"Ибо они народ, потерявший рассудок, и нет в них смысла. Будь они умны, поняли бы это, осознали бы, каков будет конец их." (Второзаконие, 32.28, 29)
О ком же это так нелестно сказано в книге Дварим (Второзаконие), о нас или о наших врагах? Не беря на себя смелость толкования Пятикнижия Моисеева, безуспешно пытаюсь отогнать мысль, что речь идет о тех и других и относятся эти слова не столько к тем давним временам, сколько к нашему, такому интересному и такому полному парадоксов времени.
Идет война и поле битвы растянулось от Калифорнии через Средиземноморье, Ближний, Средний и Дальний восток до Филиппин. Сколько бы в Вашингтоне и Иерусалиме ни настаивали на том, что свободный мир ведет войну только против терроризма, эта правда - только часть правды, так как по обе стороны раделяющей противников стены невозможно не видеть не только палящих из-за углов террористов, но также противоположные и непримиримые мировоззрения, представления о морали, отношения к жизни и смерти, и по их-то как раз поводу и гремят мечи.
При этом видимой, физической, вроде той, что строится в Израиле, стены для отделения одного народа от другого в целях взаимной безопасности, нет, и нет границы с полосатыми столбами, ни Джульбарса, чтоб во время залаял на нарушителя. Точки и линии соприкосновения духовно и психологически не совместимых миров образуют сложный лабиринт, ситему невидимых фронтов, а частные интересы и амбиции неотделимы от интересов наций, общественных и религиозных групп, и все, на что способны мы, заседаем ли мы в Совете безопасности ООН, в академиях политических наук или за чайным столом моего соседа Абрама, это осознать уровень сложности и непреодолимых трудностей при попытке развязать клубки.
Важнейшей частью специфически арабской ментальности является обостренное представление о чести, которое вроде бы не должно допускать убийство ребенка, старика, женщины. Между тем мы видим, что терроризм направлен главным образом против них, невиновных и безоружных, а не против военных и вооруженных. Объяснение мы находим в религиозной, по происхождению языческой, идее жертвы и жертвенности. При этом манипулирование религиозной терминологией достигает уровней, сравнимых с тем, как это происходило в средневековой Европе, когда сутана или тиара прелата позволяли зачислять целые группы людей в ряды "антихристов" и присваивать звание святых фанатикам и психопатам, выдавать лицензии на право решать, кто свят, а кто грешен, индульгенции на отпущение грехов совершившим преступления и визы в царство вечного блаженства или в застенки Вельзевула.
При всем различии исламских обществ разных стран, от Афганистана до Алжира, кроме Корана, их, причем мы это наблюдаем преимущественно в нынешнюю эпоху, объединяет кипящая в миллионах людей тяга к насилию, потребность вылить свой гнев и досаду наружу. Каким бы ни было происхождение этого кипения, но мы видим, что оно находит выражение, выход, выхлоп в поиске жертвы и осуществлении языческого жертвоприношения.
В каком смысле весь род человеческий заражен внутренней потребностью изрыгать гнев и досаду посредством мордобоя и убийства, какова положительная роль кулачных боев на Масленницу, спортивных состязаний или фильмов ужасов и детективных историй в снятии этого напряжения (а отнють не возбуждения толп народа, как это представляется на первый взгляд) - это особая тема и нам от нее никуда не деться, ее необходимо осмыслить, но в нынешней войне мы имеем дело не только с Арафатом, Наср'аллой, бин Ладеном, шейхом Ясином и их бандитскими командами, но также с запрограммированной в религиозном мировоззрении их народов поведенческой моделью, не обязательно совпадающей с самим мировозрением.
В языческом обществе роль психологической выхлопной трубы играло принесение в жертву человека, животного, плодов урожая. Жертва приносилась идолу или богу, а напряжение или, как сейчас говорят, стресс, снималось с жадной до крови толпы на площади. Те, что побогаче, строили цирки и выпускали на арену гладиаторов и хищников.
Брошенный иудаизмом языческому окружению призыв к отмене человеческих жертвоприношений прозвучал кощунствнно и был более революционным, чем призыв Маркса к свержению власти эксплуататоров. Если вы читали роман Флобера "Саламбо", то наверное помните реакцию возбужденной толпы на принесение в жертву самых красивых юношей и девушек Карфагена. Помните восторженный вопль в тысячи глоток, когда жрец поднял на специальном деревянном совке бьющеся сердце бунтовщика Мато? Они думали, что жертва приносится Молоху, а на самом-то деле ее приносили им самим, природной внутренней потребности карфагенянина рассечь грудь врага (или ближнего своего), вырвать сердце и насладиться его конвульсиями в последних лучах заходящего солнца.
Если помните, то сравните эти языческие сцены с тем, что происходит на палестинской улице при известии о том, что Боинг врезался в небоскреб, убив одним нажатием на рычаг управления рукой "нашего человека" тысячи сидящих у компьютеров ненавистных очкариков с их бургерами и стаканчиками кофе на изящных пластмассовых подносиках. Ба-бах-тарарах! - и смотрите, как по авеню Манхеттена в ужасе разбегается эта омерзительно-высокомерная, вся в галстуках и золотых локонах свора неверных! - сегодня мне спокойнее уснется в моей лачуге. Хоть и натощак.
Это форма религиозного, языческого, в данном случае в исламском облачении, жертвоприношения, но сходство с язычеством потрясающее. Плутарх в "Речениях спартанских матерей" описывает мать, провожающую сыновей на "алтарь гражданской необходимости". Или же там есть такая сцена: Раб приносит матери известие о том, что пятеро ее сыновей погибли в бою.
--
Разве об этом я спрашиваю тебя? - восклицает женщина.
--
Мы победили, - спохватывается раб и мать спешит к храму, чтобы принести благодарность богам.
Можно подумать, что Плутарх наблюдал эту сцену в Тулькарме или Шхеме. Такое поведение может вовсе не быть догмой данной религии, но вытекает из нее или искусственно на нее нанизывается, даже если догмы такого не предполагали. Применительно к мусульманскому, в нашем случае палестинскому, обществу можно сказать, что оно нуждается в жертвоприношении для укрепления образующей его ткани. После чего постороннему наблюдателю ислам представляется то кровожадным, то умеренным.
Профессор Луис Рене Берез, политолог, пишет о широко представленной в исторической литературе искупительной функции жертвенного ритуала и сожалеет, что в Израиле, стране, подвергающейся самому жестокому террору, пресса и ученые не замечают этой явной аналогии. Всадить нож или пулю в тело еврея, еврейки, еврейской девчонки - это форма религиозного жертвенного ритуала, а самой высшей, священной формой жертвоприношения является безуслвно собственное восхождение на "гекатомбу". Как не понять бурную радость матери, сын которой достиг такой вершины?! Она подобна эврипидовской Медее, убившей собственных детей в отместку за измену мужа.
Этот культ проходит через все культуры и религии. Не нужно Плутарха , об этом читаем у Максима Горького. Сколько людей в современном мире уже поняли, что героизм солдата нужен только бездарному генералу, и больше никому, что телом 18-летнего парня нельзя заслонить амбразуру ДОТа, что бессмыслнно бросаться с гранатой под танк, что десятилетних пионеров не посылают на смерть в разведку, а 18-летнюю девушку поджигать сарай, и так далее.
Кстати, такова главная функция жертвы: служить заменой. Медея предпочла бы убить неверного мужа, но того нет рядом и она убивает его детей. Когда палестинцы жгут на площади чучело израильского премьер-министра, то это сравнительно безобидное действие представляет собой символическое, но от этого не менее языческое жертвоприношение-замену. Такие спектакли удобряют почву, на которой затем вырастают жуткие чудовища типа современной Медеи или студентки-самоубийцы на улице Яффо, в Иерусалиме. Отхлебнув однажды крови, они не могут остановиться и кровавые жертвоприношения для них всех, от жрецов Вавилона до Каэды и Хамаса, становятся смыслом и условием существования.
В четырнадцатилетнем арабчонке, всадившем нож в еврейскую девушку на иерусалимской тайелет и погибшем от пули израильского полицейского можно увидеть продукт преступной пропаганды, которой он подвергся в школе, на улице, дома и в мечети, можно увидеть в нем распоясавшегося озлобленного тяжелым положением хулигана, но есть в нем также что-то - я не преувеличиваю и не приукрашиваю, скорее ноборот, - от карфагенского жреца, поднявшего над толпой сердце Мато.
***
В последнее время на Западе очень популярен арабский телеканал из Катара Аль-Джазира и на нем ток-шоу "Противоположное направление". Недавно по этому каналу выступил саудовский проповедник, работающий в министерстве религий этой страны, Аль-Хаддаль, который принял сторорну бин Ладена. "Бин Ладен предпринял исамский джихад в защиту угнетенных Афганистана... Подобные ему люди не допустят, чтобы исламский мир склонился перед враждебной нам тиранией неверных, перед тиранией Соединенных Штатов. Внимание Запада сосредоточено на бин Ладене и джихаде, не замечая того, что речь идет о вере мусульман, о принципах и ценностях ислама..." И так далее, и все это в ушах представителя Запада безусловно звучит, как бред сумасшедшего, потому что на Западе действительно мало кто думает об исламе и его ценностях, а все заняты вопросом о том, как справиться с породившим этими ценностями террором, и у всех перед глазами рушашиеся Близнецы и разорванные надвое вагоны поездов в Москве и в Мадриде, и при этом, как я сегодня, находят аналогии в древнегреческих грандиозных жертвоприношениях-гекатомбах, в пылающем чреве железного Молоха.
Проповедник из Саудовской Аравии заявил, что его соотечественник бин Ладен выступает не от своего имени, а от имени своей великой и могучей нации. По этому поводу я спешу еще раз напомнить, что громче всего о величии кричат обычно представители нации, у которой проблемы и страх перед потерей своего статуса в окружающем ее мире. Не будем сегодня ходить за примерами ни на север, ни на юг, а вспомним лишь, что, когда в 1558 году испанский король Филипп Второй послал свой флот против военно-морских сил Великобритании, то его неуклюжие корабли и плохо обученные матросы получили название "Великой (Она же "непобедимая") армады", за что Испания поплатилась сокрушительным поражением - и поделом ей!
Человек Запада понимает, что прекрасные поэты, музыканты, философы и полководцы прошлого не гарантируют нации величия в настоящем, и величие, если такая "национальная нирванна" вообще приемлема в глобальном сообществе достикается вновь и вновь, на каждом этапе истории нации. Сто лет назад были великими, а теперь - увы - погрузились в болото. По Аль-Хаддалю величие народов ислама состоит в следовании "шари", то есть кораническому закону. Я, в принципе, не вижу в этом ничего предосудительного, но при условии, что, подобно религиозным евреям, которые настаивают на выполнении всеми евреями Галлахи, бин Ладен и Аль-Хаддаль решали бы этот вопрос внутри исламских народов. Они же убеждены в том, что и другие народы тоже обязаны жить по законам Шариата. Даже спортивные правила - по законам "шари". Главное же препятствие на пути распространения "шари" на планете - вы уже догадались - евреи, которые хитро спланировали и осуществили провокацию с разрушением Близнецов в "Нью-Йорке" (!).
"Мне, сказал по телеканалу саудовский проповедник и чиновник Аль-Хаддаль, странно видеть то, как христиане США позволяют "братьям обезьян и свиней" (то бишь евреям) развращать их. Далее проповедник перечисляет прступления евреев, в том числе - распятие "нашего пророка Христа". Их (евреев) ближайшая цель: стереть с лица земли ислам. Саудовец призвал христиан Соединенных Штатов объеднить усилия с исламом к тому, чтобы исзбавить мир от евреев.
Таким образом контуры жертвы четко обозначены. Проглотить христианский мир невозможно - размеры пасти не позволяют - евреев же запросто, если совместными усилиями, можно затолкать в пылающее брюхо Молоха и тем самым совершить "подстановочное жертвоприношение".
***
Язычество создало богатую и живописную мифологию, образы которой так украсили последние 2000 лет европейской культуры. Творения Гомера, Фидия, Софокла, Платона заватывают дух. Но едва ли не самой живучей оказалась модель человеческого жертвоприношения. По этой модели христиане в свое время вырезали и сожгли тьма тьмущую народу. Этой идеее пронизаны войны, дуэли, казни, гулаги, инквизиция, но, похоже, эта идея и эта нравственная модель постепенно все таки переходит на экраны и стадионы. Популярный сейчас фильм о якобы учиненном древними евреями суде Линча на Иисусом яркий тому пример. Но однако в современной христианской цивилизации такие языческие сцены после гигантских гекатомб ХХ века становятся виртуальными. Чего не скажешь о наших мусульманских оппонентах, которые все еще барахтаются где-то в прошлых веках.
При всей спорности, неопределенности и опасности термина "великий" применительно к нациям и их культурам - хорошо бы было, если бы люди из уважения к соседям научились избегать этого слова - согласимся с тем, что национальная культура, которая вошла в состав мировой, как говорят, сокровищницы и способствовала развитию других культур, - это культура, которая в своем багаже на самом видном месте помещает изображение руки ангела, останавливающей занесенный нож Авраама. Но если бедуин из Саудовской Аравии кричит на весь мир о мощи и величии своего исламско-нефтяного королевства, то значит дела там так плохи, что в мире, дабы не забыли географическое местоположение этого полуострова, остается или взвинтить цены на нефть или устроить большой взрыв в Манхеттене.