Не такой уж я большой поклонник Достоевского, чтобы еще и цитировать его, но то, как он на одну чашу весов своих нравственных предпочтений положил слезу одного ребенка и, что бы вы ни положили на другую чашу, ничто ее не перевесит - это, согласитесь, обязано быть эпиграфом к любому документу государства, если оно претендует на звание демократического. А иначе, господа, я не понимаю, что вы называете демократией. Не демократия это, если, утверждая ее, вы проливаете слезу даже одного ребенка. И не произойдет из этого ни мира, ни процветания, а будет только это: детская слеза на вашей совести. А за нею потекут другие слезы, и это неизбежно.
И если вы, руководствуясь принципом перевеса большинства над меньшинством при принятии решений, постановлений и законов не напрягаете слух: а не заплакал ли ребенок, и продолжаете настаивать на том, что право на стороне большинства, то зачем мне ваша, извините, вонючая демократия? Право большинства навязывать волю меньшинству мало чем отличается от права сильного над бессильным, волка над ягненком, а Шарона над любым поселением, которому он может сказать, как Тарас Бульба своему сыну: я тебя породил, так я же тебя и убью. То есть ясно, что другого механизма, кроме принятия решений большинством,не придумано, и это единственное, что применимо в демократических институтах, но при условии, что меньшинство не угнетается. В противном случае дискуссия должна продолжаться до тех пор, пока интересы меньшинства не приняты во внимание.
Демократия имеет свойство мутировать и приспосабливаться к различным условиям. Точнее сказать, так называемые политтехнологи (Ну, и словечко придумали! Раньше, при дворах монархов, этих "специалистов" именовали не иначе, как ловкими интриганами) создали теории и практические модели обхода существующих демократических рамок и получения требуемого варева из самых не подходящих ингредиентов.
В результате, утверждать, что президент действительно был избран большинством голосов, а, скажем, надругательство над определенной частью народа вплоть до выдворения с мест проживания под предлогом выполнения воли большинства этого же народа и соблюдения всех "норм демократии" выполнены в рамках того, что господа называют демократией, нет никакой возможности.
Существуют десятки определений термина "демократия" и я уверен, что читатель готов предложить свое, отличное от тех, что предложены другими. Заметив это, польский философ Юзеф Бохеньский ("Stozaboronow") пишет: "Демократию вообще невозможно определить - настолько все здесь запутано" (Я бы уточнил: не запутано, а запутали "политтехнологи")
Когда вы слышите, что кто-то - чаще всего интриган и демагог - произносит это слово, то учтите, что вас уже ухватили за нос и собираются втащить в какую-то мерзость, и раньше, чем развесить уши, почитайте Ю. Бохеньского:
У слова "демократия" имеется по меньшей мере шесть значений:
- Демократия, как общественное устройство, при котором правит народ, выбирающий себе правителей, власть (От греческих слов demosи kratein-народ + власть);
- Демократическое устройство, которое может быть различным:
а. Прямая лемократия, когда весь народ собирается и на этих собраниях решает свои дела. Так было в Афинах, в Новгороде, в швейцарских кантонах)
б. Парламентская демократия, когда народ выбирает своих представителей в законодательный орган, а этот орган формирует правительство.
в. Президентская демократия, когда весь народ выбирает президента, а тот формирует правительство.
г. Партийная демократия.
д. Комбинации и сочетания вышеперечисленных.
Скажем, в Израиле сконструировано нечто подобное партийно-парламенской демократии, при которой вы за будущего своего представителя не голосуете, а голосуете за список партии. Называют эту модель по-разному, но суть в том, что я сказал.
Вопрос: какая из этих форм - истинная демократия?
- Демократией называют такой строй, при котором существуют свободы, такие как свобода печати и собраний. Правда, под разными предлогами их ограничивают, ставят палки в колеса, травят, но при этом вам об ограничении ваших прав не сообщают. Вместо этого вас охмуряют формулой: то, что мы, истинные демократы, делаем, необходимо для защиты демократии. То есть для защиты демократии эту демократию нужно слегка обкарнать.
- Под демократией подразумевают также законность, то есть демократическое государство непременно должно быть государством правовым, в котором "правит закон".
Юзеф Бохеньский предостерегает: не путайте демократический строй с социальной демократией. Последняя представляет собой общество, в котором отсутствуют рогатки, разделяющие различные слои, социальные, этнические и религиозные группы.
Пример из израильской жизни: члены партии МЕРЕЦ, такие как Бейлин, Сарид и др., постоянно указывают на то, что такие группы израильского общества, как религиозно-ортодоксальная или поселенческая, к их (Сарида и др.) демосу (этносу?) не относятся вовсе. Почему Сарид считается демократом передней линии? - ума не приложу. В программе такой, с позволения сказать, партии, как Шинуй, есть только один пункт: победить ту часть общества, которая представлена партией ШАС с тем, чтобы она не мешала членам этой партии устраивать жизнь в стране по своим - само собой демократическим - правилам. Послушайте Виктора Браиловского, и он вам объяснит гораздо лучше меня, что это и есть "высшая форма демократии".
Кстати, я у всех спрашиваю, но никто еще толком мне не объяснил, почему религия должна быть отделена от государства, а наука - нет? И почему бы все и вся, включая наши дома, школы, музеи, театры. супермаркеты - вообще, все - также не отделить от государства? И пусть оно будет само по себе, а мы сами по себе. Впрочем, государство для того и создается, чтобы ничего от него не отделять и чтобы оно, государство, обслуживало всех.
Прежде мы имели несчастье жить при строе, который был самым диктаторским и изуверским по отношению к правам и свободам своих граждан, но называл себя "социалистической демократией высшего типа", что служит предупреждением относительно того, можно ли официальные названия принимать за действительность. В каком смысле израильская партия "Демократический выбор" является демократической, много раз думал, но пока не понял.
Я не перестаю всегда цитировать замечательного поэта и человека Булата Окуджаву, который на вопрос: что такое демократия, ответил очень просто: демократия, это общество, граждане которого хорошо относятся друг к другу. Ну, разве не чудо?
В том же ключе я бы оценивал степень причастности к демократии людей, а также парламенты, правительства, учреждения, которые творят добро и противостоят злу, способствуют добрым отношениям и препятствуют попыткам разжечь вражду между людьми.
В связи с последними событиями в Израиле, событиями, о которых говорит и пишет весь мир, потому что такие вещи неизбежно становятся прецедентами и влияют на многие решения в будущем, причем не только в той стране, где они произошли, я должен обратить внимание на то, что все эти мерзости произошли на фоне осанны в адрес демократии. Вплоть до того, что выселение тысяч людей из их домов и экстрадиция собственных граждан из района их проживания якобы представляют собой торжество демократии.
О торжестве демократии мы много раз слышали в нашей предыдущей инкарнации. Мы помним, что упоминание о демократии зачастую оказывается формой лицемерия и прикрытием каких-нибудь гадостей. Поэтому я предлагаю читателю проявить осторожность в этом случае и проявлять ее всякий раз, когда кто-либо из записных политиканов и "политтехнологов" (чит. интриганов) произносит это полисемантическое слово.
Первый тест: на элементарную порядочность.
Например, вы голосовали за такую-то партию, имея в виду ее программу и избирательные обещания. В партийном списке значился господин Х. Протиснувшись в парламент (Кнессет) этот господин выходит из родной партии, создает свою группировочку и делает то, что ему нравится, постоянно ссылаясь при этом на демократию. Вы понятия не имеете, какую демократию он имеет в виду, но понимаете, что с точки зрения элементарной порядочности, его поступок в рамки декларируемых им словоблудий не укладывается. Значит то, что мы называем демократией, это не то, что демократией называет он. Я, конечно же, имею в виду Романа Бронфмана, который присоединил свой Демвыбор к Мерецу, иначе говоря, себя одного под номером пять, снова проскользнул в Кнессет, и опять говорит теперь, что он со своим Демвыбором - отдельно. Демократия, в отличие от других -кратий позволяет обмануть дважды, и чтобы поверили. При диктатуре за такие штуки просто ставят к стенке.
Второй тест: на отточеность программных формул.
Эти формулы бывают стройными, как Софии Лорен. От них, как от ног и бюста великой итальянской актрисы, кружится голова. "Что делать?", "Шаг вперед, два назад" (В балете это, кажется, "па-де-де"?), "Мир-народам", "Земля- крестьянам". Продолжая этот ряд, получаем современные, политтехнологические: "Только Ликуд может", "Территории в обмен на мир" (Чушь собачья, но зато как звучит!)
Услышав подобное одностишье или, выражаясь по-древнеиндийски, мантру, чуткое ухо современного человека обязано насторожиться: где-то здесь воняет трупом зарытой собаки.
Ленинская политтехнология обошлась России и народам Европы во многие десятки миллионов жизней. У нас просто нет такого числа миллионов, чтобы положить их на алтарь демократии Шароновского типа.
Маленький пример того, как псевдо демократия использует СМИ:
Прекрасный, очень речистый журналист Рафаэль Рам (псевдоним - тоже один из ловких демократических приемов) в субботу утром выступает по русско-язычному радио с обзором прессы за неделю. Выступает очень профессионально, но большая часть материала бывает взята из левой газеты "Гаарец" - рупора израильского лево-демократического истеблишмента. Читатель, прослушав Рама, считает прессу обозренной, а себя проинформированным. На самом деле это технологический фокус-покус и прямой выпад в адрес демократии. Если, конечно, вы считаете разнообразие мнений признаком демократии.
В заключение: граждане демократического государства подобны детям, играющим на ковре, в то время, как взрослые (политики и политтехнологи), сидя за столом, решают свои вопросы. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. А заплачет - тоже не беда: детская слеза нынче дешева.