ДОКЛАД  ОПРЕРУПОЛНОМОЧЕННОГО КАЛЬТЕНБРУННЕРА ТОВАРИЩУ ЯГОДЕ 



Безысходным чёрным утром на подлёте октября
Был разбужен я. И смутно через шторы лез рассвет,
Недовольный, как окурок, что надежду потерял
Быть использованным верно через восемьдесят лет.

У постели на  карачках, словно зек, сидел петух,
Спал ещё, как та ворона, торговавшая пенькой!
Под крылом его дремучим был донос на двух белух,
Что однажды в море Чёрном браконьерили треской.

Аккуратненько, пинцетом, мой котяра вынул свиток -
Страж Петух и не заметил похищения того.
Кот разрезал острым зубом ленту из пурпурных ниток,
А прохожая лошадка рассмеялась:  иго-го - го!

Типа, братец, ты умелец, ты, котище, вор в законе,
Коль украсть сумел умело тайну мафии святой!
И лошадка ускакала, помочившись на балконе,
Потрясая чёрной гривой, словно леший бородой.

Только был триумф недолог, котофея лавры гаснут:
Грянул мой сосед стаканом, будто бубном, о бутыль.
И сирена зарыдала. Шейлок шекели в пиастры
Перевёл,  и обнажился у баланса голый тыл.

И крупье кота лишает права вновь поставить на кон -
Ставки сделаны. Белухи выплывают из стены.
Безысходным чёрным утром петушок, проснувшись, плакал,
Что сбываются, зараза, иногда дурные сны.

Я чихнул. Кота за шкирку скинул с собственной подушки,
Закурил окурок тощий, затянулся, взял стакан.
Стряпчий П. Синцов, я вспомнил, называюсь я, опухший
Тот, который три недели был подряд чертовский пьян.

Пахнет лошадью с балкона. Петухи в ушах клокочут,
Во дворе гудит погода - то ли дождик, то ли град.
Или  я себе приснился, или мне прошедшей ночью
Чью-то голову пришили. Только чью - не говорят!

Связаться с программистом сайта

"Заграница" Путевые заметки Это наша кнопка