Петровецкий Анатолий Григорьевич: другие произведения.

Надо мной кружится птица

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Петровецкий Анатолий Григорьевич (amisraelhay@hotmail.com)
  • Обновлено: 17/02/2009. 18k. Статистика.
  • Стих: Израиль
  • Скачать FB2
  •  Ваша оценка:


       Надо мной кружится птица
       И парит ленивой мыслью,
       То застынет, то стремится
       Овладеть бездонной высью.
       Я за птицей наблюдаю,
       Головой верчу от скуки,
       И в задумчивость впадаю,
       Приглушив мирские звуки.
       Проползу по будням серым,
       Мысли за уши таская.
       Где терял я чувство меры,
       О несбыточном мечтая?
       Отчего усталость душит
       Все душевные порывы?
       Почему надежды глушит,
       Побужденья и мотивы?
       Растекаюсь, расплываюсь...
       Как собрать себя не знаю.
       Я и каюсь и не каюсь,
       Что в безделье тихо таю.
       Но крылом взмахнула птица,
       Унеслась в объятья выси.
       Мне за ней бы устремиться
       Для свершенья главных миссий...
       Но я только наблюдаю
       За крылами чьей-то силы
       И мечты свои ругаю,
       Что они уже бескрылы.
      
      
      
       Старшая дочь повзрослела немного.
       Год набежал на другие года.
       Стала яснее, прямее дорога
       И впереди еще жизни страда.
      
       Пусть управляет тобою удача!
       Пусть никогда не затухнет задор!
       Счастья, здоровья и денег в придачу!
       Пусть не иссякнет в учебе напор!
      
       Таня, тебе мы стихи посвящаем
       Вместе с родительской лавой любви!
       Мудрости вечной, терпенья желаем,
       Ну, а споткнешься, немедля зови!
      
       Старшая дочь повзрослела немного.
       Мы же с женой постарели на год!
       Жизнь соблюдает пропорции строго
       И продолжает наш доблестный род!
      
       Я давно не боюсь уже слов,
       Что звенят, раздражая мозги.
       Я срываю с них внешний покров
       И в смятенье не вижу ни зги.
       Я давно не боюсь уже слов
       Хоть, признаться, не так уж и смел,
       Но отметить я все же готов,
       Что за ними и вовсе нет дел.
       Так себя я сегодня корю
       За бесплодность словесной мечты.
       И в словах я как прежде "горю"
       В окруженье немой пустоты.
       Почему я утратил дела?
       От чего наступает предел?
       Неужели мне жизнь не дала
       Больше силы? Таков мой удел?
       "Но судьбой управляешь не ты",-
       Изнутри мне брюзжат голоса, -
       "Нет в тебе настоящей мечты,
       Вот и сгинула жизни краса!"
       Ну, а как мне мечтать о другом:
       О хорошем и светлом пути?
       Если только трясина кругом
       И тебе сквозь нее не пройти!?
      
      
      
       Я тебя освобождаю
       От себя в глухой ночи.
       Не жалею, не страдаю -
       Догорел фитиль свечи.
       Я тебя освобождаю
       От навязчивых потуг
       И достойно ограждаю
       От супружеских услуг.
       Если чувства откипели,
       Да постылым стал обет,
       И семейные постели
       Не влекут уж столько лет,
       То не нужен театр наивный!
       Мы прожили столько лет,
       И нюанс такой интимный
       Для меня уж не секрет.
       Не нужны нам оправданья
       И поток фальшивых слез.
       Не вернуть тебе желанья
       И смятенье дивных грез.
       Не ищи ответ в болезнях
       И в причудах возрастных.
       Суть всего в отпетых песнях
       И в желаниях иных.
       Так приходит наша старость,
       Хоть и возраст невелик.
       Не приводит это в ярость
       И не выжмет дикий крик.
       Я себя освобождаю
       От душевной пустоты.
       Что найду и, что теряю -
       Все в оковах суеты.
       Я тебя освобождаю
       И спокойствие дарю.
       Не виню, не укоряю
       И за все благодарю.
      
      
      
      
       В чем сила мужского начала?
       В чем слабость мужской простоты?
       Чья мудрость чело увенчала
       На гребне мирской суеты?
       Что должен он сделать по долгу?
       И просто по зову души?
       Чему отдаваться надолго
       В уютной житейской тиши?
       И что мимолетным решеньем,
       Не тронув его естества,
       Закончится чудным мгновеньем
       В притворных руках "божества"?
       Вопросы взрывают сознанье,
       Стучат молотками в висках.
       Мужчине не нужно признанье
       На липких и лестных словах.
       В чем сила мужского начала?
       Вопрос упреждает ответ.
       Об этом лишь женщина знала,
       Вкусившая жизни секрет.
      
      
       Играют в куколки девчонки,
       Копируя мамин удел.
       Лоскутики словно пеленки
       Стирают средь множества дел.
       А, если игра надоела,
       И взгляд их во двор устремлен,
       До кукол им нет уже дела,
       И кукольный дом обречен.
       В Джульету играют девчонки
       И ищут Ромео черты
       В мальчишке, стоящем в сторонке -
       Герое их детской мечты.
       А девушки также играют
       В невест, обреченных любить.
       Они увлеченно мечтают
       О клятве наивной забыть.
       О верности мужу и дому -
       Простых элементах игры.
       И рвутся к кому-то другому,
       Готовя все те же дары.
       И женщины роль продолжая,
       Стирая, готовя, любя,
       Дочуркам своим подражая,
       Средь кукол находят себя.
       Мальчишки, юнцы и мужчины!
       Играйте свой образ смешней.
       Вы лишь дополненье картины -
       Статисты их женских ролей.
      
       "Кто же я на самом деле?" -
       Задаю вопрос себе.
       Почему враги посмели
       Возражать моей судьбе?
       Почему друзья старались
       Подменить меня собой?
       К ним сомнения закрались,
       Словно я уже другой?
       Почему работа гложет
       И не радует успех?
       Почему себе дороже
       Дурака поднять на смех?
       Отчего в глазу соринка
       Превращается в бревно?
       Почему твоя слезинка
       Забродила как вино?
       Почему себе вопросы
       Я все чаще задаю?
       Почему мои запросы
       Потеряли новизну?
       Каждый день с собою спорю
       Делать что-то или нет.
       А порою просто вздорю
       И хочу найти ответ.
       Почему я безуспешно
       Продолжаю что-то ждать?
       От кого безумно спешно
       Я пытаюсь убежать?
       А к чему мне это знать!?
      
      
      
      
      
       Лист сверлит поток воздушный,
       Опадая резко вниз.
       Непокорный, непослушный
       Исполняет свой каприз.
       Он с ветвями бурно спорил:
       "Что за крона без листвы?!"
       Ну, а ветер хитро вторил:
       "Что за корень без ботвы?
       Зелен ты, красив собою
       И от серости ветвей,
       Увлекаемый судьбою,
       Отрывайся поскорей.
       Ты свободен словно птица
       Без деревьев-растопыр,
       Солнца луч в тебе искрится.
       Пред тобою целый мир!"
       И листок сорвался с ветки,
       Ветром в небо унесен,
       Словно вырвался из клетки -
       Он свободой опьянен.
       До земли еще есть метры...
       Лист надеждой окрылен:
       "Может быть, поднимут ветры?!"...
       Но полет сей обречен.
      
      
      
      
       Я жить, как все не успеваю,
       Хоть и бегу за новизной.
       И что-то в жизни упускаю,
       И кто-то вовсе не со мной.
       Что начал делать, то стареет
       Буквально в несколько минут.
       Что было черным, то белеет.
       И вора праведным зовут.
       Не успеваю быть богатым
       И трачу больше, чем могу.
       Но остаюсь досель женатым,
       Семью снабжая на бегу.
       Уже не знаю то, что знают
       Умы настойчивей меня.
       Они по жизни успевают,
       Секрет успешности храня.
       Да сей секрет Полишинеля
       Известен мне из давних пор,
       Но год, как прошлая неделя
       Летит мечтам наперекор.
       Так что со мною происходит
       На рубеже достойных лет?
       Мечта с ума как прежде сводит,
       А прежних сил и вовсе нет.
       Да и мечтаю я с оглядкой
       На сотни сумрачных причин.
       И наблюдаю жизнь украдкой
       В среде несбыточных картин.
       Так бродят порознь в скорбном марше
       Мечты и возраст пожилой.
       Я с каждым днем лишь на день старше,
       Но больше не в ладу с собой.
      
      
      
      
      
       Когда евреями мы были
       В той милой сердцу стороне,
       Нас оскорбляли и дразнили,
       Залив презрение в вине.
       Когда евреями мы были,
       Сквозь анекдотный пьяный дым
       Абрамы, Сары, Мойши слыли
       Народом хитрым, непростым.
       Так "непростыми" мы и жили,
       Взорвав науки хрупкий свод,
       Лечили, строили, учили
       Дерзать, любить чужой народ.
       Да, мы старались быть не хуже,
       И даже стать на шаг вперед.
       И в летний зной, и зимней стуже
       Уйти стремились от невзгод.
       Врачи, юристы, инженеры -
       Спецы различных областей
       Не делали большой карьеры
       С графой как приговор: "Еврей".
       От революций к пятилеткам,
       До перестроечных времен
       Мы душу преданную предкам,
       Таили, сдерживая стон,
       Зажатый в скорбь тысячелетий
       Среди галутной суеты.
       Нет ничего милей на свете,
       Чем стон, рождающий мечты.
       Когда евреями мы были,
       На Пейсах под большой секрет
       Мацу друг другу мы дарили,
       Давая искренний обет:
       "В году другом, желанном, светлом
       Пусть встретит нас Иерусалим!"
       Но в том стремлении заветном
       Конец был всякий раз иным.
       Но вера скрипкой окрылялась,
       Поющей, плачущей в тиши.
       Надежда прежней оставалась
       В еврейских чаяньях души.
       Наш город был районным центром,
       В котором разный жил народ.
       Играя этим пестрым спектром,
       Райком царил не первый год.
       В порыве славных пятилеток,
       Свершая подвиг трудовой,
       Любили и растили деток
       Еврей и житель коренной.
       А в доме подлинно советском
       Хранилась и тайком жила
       Душа в обличии еврейском,
       Творящая свои дела.
       В шабатный вечер подавала
       Анюта, Мойшина жена
       Гифилте фиш и зажигала
       Свечу подальше от окна.
       Чтобы сосед не посмеялся,
       Чтоб не узнал о том партком,
       Чтоб Мойша вдруг не оказался
       Космополитом и врагом.
       А тетя Бетя с дядей Семой
       Мацу на праздники пекли.
       А Хаим Зак с хазаном Шломой
       Молитвы тайные вели.
       Натан Семенович почтенный
       Подпольно делал брит-милу.
       Старик Абрам - резник бессменный
       Готовил птицу всем к столу.
       Борис Наумович - начальник, -
       Он возглавлял потребсоюз,
       А Натанзон - его напарник,
       Сдавал налево редкий груз.
       Они в еврейство "не играли" -
       По их заносчивым словам,
       И лишь в гишефтах смысл искали,
       А все иное - бред и хлам.
       Иван Иваныч Рабинович
       Среди других партийных дел
       Следил, чтоб Николай Петрович
       Его быстрее разглядел.
       А Роза Блюм стихи писала
       О силе ленинских идей.
       Она в источниках черпала
       Цитаты для своих речей.
       Скрипач, флейтист Семен Мурлага
       На свадьбах фрэйлаксы играл.
       А Зяма Френкель - работяга
       Мезузы для людей строгал.
       Без надписей из слов священных
       Священный смысл они несли.
       Об их возможностях отменных
       Беседы долгие вели.
       Арон Гуревич на Неглинной
       Был самый дорогой портной.
       По выкройке отца старинной
       Талиты шил в тиши ночной.
       Не глядя на жены укоры
       Менахем Шварцман сохранил
       Старинный свиток вечной Торы -
       Основу всех людских мерил.
       Так мы двойною жизнью жили,
       Стремясь с достоинством служить.
       Еврейство мы в себе таили,
       Но не могли его забыть.
       А ночью сквозь шумы эфира
       Среди запретных голосов,
       Как будто из другого мира
       Срывал Израиль лжи покров.
       Себя мы ощущали частью
       Великой маленькой страны.
       Всегда привыкшие к ненастью
       Надеждой были мы полны.
       И вот пришло освобожденье,
       Железный занавес открыт.
       И ежегодное стремленье
       Теперь как никогда манит.
       Народ поехал и остался,
       Решая жить или отплыть.
       Сохнут старался, изощрялся
       Надежды светлые вселить.
       Открылись школы и ульпаны,
       И робко зазвучал иврит.
       Надели кипы ветераны
       И приумолк антисемит.
       Не модным стало звать еврея
       Привычно злобным словом "жид".
       И оскорблять, его не смея,
       Он делал дружелюбный вид.
       А жизнь общины наполнялась
       Традицией седых веков,
       А то и вовсе возрождалась,
       Порвав незыблемость оков.
       Кружки, газеты и молитвы
       Да в лучших залах вечера, -
       Как результат великой битвы
       Между "сегодня" и "вчера".
       Но люди ехали упорно,
       Свершая гордо алию.
       Судьбу, приветствуя покорно
       У прошлой жизни на краю...
      
       Сегодня мы в обетованной
       Земле священной праотцев.
       Такой родной, такой желанной
       Стране еврейских мудрецов.
       И вдруг, как гром, как наважденье
       Из соплеменной нам среды
       Несется злобно обвиненье:
       "Ты русский!". И сигнал беды
       Вновь разрушает единенье
       Народа-пасынка всех стран.
       И зарождается сомненье
       В еврействе тех израильтян.
       Тогда евреями мы были,
       Тогда ценили святость книг.
       Тогда в еврействе мы парили,
       Хоть был опасен каждый миг.
       Теперь мы все израильтяне -
       Такой искусственный народ.
       И в страшном шекельном дурмане
       Спешим забыть еврейский код.
       И вновь "телец" в глазах искрится,
       Сияя златом прошлых лет.
       И вновь душа в груди томится,
       Теряя веры прежней свет.
       Неужто вновь бродить по миру
       Среди чужих лесов, полей?
       Прислуживать чужому пиру
       И слышать то, что ты еврей?
       Израиль, дай ответ скорей!
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Петровецкий Анатолий Григорьевич (amisraelhay@hotmail.com)
  • Обновлено: 17/02/2009. 18k. Статистика.
  • Стих: Израиль
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка