Аннотация: Денёк из путешествия по Рейну.
Закончить пока не удалось, вот и печатаю по столовой ложке.
Рейн показался Люське рекой знакомой. Трудовые, занятые перевозками грузов и людей воды, текли степенно и уверенно, раздвигая поросшие лесом прибрежные горы. Развалины средневековых замков смотрелись по берегам, как старинные бусы на шее немолодой крепкой простой женщины, которая носит их по привычке, забывая о ценности, доставшихся ей по наследству украшений.
Пока Феликс пытался вспомнить путеводитель, чтобы определить, какой из замков мелькнул за окном автомобиля, Люська развлекала себя выдумками о дамах сердца, рыцарских турнирах, трубадурах, алхимиках и магах.
В Марксбурге - огромном замке-музее - им пришлось довольно долго ждать экскурсию, Феликс всё это время оживлённо болтал с туристами из постепенно собирающейся группы. Люська же стояла неподалёку от входа в замок на огороженной площадке высокой скалы, обращённой к Рейну, любовалась пейзажем и жалела, что не поставили тут пару скамеек.
Пожилая скромная немка-экскурсовод не стремилась развлекать туристов, она повела группу по обветшавшему замку-крепости, как по собственным владениям. Её рассказ был так прост, что Люська почти не обращалась к Феликсу за переводом.
Правда, волшебного переноса в другую эпоху, как в Бург Эльтце не повторилось, Марксбург был похож на наглядный материал урока по истории и культуре. Урок этот начался сразу же у входа в замок, здесь над воротами в башне фогта (управляющего замка), сохранился смоляной нос. От одного названия повеяло битвами и осадами. За воротами от стены с гербами туристы поднялись по конной лестнице, её вырубленные в скале ступени были широкими, очень длинными и пологими, чтобы во внутренние дворы замка могли проехать всадники.
Люська медленно шла за экскурсоводом по старинной кузне, огромной кухне, парадному залу с очередным средневековым туалетом. Экспонаты показались ей наспех подготовленными к приёму туристов муляжами, понравился только стол со съёмной столешницей, настоящее средневековое ноу хау для быстрой перемены блюд. Всяческие пыточные инструменты Люське разглядывать не понравилось, а тут ими были заполнены две комнаты, и глаз, хочешь не хочешь, натыкался на копии старинных гравюр с изображениями мучений. Люська не могла унять странное ощущение страха, какой-то холодок в животе, как будто ей грозила примерка испанского сапога, или пытка водой. Она потащила Феликса вперёд в соседний зал с манекенами, одетыми в средневековое платье, и, думая, что их никто не видит, обхватила его шею по-детски обеими руками.
Пожилая экскурсовод именно в этот момент ввела группу в комнату, взглянула на обнимающуюся парочку, вздохнула почти без укоризны и начала закругляться. Люська смутилась, а Феликс и вовсе растерялся, и продолжал какое-то время стоять столбом посредине комнаты, как манекен, для которого не хватило исторического костюма. От неловкости он потянул Люську к выходу, уже не вслушиваясь в рассказ экскурсовода о странном камне, непонятно как появившемся во дворе средневекового замка. Камень был почти правильной круглой формы, обточенный наподобие ядра, но такими ядрами невозможно было стрелять из тогдашних пушек.
Следующей остановкой была скала Лореллея. Феликс задумал тут романтический пикник, но романтики как-то не вышло. Во-первых, Люська не любила длинных пеших прогулок, а Феликс обожал часами ходить по площадям и улицам, или гулять по лесу. На пешеходной тропе от пункта информации до обзорной площадки Люська поняла, что Феликс схитрил. Он специально не сказал ей, что поход предстоит неблизкий. Они шли около часа только в одну сторону. Люська всем своим видом показывала, что силы на исходе, но не останешься же на горе, и она, бурча под нос, и постанывая, медленно брела за Феликсом вниз. А он почему-то ничего ей не отвечал, думал о чем-то своём и этим непробиваемым спокойствием ещё больше выводил Люську из себя. Но потом, когда съехали к реке, и пожевали прихваченные бутерброды, Люська позволила себя поцеловать и совсем уж умиротворённая уселась с Феликсом, на травке под громадной чёрной тёткой, которая смотрела себе куда-то между ног, прикрывая порочный взгляд растрёпанными волосами.
Странная Лореллея неизвестного ваятеля не вязалась с поэтической легендой и нежным именем, уж очень она была высоченной, тёмной и здоровой, ей бы диски метать, или в сборную Германии по академической гребле.
Наконец, часам к шести Люська с Феликсом добрались в Рюдесхайм. Городок с чувством выполненного долга заканчивал очередной туристический день. Автобусы уже разъехались, коллективные дегустации в многочисленных ресторанах и магазинах завершились, переулки и улицы стремительно пустели.
По музеям ходить было уже поздно. Феликсу было жаль, что не попали в музей механических музыкальных инструментов, и не покрутили настоящую шарманку, а Люська с досадой смотрела на закрытую кассу фуникулёра, который вел к огромному монументу Объединённой Германии - Нидервальд . Она ещё ни разу в своей жизни не каталась на подвесной дороге, но глянув на Феликса позабыла про достопримечательности. Люська поняла, что он чувствует себя виноватым, и сейчас, пытаясь загладить свою вину, станет особенно нежным и внимательным.
Феликс и впрямь винил себя за долгий пеший переход, из-за которого им не удалось побывать в музеях. Воспользовавшись моментом, Люська потянула его в сувенирный магазин. Она искренне считала что, те, кто говорят, что их не интересуют деревянные фигурки, фарфоровые тарелочки, бутылочки с надписями, яркие магнитики для холодильника, а также льняные салфеточки, скатерти и игрушки просто кривят душой. У Люськи разгорелись глаза, она хотела купить почти всё в этом красивом сувенирном магазине, перебирала открытки и статуэтки, шарфики и керамические плошки. А самое главное, спиной чуяла, что Феликс терпит стоически, и у неё есть возможность не только поглазеть, но и накупить этих непрактичных, никому потом не нужных, но так радующих её сердце безделушек. С полным пакетом всякой чепухи, они двинули по знаменитому переулку Drosselgasse, что значит Дроздовский переулок.
Маленькая железная птичка, которую Люська бы сама без Феликса не заметила, сидела на макушке столба с названием переулка. Они пошли от одного магазина к другому, читая вывески о распродажах вина, заглядывали в кафе и рестораны, и, наконец, зашли в один из них. За столиком в темноватом и нешироком коридоре сидел очень толстый немец в широкополой ковбойской шляпе, и улыбался, казалось, сам себе. Пока Феликс о чем-то говорил с ним, Люська прошмыгнула в просторный двор, превращённый в зал ресторана. За столами не было ни души, под широким козырьком на сцене молодой парень играл на электропианино. Он помахал Люське рукой, мол, проходите, и тут же подскочил официант, но ей совсем не хотелось сидеть в пустом ресторане. Люська улыбнулась, покачала головой и нырнула обратно в полумрак коридора с толстым немецким ковбоем и полками с бутылками вина. Там Феликс у маленькой стойки разговаривал уже с другим немцем, без шляпы, но ещё более толстым и усатым. Тот на русском языке с мягким западноукраинским акцентом рассказывал о своих винах. Оказывается, здесь не столько ресторан, сколько дегустационный зал. Сегодня было много групп, хозяин устал. Он щедро наливал белое вино в маленькие бокальчики и откровенно рассказывал, что ему надоело повторять байки для туристов про склоны, ручную сборку и дубовые бочки. Вино Феликсу не понравилось, а Люська и вовсе ждала не вина, она как раз хотела длинного рассказа про Айсвайн, в названии ей чудилось что-то сказочное из Снежной королевы, хрустальное и ледяное.
Прихватив бутылку для приличия, Люська с Феликсом пошли искать более уютное местечко.
Ах, какой дворик, с каким весёлым хозяином и меню на русском языке они облюбовали. Какие кровяные сосиски с яблочным пюре подали Люське, какое подкопченное колено одолел Феликс, рюмочка шнапса и бокал пива сделали еду ещё вкуснее, а вечер просто замечательным.
Чтобы уехать из Рюдесхайма Феликс загнал машину на паром. Почему-то эта десятиминутная переправа показалась Люське настоящим приключением. Она вылезла из машины и стояла у перил парома, ветер трепал её рыжие пряди, и Люська была уверена, что все немецкие водители смотрят на неё с обожанием и восторгом.
Они добрались до Бад Бедриха затемно. Долго пили чай в чайной комнате возле лобби. Заспанная девушка в форменной одежде отеля неожиданно появилась в дверях, сказала что-то недовольное, но потом махнула рукой и ушла.