Аннотация: Часть вторая - ещё короче, но не последняя.
Зачем приезжать в Вену, или жара - 30 градусов.
Концерт закончился, публика медленно вытекла на улицу Кертнерштрассе.
Было уже около 11 вечера, и бурная дневная жизнь центра города с летними распродажами в обувных магазинах, занятыми столиками в кафе, очередью к гранитному с бронзовыми наконечниками питьевому фонтанчику почти затихла. Улица отработала нелёгкий день и задремала, не обращая внимания на свет неоновых витрин.
Сима Борисовна не видела ничего вокруг, отвечала невпопад, толком не смогла рассказать детям, где сегодня была. Её опять охватило предчувствие беды, которое приходило без причины, по любому поводу, и порой терзало бедную женщину целыми днями.
"Что там у Александры? Такая уверенная в себе, удачливая, красавица, что могло приключиться? Не встретила, не пришла повидаться, даже не позвонила. И Вадим ведёт себя странно, какую болезнь надо скрывать так тщательно. И если не хотят её расстраивать, то к чему этот ночной визит "на кофе". Непонятно и поэтому так страшно и тревожно", - думала Сима по дороге, не замечая одной из самых симпатичных площадей Вены.
Александра жила на площади Нойермаркт. Маленькая квартирка с высоченными потолками выходила окнами на знаменитый фонтан скульптора Доннера Зелёные барочные фигуры уселись и разлеглись вокруг круглой ванны с чистой водой. Строгую матрону Марию Терезию так раздражали их реалистические формы, что она даже грозилась переплавить скульптуры на пушки. Но обошлось: подлинники перевезли в музей Нижний Бельведер, а у копий слегка прикрыли смущавшие императрицу места. Целый день на площади шум и гам, вечером в ресторанчике на углу играет саксофон. Но жители домов, над фасадами которых трудились известные архитекторы, не жалуются, наверное, чувствуют себя частью исторического центра Вены - Старого города.
- Мама, видишь, эту церковь, - Фирочка решила вывести Симу из болезненной задумчивости,- Это Капуцинеркирхе, тут хоронили кайзеров, и можно в Императорской крипте посмотреть бронзовые гробы всех Габсбургов. Мы ходили - впечатляет.
У Симы затряслись губы.
- Ой, мама, ну что ты, прости, что я такое ляпнула?- растерялась Фира.
- Нет, нет, дорогая моя, конечно, я пойду, посмотрю. Просто нервы. Поверь, это не из-за Габсбургов.
- Ну, раз вас хватает на чёрный юмор, значит ко встрече с моей мамой готовы.
Вадим позвонил в интерком, никто не отозвался, но дверь зажужжала и они вошли в подъезд.
В дверях стояла невысокая женщина, лица её не было видно.
- Проходите, - прошептала хозяйка.
Сима переступила порог и охнула. В крошечной прихожей стояла Александра. Её лицо походило на лицо боксёра, проигравшего матч из-за метких хуков соперника. Сима взглянула и расхохоталась. Она смеялась не над опухшей после косметической операции физиономией сватьи, она смеялась над своими страхами и тревогами, над тяжёлыми предчувствиями, смеялась просто потому, что всё хорошо и не надо плакать. Пыталась смеяться и Александра, но губы не слушались, и она, обняв Симу и повизгивая сквозь щёлочку рта, прятала синюшное лицо у неё на груди.
Александра решилась на подтяжку уже давно, год откладывала деньги на дорогую операцию, ходила на консультации к специалистам. Каждый хирург советовал подправить в лице что-нибудь. Александра Давидовна и не подозревала, что у неё неправильный нос и губы, и подбородок, и даже уши. Она всегда была уверена, что красива. С детства все любовались её большими глазами, густыми волосами и гладкой, очень светлой, почти прозрачной кожей. Семья Александры приехала в Израиль из Ленинграда, чудом выехали в 50-е годы. Девочкой Александра, все соседи звали её Сурой, пела целыми днями, в армии служила в Армейском ансамбле, но карьера певицы даже не началась. Она выскочила замуж очень быстро, за полковника, который носил её на руках. У Александры было всё, о чём можно было мечтать: квартира, машина, положение, чудный ребёнок, которого воспитывала бабушка Кира по ленинградским канонам. Но было скучно, и тогда Александра решила заняться париками. Кто надоумил её изучить это дело - неизвестно. Доподлинно известно, только, что её соседка, религиозная Хана, не раз жаловалась на качество и цену этого необходимого предмета в гардеробе замужней еврейки. Александра делала парики вручную из натуральных волос. Только первые пробные экземпляры достались Хане. Со временем Сура стала дорогим мастером. Обычно, она приходила к клиентке домой, чтобы не только снять мерку, но и по обстановке квартиры угадать вкус и стиль заказчицы, насмотрелась не только на достаток, но и на горе - парики заказывали богатые религиозные женщины, и те, кто облысел после химиотерапии - раковые больные. Однажды получила заказ из театра, её порекомендовала одна из клиенток, после первого удачного парика стала делать для актёров накладки, шиньоны, усы. За кулисами она и познакомилась с Августом. Этот красавец - хорист приехал с Лондонской оперой, они случайно столкнулись в буфете, где Август пытался заказать горячий бутерброд. Обедал он уже в квартире у Александры, смотрел на раскрасневшуюся от необычного приключения женщину, как на богиню. После нескольких дней бурного романа, в который Александра нырнула без оглядки, их застал дома, в супружеской спальне полковник. Всё было бы пошло и банально, если бы последовал скандал. Но муж, хлопнув дверью, ушел, любовник, испугавшись до полусмерти, тоже, и Александра осталась одна в квартире. Развод занял много времени. Все хотели помирить Суру с полковником, но он как окаменел, замкнулся, не отвечал на звонки, не хотел видеть жену - изменницу, а она через некоторое время успокоилась и даже находила странно удобным эту свободу от семейных обязанностей и разборок.
Свидетельство о разводе Александра получила за рубежом. Уже и не вспомнит где. Может быть в Лондоне, а может в Милане.
- Теперь мы можем пожениться.
- По-моему и так не плохо. Ты свободна, я свободен.
Александру не удивила и не разозлила такая реакция. Но она не видела другого способа, кроме брака, легализироваться в Европе и должна была убедить Августа.
- Мои проблемы с устройством на работу, с медициной, с пенсией, наконец, станут твоими проблемами, - сказала жестко и безапелляционно.
Решили пожениться в Вене. Август был австрийцем, здесь жила его мама, которая и слышать не хотела об Александре.
Шел проливной дождь, когда они со случайными свидетелями пришли в Ратушу. Не в ту, огромную, похожую на собор, что на Ринге, а в Старую, недалеко от площади Ам-Хоф. После короткой процедуры регистрации Август и Саша (это имя, с ударением на второй слог, приклеилось к ней с лёгкой руки реквизитора Парижской Оперы) постояли у чёрного фонтана Андромеды во дворе Старой Ратуши. Струя из пасти крылатого чудовища, пугающего греческую богиню, гулко ударяла в железное нутро, огороженного кованой решёткой бассейна. Этот звук, усиленный дождём, разрушал романтику и фонтана и момента.
Они вышли на улицу Воплингерштрассе, и Александра, подняв голову к пасмурному небу, увидела на доме, на уровне третьего этажа плоскую фигурку трубочиста.
"Вот он мой свидетель", - улыбнулась беспечно шагающему человечку Александра.
С Августом, с театрами, где он без особого успеха служил, она объездила пол мира, не замечая неудобств кочевой, неустроенной жизни, не думая о будущем, не чувствуя своего возраста, а ведь была лет на десять старше своего нового мужа.
Тоска пришла постепенно, вместе со страхом за сына. Вадим служил в боевых частях, да и где мог служить сын кадрового военного и внук ленинградских сионистов. Потом ей стала сниться мама, чуть ли не каждую ночь. Александра полетела в Израиль. Она успела застать Киру в живых. Успела выслушать все её упрёки, поплакать и покаяться, а мама успела пожалеть и поддержать ей. Отец даже на кладбище смотрел на дочь, будто на чужую, они никогда не были близки, а сейчас Александра чувствовала осуждение в каждом его жесте и слове.
Вадим был сдержан, совсем взрослый, рассудительный, сказал, что после демобилизации пойдёт в Технион на компьютеры. Полковник уже стал генералом, и у него была новая семья.
Через месяц, возвратившись из Тель-Авива, Александра явилась на собеседование по получению гражданства. Её немецкий не понравился, постоянной работы не было, а бесконечные разъезды показались чиновнику подозрительными. Предложили прийти через год.
На гастроли Август поехал сам, а Саша пошла учить язык и обивать пороги постижерных мастерских. Она продлила договор на съём квартиры и понимала, что муж кроме сувениров из поездки ничего не привезёт, надо заботиться о себе самой. Оплата её кропотливого труда была мизерной и мечта о своём гнёздышке и независимом существовании стала казаться неосуществимой.
Помог случай и любовь к музыке. Учительница немецкого на курсах при Еврейском Центре настоятельно советовала ходить на спектакли, но язык драмы был Александре не по зубам, и она предпочитала концерты и мюзиклы. Знакомые Августа помогали приобретать дешёвые билеты. И однажды она попала на "Моцарта" - самый популярный мюзикл Вены, который шел с аншлагами вплоть до 2001 года - в театр "Ан дер Вин".
Этот театр - один из старейших в Вене. Он сохранился до наших дней таким же, каким был построен в 1801 году. На его сцене шли оперы Моцарта, прошла премьера "Фиделио" в постановке самого Бетховена.
Именно здесь начинается "Музыкальная миля" - череда звёзд на асфальте с именами всех выдающихся композиторов и исполнителей, которые жили или выступали в Вене - эта "миля" заканчивается у Оперы.
К Александре в антракте подошла седая подтянутая дама, и тщательно, как для глухонемой, выговаривая слова, сказала:
- Вы жена моего сына, я желаю с вами поговорить.
Саша вздохнула, ей хотелось только одного: смотреть замечательный весёлый, лёгкий спектакль, а вовсе не выслушивать вычурные фразы фрау Эрики.
Но она поплелась за прямой спиной дамы куда-то в подсобные помещения театра.
- Август писал мне, что вы делаете парики и ищете работу. Я всю свою жизнь проработала здесь, и готова дать вам рекомендацию.
- Спасибо, я тронута.
- Афишировать наше родство, - тут она усмехнулась, - не надо. И дальнейшего развития отношений не ждите. Завтра в десять утра выходите на работу.
Почему неприступная Эрика вдруг решила помочь ей, что было бы не приди она в театр,- на эти вопросы Александра так и не получила ответа. Но жизнь её чудесно изменилась с этого дня.
Каждое утро, выходя из метро на "Карлплатц", глядя на тысячи позолоченных лавровых листочков купола белого здания Сециссиона, на "минареты" самой большой в Вене барочной церкви Карлскирхе, Саша чувствовала себя счастливой.
В перерыв она выскакивала пообедать в дешёвом ливанском ресторанчике на Городском Рынке и любовалась оттуда фасадом своего театра и домами Отто Вагнера: Пальмовым - с бронзовыми ветками на балконах и Майоликовым, расписанным, как сарафан, розовыми мальвами.
Через два года отношения с фрау Эрикой, развития которых Александра не ждала, возобновились при печальных обстоятельствах. Саша со слезами сняла мерку для парика с её облысевшей от химиотерапии головы. Она не знала, как воспримет эта чужая женщина её ухаживания, но Эрика приняла заботы невестки, как что-то совсем незначительное и само собой разумеющееся. Александра была с ней до самого конца, Август приехал на похороны, продал мамину квартиру, честно поделился деньгами. Он изредка заглядывает и сейчас, когда бывает в Вене. Седой красивый мальчик, который продолжает порхать по театрам и по жизни.
А ещё через два года уверенная в себе, разведённая и совершенно независимая гражданка Австрии вобралась в собственную квартирку с видом на знаменитый фонтан.
С недавнего времени Саша стала чувствовать приближение старости. Она боролась с ней, как могла: диета, бассейн, ежегодные поездки в Карловы Вары и вот теперь косметическая операция.
Ей так хотелось поразить Симу Борисовну своей помолодевшей внешностью, но Вадим сказал, что тёща уезжает через несколько дней, не лишать же себя семейного вечера. Хочется обнять Симу, да и дети выбираются так редко. И она решила, что близкие не испугаются её подпухшего лица.
Все расположились в уютной комнате под жёлтым абажуром торшера. Молодые пили кофе, а мамы, две одинокие женщины с разными судьбами, пили чай. Ликёр "Шеридан" оказался очень вкусным. Вадим, мастерски смешивая молочный и коричневый цвета, наливал его в рюмки и рассказывал анекдоты, Фирочка была рада маминому спокойствию, Александра показывала компьютерную картинку обещанного ей в клинике лица, а Сима подошла к окну и залюбовалась ночной Веной, отдыхающей от дневного зноя.
![Огромный гроб Марии Терезии и Иосифа. [В крипте Капуцинеркирхе все усопшие монархи ]](/img/p/peer_i_s/vienna2doc/vienna167_resize_resize.jpg)
![железный трубочист []](/img/p/peer_i_s/vienna2doc/vienna208_resize.jpg)
![Карлскирхе. []](/img/p/peer_i_s/vienna2doc/vienna236_exposure_resize.jpg)
![Пальмовый дом Отто Вагнера [Рядом с Майоликовым]](/img/p/peer_i_s/vienna2doc/vienna223_resize.jpg)
![Майоликовый дом Отто Вагнера. [Возле городского рынка]](/img/p/peer_i_s/vienna2doc/vienna224_resize.jpg)