Семьдесят лет назад, в жаркие, июльские дни Мировой бойни, ставшей могилой семидесяти миллионам жителям земли, эскадрилья бомбардировщиков ДБ-3 под командованием Евгения Преображенского готовилась нанести первый авиаудар по Берлину.
Вчера на улицах Дуйсбурга мирный "Парад Любви" унес 19 молодых жизней...
2010 год, 26 июля. Солнечное утро. В аэропорту столицы Федеративной республики Германии Полина и я начинаем самодеятельное, трехнедельное путешествие по стране.
Когда мы рассказываем родным, друзьям о том, что путешествуем автономно, едем, куда наметили, останавливаемся в заранее забронированных гостиницах или апартаментах, еще дОма покупаем билеты на посещение дискретных музеев, поезда, знаем, где и когда пересаживаться, что Полина быстро осваивает автоматы в любой стране (даже консультирует), и при всем этом владеем немецким языком на уровне "Их мюхте виссен..." (я хотел бы знать...) и только на пальцах поймем при этом ответ по-английски, все приходят в крайнее удивление.
Да, мы путешествуем отчаянно нагло и в этом, смею вас уверить, удивительная прелесть ярких красок познания, свободы и независимости. Ведь Мир создан для нас, туристов! Его надо трогать! Не стесняться, не робеть!
Итак, мы в Германии. Наша цель: подсмотреть, может быть, почувствовать народ, дважды в двадцатом веке ввергнувший мир в трагические гекатомбы, попытаться понять, что таилось в мыслях простых немцев, когда они в иступлении фанатически преданно кричали во время военных парадов и массовых демонстраций рейхсвера на площадях и бульварах своих городов "Гитлер - это бог!", а затем восторженно приветствовали кровавые победы вермахта. Догадывались ли германцы в своем визжащем патриотизме и шовинистическом раже о зверствах нацизма? О запредельно преступном деянии - попытке уничтожения целого народа? Подозревали они, какую цену им придется заплатить? Что чувствовали они в геенне огненной приближающегося конца, когда горели в планетарном аду под градом ужасающих ударов союзников?
Безусловно, Вторая мировая война еще отбрасывает зловещую, кровавую тень на полигон истории.
Я не верю во Всевышнего всех защищающего и оберегающего, ибо знаю, виновники жесточайших войн - это народы - "бараны", чьи души исполосованы когтями мистической ауры, крепко втемяшенной в наши головы; народы, ведомые "стадным инстинктом", которые, как сельди лезут в мотню невода, пораждают звериное безумство и преступления : одни подносят, другие "раздувают кадило". И горят в кровавых кострах "цвет нации", неуспевшие "слинять", и чужестранцы....
Воля горстки тиранов - Молохов подчиняет себе людей непреодолимой силой.
Но Бог справедлив! Всевышнему не откажешь в стремлении постоянно подкреплять вселенскую истину - наказание неотвратимо, за все надо платить! И я хорошо представляю себе генерала армии союзников, который, как командующий авиацией Великобритании сэр Артур Харрис, обратился к жителям Германии в миллионных листовках: " Мы выбомбим Германию город за городом...", и с остервенением, человеческой ненавистью, которая выплескивается только во время войны, бросал в ночные, устилающие бомбардировки весь свой арсенал смертоносного металла, сметая дома, уничтожая все живое... Месть за Ковентри, за Великий Лондонский пожар!
А советский солдат кричал при этом истошным голосом: "Огонь! Заряжай! Твою мать... Мы заставим немцев до краев выпить чашу смерти, которой они поили народы!"
В те весенние дни его вело ослепленное мщение, "ярость благородная", которые не имеют Геркулесовых столпов...!
Да, действие оказалось неизбежным, неминуемы и его последствия.* Возмездие пришло в рейх!
С весны 1943 на один объект союзники сбрасывали по несколько килотонн за один налет. В 1944 году пол Германии уже лежало в развалинах. Немецкая земля ходила ходуном, содрогаясь от взрывов снарядов и гусениц танков. Вторая мировая война не оставила ничего святого, все превращала в ад!
Содеянное - рана незажитая - победителям и побежденным нельзя забыть! И, побродив по городам и городкам Германии, знакомясь с храмами и музеями, жилыми зданиями и памятниками, мы видели стремление реставраторов не утаить, а, наоборот, подчеркнуть следы прошедшей войны. Поэтому, опаленная взрывами, чудом уцелевшая под беспощадным валом огня архитектура, и поныне зловеще чернеет на фоне восстановленных стен, и естественно, ассоциируется у меня со страхом Памяти; новые же "кирпичики", как правило, светло-серого цвета, цвета нейтрального и деловитого, наоборот, будто зовут в будущее - лучшее рядом, впереди!
После небольшого отдыха в гостинице на Uhlandstrase 142 мы направились к Тиргартену, знаменитому парку в центре Берлина.
Наши первые вопросы в автобусе уловили двое пожилых мужчин. Естественно мы "зацепились". Они оказались путешественниками из Парижа, и, узнав, что мы из Израиля, заулыбались. А седой джентльмен в тирольской шляпе весело закивал головой, ведь у него друг живет в Сде Бокек, что на Мертвом море; и мы обменялись рукопожатиями, пожелав друг другу успехов.
Во время войны Grober Tiergarten был практически уничтожен. Юный возраст лип и ореховых деревьев не превышал метра в обхвате, весело шуршал листьями, нашептывал нам Это.
Четырехъярусная Триумфальная колонна (Siegessaule) на улице 17 июня превосходна, но показалась мне несколько вычурной, уступающей моей - на Дворцовой площади Питера строгостью и утонченностью.
Королевский загородный дворец Бельвю (Schloss Bellevue) в северной части парка на берегу Шпрее, у которого мы сфотографировались, манил изысканным фасадом в стиле классического барокко, но не позволил увидеть рабочие покои федерального президента страны.
К Рейхстагу (Reichstag), уходящему корнями в кровавую историю, мы шли зеленой поляной, "раскрашенной" спокойно лежащими молодыми парами. А шестьдесят пять лет назад на этой поляне в грохоте и криках сбивались кровавой кашей солдаты, убитые и раненые, пушки, камни...
Серое здание Рейхстага не произвело на меня сильного впечатления былого имперского величия, оно показалось мне приземленным, тяжеловесным... Мы долго стояли на лужайке, пытаясь высмотреть места на фронтоне, где когда-то нависали бронзовые и гранитные имперские орлы со свастикой; купол, где была скульптурная группа "Богиня Победы", в зияющую пробоину которой группа капитана В.Макова водрузила Знамя Победы.
Место знаменитой фотоработы Е.А. Халдея мы определили не сразу - слева у скульптур на крыше...
А рукотворных надписей советских солдат мы не увидели, часть их, говорят, сохранили внутренние стены и ниши реставрированных коридоров. Жаль, я очень хотел взглянуть на надпись, сделанную дядей моей жены, Алексеем Михайловичем, на дверях рабочего кабинета Гитлера : "Мухин из Мурманска". Не удалось, что делать, пускали лишь к основанию купола, чтоб сверху обозреть город.
Мы обошли Рейхстаг справа и перед нами распахнулись Брандербургские ворота (Brandenburger Tor) - Триумфальная арка в стиле строгого классицизма, символ города.
Я долго разглядывал квадригу Виктории на вершине Ворот - копию работы скульптора восемнадцатого века. Потом мы постояли в Воротах, поразмышляли о прошлом Германии, и я снова поворчал, сначала о "стене смерти", примыкавшей к ним, расколовшей послевоенный мир, а затем - за строения, которые никчемно, по-моему, выросли на ее месте и стиснули, ограничили простор знаменитой арки.
Мы ступили, просто не могли не пройтись по бульвару "Под липами" (Unter den Linden), чтобы убедиться - деревья, а не печально известные факельные шествия штурмовиков, создавали его неповторимый колорит.
Теперь наш путь к "Застывшему, каменному морю" - Мемориалу жертвам Холокоста (Denkmal fur die ermordeten Juden Europas).
Надеюсь, вы были или обязательно будете на этой площади в самом центре Берлина, где бетонные плиты различной высоты, как братство пожилых, молодых и юных жизней лабиринтом разбросаны на зыбкой земле. Где играют солнечные тени, будто судьбами, на крутых, холодных скатах истории. Где надежда навечно стиснута грубой силой.
С купола рейхстага стелы видятся морскими волнами или вздыбленной, вспаханной землей с делянками волнующихся хлебных колосьев.
Мемориал взывает к жизни и напоминает о непостижимых, бессмысленных массовых убийствах. И наша признательность американским архитекторам Питеру Айзенману, Ричарду Серре, германскому общественному фонду за поразительное решение, за то, что памятник тесно связан с израильским мемориальным комплексом Яд Вашем, за то, что здесь хранится список, содержащий более четырех миллионов имен погибших евреев.
Сотня шагов и мы на Потсдамской площади (Potsdamer Platz). Совсем недавно из заросшего травой пустыря с вонзившейся в нее "стены уголовников", осколки которой совсем недавно сувенирами разошлись по всему миру, она превратилась в современный центр с супермаркетами, офисами, кафе.
В одной из них мы и отведали пиццу. Посидели.
Поглядели на кусок стылой "Стены", улыбнулись молодой паре, явно проводящей здесь медовый месяц. И лишний раз убедились, что прошлое - не застывшие волны истории, а неотвратимое, неминуемое бурное море жизни... И мы спрашивали друг друга за вкусной, но бандитски дорогой пиццей: как в немецком народе сочетаются варварство и цивилизация?
Berliner Dom - Берлинский кафедральный собор c простенькой зеленой лужайкой, фонтаном, порадовал великолепным алтарем, уцелевшим при пожаре (в 1945 в купол угодила бомба). В крипте собора мы осмотрели захоронения прусских королей, саркофаг Фридриха I и завершили наш первый интересный тиюль...
Возвращаемся домой. Едем в метро. Народу немного. Полина говорит достаточно громко, нисколько не сомневаясь, что никто ее не поймет:
- Посмотри на парня, сидящего против нас, прекрасный фас для скульптора эпохи вождей...
Только я открыл рот, чтобы ответить, как парень, широко улыбаясь, произнес на чистейшем русском:
- Спасибо за внимание...
- Хорошая и крепкая фактура...
Когда мы поднялись, наши и его слова взаимной удачи весело переплелись, я подумал: парень будет долго помнить любезные
слова Полины и, обливаясь сладким елеем, обязательно расскажет об этом друзьям, а, может, и любимой...
27 ИЮЛЯ - ДЕНЬ ВТОРОЙ. БЕРЛИН
Выставка картин Фриды Кало. Еврейский музей.
С утра мы поехали в Шарлотенбург (Schloss Charlottenburg). Нам не повезло - мы не увидели внутреннее убранство дворца, свидетельство истории и культуры придворного быта восемнадцатого века. Но сам дворец, массивное сооружение с 50-метровым куполом, увенчанным позолоченной статуей Фортуны, окруженный роскошным садом, лишний раз позволил нам почувствовать истинное великолепие.
На его широкой аллее мы познакомились с Людмилой, театроведом из Театральной академии на Моховой Санкт-Петербурга. Ее рассказ о переезде семьи в Германию - свидетельство, зачастую, трудной адаптации евреев на новой земле...
Она подсказала нам о выставке работ выдающейся мексиканской художницы Фриды Кало (Magdalena Garmen Frida Kahlo) в берлинском музее Martin-Gropius-Bay.
И вот мы у змеиной очереди, огибающей музей. Если бы Полина сразу не устремилась к служке на входе, не показала ему наши citytourcardmuseum, даже дня ожидания нам бы не хватило.
А так, через час мы в гостях у мексиканской художницы.
Тяжелая авария в 18 лет, полная боли и страданий судьба, постоянная борьба за полноценную жизнь нашли полное отражение в творчестве Фриды Кало.
Первые картины... Еще плоские цвета, примитивная перспектива и вдруг "Портрет Алисии Галант". О, как манит ее лицо, как сосредоточен ее взгляд, прекрасны шея, руки...
Портреты... Портреты... "Пишу себя, ибо знаю лучше всего!". Кало полна сил и бессилия. "Всего-то несколько царапин", а ты чувствуешь боль сердца, унижение тела - всю драму жизни. На ее полотнах - неживые дети, мертвая птица, лица в одной проекции, неулыбчивые, иногда с безумным взглядом - заставляют вглядеться, трогают душу. А натюрморты... Вот свежий, яркий, сладостный, аппетитный арбуз - острая надежда - это одна из последних работ художницы "Да здравствует жизнь!" ("для людей"). А рядом - арбуз перезрелый, сохнущий, на пороге гниения, с надорванной коркой апельсина - картина несбывшейся, тяжелой участи ("для себя"). Глубоко трагично полотно с распадающимся остовом жизни в погибающем теле, исколотом гвоздями, ужасающим взглядом и слезой...
Кало писала картины, как хотела и чувствовала, ее полотна не только демонстрируют глубокие мысли, но влияют, на нашу способность понимать и чувствовать эмоции чужой судьбы, учат сопереживать.
Мы покидаем Кало.
Идем мимо разрушенного до основания здания гестапо и командования СС. Сохранена глубокая каменная кладка, покрытая листовым стеклом, рядом - участок Стены с историей "домашней тюрьмы" в фотографиях. И жаль, не додумались германцы воссоздать крики, стоны, плач убиенных, которые еще долго будут слышны из под земли...
Мы отошли, присели, надо передохнуть, испить чаю, требуется осмыслить увиденное...
И я вспомнил забавную сценку молодости.
Вечерний Ленинград. Юрий, Изольд и я, студенты санитарно-гигиенического медицинского института, прогуливаемся по Невскому проспекту. Прошли мимо Елисеевского магазина и, не могу вспомнить, с чьей подачи, решили на "халяву" посмотреть "Обыкновенное чудо" Евгения Шварца, поставленное в театре Комедии режиссером Николаем Акимовым. О блестящей постановке Акимова тогда много говорили в театральной среде, и дешевые билеты было просто не достать. План быстро созрел. Мы зашли к администратору, представились:
- Мы из СЭС (санитарно-эпидемиологической станции)!
Потом что-то забубнили, дескать, пришли с санитарной проверкой...
Администратор улыбнулся, спросил из какой мы санэпидстанции и, выслушав ответ, поднял трубку телефона... Через мгновение мы оказались на улице. И сейчас у меня звучит не в ушах, а где то глубоко в душе: Мы иссэс, мы эсэс, мы СС...
Чуть позже я пересмотрел весь репертуар Евгения Шварца в ленинградском театре комедии. Меня поразил наивный и злой язык его сказок. Помните, в "Обыкновенном чуде" Хозяин произносит:
- В трагических концах есть свое величие. Они заставляют задуматься оставшихся в живых...
Как обычно, Полина спрашивает у прохожих улицу Линденштрассе, здесь находится Jewish Museum Berlin - Еврейский музей в Берлине.
В музее все вызывает восхищение: и гениальная архитектура (Даниэль Либескинд, США) в виде изломанной линии (вид сверху), а может, разрушенной звезды Давида, и далеко нетрадиционными, насыщенными, необычными экспозициями, фильмами.
Ты вошел и сразу чувствуешь тревогу, смятение. Позванивают в воздухе бирки оставшихся названий улиц, глубоко вздыхает колодец сложенных имен, двумя линзами очков проглядывают лица и дела ушедших...
Музей зовет - двигайся сквозь годы: и наклоны пола, и вековые деревья, на которых ты должен взобраться, чтобы оставить слова памяти, теплые пожелания друзьям. Твой взгляд обязательно выхватит все, что люди доверили бумаге: и школьное расписание девочки, и бесконечное перечисление документов, таблички имен на полу, и экспонаты, которые нужно! трогать.
И, потрясенный, ты постоишь в газовой печи - бетонной камере с давящими на тебя стенами и узким лучиком света...
И так хочется вдохнуть поскорее свежего воздуха!
28 ИЮЛЯ 2010 - ДЕНЬ ТРЕТИЙ. БЕРЛИН
Шпрее. Остров музеев: Пергамон. Нефертити. Зал живописи.
Сегодня вечером мы покидаем Берлин, поэтому утром воспользовались багажным ящиком на вокзале, а не окном хранения "ручной клади" (сэкономили десять евро). Найти его, очень вместительный, нам помогла Манон, медсестра из Бельгии. В Берлине она проездом в Эрфурт, куда должен прилететь из Белоруссии ее жених. Спасибо ей.
Наш путь на Остров музеев (Museumsinsel). Снова бульвар "Под липами" и мы у Шпрее, на берегах которой и в битве за Берлин полегло 400 000 !! советских солдат.
Мы постояли у моста Мольтке, который открыл путь советским войскам к Рейхстагу. Подумалось, глубокие воды Шпрее еще долго будут соединять прошлое с настоящим, помнить и шептать поколениям о мужестве солдат, тяжелой и кровавой цене победы.
Пергамон. Огромная очередь, но мы снова "вывернулись", благодаря уже известной вам музейной карте.
Монументальные сооружения музея поражают ощущением глубины веков, а Греческий алтарь - своими размерами. Ворота богини Иштар - сине-зеленым цветом, которому отказываются верить глаза, конечно, не мои - Полины (дальтонизм, что делать...), а обилие прекрасных скульптурных композиций - прайдов львов, стай грифонов, табунов лошадей, поражают качеством исполнения.
Стены с клинописью сменяются прасемитским языком, от которого отпочковался иврит... Огромные каменные глыбы Богов и миниатюрные поделки из стекла, дерева, керамики. В боковом отсеке мы заметили греческие античные храмы с натуральными красителями (охра, кобальт) на стенах. Удивительно красивы гарем с бордюром из дерева, улыбающиеся лица властителей на одной из фресок, каменная вязь, филигранная мозаика.
Всем этим поделкам более 3000 лет!
Небольшой перекус в тени колонн Египетского музея и мы рядом с цветным бюстом королевы красоты - Нефертити, о которой знает каждый, ибо миру "красота явилась". Ее точеный профиль в гордом одиночестве, освещен солнечным лучиком из окна справа, восторженным созерцанием многочисленных гостей и неусыпными взглядами охранников. Нефертити (скульптор Тутмос - один из немногих известных нам творцов древности) восстала через тысячелетия из небытия и не важно была ли она царицей или одной их любимых жен египетского фараона Эхнатона. Эстетический вкус возвел ее на вершину славы, ее образ вечно будет заставлять задуматься и восхищать нас венцом неотразимого творения... И пусть, иному, кажется, что она близка к финишной возрастной черте эпохи, что тонкая шея с лепестками цветов и плодов, из которых состоит ожерелье на плечах царицы, должна выглядеть иначе под палящими лучами африканского солнца... Покидать-то ее нет желания...
Потом мы долго любовались масками властителей с хорошо читаемым характером. Мне понравился - веселый фараон, жизнерадостный молодой, наверное, очень энергичный. Полине - другой с полуулыбкой, загадочный, в годах...
В Вавилонском отделе мы обратили внимание на витрины трехтысячелетней истории, со сменяющимися по твоему желанию плоскостями, содержащие сведения о папирусах, оружии, символах веры древних египтян в загробной жизни.
Чашка чая и мы долго ходим, ездим в поисках художественной национальной галереи, крутимся между музейным островом и Постдамплатц, по улицам Сигизмунда, Бен-Гуриона, Шарона и лишь за час до отправления поезда я оставляю Полину осмотреть в одиночестве залы живописи...
29 ИЮЛЯ - ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. ДРЕЗДЕН
Бастай. Крепость Кенигштейн. Брюльская терраса. Настенный фриз "Принцев". Эльба.
Вечером выехали в Дрезден. Поездка в этих краях - одно удовольствие, все вокруг зовет и помогает: при входе на вокзале тебя ждут англо-говорящие служащие, "стрелы", ведущие тебя, лифты, транспортеры для чемоданов у платформы, и удлиненные (сегодня суббота), а значит, и свободные вагоны с кондиционерами...
Поезд несется по полям, мимо домов, которые хвастаются перед нами. Полина задремала, а я вспоминаю недавнюю поездку из Санкт - Петербурга на Валдай к Олегу с Лешкой и Сашей.
Непомерно жаркие, даже для северной столицы России, июльские дни прошедшего лета вы, надеюсь, помните? А вокзалы двадцатых годов по героическим фильмам революционных времен "ликвидации населения"? Тогда "картина маслом" в общем вагоне ночного поезда, тащившего нас в духотище, но только без "мешочников" и "картонных" чемоданов, перед вами...
Поздний вечер, идет косой, моросящий дождь, и случайно встреченный нами студент, серьезно и молча ведет нас к своему общежитию.
Наша комната, как обычно, просторная, чистая, с сосновой мебелью под лаком, похоже, только что из леса.
Солнечным утром после превосходного завтрака с какао, мимо светлых, домиков, держащихся за ухоженные, зеленые рукава полей, мы едем в Бастай.
Вокруг чистота, тишина. И вдруг слышим откуда-то сзади грубые, всхлипывающие звуки, злое бормотание. Повернул голову - даун лет двадцати пяти, что-то, видимо, его беспокоит, потому, как через каждые 10-15 секунд он повторяет свою громкую какофонию... Вокруг никакой реакции. Как благоугодно, думаю я, что все понимают душевное состояние больного. Спокойное к этому отношение, понятно, не травмирует лишний раз его больные нервы... И я на минуту представил себе отношение к этому событию пассажиров второсортных стран: наверное, шумное вставание, грозные взгляды, слова упрека...
Еще несколько минут ожидания и на пароме через красавицу Эльбу мы в небольшом курортном городке Ратен.
Как обычно, по указывающим "перстам", мы сразу ринулись в бой - поспешили пройти около километра по крутой извилистой дороге вверх, но во время остановились... Стоит ли? Впереди горы. Пусть "подвозка" с "бандитскими" ценами, но она быстрее, комфортнее и с ягодами позволит нам добраться до цели.
Заповедник Бастай. На вершине мы чуть растерялись, не зная куда идти, потом быстро подсоединились к англоязычной группе и вместе с ними вступили на тропу, проложенную по сложному каменному остову на высоте двухсот метров. И началось: скалы то приближались к нам, то удалялись, оказывались под нами или взлетали вверх.
Чуть вдалеке виделась горная цепь с утопающими в небесной синеве вершинами и цветущая долина под нами.
Поразил пешеходный каменный мост меж двух горных вершин. Услышав русскую речь, к нам подошла девушка, оказалось, она живет в Чехии, была в Израиле в Бээр-Шеве. И мы обменялись первыми впечатлениями.
Перед нами горная гряда песчаных скал, живописно нависают они над Эльбой. А уж, как привлекательны для неискушенных горные массивы в круговерти ущелий, расщелин...
Ведь перед тобой необычные "волны" живой земли, высокие, колкие, каменные дерева, манящие своей недоступностью и вечностью... Все было так ново, так прекрасно, что я пришел в восторг и долго не мог насладиться досыта.
Мы, как дети, останавливаемся на каждой смотровой площадке, изумленно улыбаемся загадочным каменным исполинам, фотографируем, не в силах оторвать взгляд от колодца, где давным-давно с глубины 150 метров доставали глоток воды.
И я благодарю прозорливые глаза и руки, за умение увидеть, сохранить прекрасное и заботливо донести до нас эту гордую красоту природы.
А перед нами неповторимые скалы, вид на долину Эльбы, на ее причудливый и извилистый путь и расположенную, кажется, совсем недалеко крепость Кенигштейн.
К ней тенистой тропой мы спускаемся вниз. На крутом повороте ышали высокий мужской голос, прекрасно исполнявший "Форель" Шуберта, кстати, композитора, который очень любил природу и восхищался ей. Мы остановились, послушали, познакомились с Кристом и поблагодарили молодого певца за превосходное пение. На прощание он исполнил нам что-то из Мендельсона...
До крепости Кенигштейн (Festung Koenigstein) мы добирались на электричке, затем на деревянном двухэтажном автобусе, и снова, но теперь - на маленьком поезде. Пересадки, короткое ожидание, быстрая, пригожая дорога - все под туриста с желанием скромно сорящего валютой.
Не успели мы войти в замок, ровесник Москвы, вознесенный на скалистом плато горы, как пошел дождь и мы присели за столик небольшого кафе, перекусили ягодами, чаем, сонливо посматривая вокруг.
Когда прекратился дождь, мы облазили средневековые подвалы крепости, старый оружейный склад, гарнизонную церковь, казармы, дом коменданта, хранилище гигантских винных бочек (нет, гейдельбергская хранится не здесь, но, может быть на этом месте топтался Петр I, ошупывая огромную винную емкость во время своего путешествия в 1698 г?), глубокое подземелье, где были спрятаны шедевры дрезденской галереи и самые ценные экспонаты музея сокровищ, ювелирные изделия из "Зеленого подвала", во время войны. Конечно, мы обошли не все строения крепости, но внимательно осмотрели каменные своды, мощные двухметровые стены, один из самых глубоких колодцев Европы (152м), внутреннюю кирпичную винтовую лестницу в хранилище и почувствовали, понюхали историю, средневековье, дух нибелунгов.
Опоздав на последний игрушечный поезд, мы пешком отправились домой вдоль путей.
Прогулка по вечеряющему Дрездену завершала наш день.
Каким мы увидели "Флоренцию на Эльбе" после убийственной ночной, февральской бомбардировки союзников? Тогда город "взрыхлили" фугасными бомбами, затем тысячами зажигательных, чтобы огненный смерч восьмисот британских и трехсот американских бомбардировщиков, высасывая кислород, добил прятавшихся в подвалах и блиндажах, "КОВЕНТРИровал" Дрезден за Варшаву и Роттердам, за Белград и Сталинград. Да, Дрезден стал символом уничтожения! А растерзанные в клочья города войны - оскалом зла и преступлений против цивилизации! И не стоит задумываться об адекватности пропорций огневых штурмов.
Сегодня Дрезден - это вариант обычного советского города улучшенной панельной застройки, очень зеленый, с небольшими кварталами восстановленных тяжеловесных зданий, серыми заплатинами и черными от копоти скульптурами, обращенными к старой и новой истории.
Конечно, нас потянуло к старому городу - Альштадту. У великолепного (восстановленного) оперного театра, увенчанного квадригой с пантерами, мы постояли, сфотографировались и, спустившись к левому берегу Эльбы, по широкому лестничному пролету, вышли к Брюльской террасе (Bruhl Terrace) - необычному "балкону Европы". Присели на ступеньках, послушали очень хорошее исполнение трио музыкантов, кстати, практически на каждой площади у соборов мы благодарили их "братьев и сестер", чаще скрипачей...
Потом прошли "процессией принцев (Fuersenzug)" - осмотрели огромный фриз на стене из плиток фарфора, удивительно сохранившейся после страшной бомбежки.
Отдых в светлых, просторных апартаментах и обильный ужин завершили наш очередной рабочий день.
30 ИЮЛЯ 2010 - ДЕНЬ ПЯТЫЙ. ДРЕЗДЕН.
Цвингер. Оружейная палата.
План на сегодня - ансамбль саксонских кюрфюрстов Цвингер, его Сокровища (Gemaldegalerie Alte Meister).
За годы странствий у нас выработался режим двенадцатичасового рабочего дня: плотный завтрак, дневные перекусы с чаем и фруктами, хороший ужин, ранний сон и подъем c солнцем. Первое время Полина с волнением делала первые утренние шаги в неизвестность, но стоило нам войти в музей или начать осмотр храма, - она, будто, принимала стимулятор, - к ней возвращалось спокойствие, инициатива и прекрасная работоспособность.
Наши апартаменты рядом с Цвингером и в девять часов утра мы - в центре красивейших дворцовых зданий. До открытия есть время, и мы осматриваем нижние этажи с полуфигурами атлантов, статуи, вазы, гирлянды на втором этаже, фонтаны.
Не мог я себе представить, читая подростком книгу "Дрезденская галерея", что когда-нибудь смогу наяву прикоснуться к шедеврам мировой живописи, которые меня ждут сегодня.
Я хорошо помню, читал, как бесценные картины пережили войну в товарном вагоне, большой, мрачной, сырой пещеры за Эльбой, а тысячи жителей Дрездена гибли под бомбами союзников в ту февральскую ночь. Кровавая история!
Около меня остановилась группа экскурсантов, и я услышал знакомый мне латышский язык. Подойдя к молодой, миловидной госпоже с белесыми, распушенными волосами, я обратился к ней:
- Простите, вы не из Краславы?
Взлетели брови, потом широкая улыбка и она благодарно закивала головой. Краслава - не Рига, а мой любимый город, с которого начинается Латвия.
Пожилой мужчина (75+) подвез на колясочке жену, они весело болтают, смеются, ждут...
Конечно, работы мастеров надо видеть, читать (знакомство с Библией не помешает) и я узнаю "Девушку, читающую письмо" Яна Вермеера (с его картинами и художником Хан ван Меегереном связано самое значительное преступление века), запечатленные в красках руками мастеров, портреты, бытовые картины, библейские истории. Вот моя венецианская "Шоколадница" Лиотара, "Автопортрет Рембрандта с Саскией", у ее могилы мы постояли с Полиной в прошлом году...
Я буквально впиваюсь в "Динарий кесаря". Картина Тициана удивительна. Помните библейскую легенду? Первосвященники подослали к Христу лукавого с вопросом: "Позволительно ли нам давать подать кесарю?" Фарисеи рассчитали: если Христос выступит против, его следует заточить в тюрьму, если "за" поколеблет веру народа в истинность своего учения. Христос понял двусмысленность вопроса, не смутился, а спросил: Чье изображение и надпись на динарии? "Кесаревы" - ответили они. Тогда Учитель сказал "Отдайте кесарю кесарево, а божие-богу.
Тема встречи двух столь чуждых друг другу миров, непримиримое столкновение жадности, жестокости с твердостью и ясностью духа! Они единоборствуют на жизненной сцене - занавес открыт!
С одной стороны Христос. Он господствует на картине, выделен мощным аккордом розово - красного и синего цветов, от него исходит спокойствие, мощная, благородная энергия, взгляд ясен, лицо, будто, светится изнутри.
Облик фарисея дан в профиль, он, как бы, втискивается в картину, выражает вкрадчивость, коварство, агрессию. В недобром взгляде фарисея торжество, угроза, беспощадность. Весь его облик - низость и коварство!
А руки... Вглядитесь: одна светлая, человечная Христа, другая, крепко зажимающая золотой, груба, жилиста, темно-коричнева... Руки скрепляют и завершают контраст чуждых миров...
А монета - это постоянный водораздел между добром и злом...
И я ищу в залах музея достойную антитезу.
"Сикстинская мадонна" Рафаэля Санти. Вы правы! Это самое глубокое, самое прекрасное воплощение темы материнства, жизни. Меня, далекого от живописания, любителя керамики, поражает в картине перспектива, пластика фигур, и мотив раскрывающегося занавеса, за которым, словно видение, предстает сама жизнь с загадочным трудноуловимым взглядом мадонны. Картина живуча, лишена искусственности и кажется небесно реальной...
Я с радостью хожу по залам, рассматриваю произведения Франса Снейдерса - художника живой жизни. На его картинах - лопающиеся от избытка жизненных сил плоды, "мои" верткие угри и всякая водная живность, которых вытряхивают из кадок... Стоя у полотен Снейдерса, я вспоминаю цветы Мартироса Сарьяна, который в страшные военные годы писал холст "Участникам Отечественной войны" - много-много букетиков полевых цветов в склянках, он, будто, говорил: природа вечна - смерти нет!
Мастера голландской школы, портреты Веласкеса, Риверы и мы спешим. Спешим от эмоций к - прекрасному!
В 14.00 часов у нас зарезервированная и оплачена еще дома, очередь в Historisches Grunes Gewolbe - "Зеленые своды" - одну из самых знаменитых и богатых сокровищниц мира.
Помните, я рассказывал о крепости Кенигштейн, показывал вам мощный каземат, где с 1942 года хранились тысячи драгоценных изделий "Зеленых сводов". Проделав длинный путь через Советский Союз, они вернулись на родину. Наверное, в знак благодарности мы получаем сегодня, очень редкий для музеев Европы, аудио-гид на русском языке.
В точно назначенное время небольшой группой двинулись к Сокровищам.
Первые шаги по мраморному полу и мы в небольшом зале - поразительно красивом, где все, включая пилястры, ниши, оконные проемы, облицовано зеркалами, декорированы лаком, позолотой, лепниной.
На мраморных столах, консолях, на разной высоте пиршество разнузданной роскоши и красоты, иначе не назовешь... Я пытаюсь описать Вам увиденное, а меня охватывает дрожь... Смогу ли? Ведь в этом едином многоцветном ансамбле из золота, серебра, драгоценных камней, костей, дерева, янтаря, поражающего виртуозностью обращения, высокой художественностью талантливого исполнения, мне предстоит что-то выделить...
Я старался, записывал на ходу, пытался глазами впитать, ухватить прекрасное...
Вот Голгофа. Страдания Христа в золоченом серебре, дереве высотой более полуметра, перламутре, изумрудах, жемчугах, бирюзе, гранатах. Серебряная статуэтка девушки. Кубки страусов с золоченым серебром, рубинами и страусовыми яйцами для буйных попоек. Ваза из горного хрусталя необычной, тончайшей полировки в золотом обрамлении. Поразителен цветок, мастерски сделанный из золота, его золотой колос наполовину обвит широкими серебряными листьями, а с верхушки свешивался легкий пучок, художественно выполненный из серебра.
Тебя окружают золотые и серебряные поделки, все в каких-то сказочных, тревожащих взгляд формах. И я не имел сил оторвать глаз от этих дивных, бесценных, сверкающих передо мной сокровищ.
Вот лежит "простой" изумрудный охотничий нож. Аксельбант с Белым бриллиантом, ожерелье из изумрудов, изумительной величины венок из цветов, сделанный из оникса, бирюзы, серебра и золота. Потрясающий, резной кубок из раковины в золотом убранстве и в виде слона с изумрудами, рубинами, сапфиром. Шкатулка драгоценностей из восьмиугольного кабинета "Гонимые пороки и страсти", пьянящие взор рога для вина в золоченой оправе. Ковш Ивана Грозного - шедевр ювелирного искусства. Особенно врезался в мою память сделанный из золота фонтан, он выбрасывал кверху искрометный луч, а по краям воды, воспроизведенной из золота с поистине волшебным искусством, казалось, играли золотые птицы, серебряные ящерицы...
И множество пустых консолей, на которых когда-то покоились поделки гениальных рук и вековой красоты, погибшие навечно...
А как описать "Триумфальное шествие Вакха" на огромном камне с драгоценностями или веселого мавра с изумрудным штофом или ларцы с огранкой алмазов "розой", дающей яркий, неповторимый блеск? И все же потрясает изумительной красотой "Двор великого могола" работы братьев Динглингеров начала девятнадцатого века. Золото серебро, драгоценные камни, жемчуг, эмаль, искусная работа объемом в кубический метр, представляете?
Небольшой отдых с перекусом и мы в длинном помещении оружейной палаты Цвингера.
Это достойная часть саксонских сокровищ. Простор, высокие своды, превосходное освещение и мы осматриваем прекрасную коллекцию оружия лучших мастеров - рыцарские доспехи, серебряные, позолоченные латы, шлемы, кольчуги, великолепное, парадное оружие, арбалеты с золотым украшением и драгоценными камнями. А я стою около огромной витрины снаряжений верховой езды, рассматриваю удивительной красоты седла, чепраки, грызла, а потом Полина оттаскивает меня от рапир, мечей, шлемов, инкрустированных золотом, бриллиантами... История, думаю я, неразрывна с культурой народа, его неотъемлемая, бесценная часть, которая надежно сохранит свой прекрасный "голос" в истории...
Несколько минут и мы снова в центре площади Цвингера. Концерт классической музыки. Присели на краю чаши фонтана отдохнуть, чтобы потом дорогой к дому юрко пошастать по вечернему городу. Мы крутимся в улицах, гуляем по площадям, заглядываем во дворы, садики у храмов, слушаем одинокие скрипичные концерты и голоса города...
31 ИЮЛЯ - ДЕНЬ ШЕСТОЙ. ЭРФУРТ
Кафедральный собор. Ратуша.
Сегодня у нас длительное путешествие через Эрфурт в Нюрнберг, куда мы должны добраться к вечеру.
Солнечное утро, просторное купе, свободные раскладывающиеся сидения, тишина. Как обычно, мы подводим итоги первой четверти нашего путешествия, перекусываем ягодами, подремали и уставились в окна.
Перед нами открылся один из самых прекрасных ландшафтов: вершины гор, покрытые лесом, ровные прямоугольники междурядий виноградников на крутых склонах и петляющая внизу река.
Уже потом, проезжая по территории Германии, особенно вдоль Рейна, у Мозеля, Кобленца, мы почувствовали тягу немцев к этому пластичному и трудолюбивому растению.
Места для лозы выбираются идеально: на крутых склонах, вдоль рек, вдали от дорог и жилья, под чистейшим, воздушным покрывалом. Но, сколько усилий, пота еще потребует лоза, прежде чем мускусным, бузинным букетом тонкого аромата порадуют нас знаменитым мозельским... Виноградарю предстоит ни раз взобраться на крутизну холма, убрать солнечные грозди вручную, освободить лозу после зимовки, сформировать ее, обрезать пасынки, засохшие веточки, поливать, бороться с паразитами...
Кто после этого скажет, что немцы суховатый народ, который придерживается лишь чистоты и формальных норм. Это народ умеет работать! Жаль, что в этом году воришки умыкнули виноград на холме Stintfang, урожай которого планировали употребить на изготовление эксклюзивного вина Совиньон. Что ж, у каждого народа свои "погремушки".
Эрфурт - компактный город с лабиринтами аккуратных, узеньких улиц и переулков. Вдоль одной -тянется каменная стена монастыря августинцев, на другой, Futerstrasse - мы постояли у "Дома балов" Эрфуртского университета, где двести лет назад императоры Александр I и Наполеон проложили путь к личным встречам главных политических фигур мира.
По широкой лестнице поднялись на соборную площадь и нырнули в кафедральный собор, чтобы полюбоваться величественными витражами пятнадцатого века, чудом сохранившимися, как и сам Эрфурт, от обстрелов и бомбардировок.
Окна из многоцветного 18-ти метрового стекла особым световым эффектом, переливом оттенков освещают простанство нефов и мы долго целимся в них цифровиками... Затем обходим, осматриваем собор, присаживаемся, как обычно, чтобы испить водицы.
Полина выразила недоумение, когда мы остановились около двухметровой фигуры иудея (Wolfram). Нет, не свечи, что иудей держит в поднятых руках, ее смутили, а его бородка клинышком, необычная среди ортодоксальных евреев.
У двух порталов собора, углом уходящего в гору, мы снова засмотрелись на башню собора и всемирно известный, одиннадцатитонный колокол "Gloriosa", а затем на скульптуры апостолов мудрых и корчащихся в бесовских муках безумных дев, кстати, говорят, олицетворяющих синагогу. И, конечно, поспорили: добродетель или зло правят миром?
Рядом церковь св. Северина, вместе с собором красивыми шпилями они "шарят" безоблачное небо.
Картины П. Янссена об истории Эрфурта мы осмотрели в Ратуше на 2-ом этаже.
Средневековый Эрфурт предстал перед нами светелкой в вечерние часы. Сотни мужчин и женщин разных возрастов сидят за многочисленными столиками баров на его улицах и за бокалом пива или вина "плавают в любимых морях".
Перекусили и мы, усевшись на одну из скамеек на площади. Рядом остановилась забавная "пивовозка" на велосипедной тяге в виде огромного стола, за которым восседала дюжина ребят с пивной бочкой сзади. Они балагурили, распевали песни, преподносили прохожим бокалы пива, заигрывали с девчатами, которые уж очень вяло их поддерживали.
Потом мы снова шли по городу, направляясь к Гере. Мы еще ни раз столкнемся с этой веселой компанией. На улице Waagegasse,8 зашли в Старую синагогу, которая была свидетельницей жестокой бойни в XIV веке, когда в городе погибли более ста евреев, а уцелевшие спешно покинули его.
Зашли. Скромная, кирпичная кладка стен, деревянные перекрытия, больше похожие на каменные (им более пятисот лет!), настенные фрагменты орнаментальной живописи - обычная роскошь "малого святилища" иудеев.
Пора. Нас ждет Бавария.
Вечерней железной дорогой мы едем в Нюрнберг обычным, вторым классом. Я обратил внимание на просторное, закрывающиеся купе в нашем вагоне (помимо туалета), которое предназначено, оказывается, пассажирам, по каким-то причинам нуждающимся в уединении (перевязка, кормление ребенка и пр). Ненавязчиво и для человека, не правда ли?
И снова дорога... Похожие друг на друга, как листья на дереве, славные коттеджи, крытые красной черепицей, с балконами, цветущими садовым жасмином, плетистой розой, клематисом и массой других растений, создающих радостную цветовую гамму.
И, естественно, отдыхающая ширь курчавых "солдат" - виноградников вдоль реки.
В отличие от загородных домов России (я сужу по даче Юры и Людоньки, недавно ушедшей (пусть земля ее привечает!), в Подмосковье - "Заветы Ильича"), где каждый дом за каменно-металлическими заборами щеголяет перед соседом своей высотой, отделкой, "наворотами".
В полутемной улице Нюрнберга наши апартаменты мы долго искали внутри квартала, помогла русскоговорящая работница Таня из турецкого ресторана напротив. Хозяин апартаментов нас ждал (мы заранее сообщили ему о времени нашего приезда), отдал ключи, показал нашу комнату, кухню, душевую...
1 АВГУСТА 2010 - ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. БАМБЕРГ. НЮРНБЕРГ.
Бавария. Бамберг. Старая Ратуша. Кафедральный собор. Епископальный музей. Церковь св. Михаила. Нюрнберг. Изольд - мой студенческий друг.
Утром мы - в центре Бамберга.
Город раскошен, дышит историей - это первое впечатление. Рукава реки Регниц живописно баюкают его на холмах зеленой долины. На ее берегах мы познакомились с серьезной, безволосой дамой в бронзе, осмотрели современный символ неофициальной пивной столицы Германии - пивоварню "Klosterdrau" (а пиво "раухбир" я и не попробовал).
Конечно, следы войны мы увидели, но центр города пострадал, говорят, мало и сегодня - это город красивой человеческой жизни! Поразительна отделка фасадов домов, непривычный уличный уют, радость в лицах любопытных туристов и довольных, улыбчивых, как правило, сидящих за столиками с бокалом пива или вина отдыхающих жителей.
С девушкой Мартиной из Брно, изучающей русский язык, мы познакомились, когда она подошла вместе с другом Петром, архитектором из Праги, услышав нашу беседу.
Как не вспомнить юную маму с ребенком, которая, оставив малыша на мое попечение, увлеченно, на скромном английском, учила Полину работе на вокзальном автомате, попутно, пытаясь донести до нас любовь к своему "городу немецкой мечты". С ее помощью, кстати, мы приобрели "семейный билет" на короткие путешествия по Баварии (он сэкономил нам не один десяток евро).
Сердце Бамберга, конечно, длинная и широкая улица с фонтаном "Goblmoo" в обрамлении чудесных, и нарядных игрушечных домиков, от которых трудно отвести взгляд, ибо боишься, что видение дивных фасадов, изучающих тебя, вдруг исчезнет, и пойдут дома из панелей, стекла и бетона.
Через нижний, каменный мост ХI века, на котором красуется Кунигунда, получившая Бамберг в качестве свадебного подарка от Генриха II, мы прошли к Старой Ратуше, чудесно расписанной фресками в оранжево-теплых тонах на античные темы.
Дивный балкончик с необычными ставнями окон и лепными украшениями, чем-то напомнил мне облако, проскочившее мимо ширяющих небо колоколен и зацепившееся за фасад.
А мы "зацепились" за необычные архитектурные формы, когда фреска вдруг "высовывает" пухлую ножку купидона, или под крышей "лезет" чертик.
Меня привлекли башенные часы с орлом, герб епископа, и деревянные балки фахверковой конструкции "капральского домика", которые, мне показалось, печально "пахнут" кострами средневековья, когда Бамберг отличался особой активностью в "охоте на ведьм"...
Внутри ратуши бесподобна выставка расписного фаянса и фарфора с дивным "обезьяним оркестром" с тридцатью исполнителями, красиво оформленным залом заседаний и любимым мною камином. В свое время я первый на Приеданье в латвийской Краславе руками прекрасного печкура Виктора сделал незамысловатый, но очень уютный камин, около которого летними вечерами грелась вся наша семья...
Недалеко от Ратуши мы обратили внимание на небольшой серый дом со звездой Давида на фронтоне. Что это? Пересыльный пункт? Так и не узнали...
Потом побродили по старому городу, заглядывая в уютные дворики, магазинчики. Вот магазин солдатиков, оружия, военной техники, наверное, со времен Тридцатилетней войны.
В центре города Кафедральный собор, в его дверях нас встречают Адам и Ева, первые, говорят, обнаженные скульптуры средневековья.
И снова в котле истории мешанина архитектурных стилей со знаменитым Бамбергским всадником с королевской осанкой, шедевром собора. Поразил деревянный, точеный алтарь XVI века, резные сиденья, ограда хоров тонкой законченности.
Как обычно постояли у призывного Распятия из позолоченного липового дерева, показывающего, какую боль могут причинять друг другу злые люди.
Зашли в часовню, соприкоснулись с реликвией "Гвоздя с распятия Иисуса", он почитается здесь с XIV века.
Мы посетили епископальный музей с коллекцией императорских одежд. Долго стояли у витрин с видавшими столетия древнейшими одеждами царей, потом епископов - подризниками, расшитой потускневшей золотой нитью епитрахилей, поясами, рясами, сакральными предметами.
Заглянули в крипты, отдали дань покровительнице Бамберга Кунигунде и ее супругу, которые вскоре вместе у ворот уже встретили нас в Старой епископской резиденции.
Потом мы перекусили в маленьком уютном дворике под крышей с желто-горчичными, вековыми бревнами с замысловатым рисунком, Полина даже уловила геральдику в их хитросплетениях.
В розовый сад архиепископской резиденции мы, конечно, тоже зашли, присели, осмотрели прекрасную панораму Бамберга, и кривыми, веселыми улочками подошли террасами к гармоничному порталу церкви св. Михаила. Здесь особой известностью пользуется церковный "гербарий".
На фресках и "ботаническом" потолке храма изображены сотни легко узнаваемых цветов, ягод, трав, расписанные в начале семнадцатого века.
Вдоль дорожки через монастырский двор вышли уже к реальному "Библейскому саду" с розами, лилиями, и другими растениями, описанными в Священном писании.
И снова мы идем по улочкам Бамберга, заглядываем в вычищенные до блеска дворы. Прошли по улице Канта, потом свернули на параллельную Гегеля и, подходя к университету, вдруг обнаружили себя на одной из самых зеленых, благоустроенных улиц, носящую имя Вассермана. Ученый микробиолог, известный многим по реакции крови на сифилис, в одном строю с великими немецкими философами...
Зашли в один из старейших храмов монастыря Бамберга, посидели в тиши и красоте. Храм не уступает, а, скорее, превосходит нарядностью многие храмы.
Музей пива мы не посетили, у нас другие планы.
И чуть не забыл. На крыше епископального музея мы узрели дымовые трубы - маленькие копии куполов кафедрального собора. Надо же! Я хорошо помню, как Виктор с трудом творил в Краславе простенькую, кирпичную трубу на моем доме, а у меня даже мысли не было, предложить ему сделать что-то оригинальное.
Вот и пролетел Бамберг - город в высшей степени человечный, жизнеутверждающий, веселый, с очаровательными домиками. Спасибо ему за доставленную радость!
Без десяти минут восемь вечера мы приехали в Нюрнберг. В 20.00 у справочного бюро через десятилетия я должен увидеть, узнать и обнять Изольда, моего студенческого друга, почти двадцать лет живущего в Нюрнберге.
Стою. Всматриваюсь в каждого невысокого мужчину с озабоченным, ищущим взглядом. Наконец, замечаю... Подходит мужчина, лысый, молодецки сложенный, бегает глазами. Та же молодая походка, повелительная осанка, чуть хаотичные движения телом, руками... Я был поражен. Он. Я улыбаюсь и делаю несколько шагов навстречу.
Потом мы садимся в такси, и через несколько минут нас уже встречает супруга Изольда - Кира.
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/p-7260025.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/rejhstag.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/p7270116.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/beguny.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/hol.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/werh-1.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/luchshajastena.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/p7280148.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/lew.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/p7290211.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/p7290185.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/p7290193.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/bas.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/baspok.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/triumf.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/drezdenspok.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/erfurt2.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/fonarx.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/golowa.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/mostbamb.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/cwety.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/stena.jpg)
![[]](/img/n/norkin_f_m/parom2gmailcom-10/kuni.jpg)