Наконец-то, широкий внедорожник, стоящий перед моим "опелем", перестроился на соседнюю полосу, чудом втиснувшись в тесный ряд медленно движущихся машин, и я сразу увидела красный треугольник аварийного знака.
Вот почему этот джип торчал передо мной, как вкопанный: авария! Потому и такая пробка... Я охватила взглядом стоящую за аварийным знаком смятую, как яркий фантик, легковушку. А вон и вторая машина... третья... четвертая... Возле "мерседеса", уткнувшегося изуродованной "мордой" в обочину, стояли сотрудники ГАИ и врачи. На асфальте валялись куски искореженного бампера, осколки стекла, обломки пластика, словно злая стихия погуляла по перекрестку. Из-под несчастной легковушки натекла лужа масла и чего-то красного. Я содрогнулась при мысли, что это кровь. С включенной сиреной отъехали две "скорые".
Один из гаишников обернулся в мою сторону, и я узнала в нем своего одноклассника. Включив "аварийку", выскочила из машины и зашагала к нему прямиком.
- Салют, Антонов! - сказала я, радостно улыбаясь.
- Привет, Сазонова! - без малейшей улыбки отреагировал он. - Тоже пострадавшая?
- Нет, просто тебя увидела... - я была обескуражена полным отсутствием эмоций у моего давнишнего воздыхателя.
- А-а... - равнодушно протянул он. - Ты извини. Сама видишь...
- Ну, ты и заелся! - ядовито заметила я, вспоминая, как он писал мне глупые записки и часами наблюдал с улицы за моими окнами. - Я тут, между прочим, проехать не могу...
- Миха, я на минуту отойду? - обратился Антонов к другому сотруднику ГАИ и деловито осведомился у меня: - Где твоя машина?
- Вон, с включенной "аварийкой", - я, вытянув руку, важно указала на серебристое чудо немецкого автопрома.
- Не хило, - одобрительно сказал Антонов, проследив взглядом за моим жестом. - И... как?
Я поняла его вопрос так: "Как машина?"
- Отлично! Гидроусилитель, автомат, кондиционер, люк, кожаный салон... В общем, все, что нужно для хорошего самочувствия, есть.
- И как бумажек наскребла? - хмуро поинтересовался Антонов.
- Как-как... Кредит взяла...
- Серега доволен?
- С Серегой расстались. Он забрал семейного жигуленка, а я сдала на "права" и купила "опеля". Современная женщина, знаешь ли, может обойтись без мужчины, но без машины - никак! - я помолчала и спросила: - Ну а ты?..
- Сама не видишь? - он коротко провел рукой.
И до меня дошло, что я похваляюсь пошлым достатком, находясь в центре случившегося несчастья.
- Что тут произошло? - спохватилась я. - Какая-то жуткая авария.
- Ужасная, - подтвердил Антонов. - Шесть трупов. Двоих живых увезли в реанимацию. Маленькая девочка вылетела в окошко, благодаря этому спаслась... Из больницы отправится в приют... Хотя может родственники возьмут.
- И кто виноват? - спросила я, чувствуя, как мурашки бегут по телу. - Как произошло... это?
- Водитель "мерседеса" вероятно думал, что проскочит... Влетел в "тойоту", в которой была семья. "Тойота", отлетев, ударила другую машину. "Мерседес" развернуло, и он зацепил еще два автомобиля.
- Ужас! - воскликнула я.
- Ага, - согласился Антонов, - Это, как игра, проскочу - не проскочу. У каждого водителя есть опыт проскакивания... пока вот так не влетает. И этот, ясно, прежде проскакивал, а вот сегодня не проскочил, и стольких людей с собой утянул. Русская рулетка. У нас это любят. Национальный спорт.
- Ну, да, - кивнула я и сказала: - Ты это, звони... Я к Ирке Самохиной еду, у нее мужа за взятки взяли. Заместитель мэра и взятки. Ирка в истерике. А я сама выберусь из пробки. Я ведь нарочно прикинулась беспомощной, чтобы с тобой поболтать. Ты помнишь, как прежде?..
- Помню, - ответил он, чуть улыбнувшись глазами, и внутри у меня приятно щекотнуло.
Ирка встретила модным ароматом духов, смешанным с запахом коньяка, распухшими глазами и небрежно заколотыми выбеленными волосами. Ее тело, выхоленное массажистами, тренерами и диетологами, было завернуто, как конфетка, в золотистый коротенький халатик.
Мы стояли в квадратном холле, над которым словно парил сияющий потолок. Вдоль одной стены тянулись встроенные шкафы, облицованные зеркалами и чугунным литьем, вдоль другой изливался на диковинные цветы интерьерный водопад.
- Катюха! - воскликнула Ирка с хрипотцой, и правый глаз у нее чуть заметно задергался. - Купи мою квартиру!
- Где ж я такие миллионы возьму? - спросила я, растерявшись от неожиданного предложения. - Да и не нужно мне такое богатство...
- Денег не надо, - стала торопливо успокаивать меня подруга юности. - Ты якобы покупаешь у меня квартиру, но даешь мне расписку в том, что взяла у меня в долг... столько, сколько стоит квартира. Понимаешь?
Я мотнула головой.
- Пока арест не наложили на мое имущество, мне надо его спрятать... перекинуть на кого-нибудь... Понимаешь? Я потом предъявлю тебе расписку, а ты в погашение мнимого долга передашь мне квартиру. Понимаешь!? Ведь все отнимут, все! У меня же что-то должно остаться!
- Ириш, - я почувствовала, что краснею. - А что ж заранее не думали, как прятать? Да и зачем было взятки брать? - мне совсем стало стыдно за такой прямой вопрос, ведь я Иркиного мужа, в открытую, без суда и следствия назвала взяточником.
Но Ирку это не смутило.
- А кто не берет? - спросила она запальчиво. - Ты думаешь, Иван просил? Сами несли.
- Наверное, не все несли...
Она махнула рукой, словно отметая все мои слова:
- Судить легко. Не берет только тот, у кого нет возможности.
- Но ведь могут посадить. Вот за Ивана твоего взялись...
- Просто Ванечке не повезло... Другие вон берут, и ничего.
- Ну да, - согласилась я, - проскакивают. Русская рулетка.
Ирка непонимающе уставилась на меня и, спохватившись, вцепилась в мою руку, потащив за собой.
Мы вошли в мраморный зальчик с камином, и я, заметив специфическую технику, с удивлением поняла, что это шикарное место просто кухня. На белом кожаном диване лежала небрежно брошенная невероятной красоты сумка, обсыпанная кристаллами Swarovski. А Ирка путешествовала по многочисленным шкафам, распахивая и захлопывая дверцы.
- Ты что ищешь? - поинтересовалась я.
- Коньяк... - пробормотала она и махнула обреченно рукой, на которой вспыхнул радужной звездой крупный бриллиант. - Выпила! Вот она, последняя бутылка "Hennessy", пустая.
Она, обхватив двумя пальцами горлышко, качнула фигуристой бутылкой, потом плюхнулась на диван и, перевернув ее, стала ловить ртом последние капли.
Затем протянула мне:
- Попробуй, может у тебя что получится...
Ее широко расставленные ноги беззастенчиво показывали пружинящие на загоревшем теле трусики.
- Не получится, - покачала я головой.
- Что ж это такое! Выпить нечего... - капризно пожаловалась Ирка и вдруг с интересом посмотрела на меня. - Сазонова, сходи за коньяком, а? Посидим, выпьем, поговорим... Мне ж поговорить не с кем. Все от меня шарахаются, будто я заразная. Ты одна пришла... - ее губы обиженно скривились.
Схватив сверкающую стразами сумку, она пошарилась в ее атласных внутренностях и достала кошелек.
- Вот, возьми пять тысяч, - сунула она мне купюру. - Добавь там, если не хватит... Купи "Hennessy", горький шоколад и... и еще что-нибудь... Пройди через площадь, там, в маленьком магазинчике, настоящий коньяк, непаленый. Возьми сумку, в ней принесешь.
Я вышла на улицу. Небо было затянуто тусклыми тучами, влажный ветер приятно освежал горячее лицо. На площади, перед памятником Ленину, шумела толпа со знаменами и плакатами. Недалеко стояли милиционеры. На трибуне немолодой худощавый мужчина кричал:
- Власть на нас плюет! Пенсии смешные, цены растут! Неужели они, - он тыкал пальцем в хмурое небо, - забыли историю? Они не помнят, как начиналась революция семнадцатого года? Как они не боятся!?
Я стала протискиваться через толпу, бесцеремонно работая локтями, и добралась до трибуны.
Подняв вверх, как знамя, звездную сумку, я крикнула:
- Я отвечу на ваш вопрос! Они помнят историю, но надеются, что проскочат. Как машина на опасном перекрестке. Русская рулетка, господа! Или товарищи...
Меня удивило наступившее молчание. Из тучи выпало солнце. Мне показалось, что все люди на площади смотрят на сверкающие стразы Swarovski.