- Теперь остается только перебраться на ту сторону, и тогда...
- И что тогда?
- И тогда мы будем на другой стороне.
- Что это значит?
- Точно не знаю, но с того берега будет видна Аргентина, Серебрянная страна.
- Ты шутишь!
- Шучу. Я сказал в том смысле, что наши шансы возрастут, и во много раз.
- Ты уверен?
- Оглянись вокруг и назад.
Позади них грохотало, и вечернее небо пылало ярче, чем закат, что по ту сторону реки. Где-то там, под Яссами, добивали очередную группировку германских войск.И каждую секунду кто-то умирал. Русские, немцы, киргизы, которым до этой свары не было никакого дела, потому что где Киргизия, а где Молдавия. И перед смертью, возможно, многие успевалиподумать, что эта боль - за самое правое изо всех дел на свете.
- Наши побеждают, - сказала Таня, и добавила: - Ведь правда на нашей стороне? Ну, скажи, разве не так? Ведь правда на нашей стороне? Неужели ты не согласен, что правда на нашей, а не на их стороне.
Он обнял ее и прижался губами к ее виску.
- Ты знаешь, я подумаю об этом, когда кончится стрельба.
- Ты тоже убил Тараса.
- Это так. Я ненавижу Тараса за то, что он заставил меня убить его. Я ненавижу всех, кто заставляет меня убивать. Если меня убьют, то тех, что меня убьют, я буду ненавидеть меньше, чем тех, которые заставляли меня убивать.
Как это получается, что двое совсем-совсем чужих друг другу людей становятся сначала близкими, а потом единственными на свете и - шли бы они все к чертовой матери и даже дальше со всеми их молниеносными наступлениями, паническими бегствами, поражениями и победами, за дымом и грохотом которых, исчезни они сейчас оба, и это будет значить не больше, чем... Даже сравнить не с чем, потому что этого не заметят ни на небе, ни на земле.
Когда совсем стемнело, Лёш сказал:
- Оставлю тебя здесь, а ты из кустов не вылазь. Одпочинь. Поспи. А я поброжу поберегу и подумаю, как нам переправиться.
Когда Лёш вернулся, она так хорошо спала, как будто кусты и трава, и все вокруг принадлежали только ей, и только ей служили спальней и "Санта Марией" на другой континент, и она была частью необыкновенного целого, а разбудить ее было все равно, что все это чудо разбить и развеять по ветру. Тем более, что там, где вечером полыхало и грохотало, к ночи поутихло, и слышно было, как плескалась вода у берега. Когда в последний раз он слышал такую музыку и такую тишину?
В километре от этого места он нашел у берега привязанный веревкой к стволу дерева старый плот, такой старый, что бревна, из которых он был связан, готовы были вот-вот разполстись, и Лёш, бродя вдоль берега, собрал куски проволоки и, как мог скрепил эту убогую конструкцию, чтобы не рассыпалась. Посреди плота было подобие шалаша с брезентовым покрырием, а на берегу была оставлена длинная, суковатая ветка, служившая хохяину плота шестом для управления нехитрой посудиной.
- Сейчас мы отправимся в дальнее плавание, - сказал Лёш. - Будь осторожна. Я связал кое-где бревна колючей проволокой. Не споткнисть и не поранься.
Это же надо, чтобы даже проволока, которой он связал бревна плота спасения была колючей. Лучше не спрашивать, откуда на берегу такой красивой реки взялась колючая проволока, и почему именно колючая, а то в воображении, не дай Бог, возникнет тело двадцатилетнего парня, которое с разбегу повисло на ней и все, на этом для него война закончилась. Он свою правду уже доказал.
Лёш отвязал свой дредноут от дерева и оттолкнулся от берега. Плот послушно отплыл, потом несколько раз повернулся, демонстрируя своим пассажирам погруженные в лунную голубизну берега и богатство звездного неба, а Лёш вспомнил, что учитель, кажется географии, рассказывал им о том, каккогда-то моряки, возвращавшиеся с Юга, из-за Экватора, удивляли всех описанием совсем другого неба, на котором звезды образовывали непохожие на здешние узоры.
- В Аргентине небо будет совсем другим, - сказал он, между тем как плот, постепенно удаляясь от берега, продолжал кружиться, а Таня, лежа на спине, любовалась круговоротом звезд и голубым фонарем Луны.
Лёшины навыки в управлении речными судами были достаточно ограниченными, но, поскольку река стремилась в том же направлении, которое он избрал в качестве цели, то есть - на Юг, плот, покружившись, направился туда же, и они могли расслабиться.
- Вперед, в Аргентину! - сказал Лёш негромко, но убедительно, а Таня посмотрела на него с уважением, как, вероятно, матросы "Санта Марии" смотрели на Христофора Колумба, который точно знал, что они плывут в Индию. Хотя бы потому, что Индия - в той стороне, а если у тебя есть цель и ты точно выверил направление к ней, и ты полон сил и уверенности, что не свернешь, то - он же правильно сказал: вперед!
У Тани не было ни уверенности Лёши-Колумба, ни сил, ни даже мыслей о том, что произойдет в следующую минуту.
Так они плыли очень долго, и, как однажды изрек Господь, который на небе, на земле, и повсюду, но именно в этот момент смотрел в другую сторону, было утро, и был день, и Солнце было самым добрым из всех солнц во Вселенной, так как светило, не обжигая, а прикрывшись, кружевным облачным платком.
- Эта туча готовит нам отличную баню, но это хорошо. Когда что-то происходит во время дождя, то это обещает успех, - сказал Лёш, встал и крикнул туче, что да, пожалуйста, пусть делает свою работу. Этот чертов мир по самые уши в крови, в дерьме и грязи, и его надо бы отмыть.
В это время течением их почти прибило к берегу. Не настолько, чтобы сесть на мель или зацепиться за корягу, но довольно таки близко, и Лёш встал и погрузил шест в воду, ища дна, чтобы оттолкнуться и опять выйти на середину реки. Ему удалось нащупать опору, и он навалился на шест. Плот поплыл влево.
На берегу показались какие-то люди. Они были вооружены, но формы одежды, которая указала бы на их принадлежность к армии или национальности, на них не было. Один из них стал что-то кричать. Не по-русски и не по-немецки. Очевидно это были румыны. Или молдаване.
- Что вам надо? - крикнул им Лёш.
Тот, что окликнул его, подошел ближе к берегу и опять закричал, показывая жестом, что требует плыть к нему. Врядли Лёш, даже если бы захотел, смог бы так быстро сманеврировать. Ведь это же была не лодка, а плот, видимо, опять, как в начале их плавания, попал в водоворот и его начало крутить. Румынский молдаванинили молдавский румын заорал еще громче, но черт его поймет, что он хотел сказать и как с ним договориться и объяснить ситуацию.
- Я не могу этого сделать! - крикнул ему Лёш.
И тут произошло страшное.
Тот, кто не видел большой войны, одной из тех, которыми безответственные мерзавцы-политики развлекались в прошлом веке и утоляли свою ненасытную годость, тот, кому повезло родиться гораздо позже, очевидно испытывает трудности в понимании простой вещи: на большой войне чего-нибудь не страшного быть не может, и второе: тогда, в прошлом, и в тех местах бессмысленно с нынешних берегов искать правых и виноватых или - а уж это и вовсе глупо - логику чьих бы то ни было шагов и поступков.
Кто-то выпустил автоматную очередь.
Когда-то - я где-то читал - пастухи в тех краях играли на свирелях. Чтобы у овец был хороший аппетит и чтобы они нагуливали вес и чтобы потом зарезать овечку и с аппетитом, на здоровье, съесть ее в кругу семьи. Под отличное молдавское вино. Так это было придумано, заведено и устроено. А нынче другая мелодия: та-та-та-та-та... И так далее... В до-минор. Или мажор. У композиторов этой музыки бывают разные вкусы.
Лёш сначала опустился на колени, потом лег на бок и, наконец, медленно перевалился на спину. И так же внезапно с неба обрушился ливень с градом, а плот вывернуло из водоворота и подхватило течением. Таня почти упала на Лёша и повисла над ним, опираясь руками о бревна и не замечая своей крови, которая текла из распоротой ладони, которой наткунулась на колючки проволоки. Она стала кричать какие-то слова, из которых членораздельным было только его имя Лёш! Лёш! Лёшенька!А дождевая вода и их крови с трудом совместимых групп смешивались, образуя на бревнах сто лет назад спиленых деревьев живописные узоры в стиле модерн.
Щедрый августовский дождь лил и лил, а плот все несло и несло, и даже Господь Бог не мог бы сказать, сколько времени прошло, потому что, как мы уже заметили выше, Он в это время смотрел в другую сторону, силясь понять, на чьей стороне сила, а на чьей правда, и кому присудить приз победителя. Он просто не замечал того, что происходит с этой странной парой, похожей на одну из тех, что нам на этих дняхпоказали по телевизору в душещипательнойnovel'e, к которой мы с самого начала отнеслись безо всякого уважения, но тем не менее смотрим, стараясь не пропустить ни одной серии.
Всевышний, который, судя по написанным о Нем книгам, создал Себя по образу и подобию человека, обладает феноменальной забывчивостью. Забывает, а потом вспоминает. Мы к Нему за это не в претензии и с пониманием относимся к качествам, столь подобным нашим, которые Он постарался скопировать.
Скажите честно, а я не обижусь, что в даный момент вас больше интересует, мой рассказ об этих двоих на плоту или, скажем, финальный матч чемпионата мира по футболу. Вот именно. И Господь тоже был бы рад, но на фоне такой широкоформатной батальной сцены, кто заметил бы мини-трагедию Тани и Лёша, нечаянно соединенных войной, любовью и смертью...
Таня пыталась помочь Лёшу, хотя помочь было нечем. Дождь прекратился, они были уже далеко от того берега, с которого в них стреляли, она с упреком посмотела на небо, и Он вспомнил о ней, а Лёш внезапно открыл глаза.