С тех пор, как я покинула берега родной Невы и поселилась в Рейнландии, в городе Ахене, на неметчине, то есть, я неустанно озираю разбегающимися глазами бесконечно новую и пёструю действительность, что предстала передо мной.
Здесь всё совершенно другое. Ну то есть не буквально: трава и здесь зелёная, а "Фольксваген СД" имеет тоже 75 лошадиных сил. Но люди... Или Menschen? Уже не пойму. И попробую по порядку. Осторожно выберу из всего множества тех, кто всё-таки мне ближе, по крайней мере через праматерь Еву.
Итак, перед нами немецкая женщина. Или Frau?..
Захожу на цель, как "юнкерс" с подбитым мотором.
Существует отечественный миф, что немецкие женщины страшно не удовлетворены и каждая буквально лелеет мечту повстречать сексуально полноценного уроженца восточных равнин. На самом деле они также ожидают этой сексмиссии, как монгольские скотоводы ждут в гости пигмеев из Центральной Африки.
Впрочем, нетрудно представить альянс между некой крашеной Брунгильдой в "леггинсах", натянутых на крупные чресла, и мешковатой футболке и нашим ражим молодцом из-под Вязьмы или Чугуева в китайском тренировочном костюме, с откупоренной банкой "Хансы", который, отбрасывая со лба русые кудри, со знанием дела заглядывает в зубы подержанному "фольксвагену". Но Брунгильда, она же Кунигунда, косолапо, но уверенно ступая, равнодушно проходит мимо, как слониха в мареве саванны. И, возможно, дома, где-нибудь на Аденауэр-алее, её ждёт темнокожий друг - Бимбо, Муква или Мамаду - столь же корпулентный, как она, африканец с Берега Слоновой Кости или с Мыса Доброй Надежды.
В последнее время соискатели убежища всевозможных оттенков кожи всё чаще обретают его у тёплой груди немецких валькирий. А на улицах немецких городов встречаешь смуглых кудрявых ангелочков с чёрными глазами, влекомых за руку немецкими матерями. Вот уж, должно быть, извертелся в неизвестной могиле известный Адольф Алоизович!
Кстати, любопытно, почему на всех широтах простолюдинам, то есть представителям бывших "атакующих классов", свойственно являть себя в столь объёмистых формах?
Помнится, во времена "развитого социализма" эта особенность значительного числа моих соотечественников затрудняла проезд в утренних автобусах, хотя, если верить слухам, с тех пор на родине несколько похудели. Возможно, но трудно представить.
Естественно, в глаза бросаются толстые, но ошибкой было бы, немного напрягши зрение, не разглядеть и худых. Худые безусловно такие же полноправные граждане этой свободной во всех отношениях страны.
Но если толстые активно являют себя миру, расхаживают по улицам, наполняют магазины и госучреждения, то худые , очевидно, по свойственной им стеснительности и любви ко всему изящному почему-то предпочитают автобусу или пешему хождению собственные авто. А если учесть, что у этих фей часто не оказывается склонности к обзаведению мужчиной, младенцем, собачкой или даже щеглом, то всю свою нерастраченную нежность они делят между собой и кем? Правильно, своим автомобилем. Они его любят. А, как известно, за любовь приходится платить. Ведь "любимого" не возьмёшь с собой в ресторан или на концерт, да и припарковать его сложно до невозможности.
Одна дама рассказывала мне, как, отправившись в гости с "дружком" "ситроеном", она проехала три квартала, обнаружила свободный паркплатц, нежно его припарковала, а потом столько же, если не дольше добиралась на такси. Почему же она с самого начала не поехала автобусом, ведь это было бы проще?
- Да что вы? - в её голосе прозвучало удивление, - я даже не умею им пользоваться: куда войти, что сказать...
Я тоже не сразу научилась пользоваться "бусом" (не путать с автобусом, которым я всегда пользовалась раскованно и артистично, несмотря на условия проезда, приближённые к боевым).
Но здесь я уже касаюсь темы смыслов и возможности их интерпретации. Проще - перевод. Сверкающий стёклами бесшумный манновский "Бус", приходящий строго по расписанию, никак не переводится в хромой "Икарус" с перебитым хребтом, изрезанными сиденьями и вонючим выхлопом. Из этого отнюдь не следует, что одно хорошо, а другое плохо. Кому что нравится. Просто они разные, впрочем, как фрау и женщины.
Смысловое различие этих понятий весьма разочаровало некоего знакомого русскоязычного литератора, укрывающегося здесь, в Германии, от отечественной расхлябанности и произвола. Обратив внимание на наличие у здешних обитательниц вторичных половых признаков и подозревая первичные, он было решил, что перед ним женщины, не сообразив, что это были фрау. Ну и "обломился" естественно.
Фрау сильно отличается от женщины, образ каковой сложился за годы "борьбы и труда" на родных просторах. Её глаза не пребывают в постоянном поиске, а члены не трепещут в предчувствии "результативной" встречи с предполагаемым идеальным партнёром, каковой после ряда экстатических замираний увлечёт её под монументальные своды бракосочетального заведения.
Фрау, в отличие от женщины, очевидно не спешит замуж. Уже лет в 12 она заводит Freund`а (не путать с другом, тем более с товарищем, персонажем пионерских повестей). Тогда же добрая мутти рассказывает ей, что нужно делать, чтобы избежать бэйби, демонстрируя пилюли и самые популярные разновидности резинотехнических изделий, включая топ-модель, так называемую "Чёрную Джесси" или "Биг Бэн".
Затем у девочки появляется второй фройнд, третий, четвёртый и так далее. Годам к тридцати-сорока она по-прежнему считает детей побочным продуктом любви, но всё же дозревает до той или иной формы брачного союза, каковых не меньше, чем форм собственности в этом несомненно рыночном обществе.
Из известных мне гетеросексуальных перечислю нижеследующие, по мере возрастания прочности: 1/ "Урлаубсфройнде" - "Urlaubsfreunde" (буквально - "Отпускные друзья"). Это выездная любовь, когда партнёры, встречаясь раз-два в год, любуются красотами какой-нибудь Мальорки или Сьерра-Невады, категорически не предполагая потомства от этого совместного созерцания. 2/ "Вохенэндефройнде" - "Wochenendefreunde" (буквально - "друзья выходного дня"). Исключительно приятное субботне-воскресное времяпрепровождение двух занятых исключительно собой разнополых индивидуумов, включающим посещение кинотеатров, дискотек, кафе и ресторанов, а также поездки на автомобиле за город или к морю (каждый платит за себя). По будням друг друга стараются не беспокоить. 3/. "Цузамменлебен" - "Zusammenleben" (буквально - "Совместная жизнь"). Предполагает общую крышу над головой и общую постель, пока не надоест - не предполагает ничего, кроме взаимного приятия при полном отсутствии обязательств. Дети в этом союзе нежелательны, практически невозможны. 4/. "Вильде Эе" - "Wilde Ehe" (буквально - "дикий брак"). Это не скреплённый печатью союз двух сердец, включающий как банальные, так и садо-мазохистские удовольствия от этого предприятия. Дети возможны, но не желательны. 5/. И наконец, собственно "Эе" - "Ehe". Буквально - "брак". Это слово из трёх букв страшит представителей обоего пола. По-русски можно было бы транскрибировать его и как восклицание "Эге!" или "Эхе!"- что-то типа предупреждения, предостережения. Мол, теперь бди - ты попался! В это самое "Эхе" вступают редкие отважные пары, обычно представители вышеупомянутой категории, которые "подзалетели" (не сработали разрекламированные пилюли) или сознательно обзавелись общими потомками ("Надо, шац, что ж поделаешь, или теперь или никогда!"). Браки по любви возможны, но не желательны. Любовь со страстью только замутнит и опошлит тот кристально - чистый и честный договор, которым является западный брак.
Вожделенная для русских соискательниц ипостась является по старому европейскому обычаю прежде всего имущественным соглашением. А это как минимум предполагает наличие имущества хотя бы у одной из сторон. Процессуальные тонкости института брака взлелеяны поколениями нотариусов и адвокатов, каковые обрели посредством годами длящихся семейных тяжб не одно кругленькое состояние.
Всё естественно, как в природе: умирает организм "семья", и тут же неизбежно возникают санитары - "шакалы капитализма".
Наши отечественные "стервятники" подохли бы с голоду, если б наивно предположили поживиться за счёт тотальной гибели так называемой "ячейки общества". Умерла так умерла!. Говорят, размер пошлины, выплачиваемой там развод равна приблизительно стоимости бутылки пива. А необременительность процедуры даже несколько разочаровывает.
Итак, претерпевшая моральные страдания, но не уронившая имущественного достоинства фрау снова вакантна для последующих "цузамменлебенов" и прочих необременительных отношений с противоположным полом. Замуж ей теперь и вовсе ни к чему. Зачем терять преимущества, предоставляемые разводом, - свободу и материальный достаток? Ведь это фрау ценит превыше всего...
- Что мне может дать мужчина? - рассуждает миловидная Ули, которая давно и счастливо живёт в разводе, - Деньги? Их у меня предостаточно! Моральную поддержку? Я в ней не нуждаюсь, со всем привыкла справляться сама. Секс? Ну, может быть... Если бы я встретила кого-то типа Роберта Редфорда. Но, увы...
Когда я уезжала из страны так и не победившего (или непобеждённого) социализма, предо мной в апокрифическом воздухе витали расхожие образы известных немецких фрау, увы, обретённых в переводах: Лорелей там, Гретхен, уже упомянутая Брунгильда, Умная Эльза наконец...
Судорожное моё сознание пыталось разглядеть женщин с берегов Рейна зримые подобия этих персонажей. Но меня ждало разочарование. Мелькнут порой образы модных журналов "Эль", "Вог" и так далее. Или встретишь на блошином рынке Умную Эльзу.
А вот Лорелеевы кудри и приманчивый взор обнаружились, когда я забрела на известную в Ахене Антониоштрассе - миниатюрный аналог знаменитого гамбургского Репербана. Думаю, что красотка ценила себя не дороже других. А цены там скромные, на время - 50 марок.