ШОЛОМ АЛЕЙХЕМ, АРЕЦ !
"И была у Господа жалость к Яакову, и избрал он Израиль, и поселил их на их земле" - Исайя, 14:1
Едва ли не все мы с вами знакомы с творчеством Шолом Алейхема по переводам на русский язык, а переводы его сионистских статей даже на английский были сделаны только в восьмидесятых годах, поэтому многие возможно даже не знают, что великий мастер, сотворивший бессмертного мальчика Мотла и \Тевье-молочника, задолго до первого сионистского конгресса был членом "Ховевей Цион" а впоследствии делегатом 8-го сионистского конгресса. Так известна написанная им в 1898 году статья "Почему евреям нужна их собственная страна". 106 лет отделяют нас от времени ее написания, но я не нахожу в ней ни одной устаревшей фразы. С тех пор мы таки создали Мединат Исраэль, но никто не может сказать, что мы ответили на те вопросы, которые представлялись столь очевидными таким умам, как Шолом Алейхем. Единственное, что не вызывает сомнения: наш любимый писатель хотел, чтобы его Мотл и Тевье и на Святой земле были Мотлом и Тевье.
Не всем евреям и не всегда жилось плохо в диаспоре, где их положение сравнимо с положением арендаторов. Насчет того, что лучше быть богатым арендатором, чем бедным землевладельцем, так это таки мудрая поговорка, считает Шолом Алейхем, но она справедлива лишь все то время, пока землевладелец терпит арендатора на своей земле и не гонит его дальше, на другие земли, что и происходило постоянно с нашими предками на каждом повороте еврейской истории, и если вы считаете, что есть еще страны, где нас не ненавидят, то вы таки очень ошибаетесь и, куда бы вы ни поехали, вашим вечным вопросом всегда будет: За что они нас?...
(Кстати, недавно главный сатирик и остряк России Михаил Жванецкий сказал, что в его стране евреям рано еще заниматься политикой. Страна для этого еще не созрела. Политикой заниматься совершенно не обязательно и, в частности, Жванецкий наотрез отказался избираться в Госдуму, так как не любит, когда его осыпают ругательствами, но я, например, не хотел бы жить в стране, которая еще не готова к тому, чтобы я или мои близкие занимались политикой.)
Подводя итог работе 8-го сионистского конгресса, Шолом Алейхем пишет, что "нас ненавидят повсюду, во всем мире, положение таково, что нужно что-то предпринять, причем меры должны быть эффективными".
Эту ненависть писатель понимает, как "застарелую, устойчивую, передаваемую из поколение в поколение, заразную болезнь" "Как правило, продолжает он, наши враги сами не знают, за что именно они нас ненавидят, и это форменая трагедия...Так что, вы хотите потребовать от них, чтобы они нас любили? .. Кто мы такие, чтобы требовать это от народов?"
Я же спрашиваю себя: как случилось, что еще не все евреи прочли эти слова Шолом Алейхема и почему их не написали большими буквами и не повесили повсюду, в местах, где живут наивные евреи, которые думают, что от антисемитской холеры уже найдена вакцина и уже есть города и страны, население которых уже чуть ли ни на сто процентов провакцинировано и обладает иммунитетом. А еще их следует прочесть тем, кто думает, что на людей распространяется дарвиновская теория эволюции, что род человеческий эволюционирует в сторону большего добра и устоячивой терпимости друг к другу и что, вообще, за последнее время хотя бы где-нибудь что-нибудь изменилось к лучшему.
Чтобы быть народом, считал Шолом Алейхам, мы должны иметь страну, а "чтобы иметь страну, мы должны желать, чтобы она у нас была". Как это современно, причем сейчас, когда эта страна у нас уже есть, но столь многие живущие здесь стремятся в Канаду, а обретающиеся в Бруклине и Нижегородской области говорят, что у них, слава Богу, все в порядке.
Антисемиты, писал этот ясновидец, ошибочно полагают, что мы, евреи, якобы едины - все, как один еврей - и со свойственным только ему особенным, касриловским, акцентом восклицает: "Чтоб у всех антисемитов было такое единство, как у нас!" На самом деле у нас "если один говорит кошер, то другой говорит: трейф. То, что нравится одному, не годится другому...Мнение другого ни гроша не стоит. Когда говорит другой, то я этого и слушать не стану." Чтобы быть едиными, нам нужна объединяющая нас идея и этой идеей может быть только желание иметь свою страну.
Должен признаться, что, когда я впервые задал себе злополучные вопросы типа: кто я? и кто мы? я был уже далеко не юношей, а до этого только поеживался, когда люди и обстоятельства ребром ставили эти вопросы передо мной, но, когда я их все таки задал, то у меня было такое впечатление, что, если не я, то кто-то другой знает ответ. Мне бы не пришло в голову, что великий Шолом Алейхем мог написать: "Так кто же все таки мы? Ну, допустим у нас есть религия. Ну, скажем, общий язык ( В то время еще считалось, что все евреи объединены религией и языком и выходит, что писателю просто повезло: он не дожил до 21 века, когда "родными языками сотен тысяч евреев стали языки их угнетателей, а от религии остались только Бней-Брак и Мэа Шеарим). И конечно же нас несколько миллионов, соблюдающих Шаббат, едящих мацу на Пейсах, гументаши на пурим и мед в дни праздника Суккот, но..."
Что - но?
"Это все? Если это все, то мир прав, не считая нас нацией." - Нет, вы только подумайте: этот милый и наивный Шолом Алейхем, которому даже в голову не могло прийти, что его бывшие единоплеменники из Бердичесва, Снипечка и Ковно не станут соблюдать Шаббат, а выходцы их Егупеца и Лемберга (Туземцы называют эти города Киевом и Львовом) будут есть хлеб в дни праздника Песах и так далее, но при этом считать себя евреями. А он сокрушался по поводу того, что вышеназванного недостаточно, чтобы быть нацией. Должно быть еще что-то важное.
"Остается вопрос: что связывает нас с другими нациями? Ответ: нас с ними ничто не связывает." (...) Это написал не я, Ицхак Мошкович, а ваш любимый и незабвенный Шолом Алейхем, с которым вы тоже не обязаны соглашаться, но который должен заставить вас задуматься.
Что значит: нас ничто не связывает с другими? Что он хотел этим сказать? "Было, пишет он, время, когда много говорили, о том, что нам не мешало бы с ними породниться, чтобы в нас соединились Шем с Яфетом, смешаться, ассимилироваться, стать братьями душой и телом. Мы, с нашей стороны, были к этому готовы. Готовы к тому, чтобы обезьянничать во всем: в одежде, манере разговаривать, поведении, быте, праздниках. Мы уже приступили к смене имен: Абрама сменили на Антона, Иеремию на Джерси, Гецля на Максима, Ханну на Гертруду, Эстер на Изабель, Двошу на Клеопатру. (Он тогда и представить себе не мог, что еврейка назовет свою дочь Кристиной! Его хватил бы инфаркт.) ...Все захотели показать, что Я - это вовсе не я"
"Ну, и что из этого получилось? Ничего! Хуже того: Все кончилось ссорами и скандалами. И силой дружбу тоже невозможно навязать. Это не сработает".
Но почему же все таки они нас ненавидят? - спрашивает себя мудрый человек и отвечает: "Потому что мы чужие и потому что хотим есть. Потому что мы нация, но у нас нет идеалов. Потому что у нас нет равноправных взаимосвязей с другими нациями. Мы только подталкиваем сзади повозку, прыгаем, скачем и гримасничаем, чтобы привлечь к себе внимание. Хотел бы, чтобы это было неправдой, но они все больше и больше ненавидят и преследуют нас." - С момента написания этих слов до Холокоста оставалось еще 40 лет, до нашего времени целых сто три года, но мысли Шолом Алейхема актуальны и сейчас.
Он был больше, чем писателем, он был пророком. Он пытался убедить евреев, что быть такими, как все, значит не копировать других, а быть самими собой, а идеалом нации должно быть обретение своей страны.
Лет за 16 или 18 до Герцеля Пинскер писал: "Кусочек земли, уголок, но свой, все равно где, только бы свой.". Пинскер соглашался на любой. Если бы царское правительство предложило тогда Биробиджан, Пинскер скорее всего поехал бы туда. Как "король подтяжек" Пиня Копман из "Искателей счастья". Пусть бы это было в Бразилии или в Аргентине, в Африке или на Кипре - все равно поехал бы и с ним другие. Для Шолом Алейхема, как для Герцля, этим местом могла быть только одна страна - Эрец Исраэль. Правда был и у Герцля момент сомнения, когда он соглашался на африканский или аргентинский вариант, но вскоре понял, что это не серьезно. "Палестина, писал он, отличается от Аргентины тем, что она - святая страна, Цион, связанный с нашей древней историей".
При этом Герцель и с ним наш Шолом Алейхем размышляли о том, где создать еврейское государство и как с разрешения турецкого султана и с согласия других сильных мира того времени это сделать. Что касается желания евреев устремиться к своим палестинам, то, писал Герцель, "само имя Эрец Исраэль" должно вызвать любовь всего народа".
"Но, писал Шолом Алейхем, построить это здание не так просто. На это уйдет год, а может быть десять лет. (Этот милый, добрый Шолом Алейхем, который думал, что на это уйдет аж целых десять лет!) Потому что не так быстро дело делается, как говорится. Прежде всего, евреи должны осознать идею и привыкнуть к ней. (Ленин сказал бы: идея должна овладеть еврейскими массами)"
Дальше наш классик цитирует Герцля: "Мы должны позаботиться о том, чтобы все евреи прочувствовали и осознали то, как это необходимо и полезно, о том, чтобы эта идея стала всенародным идеалом, чтобы это осознали наши жены и сестры, чтобы наши дети были воспитаны под нашим национальным флагом, чтобы наши дети были еврейскими детьми..."
А эти слова я предлагаю выделить не только особым шрифтом, но зафиксировать в сознании: "Прежде, чем вернуться на еврейскую землю, евреи должны вернуться к еврейскому народу".
Эту мысль Шолом Алейхем повидимому считает центральным или одним из центральных сионистских лозунгов. Во всяком случае, он явно предчувствовал опасность, что государство-то его потомки создадут, но при этом не будут знать, по какому праву и зачем они это сделали, так как накануне успеют целиком смешаться с нееврейской массой, извинившись за неучтивость, вторгнуться в чужие культуры, под чужими знаменами и на чужих конях ворваться в чужое "светлое будущее", по самую макушку зарыться в чужое политическое тряпье и, пользуясь своим уникальным сатирическим талантом, все это высмеять, что их символами, культурными образцами, знаменами и пророками станут чужие символы, культуры, знамена и пророки.
Но вы же знаете, каким оптимистом был наш Шолом Алейхем. Поэтому, пишет он, "Сам факт, что мы так долго сохраняли свой "идышкайт"...свидетельствует о том, что, с Божьей помощью, мы станем нацией со всеми признаками нации".
Не все из нас - но тут ничего не поделаешь. Как написал наш израильский поэт Ехуда Амихай,
"Даже обломки потерпевших крушение кораблей
достигают берега,
даже ветры, но не все паруса."