Анзер - маленький островок, название которого переводится с древних наречий не то как "гусь", не то как "вытянутый", - имеет самую большую историю чудес и чудесных совпадений.
Знакомиться начинаем с пейзажа. Сначала пустой каменистый берег, затем тундровая скудная растительность, затем лесотундра, тайга и, наконец, смешанный лес. Между деревьев вьется тропинка, уводя в глубь острова. Здесь когда-то проживали монахи, ищущие уединенного общения с Богом, пребывающие в постоянной молитве.
Все на острове связано с именем Елиазара: он основал, он руководил строительными работами.
Вот остов церкви, которая некогда была центром для всех монахов-затворников. Колокольня рухнула, внутри разорение... Во времена ГУЛАГА здесь был корпус для мамок - женщин, родивших в заключении. Сейчас внутри груды битого кирпича, который время от времени разбирают приглашенные для работ в монастыре строители в одинаковых новых синих комбинезонах. Идут аварийные работы. Обходим скит. В густой крапиве на углу лежит мраморная плита. Надпись с нее старательно сбили, остался только готический крест. Может, это тот самый крест, который католическая церковь установила своим жертвам ГУЛАГа?
В церкви худо-бедно навели порядок. Настелили досок, расставили новые иконы... На стенах еще заметны древние фрески, но кто на них изображен, уже не разобрать. Скорее всего, их забелят и нарисуют что-то новое, чистое, не запятнанное страданием и ненамоленное. Здесь по праздникам служит монах. Помолились. Продолжили путь.
Вот лужок, на котором Елиазару являлась Богородица. Раньше он весь был покрыт незабудками и казался синим. Но в течение многих веков монахи высевали на нем привезенные из родных мест травы, и сейчас лужок пестрый, хотя и незабудки есть, но они вписаны в общее разнотравье. Красиво!
За деревьями часовенка-келья. Говорят, что Троице-Сергиева Лавра попросила о выделении места для своих монахов, но она пустует. Почему? То ли не могут монахи жить в этом суровом климате, то ли нет уединения среди активных строительно-разрушительных работ, то ли ушла святость из этого места, столкнувшись с нечеловеческим страданием...
Дорога вьется, огибая святое Елиазарово озеро. Дно у озера песчаное, хорошо тут купаться, наверное. В траве между соснами нашли рыжик, прошлогодний, потемневший, но еще узнаваемый. Много цветущей брусники. Вот уж где по осени урожай ягод!
С центральной дороги отворот на вершину холма в келью молчальников. Предлагают подняться. Здесь провел свои последние дни Елиазар. Здесь он вытачивал из дерева ложки-плошки и другую деревянную утварь, носил ее к причалу и там оставлял. А рыбаки меняли ее на хлеб. Как он поднимался-спускался по такой круче? Сохранилось предание, что, когда он стал немощен, его носил молодой крепкий монах, он его и похоронил на этой круче, и крест поставил. Крест и теперь стоит, но уже другой, новый. И келья новая, имитирующая прежнюю. От старой только фундамент. Во время СЛОНа здесь размещалась рота охраны и два каземата-карцера.
Далее идем к Поклонному кресту. В 1994 году его поставили братья всем мученикам-христианам. Неприятно поразила трещина на кресте. Что уж, не могли дерево просушить как следует? Вон раньше ставили - много веков стоят, а тут ...
На пути еще одна остановка - церковка, поставленная преподобным Иовом, бывшим духовником Петра 1. Вообще-то надо говорить Иисусом, потому что Иов в схиме принял имя Иисуса, но, видно, нельзя теперь это имя принимать...
Святой Иов построил Голгофо-Распятский храм, после того как ему явилась Богородица и велела на самом высоком месте острова основать эту церковь. Много откровений было Иову, именно ему сообщила Царица Небесная о том, что придут времена, когда христиане будут падать, как трава на ветру...
Маленькая церквушка Воскресения Христова. В ней сейчас находятся мощи святого Иова, не оскверненные потомками, потому что находились под спудом (в 2000 году подняты из-под спуда и перенесены в церковь). Вокруг церкви множество цветов. Здесь, в сотне километров до полярного круга, цветут тюльпаны, поражая своей изысканной красотой. Есть и черные, и необыкновенной красоты розовые, желтые, голубые... Кипарисы в кадках, розы... Красота!
Здесь святой источник, отделанный как колодец под маковкой-шатром с крестом. Благолепие чувствуется во всем.
В церковной лавочке покупаю кусочек бересты с изображением Соловецкого монастыря, из кошелька высыпается вся мелочь и разлетается по всей церквушке. Смеемся с пареньком-служкой: сам Иов принял мое пожертвование.
Вот идем к самой Голгофе. Подъем крутой, на верху горы Голгофо-Распятский храм. Изолятор больницы СЛОНа. Сюда свозили умирать больных заключенных. Особенно много пациентов здесь было во время эпидемии тифа. Говорят, что охрана не успевала хоронить умерших, и их просто скидывали с горы вниз. Правда, есть и другая версия: были рвы, где трупы, сваленные без разбору, все-таки присыпали землей. Только одному умершему посчастливилось быть опознанным: в 1999 году были эксгумированы останки архиепископа Воронежского Петра (Зверева), принявшего мученическую кончину в Соловецких лагерях. Его товарищи заметили место захоронения, а много лет спустя "обрели святые нетленные мощи" в братской могиле и поместили в специальную раку, находящуюся сейчас в Филипповской церкви монастыря.
А остальные? Их, верно, обратно закопали, этих, неопознанных-то. Видимо, не случайно выросла на месте массовых - не захоронений, конечно, - засыпаний землей береза в форме правильного креста. Она, часть природы этого острова, единственная осеняет покой (покой ли?) этих мучеников. Возможно, какой-либо зек, понимая, что никто никогда не поставит креста узникам, подрезал ветки этого дерева. А возможно, то промысел Божий: Христос на Голгофу тоже ходил, но с крестом, вот и этим дал их крест - живой, березовый...
Сама церковь закрыта на реставрацию. Внутри работы уже почти завершены, там все чисто и пусто. Снаружи церковь в лесах, скоро уже начнется служба и в этом Голгофо-Распятском изоляторе...
Спускаемся той же дорогой через церквушку Иова. Заметно потеплело. Делаем привал. Кто-то пошел купаться, кто-то перекусывает... Мы легли на пригорочке и задремали. Сквозь дрему видела я и святого Иова, копошащегося в своем садике с цветочками (черный капюшон не давал разглядеть лица, видела только губы, шевелящиеся в молитве), и Богородицу. Небесная Дева в небесной голубизны фате подошла очень близко ко мне, постояла рядом, вглядываясь с напряженным ожиданием в мое лицо. Чего Она от меня ждала, чего хотела? Дрема ушла, а вопросы остались...
Двинулись к пристани. Стало совсем жарко. Искупались по пути в святом Елиазарове озере - такая благодать снизошла! После этого можно еще не на одну гору подняться...
Корабля нашего еще нет. Мы разбрелись по берегу. У него не очень святой вид: под деревьями свалка, на берегу бревна, но вода чистейшая, много фукуса, камешков и ракушек. Ищу красивые камушки. Вспомнилось, что огромную часть Великой Китайской стены растащили на сувениры, после чего местные жители стали рассказывать легенды о том, что камни эти приносят несчастье. Говорят, что такая мера хоть мало, но все же помогла...
Корабль ждали почти два часа. Жалко: можно было идти помедленнее, повдумчивее. Да все дело в экскурсоводе. Хотя он и кандидат исторических наук, и активист церковной общины монастыря (а это, по словам местных жителей, покруче Единой России на Соловках), материалом владеет слабо (только то сказал, что мы накануне в книжках-путеводителях прочитали, да и то в сокращении и с неточностями) и рассказчик никудышный. Да и время не рассчитал (видимо, его ввели в заблуждение два толстяка, три старушки да немощный батюшка, которые, как оказалось, по святым местам ходят ничуть не хуже молодых и спортивных).
Обратная дорога принесла новое открытие: медузы и морские звезды! Особенно хороши лилово-красные медузы с длинными белыми отростками-щупальцами. Они лениво покачивались на волнах, грациозно взмахивая своими куполообразными мантиями. А морские звезды на дне - целая колония: красные, желтые, коричневые, маленькие, большие...Красотища! Вот тебе и холодное северное море, имеющее открытую границу с Северным Ледовитым океаном!
Усталость и избыток впечатлений дали о себе знать. Никуда идти не захотелось. Легла с книгой.
Архиепископ Иоанн Береславский в книге "Соловки - Вторая Голгофа" (взяла в библиотеке гостиницы) пишет, что во всем есть три ступени: протест, смирение и преображение.
У меня первая ступень - протест. Почему? Так не должно быть! Нельзя, чтобы на костях мучеников жили люди! Нельзя, чтобы было 15 экскурсий по истории и архитектуре монастыря и только одна по истории Соловецкого лагеря! Кстати, мы на нее не попали: не набралась группа. А экскурсовод - Юрий Бродский, автор многочисленных публикаций и фотографий - может вести группу свою только по благословению настоятеля.
А еще я думаю, что нельзя разделять убиенных христиан на католиков, сектантов, старообрядцев и православных, нельзя пренебрегать убиенными мафусаистами и шаманами, раввинами и ламами. Да какая разница, как он верил?! Он страдал здесь, на Соловках, он умер от тифа, переохлаждения, перегрузки (как назвать их труд? Не было труда на Соловках, заставляли вычерпывать воду их одной проруби в другую!), издевательств, был расстрелян по суду или без такового, не выдержал издевательств охраны или был поставлен "на комары", брошен на муравейник... Неужели его не только по-человечески похоронить не нужно, но и вообще забыть, что он здесь был?
Ночью разбудили "пионеры". Их долго и активно будили: они едут на Анзер. Почему-то захотелось пожалеть остров...
Сна нет. Вышла на улицу. Утренняя прохлада бодрит.
Подумалось: самое трудное - избавиться от надежды. Она цепляется за каждую шероховатость в явной обреченности. Сколько надежд было здесь, на этих трагических островах! На что надеялись эти люди, за много веков пришедшие сюда через ворота между Вегеракшей и Кандалакшей? Они и сейчас надеются: я вижу их лица, проступающие в рассветных перистых облаках. Они смотрят на меня с мольбой и надеждой. Надеждой на что? Что я могу сделать для Вас? К своим сорока годам я поняла, что есть только одна истинная надежда - надежда на спасение души, на сохранение человека в себе.
Отец Иоанн пишет, что здесь "были искуплены грехи всего адамова рода, грехи мира за две тысячи лет после иерусалимской жертвы, грехи церкви, грехи России, грехи личные". Может, это надежда на то, что жертва не была напрасной? Да...