Я не сразу узнала голос своей давней приятельницы, в нем отчетливо слышались хрипловатые нотки, и мое воображение добавило в ее возникший мысленный образ морщинки вокруг глаз и седину в корни крашеных волос.
- Привет, Ириша! - я придвинула к себе бумаги с отчетом. - Надо было позвонить на мобильный.
- Мобильный! - сварливо передразнила подруга. - Мне не хочется мешать тебе: вдруг ты на совещании или за рулем? Вот и звоню наверняка - домой. Когда ты отдыхаешь.
- Это правильно, - зажав трубку между плечом и ухом, я расписывалась на бумагах.
- Ну что, все деньги заработала?
- Все не заработать! - ответив банальностью, я насторожилась: куда это она клонит.
- Вот и я о том же. Счастье не купишь. Суетимся, суетимся, а жизнь проскакивает.
"Ну вот, время портит не только внешность, но и характер, - бросив ручку, я дотянулась до зеркала. - Нет, я вроде не изменилась, - в зеркале появилась скептическая улыбка, и я мысленно возразила: - Ну, не настолько же, чтобы стать занудой!"
- Я не о тебе, - словно почувствовав мое настроение, сказала Ирина, - я вообще... У Кости была на могилке. Ругались с ним, делили имущество, дрались за сына. И что? Квартиры свои на тот свет не забрал. Часы золотые, антикварные, которыми он перед всеми хвалился, так и лежат в коробочке... А сколько злости на меня вылил! До сих пор она меня сгибает и душит, как засохший крестьянский тулуп. Гадкие слова то ли в стены въелись, то ли в воздухе повисли, силы вытягивают. Может, попа позвать?
- Позови, хуже не будет, - не смогла я найти другого ответа.
А Ирина продолжала:
- Вчера взялась за уборку, пыль со всякой ерунды, с коробочек разных сметаю, и решила включить радио, которое давно не слушала. И прямо-таки застыла от слов: "Выткался над озером алый свет зари..." Есенин! Ты не поверишь, скажешь "дура", но у меня внутри что-то сжалось, поднялось, и я заплакала. Реву ревьмя над часами этими дурацкими. И знаешь, отчего?
- Костю жалко? - осторожно предположила я.
- Ой, из-за него я столько выплакала, что уж не считаю, - звук в трубке качнулся, и я поняла, что Ирина махнула рукой, - это словно вода в дождь: ведром больше, ведром меньше - все равно! - звук приблизился. - Тут другое: я русскую речь услышала! Я ведь и забыла, какая она удивительная! Она же, как озеро Байкал, достояние всего человечества! Наша классика мир совершенствует! А что мы с русской речью сделали? Опошлили, обгадили чудо, доставшееся нам от предков. Вот знаешь... как бы это сказать... в дивной гармонии храме натоптали, насорили, все заплевали, засморкали, облили иконы поносной жижей, дерьмом написали похабщину на стройных стенах, раздолбили певучие колокола, а вместо них подвесили кусок рельса, по которому сколько раз ни ударь - для ушей одно мучение. Вот это и есть нынешний наш русский язык. И его мы передадим детям и внукам.
- Да, уже никого не ужасает, что дети разговаривают матом, - согласилась я с подругой, пропитавшись ее настроением.
- Что ты хочешь? К зловонию привыкаешь, это факт. Посидишь в смрадной комнате часок, и уже не тошнит, и вони вроде не чувствуется...
- Так сейчас и телевизор включишь, а оттуда - убогий сленг и пиканье. Впечатление такое, что идет необъявленное соревнование: кто сильнее язык извратит?
- Потому я телевизор и не смотрю, - в голос подруги вкрались брезгливые ноты. - Я вот подумала: люди ездят в дорогих машинах, живут в хоромах, а для чего эта роскошь, если их души сидят в выгребной яме? Ведь одежда души - мысли, а они из слов. Ну, это мое личное мнение. Сейчас, знаешь, как это называют?
- Знаю: имхо. Английская аббревиатура. Вольный перевод на русский: имею мнение, хочу озвучить.
- Вот и я о том же. По-русски. Ладно, у меня сын пришел, надо его кормить. А стихи Есенина я сейчас наизусть учу, память тренирую. Да и противоядие это хорошее. Душу очищает и радует, - коротко помолчав, она сообщила: - Солнце садится. В окно посмотри... Ну, не забывай меня!
Из телефонной трубки пошли гудки.
Феерическим цветком за горизонт уходила заря, на столе белели забытые бумаги.