мы потерпим поражение, то наша земля наполнится лозунгами экстремистов, призывающими к ненависти и бросающими вызов человечеству. Ввиду этого чрезвычайно важно, чтобы современное исламское государство было свободно от условий, навязываемых ему экстремистскими группами, которые пользуются учением ислама для достижения целей, далеких от ислама.
И в заключение хочу привести высказывания принца Хассана о роли и положении женщины в странах ислама. Каково их положение нам известно. "Если, пишет он, нам не удастся интегрировать эту половину людей в наше общество, то мы лишимся половины своего интеллектуального потенциала. Пророк Мохамад сказал, что небеса - у ног женщины".
Если так сказал пророк, то я с ним заодно.