Аннотация: О Зале имен Мемориала Яд Вашем и немного о природе зла
ЗАЛ ИМЕН
Самая большая по числу камней и объему вложенного в нее рабского труда гробница находится в Египте - она построена во славу одного человека. Самая гигантская гробница по числу увековеченных в ней жертв нашей самой гуманной в истории цивилизации - в Иерусалиме, на Горе Памяти - это Зал имен Мемориала Катастрофы и героизма европейского еврейства Яд Вашем.
Прах миллионов погибших рассеян и развеян на пространстве от Пиренеев до Каспия. Ни надгробий, ни имен. Как велика должна была быть ненависть палачей - даже не пытайтесь сравнить со знаменитым Самсоном с Гревской площади! - чтобы даже списков сброшенных во рвы или обращенных в пепел не оставить потомкам! А теперь историки ведут спор о ЧИСЛЕ МИЛЛИОНОВ стертых с лица земли...
Единственными хранилищами памяти о них в большинстве случаев являются семьи, оставшиеся в живых, благодаря тому что одни успели, сбежав за океан, или, буквально из-под топора, - на Восток, сохранить жизнь себе и потомству. Мы обращаемся к этим семьям с просьбой увековечить память тех, кого они еще помнят, в форме свидетельского листа - символического памятника погибшему в Холокосте.
В данном случае - не ради статистики, а ради того, чтобы в поколениях осталась память о каждом в отдельности, а не только в форме статистической единицы.
... Мою бабушку, прежде чем, еще живую, бросить в яму, привязав к лошади, протащили по мостовой местечка, которое она считала родиной. Там, на дне Кременчугского (Хрущевского?) моря, у нее нет могилы. Ее могила здесь, возле конторки, у которой я, вот уже больше двадцати лет, принимаю посетителей.
Я здесь как в кругосветном путешествии, только наоборот: мир вертится вокруг меня. Туристы, экскурсанты, школьники, студенты, монахи, солдаты Армии обороны Израиля, евреи-репатрианты, официальные лица... Люди всех рас и со всех континетов.
В Израиле есть два центральных места, которые обязан посетить каждый, независимо от вероисповедания или политической ориентации: Котель (Стена плача) и Яд Вашем. "Шем" значит "имя", а имена хранятся в Зале имен. Иначе он может считать, что не был в Израиле и ничего не понял.
В Зал имен приходят, чтобы, пошарив в памяти компьютера, попытаться среди миллионов имен найти имена своих близких, чтобы увековечить имена тех, на кого листы еще не запонены или чтобы в очередной раз задать все тот же вопрос: ну, как такое было возможно?
В самом деле, как можно было, пройдя столь долгий путь от Парфенона до Сикстинской капеллы, от Гомера до Гете, Бетховена и дальше, до ХХ века, который казался апофеозом гумманизма и культуры, докатиться до геноцида, подобного которому не знали в самой дремучей древности. Между прочим, Генрих Гейне в середине XIX века предупреждал, что в Германии такое возможно, но евреи очень охотно селились в этой стране, не без основания полагая, что такое невозможно. Те, что селятся сейчас, просто на сто процентов убеждены, что ничто подобное повториться не может. Дай им Бог оказаться правыми!
Казаки Богдана Хмельницкого, а позднее гайдамаки с такой неописуемой жестокостью расправлялись с евреями, что было чему поучиться, но очередная и не менее жестокая расправа в тех же краях произошла в годы Гражданской войны, а потом наступил 1941-ый. И опять: как такое возможно? Выходит, возможно.
В принципе, Зал имен Мемориала Яд Вашем не место для занятия историей. Это скорее место для молитвы и поминовения невинных жертв. Четверть из них были еще детьми. Недавно я держал в руках лист, где в графе "имя" записано так: "Не успели дать".
... Недавно террористы выстрелами в головы застрелили еврейку и четверых ее детей. Женщина была на восьмом месяце беременносити. Ребенку в ее утробе тоже не успели дать имени.
Почему сегодня никто не спрашивает: как такое возможно?
Папа римский сказал, что такое стало возможно вследствие неправильного толкования христианами некоторых положений Евангелия. Возможно. А теперь уже найдено правильное толкование?
Нет, в Зале имен такие вопросы не обсуждаются. Кладбища и гробницы - неподходящие места для разговоров о политике. Здесь говорят о вечном. И о тех, что, сгорев в пламени Холокоста, не перестали быть близкими. Даже наоборот: стали еще ближе.
Это писатель Эли Визель, который сам, будучи ребенком, едва не погиб в лагере смерти, назвал гибель шести миллионов евреев "Холокостом", а когда слово вошло во всеобщее употребление, спохватился, поняв, что термин не соответствует событию. Говорят также "Катастрофа" или, на иврите: "Шоа", но все понимают, что невозможно среди слов, приложимых к понятиям прошлого, найти подходящее, чтобы назвать то, чего никогда прежде не бывало. То есть, конечно же, бывало, но не в таких масштабах и не с таким беспрецедентным уровнем цинизма.
Когда, в 1961 году, газета "Нью Йорк таймс" прислала своего корреспондента Ханну Арендт в Иерусалим, чтобы вести репортажи о процессе Эйхмана, то первое, чем удивил журналистку сидевший в будке из пуленепробиваемого стекла тип, была его ординарность. "В нем нет ничего зловещего", отметила она. Возможно она надеялась увидеть типичного злодея из мультфильма. С клыками и пронзительным взглядом из под мохнатых бровей. А он говорил, как простой почтовый служащий.
Впоследствии Ханна Арендт написала книгу об ординарности, б а н а л ь н о с т и зла, и эта идея стала предметом изучения и обсуждения в трудах целого поколения философов второй половины 20 века.
Ханна Арендт попыталась объяснить, как человек, не отдавая себе отчета в том, что он делает, попадает в подставленную ему обстоятельствами, историей ловушку зла, после чего его, как щепку, несет зловонный поток коллективного преступления. И он участвует. В войне и массовом зверском уничтожении людей. И ведет себя так, что потом невозможно понять, как он мог.
Широко известен групповой фотопортрет нацистских преступников, сидящих перед судьями Нюренбергского Международного трибунала. Хотя мы все прекрасно знаем, какие ужасные преступления им были инкриминированы, посмотрите внимательно и, набравшись объективности, покажите мне хотя бы одну типично бандитскую рожу. Можете мысленно поставить перед ними кружки с пивом и написать с натуры картину под названием "Пивной бар на окраине Мюнхена". Геринг подошел бы на роль бармена. Почему Ханну удивил этот обыкновенный Эйхман?
Мне кажется, Ханну Арендт потому так поразила ординарность внешности Эйхмана и идея банальности зла, что мы - простите за откровенность - заражены разрушительной, чисто христианской, идеей Зла, якобы порожденного первородным грехом и космического масштаба сценарием трагедии борьбы между Сатаной и Богом.
Х.Арендт рисует Эйхмана, как человека-машину, бездумного, лишенного способности оценивать свои действия с точки зрения личного отношения к ним. Неспособный мыслить, он просто выполнял приказы и инструкции. "Оказавшись в ситуации, выходящей за рамки рутинного следования т о м у, ч т о п о л о ж е н о, он, писала она, обнаруживал полнейшую беспомощность."
Постольку, поскольку речь идет об одном бюрократическом чудовище, то спрашивается: кого казнили, чудовище, пославшее на смерть миллионы людей или примитивную машинку, которую, сломав, стоило бы вышвырнуть из памяти? А если таких машинок миллион, то что толку в шуме вокруг расправы (безусловно справедливой) над одной из них ?Пару лет назад по одному из каналов российского телевидения показали обыкновенного старичка, который рассказал, что, служа в Соловецком лагере, он однажды в течение одного р а б о ч е г о д н я застрелил больше тысячи человек. Отобранных Бог весть по какому признаку для расстрела подводили по одному и он по инструкции стрелял каждому в затылок. И не сошел с ума. И не раскаялся. И дожил до глубокой старости.
Примеров о б ы к н о в е н н о го (банального) зла так много, что эту статью можно иллюстрировать до бесконечности. В поисках того, как и почему люди оказываются толпами вовлеченными в потоки и водовороты злонаправленных действий, вина возлагалась то на мифическую, то на реально-историческую фигуру и сразу становилось вроде бы ясно, кто главный виновник и кому следует противостоять.
Но ведь у каждого есть еще его голова на плечах и сердце в груди! - восклицает здравомыслящий обыватель, не вникающий в хитроспления философской мысли. Не помогает! - отвечает ему госпожа Арендт, ибо "...будь процесс мышления, как таковой, привычкой отражать и исследовать происходящее, независимо от специфического содержания и результатов, то может ли это быть препятствием к тому, чтобы человек совершал злонамеренные действия?"
Короче: достаточно ли иметь "а биселе сехл ин коп" (Немножко ума в голове), как сказала моя бабушка, та самая, о которой яказано выше, в соединении со стартером, автоматически приводящим "сехл" в действие, чтобы не делать гадостей и не совершать преступлений против человечества? Нужно ли быть философом, чтобы понимать, что конечно же нет? Для того и существуют и претендуют на универсальность во времени и пространстве нравственные системы, чтобы, не полагаясь на "сехл" каждого, определить рамки того, что можно и чего нельзя.
Арендт пишет, что события, связанные с германским нацизмом, свидетелями, участниками и жертвами
которых оказались десятки миллионов людей, разрушают наши представления о природе зла и взаимоотношении между злом и способностью мысли противостоять ему.
Однако так ли уж уникальны в своей банальности Эйхман и германский нацизм? Сидя здесь, рядом с миллионами символических памятников жертвам Гитлера, Эйхмана и компании, я силюсь понять разницу между развязанной Сталиным и Гилером Второй мировой войной и Крестовыми походами 11-12 веков н.э. , жертвами которых было население территорий, где жили христиане, мусульмане и евреи, но которые имели несчастье оказаться на пути крестоносных банд, или психопатами Петром и его дружоком Меншиковым, по приказу которых вырезали десятки тысяч украинских казаков... Что касается мусульман и евреев, то их убивали без разбора, кого в Европе, а кого в местах, где мы сейчас живем. В процентном отношении число погибших вполне сравнимо с тем, что произошло в середине прошлого века, но в данном случае нас интересует не столько отношение числа жертв к численности жителей страны, сколько природа и источник зла. Уровень фанатизма и жестокости "защитников гроба Господня", вместе сводимых к полному презрению к жизни таковы, что рядом с ними хомейнизм - детские игры.
Уникальность Шоа не в этом, а в том, что впервые в истории была поставлена задача такого масштаба по полному истреблению целого этноса - евреев. А то, что миллионы германских и не германских эйхманов, не прибегая к интеллектуальному анализу поставленных задач, не пытаясь сличить свои действия с уроками добра, лучшими образцами художественной литературы, трудами философов или проповедями священников, делали, что приказано, - это и было б а н а л ь н ы м, как сапог рейсфюрера, злом.
Госпожа Арендт писала, что зло не имеет корней, что оно поверхносно и достаточно человеку поглубже вникнуть в суть происходящего, как зло испаряется. Зло банально, потому что поверхносно. Эта идея получила в наше время такое распространение, что широко обсуждается в прессе и на научных конференциях.
Сказать по правде, мне она не помогает понять природу и происхождение ни главных действующих лиц истории нескольких последних десятков лет, ни банальных бюрократов, ни хладнокровных палачей.
Совершенно ясно, пишет в "Дневниках писателя" Ф.М.Достоевский, что зло гораздо глубже заложено в человеке, чем думают социалисты, что никакая организация общества неспособна его исправить, что душа человека останется такой же, как была, что грех происходит из самой души, что законы, управляющие человеческим духом человеку неизвестны...и только Он может сказать, что воздаст по заслугам. Если так, то выходит и говорить не о чем, и выяснять нечего, и избежать эйхманов нет никакой возможности. Социалистическая идея состоит в том, что источником зла в обществе являются нищета, несправедливость и неравенство, но мы уже видели, как социалисты эти условия исправляют. Та же Арендт в 1945 году предсказывала, что на протяжении всей второй половины века все мыслители только и будут заняты, что этим чертовым вопросом о природе зла.
Папа Иоанн-Павел Второй, мудрый старик, на старости лет, когда уже руки затряслись от паркинсона, наконец-то не только осознал простую истину, что Холокост начался не с Эйхмана и не с Гитлера, а с того, что "христиане ошибочно интерпретировали некоторые положения Евангелия". А он уверен, что та часть Священного писания, которая в христианском мире называется "Ветхим заветом" ими правильно интерпретирована?
Христианство, распространившее свое влияние на огромном пространстве планеты, представляет собой мутацию иудаизма с включением элементов язычества и зороастризма. В частности дуалистическое представление о разделении всего сущего на злое и доброе заимствовано из зоорастризма. В некоторых вариантах христианства, таких, как манихейство, это разделение достигает такой степени, что носитель зла превращается в антипода самого Бога.
У евреев все сущее, белое и черное, доброе и злое происходит из единого Источника. Подобно тому, как, по словам Черчилля, демократия может быть и не самое лучшее изобретение человечества, но ничего лучшего у нас нет, иудаизм тоже кому-то может быть и не очень нравится, но ничего лучшего, никакого лучшего гаранта и руководства к праведной и здоровой жизни пока еще не придумано. Впрочем, имейте в виду, что я пишу эти строки, сидя в Зале имен, среди миллионов памятников жертвам "банального зла".
Иудаизм тоже, конечно же, отличает добро от зла и мыслит их, как антиподы, но природа зла очень проста: неотступное выполнение заповедей и правил, установленных Торой и традицией, является добром, а нарушение этих правил - злом.
О культуре написано так много, что первоначальный смысл этого слова уже утрачен. Мы не помним, что оно происходит от латинского "cult" в его чисто религиозном значении, причем в древнем Риме его с религии перенесли на сельское хозяйство, от чего возникло "agri cultura" (В отличие от "Dei cultura" или "культ Бога" и "animi cultura" или "культ разума"). Может быть, чтобы понять такие ужасные вещи, как война, геноцид, поведение людей в экстремальных ситуациях, их жестокость по отношению к себе подобным, доходящие до полного озверения (Да извинят меня звери за такое незаслуженное сравнение) и помешательства целых народов и то, что философы называют "природой зла", стоило бы всем подумать о действительном смысле таких понятий, как "культура", "заповеди", "традиции предков"?.. Разнообразия ради.