Лет, примерно пятнадцать тому назад парижсккая криминальная полиция стояла на ушах в поисках Жана-Клода Азулая, типично еврейского парня, всего из себя такого вежливого и воспитанного, что, как говорят, аж противно. Звонит, бывало пожилой даме и вежливо объясняет, что дескать, извините за беспокойство, но, видите ли, мы из бригады по борьбе с бандитизмом (Отродясь в Париже о такой не слыхали), так на вашей улице, чтоб вы знали, совершены три ограбления пожилых людей, и, если не возражаете, мы пришлем вам инспекторов для проверки на предмет, все ли у вас в порядке.
Инспекторы - сама вежливость и предупредительность - приходят, тщательно осматривают все углы, и дама не замечает, как вместе с ними из квартиры исчезают драгоценности, деньги... Впрочем, банда Азулая занималась также рекетом, торговлей наркотиками и прочими видами воровского бизнеса.
При этом поговаривают, что старая мафианская гвардия была преимущественно юдофобской и способному мальчику из хорошей еврейской семьи вступить в приличную банду или поступить на престижные курсы по обучению карточному шулерству было труднее, чем стать советским маршалом авиации или послом в Японии.
И однако пробивались и, если бы в этих областях существовали премии типа Нобелевской, то нашенькие в задних рядах не засиделись бы. Что правда, то правда.
Великий Луки Лучано первым в 1910 году осознал силу еврейского уголовного гения, взяв к себе на службу таких виртуозов, как Арнольд Ротштейн, Меир Ланский, Беньямин Зигель и др., которые помогли ему создать международный синдикат, и неоспорим факт, что вклад евреев в этот бизнес сравним с еврейским же вкладом в музыкальную культуру, технический прогресс, российский юмор и теоретическую физику. Мы не очень этим гордимся и не хотелось бы рекламировать, но факт остается фактом.
Немецко-еврейский писатель Якоб Вассерман писал о своих соплеменниках: "Верно одно: фигляр и естественный человек, чувствительный к прекрасному и враждебный ему; сладострастный и аскетичный, шарлатан и азартный игрок, фанатик и трусливый раб - все это есть в еврее". А крупнейший еврейский философ прошедшего века Мартин Бубер, развивая эту мысль, добавил, что воспринимает это как главную проблему еврейства, как загадочную, странную и творческую противоречивость его существования - его раздвоенность.
Как случилось, что эти трое не стали ни конструкторами ракет, ни гроссмейстерами, ни дирижерами столичных оркестров, а вышли на тропу преступного бизнеса? Почему двойственность еврейской натуры в этих людях проявилась таким чудовищным и нелестным для их приличных семей образом? А разве то же самое мы спрашиваем только когда имеем дело с Беней Криком, а если Вася Иванов, то вопросов нет?
Отвлекаясь от специфических особенностей еврейских мальчишек, заметим, однако, что широкая публика в случае с вором в законе Васей Ивановым национальностью этого супер-уркагана не интересуется. Странно, но факт, вор любой национальности, это просто вор, и хорошо, если он пойман и упрятан, а если еврей, то общественность вздрагивает: Ну? А вы говорите, что они... Что мы говорим? Мы ничего такого не говорили. Дети бывают да удачными и не удачными. Этот вырос неудачным.
В тех семьях, которые лучше или хуже, растили нас, считалось, что, если "а кинд" параллельно с музыкальной восьмилеткой, школой одновременной игры на двадцати шахматных досках и кружком "умелые руки" не заканчивал десятилетку с золотой медалью, а потом университет или институт плюс аспирантура с докторантурой, то в семье такого ребенка считали, как минимум, не очень удачным. Это исторический факт, который тянется со времен Хасмонеев (1 век до н/э) и в дальнейшем связывался с борьбой за существование во враждебном окружении хронической диаспоры. Читайте роман Шолом-Алейхема "Кровавая шутка".
Еврейский ребенок, прежде чем выйти на свет божий, удерживался за забором традиционнного религиозного образования и воспитания, что обеспечивало семье, общине и народу самосохранение и нерастворение в чуждой его представлениям о морали среде, а с утерей религиозности ему предстояло либо быть первым, либо не быть никем. В науке, в политике, в бизнесе, в искусстве - повсюду. Криминальный бизнес - один из многих направлений, не более того. Что касается моральной стороны, то утеря Бога означала утерю всех нравственных ограничений.
Это были по-своему очень талантливые люди. Например, Ланский был, кроме прочего, величайшим бухгалтером всех времен и народов: он всю свою бухгалтерию держал в памяти. Окажись он на другом повороте, Ланский мог бы стать крупнейшим финансистом, вроде Сороса. А он в то самое время, когда Альберт Эйнштейн совершал переворот в физике, а сухой закон инициировал золотой век американской мафии, открыл "закон Ланского": чем виски лучше, тем больше за него можно содрать, или, иначе говоря, чем неподкупнее полицийский, тем больше нужно дать ему на лапу.
В той же банде был тщедушный малый, которого мама в детстве называла "майн лэпкеле", а его подразделение называли "United killers", и на счету этих мальчиков было две тысячи покойников.
Книга Роберта Рокэвея "Однако к своей маме он относился хорошо" повествует об этих скверных мальчишках, так огорчивших своих "идыше маме ун татэ". Подчеркивается, что большая волна еврейской преступности в США совпадает с волной еврейской эмиграции из Восточной Европы первой четверти прошлого века.
Конечно, большая часть этих людей включилась в здоровую американскую жизнь, но приехало и немало духовных братьев великого одессита Бени Крика, превратно понимавших идею избранности. Рокэвей заметил существенную особенность еврейского преступного мира: в то время, как у итальянцев и ирландцев "ремесло", как у ведьм и колдунов, передавалось из поколения в поколение, и сын учился ему от отца, у евреев рекетир или налетчик оставался для своей мишпухи скверным мальчишкой, неудачным ребенком, а зачастую семья могла не знать о его художествах. Бывали исключения, но правило было таким. Отец не формировал сына-преступника. Так сын Ланского закончил Вест-Пойнт.
Другая особенность этих гадких утят состояла в том, что избить еврея еврей-гангстер, конечно, мог, но, стоило ему услышать о том, что где-то бьют евреев под антисемитским соусом, как он бросался на защиту своих: голос крови!
Вспоминаются рассказы следователя по особо важным делам Льва Шейнина, в которых он воспевал благородство "социально близких". Родилась легенда о "кодексе благородного вора в законе", подобно рыцарскому кодексу, который был таким же воровским, как кодекс Шейнина. (Единственным рыцарем который принял этот кодекс всерьез был чокнутый на оба полушария Дон-Кихот). А эти "рыцари" ХХ века, они таки были рыцарями. Как Ричард Львиное сердце.
В тридцатые годы в Штатах широко распространились всевозможные фашистские организации, причем, американские штурмовики представляли немалую опасность для еврейской общины. И тогда еврейские гангстеры сформировали группы самообороны и обучили приемам уличных боев будущих докторов, раввинов и изобретателей космических станций. И были дела: многие сборища нацистов были разогнаны не полицией, а совместными группами евреев-бандитов и нормальных "идыще маменькиных сынков".
Странно, парадоксально звучат в списке неуловимых гангстеров еврейские фамилии типа Зигель, Зелиг, Блюменфельд, даже Коган! - фамиллии, которые ассоциирцются с другими профессиями. На них тоже рапространяется избранность? - вопрос, конечно, хороший...
Философы Герман Коэн и Мартин Бубер считали, что еврейская избранность состоит в миссии, суть которой привести человечество к единству. Так или иначе, избранность не означает исключительности и иммунитета по отношению к идиотизмам, извращениям и преступности. И это не означает, что каждый член сообщества выполнит обязанности, возложенные на народ. Поведение подонков из преступного мира не может дискредитировать эту идею, но одновременно освобождает нас от стереотипов вроде: все чукчи дураки, все персы скупердяи, все американцы снобы, все англичане чопорны, все сицилианцы мафиози... А евреи?
В историю американских гангстеров вписал свое имя Арнольд Ротштейн. Родился в Бессарабии, получил приличное образование, его брат был раввином, но увлекся покером и так преуспел в этом виде спорта, что любители покера помнят его до сих пор. Этого карточного шулера никто ни разу не поймал на горячем и скажите после этого, что он не был гением. Если нет, то что такое гений?
Заработав большие деньги, Ротштейн взял под свой контроль несколько игорных домов и приобрел известность во многих других уголовных областях. При этом терпеть не мог негров и в его клубы "черномазые" не допускались, хотя Дюк Эллингтон играл в его "Коттон клаб" для "белой элиты".
Этого Ротштейна считают создателем норм поведения в современном американском преступном мире. Он приучил эту публику к модным галстукам и ввел шпану в политические игры. Он не был ни паханом, ни атаманом, ни вором в законе - скорее серым кардиналом уголовного мира. Он управлял финансами своей империи и проводил собственную кадровую политику, обеспечивал своим людям юридическую защиту и впервые создал "синдикат".
Внешний лоск вовсе не означает, что его урки не убивали или с меньшей жестокостью расправлялись с отступниками от кодекса синдиката. Сам же Ротштейн умер от пули 38 калибра в животе, но перед смертью имя убийцы не назвал. Чем не рыцарь? Ходил слух, что его убили за отказ уплатить карточный долг - смехотворные 300 тысяч долларов. Как такое могло случиться, если он никогда не проигрывал?
Не евреям ли принадлежит идея всеобщего братства, единения всего человечества то ли в царстве Божием, то ли под красным знаменем?
Лучано был малограмотным земледельцем, и врядли он сам сочинил текст речи на одном из съездов мафии. "Господа, сказал он, я сицилиец, и к этому званию отношусь с величайшим уважением. Однако сегодняшний день не похож на вчерашний, а завтрашний и вовсе будет иным. Мафия это Фамилия (семья), и наша сила в единстве. Пусть же протянут друг другу руки сицилийцы, евреи, немцы, итальянцы... Пусть все будут вместе, потому что это лучше, чем убивать друг друга". Ну, чем не коммунист?
Много светлых еврейских мозгов были загажены воровскими, коммунякскими и другими, подобными идеалами воровской солидарности. Мартин Голдштейн и Лепкеле Бухгалтер закончили свои дни на том же электрическом стуле, что супруги Розенберг, и это очень символично. Б.Зигель был застрелен на боевом посту - в объятиях женщины, но чем его гибель отличается от бесславной кончины Урицкого и Воровского? Зигель -в Лас Вегасе, а те двое в колыбели российской революции. Не все ли равно? Разве что Урицкий и Воровский оставили после себя больше трупов.
Меир Ланский с его дарованиями мог бы опровергнуть теорию Эйнштейна, основать Всемирный банк или, на худой конец, стать министром финансов Израиля. Его родители покоятся на Масличной горе, в Иерусалиме. Говорят он сам был в Святом городе и поцеловал священные камни Котеля.
