Всё Приднестровье за одним столом

Николай ПЕРЕЯСЛОВ

ВСЁ ПРИДНЕСТРОВЬЕ ЗА ОДНИМ СТОЛОМ

Очерк

2 сентября 2005 года исполнилось 15 лет непризнанной Приднестровской Молдавской Республике. Непризнанной -- представителями официальной власти России и других государств. Простым же людям бывшего СССР этих долгих пятнадцати лет для признания суверенитета Приднестровья практически не понадобилось -- достаточно было в 1992 году увидеть, как народ погибает за свою Республику, чтобы стало понятно, что независимость Приднестровья -- это не политическая игра, а его историческая судьба. Не стояло такой дилеммы, как "признавать -- не признавать", и перед писателями России, которые сразу же, с момента провозглашения ПМР, отдали свою любовь и таланты молодой Республике. В знак солидарности с народом Приднестровья здесь, в Тирасполе, был проведен один из Пленумов Союза писателей России, тут регулярно проходят дни русской литературы, встречи приднестровских читателей с литераторами из Москвы и других городов Российской Федерации.

Вот и на праздничные мероприятия, связанные с пятнадцатилетней годовщиной Приднестровской Молдавской Республики, по приглашению Президента ПМР Игоря Николаевича Смирнова и председателя Верховного Совета Республики Григория Степановича Маракуцы, была делегирована из Москвы небольшая бригада представителей Союза писателей России, в которую, помимо меня, вошли поэт-эпиграммист и одновременно управляющий делами СП России Юрий Лопусов, а также его жена, уроженка Тирасполя -- поэтесса Татьяна Кушнарёва.

29 августа мы сели на Киевском вокзале в купейный вагон 47-го поезда и в 19.30 выехали из Москвы. За чаем, разговорами и чтением стихов не заметили, как миновали Московскую область, и за окнами вагона сгустилась чёрная августовская ночь. Почувствовав накопившуюся за день усталость, я забрался на верхнюю полку и, слушая, как колёса на стыках выбивают синкопы таинственной мелодии, машинально начал заполнять её текстом какого-то рождающегося стихотворения: "Приднестровье рифмуется с кровью, / с безответной к России любовью, / с неустройством судьбы, и не скрою -- / с остро в сердце саднящею болью..." Незаметно для самого себя я задремал и ненадолго выпал из реальности...

Очнулся я от окутывавшей меня тишины, и понял, что поезд стоит на станции. Часы на руке показывали полночь, я свесился головой с полки, отогнул занавеску и выглянул в окно... И в ужасе отшатнулся! По перрону, чётко оттенённые светящими со стороны вокзала фонарями, грузно покачиваясь из стороны в сторону, прогуливались вдоль вагонов какие-то страшные двухметровые монстры с торчащими над их головами полуметровыми то ли ушами, то ли рогами. С изумлением всмотревшись в это жутковатое видение, я тихо рассмеялся и спрыгнул вниз. Слава Богу, это оказались не чудовища, а обыкновенные люди, на груди и спине которых висели огромные мягкие игрушки -- медведи, куклы, черепахи, собаки, а на плечах сидели большущие ушастые зайцы.

-- Что это за станция? -- выйдя в тамбур, поинтересовался я у стоящей на перроне проводницы.

-- Сухиничи, -- сказала она и сурово предупредила: -- Сейчас уже отправляемся.

Но я всё равно спустился на землю и подошёл к одной из торговок. На её шее висели целые связки всевозможных тряпичных, плюшевых, меховых, говорящих, пищащих и немых игрушек, а на руках она держала двух крупных белоснежных длинношерстных кошек. У одной из них голова была повёрнута налево, у другой -- направо.

-- Почём кошки? -- спросил я, вспомнив, что 4 сентября -- день рожденья у моей дочки Алинки, и надо привезти ей из командировки подарок.

-- 250 рублей.

Я полез в карман и вдруг с досадой вспомнил, что деньги остались в пиджаке.

-- Мужчина, войдите в вагон, поезд отправляется! -- раздался за моей спиной жёсткий голос проводницы.

С сожалением посмотрев на великолепную зеленоглазую кошку, я поспешил к двери уже дёрнувшегося состава. "Ладно, -- успокоил я себя, -- на обратном пути обязательно куплю ей такую же красавицу", -- и, возвратившись в купе, тут же разделил напополам свои небогатые командировочные и отложил в отдельный карман деньги на её покупку...

* * *

Весь следующий день я просмотрел в окно. Родившийся в небогатом природой шахтёрском Донбассе, я до сих пор не могу оторвать взгляда от скоплений деревьев на горизонте, журчащей по каменьям реки, зеркальной поверхности озера, шлемоподобных зелёных холмов, широкой зелёной луговины... Сегодняшняя Украина стала, пускай и ближним, но всё-таки зарубежьем, и получилось, что я теперь не имею родины. Большинство моих коллег по литературе каждый год отправляются на лето в свои родные городки и деревни, выступают там перед земляками, встречаются с главами администрации. Местные власти называют их именами районные и областные библиотеки, издают за счёт бюджета книги, награждает их специально учреждёнными премиями, и таким образом происходит как бы своеобразное взаимоопыление -- родная земля помогает писателю выживать физически, а писатель помогает своей малой родине выживать духовно, воспевает её в своих произведениях и ставит в один ряд с культурными центрами России и мира.

Ну, а моя родная земля превратилась вдруг в чужбину, которой сегодня не нужны ни мои стихи, ни моя проза, ни даже сам язык, на котором я пишу и разговариваю. И поэтому вместо величественных од и гимнов у меня от взгляда за окно написались только строки, переполненные не скрываемых грусти и боли: "Я ехал железной дорогою / по бывшей великой стране, / где детство моё босоногое / однажды привиделось мне. // Тропинкой в поля кукурузные / оно укатилось, как мяч, / под речи советско-союзные / о новых масштабах задач. // Вокруг зеленели акации, / над ними синел небосвод. / И самые разные нации / сплавлялись в единый народ... // Кого осудить нынче вправе я? / Смотрю лишь, тоску затая: / чужой стала ныне Молдавия, / чужой -- Украина моя. // В клочки разлетелась империя / от взрыва коварства и лжи! / С такой небывалой потерею / как дальше в истории жить?.. // Оркестры победно-счастливые / давно не гремят над страной. / Поля зарастают крапивою, / опять становясь целиной. // Лишь спящие под обелисками / безмолвно кричат в тишину: / "Зачем же мы, кровь свою выплескав, / погибли за эту страну?!"

* * *

...За день до нашего отъезда в Тирасполь в Москве вдруг резко похолодало, и потому, проецируя московскую погоду на территорию всего бывшего СССР, я, перестраховываясь от возможного холода, прихватил с собой в поездку тёплую кофту и шерстяной жилет. "Да ты что! -- ужаснулась, узнав об этом, выросшая в Тирасполе Татьяна Кушнарёва. -- Надо было не кофту брать, а рубашки с коротким рукавом! Там же сейчас жарища стоит, градусов 30!.."

О справедливости её замечания я вспомнил уже в первый день нашего пребывания в столице Приднестровья. Выйдя после завтрака из гостиницы, мы оказались облиты такими палящими потоками солнца, что захотелось прямо тут же побежать к берегу Днестра и броситься в его освежающие воды. Но путь пока лежал не к реке, а в Дом Администрации Президента и Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики, где должна была состояться пресс-конференция Игоря Николаевича Смирнова.

Открывая встречу с журналистами, среди которых были представители средств массовой информации не только Приднестровья, но также России, Украины и некоторых стран дальнего зарубежья, Президент ПМР, в частности, сказал: "Минувшие годы независимости -- довольно короткий исторический срок. Но они прожиты нами в единении, общественном согласии и развитии. На протяжении веков Приднестровье являлось частью многих государств. Время проверяло приднестровцев на мужество и стойкость, на верность и любовь к своему Отечеству. Здесь выработался особый характер людей, сложилось открытое, мультикультурное общество, произошёл уникальный синтез народов, который носит имя приднестровский единый народ. <...>

И сегодня мы вспоминаем то судьбоносное время, когда приднестровцы сказали своё веское слово, раз и навсегда определив своё будущее. Далёкий сентябрь 1990-го года по праву вошёл в нашу новейшую историю как триумф приднестровской идеи, идеи, в основе которой лежат понятные каждому человеку слова: Свобода, Равенство, Социальная справедливость. <...>

За последние 4 года доходная часть государственного (консолидированного) бюджета увеличилась с 58,7 до 110,8 млн. долларов. Обеспечивается привлечение инвестиций в запланированных объёмах, ведётся техническое перевооружение производства, обновление номенклатуры выпускаемой продукции, увеличивается количество рабочих мест и, соответственно, привлечение рабочих специальностей; обеспечивается запланированный рост объёмов производства, рост заработной платы. Объём реализованной продукции в действующих ценах составил 2 млрд. 912,6 млн. рублей или 127% к соответствующему периоду прошлого года, в долларах США -- 360,5 млн. $ или 108,2% к соответствующему периоду прошлого года. За текущий год производительность труда в расчете на одного работника увеличилась по сравнению с прошлым годом на 30,7%..."

Касаясь материальной стороны существования Приднестровской Молдавской Республики, И.Н. Смирнов отметил следующее: "Мы обеспечили главный компонент государственности -- продовольственную безопасность граждан..."

Несмотря на то, что в течение довольно длительного времени Приднестровье вынуждено существовать в условиях экономической блокады со стороны Молдовы, сказал он далее, "за последние годы удалось обеспечить рост основных макроэкономических показателей: ВВП -- с 199,2 до 417,6 млн. долл. (209,6%), ВВП на одного жителя -- с 335,4 до 748,0 долл. (223,0%), общереспубликанской производительности труда -- с 970 до 2655 долл. на одного занятого. Благодаря внедрению ресурсо- и энергосберегающих технологий, существенно сократилась ресурсоемкость ВВП".

Прошедшие 15 лет были наполнены для народа Приднестровья не только идейной и вооружённой борьбой за свою государственную независимость, но и реально осознаваемыми трудовыми делами, осуществлением различных социальных программ, направленных на улучшение жизни граждан Республики. Говоря об этом, Президент ПМР, в частности, привёл такие показатели: "Особую важность для Приднестровья имеет газификация городов и районов республики. За период существования республики были газифицированы: 50 населенных пунктов, 118 промышленных предприятий, 769 коммунально-бытовых организаций, из них 223 в сельской местности, 82 тысячи жилых домов и квартир. Голубое топливо дошло в самый отдаленный и сложный по рельефу местности для газификации Каменский район. Протяженность газовых сетей за 15 лет увеличилась почти в два раза и достигла 3376 км. На сегодняшний день газовая отрасль республики -- это самостоятельный комплекс, который включает в себя 360 км магистральных и 3200 км распределительных газопроводов..."

К сожалению, нормальному развитию экономики Приднестровья сильно мешает недружелюбно-агрессивная политика соседней Молдовы, не прекращающей попытки оклеветания ПМР перед западным миром, обвиняющей руководство Республики в отсутствии демократии и массе иных "грехов". Вот и во время пресс-конференции кто-то из западных журналистов не удержался, чтобы не задать провокационного вопроса о якобы процветающей в ПМР контрабанде оружием, представляющей собой опасность для всего мира. В ответ на это И.Н. Смирнов вынужден был в очередной раз повторить, что "сегодня, как и вчера, Приднестровье открыто для демократических процессов и дальнейшего развития гражданского общества. Более того, -- подчеркнул он, -- мы готовы представить миру все необходимые факты, для того чтобы раз и навсегда исключить беспочвенные обвинения в наш адрес. Для этого мы неоднократно предлагали провести ознакомительную миссию по всему периметру границ Молдовы и Приднестровья, а также мониторинг предприятий, подозреваемых в производстве оружия. На данный момент этому противится только Молдова. Но мы находим понимание у стран-гарантов, а также у других государств, проявляющих интерес к проблематике урегулирования..."

То же самое касается и всего процесса поиска мирного урегулирования приднестровской проблемы, постоянно прерываемого руководством Молдовы. "Приднестровская Молдавская Республика неоднократно заявляла о необходимости восстановления полномасштабного переговорного процесса и всегда поддерживала любые инициативы посредников, направленные на возобновление диалога сторон, -- заявил Президент ПМР. -- Однако, прервав переговорный процесс, сорвав подписание важного для политического урегулирования документа -- "Меморандума Козака", выйдя из Постоянного совещания, руководство Республики Молдова и сегодня продолжает агрессивную политику экономического и политического давления на Приднестровье, акции очернительства нашей республики в глазах мирового сообщества..."

В этой ситуации главным источником политического оптимизма остаётся надежда на понимание и помощь дружески настроенных в отношении Приднестровья соседних держав, о чём без обиняков заявил журналистам Игорь Николаевич: "В условиях, когда ложь и цинизм по отношению к нашей республике стали нормой молдавских правителей, -- сказал он, -- для Приднестровья очень важна поддержка государств-гарантов: Российской Федерации и Украины. <...> Будущее нашего народа за общенародной приднестровской идеей -- основой единства и общественного согласия. Для того чтобы каждый гражданин республики чувствовал себя достойно и уверенно, нам нужна именно такая страна. Нам необходимо решить самим и объяснить нашим детям, в какой стране нам предстоит жить завтра", -- закончил своё выступление лидер приднестровского народа.

* * *

В том, что всё сказанное на пресс-конференции -- не просто популизм, а реальная картина жизни сегодняшнего Приднестровья, мы убедились, постоянно общаясь в эти дни со своими коллегами писателями, а главное -- с рядовыми жителями Тирасполя. И эти встречи с простыми людьми, их глаза и лица лучше любых экономических показателей говорили нам о том, что приднестровцы остаются верными сделанному ими пятнадцать лет назад выбору. Более того -- в отличие от Москвы и большинства регионов России, где взгляды людей уже не выражают почти ничего, кроме затравленного ожидания очередного повышения цен, роста квартплат, отмены льгот, а также грозящих им катастроф, терактов и всяческих иных трагедий и пакостей, в глазах подавляющего числа приднестровцев светилось забытое нами на сегодняшний день счастье осознания себя членами единой семьи народов, одного неразделимого содружества наций и народностей. В Приднестровье живут свыше сорока национальностей, включая русских, украинцев, молдаван, гагаузов, болгар, евреев и представителей многих других народов и народностей, и практически все они в эти дни отмечали 15-летие Приднестровской Молдавской Республики как собственный семейный праздник.

Да и как не радоваться успехам страны, которую ты называешь своей Родиной?..

Одним из подтверждений тех успехов, о которых говорил перед журналистами Президент И.Н. Смирнов, стала презентация произведений печати, состоявшаяся сразу же после пресс-конференции в культурном центре "Дворец Республики", которую открыла министр культуры ПМР Светлана Васильевна Бомешко. Тут были представлены альманахи, книги, журналы и брошюры самой различной тематики и направленности, причём не только на русском, но и на украинском, и на молдавском языке -- всего свыше 100 новых книг, 26 периодических изданий, множество научных монографий, сборников докладов и тезисов, а также другой печатной продукции. Отношение к национальному вопросу в Приднестровской Молдавской Республике -- это вообще пример удивительной чуткости ко всем проживающим на территории Республики народам. Не случайно же гимн ПМР исполняется и печатается на трёх основных языках -- русском, украинском и молдавском, которые на равных сосуществуют здесь и на бытовом, и на культурном и на государственном уровне. Получается, что обвиняемое Молдовой в отсутствии демократии Приднестровье является сегодня едва ли единственным государством на территории бывшего СССР, которое сумело безболезненно решить самую жгучую для нынешних дней проблему национального равноправия! Причём не на декларативном уровне, а на самом что ни на есть реальном!..

Представленные на презентации художественные книги демонстрировали собой одновременно как высокую редакционно-полиграфическую культуру издания, так и самый широкий плюрализм жанров, стилей, художественных направлений и творческих методов. Рядом с ними радовали глаз красочные издания об орденах и медалях Приднестровской Республики, книги с репродукциями местных художников, учебники и пособия по национальным языкам, научные монографии, свеженький выпуск альманаха "Литературное Приднестровье" и только что выпущенная в свет антология "Приднестровье, XX век". При этом -- и в том, и в другом издании произведения приднестровских писателей печатаются не только на русском, но опять же таки и на украинском, и на молдавском языках. То же самое относится и к журналу "Днестр", являющемуся органом Союза писателей Приднестровья и печатающему произведения всех проживающих здесь авторов, независимо от их национальности и языка, на котором они пишут.

Выпустил свою книжку также и лидер приднестровского народа Игорь Николаевич Смирнов. Она называется "Жить на нашей земле" и рассказывает как о жизненном пути самого Президента ПМР, так и о становлении возглавляемой им все эти годы молодой Республики, протекающем в условиях острой политической борьбы, международного непризнания и экономической блокады. Важно подчеркнуть, что, рассказывая о пятнадцатилетней истории Приднестровской Молдавской Республики, И.Н. Смирнов не замыкается в круге собственных проблем, но, анализируя аналогичные процессы в окружающем мире, отмечает и показывает те пути, которые могли бы быть полезны всем республикам бывшего СССР, ставшим на путь построения собственной государственности. Надо только жить, говорит он, руководствуясь принципом воплощения "идеи разумного компромисса, трезвого расчёта и извлечения всего самого ценного из наиболее удачного и взаимоприемлемого варианта развития в условиях современного мира. Эти условия таковы, что независимость и суверенитет сегодня вполне совместимы с идеей интеграции... Не затрагивая ничью независимость и суверенитет, интеграционные тенденции удаляют барьеры, препятствующие свободному развитию, и создают необходимые условия для более ощутимого экономического роста вне национальных рамок..."

Думается, эти выводы являются очень актуальными для существования непризнанной Республики, ищущей возможности разорвать международную изоляцию и расширить горизонты своего экономического сотрудничества.

* * *

...Выйдя из "Дворца Республики", я почувствовал, что если сейчас же не искупаюсь в реке, то заживо сварюсь в этом льющемся с неба золотистом бульоне солнечного жара. Пользуясь тем, что в программе нашего пребывания в Тирасполе образовалось небольшое "окно" свободного времени, я решительно отправился в сторону моста через Днестр, но пошёл не по главной улице города -- "25 Октября", -- а дворами, чтобы было быстрее. Где-то там, где по моим расчётам уже должен быть выход к мосту, но вместо него оказался стоящий поперёк дороги большой дом, я увидел идущего навстречу мне прохожего и спросил его:

-- Скажите, я правильно иду по направлению к пляжу?

-- Правильно-то, правильно, -- буркнул мужик, -- да только какой, на хрен, толк туда сегодня идти... Сегодня же Жириновский приезжает!

-- И что? -- не понял я. -- Он тоже сразу на пляж отправится? -- я подумал, что в связи с посещением пляжа лидером ЛДПР его охрана может перекрыть все подступы к воде, и именно поэтому мой поход на пляж и кажется мужику не имеющим смысла.

-- Да нет! -- развеял он мои гипотезы. -- Просто у нас тут уже примета такая. Если приезжает Жириновский, то обязательно идёт дождь. Так уже не раз было. Да вон, посмотрите сами, -- кивнул он на небо, и, подняв вслед за ним глаза ввысь, я увидел несколько невесть откуда появившихся там неприветливых тучек.

"Ладно, -- подумал я. -- Я несколько раз видел Владимира Вольфовича, вроде бы он не страшнее атлантического циклона, так что, авось, проскочу..." И я последовал дальше.

Перейдя по мосту на другой берег, я часа полтора от души плескался в быстрых, но удивительно ласковых водах Днестра, после чего вышел на горячий песок и долго стоял, глядя на раскинувшийся передо мной прекрасный город. И непроизвольно в душе моей опять зазвучали строки зарождающегося стихотворения, которое я назвал "Приднестровский постмодерн": "Чуден Днестр при тихой погоде, / пляжи его многолюдны и полны. / Девушки раздеваются при народе / и окунаются в тёплые волны. // Жмётся от солнца под ивы свежесть, / клёны канадские душно дышат. / Из-под моста вылетая, стрежень / белых барашков отару колышет... // Когда же, как стадо, рванув из хлева, / пойдут вдоль него бэтээры с гулом, / Днестр наливается чёрным гневом / и напрягается, словно дуло. // Жизнь не щадя, не ценя седины, / пули над ним загудят, как улей... / Редкая пуля до его середины / долетит, не столкнувшись со встречной пулей. // Век, наподобие постмодерниста, / топит все смыслы в кровавых хохмах. / Рушит все наши святыни вниз он, / вместо морали суя сыр "Hochland". // Долго мы строили дом для счастья, / каждый свой шаг сверяя по Ленину. / Смотрим -- но снова урод получается, / какого не выдумать и Пелевину..."

Тирасполь -- это не просто внешне красивый собой город, но географическая точка, в которой явно чувствуется некая разлитая повсюду (или исходящая из недр земли) благодать, что-то сродни тем биоэнергетическим полям, на поиски которых люди отправляются на Алтай и в Тибет. Здесь -- фактически нет проституции (хотя в любой из гостиниц России, где мне пришлось жить во время своих многочисленных командировок, едва только переступаешь порог номера, сразу же раздаётся звонок "бригадирши", предлагающей интимный отдых с девочками, -- и подобными предложениями тебя там терроризируют круглыми сутками). Здесь я также не видел ни пьяной молодёжи, ни уличных драк, не встречал бомжей, беспризорных и нищих. Стоят, правда, в центре города несколько благообразных старушек с кружечками для милостыни, но и те воспринимаются больше как следование московской моде.

Зато, какие повсюду разлиты покой, тишина, ароматы цветов, птичье пенье и стрёкот цикад, как ярко белеют среди сверкающей в потоках южного солнца листвы корпуса пятиэтажных домов, как завораживающе притягивают к себе взгляд зелёные воды Днестра!

Я стоял на горячем песке и смотрел на белеющий на противоположном берегу реки Дом Правительства, парк, памятник взлетающему на коне генералиссимусу А.В. Суворову, сверкающие золотом на солнце купола возведенного в 1999 году храма Рождества Христова, застывший на пьедестале танк Победы...

Господи, да каким же это надо быть чудовищем, чтобы стрелять по этой удивительной красоте? Это же не город, это поэма солнца, воды и винограда, которую вышептывает листвой платанов и акаций горячий ветер. Вечером, выйдя с Юрием Лопусовым прогуляться по приднестровской столице, я поражённо остановился... Вокруг, точно в далёком тихом селе, раздавались переливчатые трели сверчков. Запах южных деревьев, шелест листвы и звуки ночных цикад сами не могли не запроситься в строчки ещё неведомого стихотворения, которое я, остановившись под фонарём, записал в блокнот: "В Тирасполе ночном поют сверчки. / В столице тихо, как на сеновале, / где мы однажды, сбросив рюкзачки, / у бабки в турпоходе ночевали. // Вокруг, как море, бушевал июнь, / вздымая к звёздам запах разнотравья. / Я был влюблён в весь мир тогда и юн, / не ведая о будущем бесправье! // Теперь стою -- и небо до зрачков, / скрывая свет в грядущем, опустилось... / Ночной Тирасполь. Музыка сверчков... / Неужто мне полжизни -- лишь приснилось?.."

* * *

...Следующее утро разбудило меня долетающей откуда-то издалека праздничной музыкой оркестров и песнями, и, только выйдя в город, я вспомнил, что сегодня -- "День знаний", 1 сентября, и во всех школах сейчас идёт торжественная линейка. Пройдясь по прилегающим к гостинице тенистым улочкам, я встретил с десяток спешащих мимо меня с букетами в руках кофейнолицых от загара девчат (кстати сказать, в отличие от Москвы, где девушки ходят почти исключительно в надоевших уже глазу джинсах, здешние барышни носят в основном юбки -- или очень короткие и плотные, или же, наоборот -- длинные и лёгкие; а кроме того, они почти не используют косметику, -- может быть, из-за того, что тут юг, постоянно стоит сильная жара, и краска может потечь, но я практически не видел здесь напомаженных губ и подведенных тушью глаз); потом набрёл на несколько средних школ, во дворах которых играла музыка и сияли белоснежные блузки школьниц, и, в конце концов, вышел к одному из корпусов Тираспольского Государственного Университета имени Тараса Григорьевича Шевченко, где тоже проходила линейка, и перед крыльцом стояла группа замерших в предчувствии новой жизни первокурсников.

Надо сказать, что Тираспольский Университет -- это подлинно форпост российской образовательной системы: вуз, решением Коллегии Министерства просвещения ПМР ориентированный на российскую образовательную систему на всех уровнях образования, аттестованный Министерством образования и науки РФ в статусе классического университета и реализующий российские образовательные стандарты в системе высшего образования. Университет имеет лицензию на 54 специальности, сегодня в нём насчитывается 11 факультетов: физико-математический, инженерно-технический, филологический, физкультуры и спорта, экономический, медицинский, педагогики и психологии, аграрный, факультет искусств, военного обучения, а также Институт истории, государства и права. Работают Бендерский и Рыбницкий филиалы, функционируют 85 кафедр, 32 научно-исследовательские лаборатории, издательство, научная библиотека, бюро компьютерных технологий, центры довузовской и послевузовской подготовки, факультет общественных профессий, четыре музея, обсерватория. В университете обучается 11,5 тысяч студентов, преподавание ведётся на трёх официальных языках: русском, молдавском и украинском, благодаря чему здесь учатся студенты не только из Приднестровья, но и из Молдовы, Украины, России, а также других стран ближнего и дальнего зарубежья.

Отвечая на предъюбилейную анкету газеты "Приднестровский Университет", старший преподаватель кафедры социологии и политологии С.А. Осипова, в частности, сказала: "Я испытываю искреннее чувство гордости за наше маленькое государство, которое, несмотря на все трудности и преграды, стремится к независимости. А также за своё поколение, которое не потерялось в урагане исторических событий, а стало причастно к становлению и развитию Приднестровского государства..." Эта вот личная причастность каждого к процессу становления своего государства -- может быть, и есть то высшее гражданское образование, которое невозможно получить единственно только из учебников. К счастью, это понимают и сами учащиеся, большинство из которых является практически ровесниками ПМР. "15 лет -- столько нашей любимой республике, -- говорит студентка второго курса Института истории, государства и права И. Иорданова. -- Этот маленький, зелёный, красивый край заслуживает большой любви всех приднестровцев. Все эти 15 лет мы живём с чувством гордости за нашу республику. Большую благодарность хочется выразить тем, кто в 1992 году встал на защиту Приднестровья. Именно им мы обязаны за светлое небо над головой, за мир, за жизнь. Низкий им поклон..."

Память о 1992 годе -- это самая саднящая и доныне не проходящая боль для всех приднестровцев. Более 800 человек было убито в результате вторжения вооружённых молдавских отрядов в город Бендеры, около трёх тысяч было ранено. Нападение на город началось 19 июня в 17 часов, когда люди возвращались с работы, забирали детей из садиков, собирались в школах на выпускной вечер, поэтому под пули попало так много мирных жителей. Городу был нанесен ущерб в размере 9 млрд. рублей, повреждены и разрушены объекты народного хозяйства, административные здания, школы, больницы, детсады, магазины, а также жилые дома бендерчан.

В то же время Бендерская трагедия помогла приднестровцам увидеть истинное лицо молдавского национализма и осознать необходимость защиты своего государства от подобных агрессий и формирования своих собственных вооружённых сил...

Обо всём этом отчётливо высказался в своей книге "Жить на нашей земле" Президент ПМР Игорь Николаевич Смирнов. "Масштабы силового давления в разные моменты истории были разными: от, скажем, захвата в апреле 1991 года и краткосрочного удержания в Кишенёве В.А. Загрядского, Г.С. Маракуцы и Л.Я. Матейчука -- до расстрела из автоматов Н.И. Остапенко в апреле 1992 года; от акции полицейских Молдовы по проникновению в Дубоссары в ноябре 1990 года, когда от пулевых ранений погибли трое приднестровцев -- до ввода армейских подразделений, оснащённых БТР и танками в Бендеры, когда число жертв подошло к шестистам; от тумаков и синяков, полученных депутатами от Приднестровья у здания кишинёвского парламента, -- до нанесения бомбовых ударов МИГами-29", -- писал он в главе "Силе оружия мы противопоставили силу правоты".

"Мы помним, какой дорогой ценой досталась нам победа в той войне. Из поколения в поколение мы свято будем чтить память героев Приднестровья, павших за республику", -- сказал он, открывая начавшееся 1 сентября в Приднестровском государственном театре драмы и комедии им. Н.С. Аронецкой торжественное собрание. Среди выступавших на нём были представители Государственной Думы РФ Сергей Бабурин, Константин Затулин и Алексей Митрофанов (оказывается, это он приехал вместо Жириновского, что и спасло меня накануне от дождя на пляже, так как Алексей Валентинович явно не имеет такого влияния на приднестровскую погоду, как лидер ЛДПР), а также бывший чемпион мира по штанге Леонид Жаботинский, представители Северной Осетии, Абхазии и Северной Ирландии, известные деятели науки и культуры, казачьи атаманы, политики, писатели, представители различных фондов и движений. Приехавший из Твери друг знаменитого путешественника Фёдора Конюхова Флориан Шесточенко вручил Президенту Республики флаг ПМР, который находился вместе с Фёдором на яхте "Алые паруса" и обогнул с ним весь Земной шар.

Пригласили на трибуну и меня...

Что я мог сказать такого, чтобы не повторять уже сказанное другими? Чем мог поддержать народ, ожидающий от каждого посланника России обещания быть вместе, не оставлять его один на один с потенциально висящей над ним все эти годы бедой?.. Я не готовил свою речь заблаговременно, не читал её по бумажке, а, поднявшись на сцену, просто начал говорить о том, что вот уже пятнадцать лет, как проводники демократии на территории бывшего СССР и стран социалистического лагеря, а также их заокеанские наставники говорят о свободе, подразумевая под ней единственно свободу от любви к России. Пятнадцать лет всякий, кто пытается трактовать эту свободу как право на свой собственный исторический выбор, подвергается блокаде, оклеветанию, провокациям, а то и прямому силовому воздействию, как мы это видели в случае с братской Сербией, Ираком, а также на примере Абхазии или тех же Бендер... И на фоне этого все эти непростые и трудные пятнадцать лет народ Приднестровья демонстрирует миру свою верность избранному в сентябре 1991 года пути, а также силу духа и стремление строить свою собственную, ни от кого не зависимую государственность. А главное -- не боится показать всем русофобским силам мира свою любовь к России!.. И, видя это, мы ещё должны раздумывать, признавать или не признавать нам Приднестровскую Республику? Это пусть официальные власти колеблются и взвешивают мнение мировой общественности, а настоящие русские писатели сразу и навсегда отдали свои сердца и перья Приднестровью. И тот приветственный адрес, который поручили мне вручить Президенту ПМР от имени нашего секретариата, это не просто традиционный листок с текстом стандартного поздравления, но поистине Договор о дружбе и сотрудничестве между Союзом писателей России и Приднестровской Молдавской Республикой. Которая, можно сказать, впервые за много лет превратилась из объекта истории -- в её субъект, и теперь не история формирует её облик и судьбу, а она -- развитие истории и себя в ней...

Судя по силе рукопожатий И.Н. Смирнова и Г.С. Маракуцы, сказанное мною не показалось им пустыми словами, и я удовлетворённо сошёл со сцены и сел на своё место.

* * *

...А утром 2 сентября на площади имени генералиссимуса Александра Васильевича Суворова состоялся блистательный военный парад, явившийся своеобразным смотром вооружённых сил Приднестровской Молдавской Республики. Надо сказать, что это не было демонстрацией какой-то сверхновой военной техники или ракетной мощи, это, скорее, было похоже на демонстрацию мощи народного духа, твёрдого намерения приднестровцев защищать свою молодую государственность и свидетельство готовности народа к воинскому подвигу во имя своей независимости. Поэтому и самый сильный восторг у зрителей вызвали не прокатившие мимо трибун БТРы и танки, и не пролетевшая над площадью четвёрка армейских вертолётов, а лица идущих в шеренгах солдат, их вдохновенно сияющие и наполненные верой глаза, решительно стиснутые губы и крепко сомкнутые на автоматах руки. Такие -- умрут, а не позволят врагу издеваться над своим Отечеством...

(Это же в равной мере относится и к прошедшим мимо трибуны представительницам женской роты связи, за красотой и юностью которых отчётливо угадывались не девчоночья сила, солдатская выучка и решительность.)

Сразу же вслед за военным парадом на площади развернулось красочное театрально-художественно-спортивное действие, представившее зрителям картинки из исторического пути приднестровского народа. Тут были сцены из Гражданской и Великой Отечественной войн, эпизоды строительства Байкало-Амурской магистрали, имитация сбора урожая и другие картины народной жизни, свидетельствующие о том, что приднестровцы всё ещё продолжают осознавать себя частью уже исчезнувшего с этнической карты мира единого советского народа, частью великой не так ещё давно державы СССР.

О тяготении ПМР к единству с Россией говорит также тот факт, что и военный парад, и театрализованное представление завершались московскими маршами Олега Газманова, встреченными восторженными аплодисментами и одобрительным гулом сошедшихся и съехавшихся на этот праздник приднестровцев...

Но подлинное "хождение в народ" было нам уготовано после завершения торжеств на Суворовской площади, когда на главной улице Тирасполя открыли свои ворота гостеприимные экзотические "подворья" -- огороженные импровизированными камышовыми плетнями участки улицы, внутри которых были расставлены столы с образцами местной продукции и выращиваемых овощей и фруктов, устроены всевозможные выставки народных товаров, торговые лавки, галереи местных живописцев и скульпторов, выставлены дегустационные бочонки с вином, играли зажигательные мелодии скрипачи, танцевала бесшабашная публика... Руководствуясь исключительно душевным порывом, мы завернули на подворье Слободзейского района, где нас радушно встретил глава государственной администрации района Василий Васильевич Тищенко. Нас тут же усадили за один из накрытых в задней части подворья пиршественных столов, наполнили стаканы прекрасным светлым вином с удивительным, не ведомым мне ранее ароматическим букетом и мягким приятным вкусом. Только тут-то мы вспомнили о трёх отстоянных на трибуне часах и почувствовали чувство голода. Проглотив два-три первых куска мяса, Юрий Лопусов поднялся с наполненным стаканом в руке и прочёл в честь главы района Тищенко сочинённое прямо здесь же стихотворение: "Народ способен всё осилить -- / кольцо блокад, потоки лжи. / Покуда есть Василь Васильич -- / отчизна может мирно жить!" Переждав благодарные аплодисменты, я тоже поднялся с места и, произнеся небольшой шуточный тост, завершил его собственным экспромтом, слегка видоизменив для этого только что прозвучавшее стихотворение Лопусова: "Народ способен всё осилить, / его заслуг -- не перечесть. / Покуда есть Василь Васильич -- / отчизна может вволю есть", -- вызвав этим ничуть не меньшие аплодисменты, чем и Лопусов.

Поговорив о делах Слободзейского района, о жизни людей села и видах на урожай текущего года, а заодно и прилично подкрепившись, мы простились с гостеприимными слободзейцами и, побродив по заполненной народом улице, завернули на подворье Григориопольского района (глава администрации -- Иван Иванович Цынник). Есть пока ещё не хотелось, но наливаемое из бочонков для пробы вино выглядело предельно соблазнительно, и мы не удержались, чтобы не отведать здесь сорта местного шампанского и некоторых из сухих вин.

Потом мы заходили ещё куда-то, угощались пышным свежеиспеченным караваем, запивая его фруктовым соком, осматривали выставленные вдоль улицы картины приднестровских мастеров и юных художников, общались с людьми, отвечали на всевозможные вопросы, делились своими впечатлениями об увиденном...

В завершение прогулки по подворьям, сопровождавший нас все эти дни представитель департамента культуры Администрации Президента ПМР Анатолий Дмитриевич Янак затащил нас в устроенный прямо под открытым небом шинок "Куманёк" и угостил шашлыками с пивом. Хотя за угощением тянулась довольно приличная очередь, приднестровцы, узнав в нас гостей из Москвы, великодушно расступились и позволили взять шашлыки без очереди. От этого сочное прожаренное мясо и свежее прохладное пиво показались нам ещё вкуснее, а идущие на свободном пятачке зажигательные танцы наполнили душу утраченным за последние годы чувством почти семейного родства со всеми окружающими. Казалось, что всё Приднестровье сидит сегодня одним большим общим столом или танцует один общий для всех танец. Мы как будто не просто совершили экскурсию, а побывали в своих родных местах, пируя на семейных застольях, где все рядом сидящие -- твои родственники, соседи, друзья детства, давно не виденные одноклассники и вообще близкие тебе люди...

* * *

...Пытаясь понять принципы просто-таки уникального для сегодняшней междоусобной эпохи решения национального вопроса в ПМР, я просмотрел множество бесед Президента И.Н. Смирнова с журналистами и в интервью газете "Родина" (N 35 от 1 сентября 2005 года) наткнулся на тот же вопрос корреспондента, что интересовал и меня: "Как вам удалось и удаётся уберегать республику от межнациональных трений -- ведь в ней живут представители очень многих народов?" Отвечая на него, Игорь Николаевич сказал:

"Сегодня в республике проживают представители более 40 национальностей и народностей. Приднестровье исторически формировалось как территория свободы, а свобода -- это синоним интернационализма. Издревле в нашем регионе находятся обширные поселения казаков (Черноморское казачье войско), живут вольные поселенцы из Германии, Болгарии, Армении. Сюда же, к берегу Днестра, бежали крепостные из русских губерний.

В ПМР сохраняется примерный паритет в численности: молдаван -- 33 процента, украинцев и русских -- по 29 процентов. Вы видите, в республике нет этнического большинства, которое могло бы провозгласить себя коренным, как это, кстати, произошло в Бесарабии в конце 80-х.

Вне зависимости от национальности участниками референдума об образовании ПМР (1991 год) стали все жители края. На конституционном уровне закреплены одинаковые права, свободы и равенство всех национальностей перед законом. Русский, молдавский и украинский языки получили статус официальных. Сегодня в республике действуют культурные общества русских, молдаван, украинцев, евреев, болгар...

Ну и, конечно, главнейшим фактором сплочённости нашего общества является труд. В Приднестровье живут очень трудолюбивые люди. Подытоживая вышесказанное, подчеркну: именно общность и единство приднестровского народа на протяжении уже 15 лет являются надёжной защитой от межэтнических трений и конфликтов".

Вечером на приёме, устроенном Президентом ПМР в его резиденции в дендропарке, мы ещё раз убедились в действенности национальной политики И.Н. Смирнова. За одним столом здесь находились представители практически всех национальностей бывшего СССР и даже гости из далёкой Ирландии, и всем им Президент вручил одинаковые медали "За вклад в защиту и становление Приднестровской Молдавской Республики". А потом лично обошёл столы, разговаривая с каждым о том, что ему запомнилось за время пребывания в Тирасполе. Когда он остановился возле Юрия Лопусова, тот попросил его увеличить содержание военнослужащим приднестровской гвардии, так как ему показалось, что шедшие на параде солдатики выглядят очень худощавыми и бледными. "Недавно я был на аналогичном параде в Киеве, так тамошние мордовороты выглядят в два раза крупнее ваших", -- сказал он, на что Президент от души посмеялся и пообещал перевести солдат на усиленный паёк. А я пересказал ему свою встречу с мужиком по дороге к пляжу и, подняв бокал, сказал, что пусть самым страшным для приднестровцев будет приезд лидера ЛДПР Жириновского, который приносит с собой дождь, потому что дождь -- это явление чаще всего благодатно-урожайное, и уж его-то народ Приднестровья как-нибудь да переживёт, главное -- чтобы не повторялись "стихии" образца 1992 года. Потому что Приднестровье -- это поистине уголок, созданный для земного рая, и здесь должны процветать только любовь и поэзия, и должны литься вино и песни, но уж никак не кровь и слёзы...

День завершился грандиозным фейерверком, полюбоваться которым сошёлся, без преувеличения, весь Тирасполь. Сливаясь в полноводные реки, потоки людей радостно двигались со всего года в сторону площади имени А.В. Суворова, образуя там бурлящее людское море. Я давно не видел в людях такого единодушия -- пожалуй, со времён своей учёбы в Московском Горном институте (1973--1977), когда мы вот так же стекались в гигантскую толпу на площади 40-летия Октябрьской революции, ощущая и своими рёбрами, и ушами почти родственное единство с кричащим восторженное "Ура!" народом. Последние годы всё стало как-то намного суше и безжизненнее. Приехал на метро, посмотрел, как на шоу, на разноцветное зарево над головой, выпил шампанского... Вроде бы, всё то же самое, а что-то непоправимо исчезло. Наверное, чувство единой семьи, единой страны... А вот в Тирасполе это чувство было осязаемо чуть ли не на физическом уровне. Было видно, что люди пришли на площадь не просто поглазеть на очередное развлекательное зрелище, но именно -- ощутить свою общность друг с другом, увидеть, что ряды единомышленников не поредели и приднестровцы по-прежнему верны своему желанию жить в свободном и независимом государстве. И разве пятнадцать лет существования -- не доказательство жизнеспособности ПМР, не свидетельство того, что выбранный Республикой путь наилучшим образом соответствует Декларации, провозглашённой тринадцатью бывшими британскими колониями в Северной Америке 4 июля 1776 года, причислившей к числу неотъемлемых прав человека "право на жизнь, свободу и стремление к счастью". Сегодня США отмечают эту дату как День независимости. Так почему же, поддерживая националистические тенденции Молдовы, они мешают обрести такую независимость народу Приднестровья?.. Или правы приднестровские коммунисты, которые предупреждают, что Молдавия не просто вышла из переговорного процесса по Приднестровью, но готовит плацдарм для войны с Россией. "Доказательством активной подготовки к войне под руководством США является недавняя провокация на Вадул-луй-Водском мосту, ускоренное формирование народного ополчения Молдавии (новый сбор волонтёров), усиление подразделений полиции, поставка военной техники и инструкторов для армии Молдавии из США", -- говорится в опубликованном в газете "Русский рубеж" за 2 сентября 2005 года обращении ЦК КПП-КПСС к молдавскому народу. Думается, что над этим не мешало бы задуматься и народу России, и в первую очередь -- её сегодняшним руководителям. Если только они не хотят, чтобы фейерверки на наших площадях устраивали американцы. В честь своей победы...

* * *

...Пользуясь тем, что утро 3-го сентября оказалось у нас не занято никакими мероприятиями, мы с Юрием Лопусовым попросили свозить нас в расположенный в 5 км от Тирасполя на правом берегу Днестра Кицканский мужской Свято-Вознесенский Ново-Нямецкий монастырь. Обитель эта основана в 1864 году частью монахов Нямецкой Лавры, переехавшими из-за реки Прут вследствие гонений, начавшихся на Православие и братию Нямецкого монастыря после прихода в 1859 году к власти в Румынии Александра Кузы. Первым наместником новой обители был избран иеромонах Феофан (Кристя), при котором и были построены основные монастырские здания. Сегодня монастырём управляет архимандрит Паисий (Чекан) 1966 года рождения, в списочном составе обители значится 90 человек, хотя реально в ней обитает намного меньше, так как многие из монахов находятся в паломнических поездках, на учёбе в других городах или исполняют послушание вне монастырской территории. Есть у монастыря и свои святые старцы, к которым в трудные минуты жизни монахи обращаются за духовным советом, это -- архимандрит Сергий (Подгорный), иеросхимонах Селафиил (Киперь) и архидиакон Варахиил (Плачинта).

Богослужение в обители ведётся на молдавском языке.

Монастырь располагается на краю села Кицканы, он очень красив и ухожен, имеет свой музей и солидную духовную библиотеку, которую нам с любовью показал иеродиакон Алексий (Лунгу). Он же провёл нас на 69-метровую колокольню, с которой открывается потрясающий вид на окрестности -- видно не только село Кицканы с озером и полями вокруг него, но ленту Днестра, Тирасполь, Бендеры и другие виды. "Я поднимаюсь сюда ежедневно не менее трёх раз за день, -- признался брат Алексий. -- Здесь так хорошо душе, приходят такие чистые мысли", -- и он с видимым блаженством подставил лицо дуновениям тёплого южного ветра. Да и ветер ли это был? Мне показалось, что здесь, в семидесяти метрах над нашей грешной землёй, мы почувствовали на своих лицах дыхание Самого Бога...

Хотя, как сказал мне позднее московский поэт и журналист Ефим Бершин, в 1992 году с этой самой колокольни по нему стрелял молдавский снайпер.

* * *

...По возвращении в Тирасполь нас ждало ещё одно, последнее из, так сказать, дел "обязательной программы" -- назначенная на 14 часов встреча с Президентом ПМР Игорем Николаевичем Смирновым. Хотя официальные мероприятия и встречи были уже все завершены, лидер Приднестровья, тем не менее, нашёл возможность выкроить минут двадцать из своего предельно плотного распорядка, чтобы ещё раз -- теперь уже наедине -- встретиться с представителями Союза писателей России и поговорить о том, как московские писатели оценивают состояние дел в Республике и каково их мнение о перспективах отношения России и ПМР.

Я не политик. Я поэт и литературный критик, и я не знаю, чем руководствуются официальные власти России, пятнадцать лет не решаясь протянуть руку помощи братскому народу Приднестровья. Наверное, этому имеются какие-то стратегические объяснения, которых я не знаю в силу того, что мне не видны все подспудные пружины, влияющие на политический курс сегодняшней России. Но я вижу, что можем сделать мы, люди. Приднестровье -- это удивительный край, словно бы специально созданный для того, чтобы проводить здесь международные турниры поэзии, фольклорные праздники, винные ярмарки, конгрессы кинематографистов, рок-фестивали и другие радующие человека мероприятия. Прогретый солнечными лучами Тирасполь для того, может быть, только и рождался, чтобы быть одной из культурных столиц планеты. Здесь так сладко пьётся сухое красное вино, так играет золотом на солнце коньяк в бокале, здесь такие красивые девушки и такие ласковые тихие ночи... Нужно не ждать указаний свыше, не оглядываться на медлящих и просчитывающих свои выгоды политиков, а самим организовывать здесь всевозможные культурные акции -- устраивать международные фестивали и конгрессы, проводить всемирные литературные симпозиумы, организовывать концерты и чтения, а также печатать произведения приднестровских писателей в изданиях своих стран, выводя Приднестровье на мировую культурную орбиту и влюбляя в него всех, кто здесь побывает. Да они и сами его полюбят, побродив хотя бы однажды по тенистым улицам его столицы, искупавшись в днестровских водах, послушав захлёбывающиеся восторгами скрипки, взобравшись на шестидевятиметровую колокольню кицканского монастыря, на вершине которой дышит в лицо не ветер, а Бог... Народы могут сделать намного больше своих политиков -- они могут дружить и сотрудничать друг с другом поверх всех блокад, эмбарго и непризнаний. И если мы пойдём именно по этому пути, то нашим властям не останется ничего другого, как узаконить факт существующего де-факто международного культурного сотрудничества актом официального признания ПМР. Но это нужно делать нам самим, не дожидаясь чьих бы то ни было указаний свыше...

* * *

...В половине второго ночи за нами пришла машина и отвезла на вокзал. Обратный поезд на Москву отходил из Тирасполя в 2.12, а спустя каких-то 30-40 минут нас ожидала самая придирчивая, по рассказам всех ездивших через неё, таможня в Кучурганах, где молдавские таможенники обшаривают все до единой сумки и отбирают у пассажиров каждую лишнюю бутылку коньяка (норма -- две бутылки). Я не затаривался этим чудесным напитком по той причине, что вот уже шесть лет как пью только сухое красное вино, но в моём багаже тоже лежали три двухсотграммовые плоские бутылочки фирменного "Kvinta", купленные мною в подарок друзьям, да семьсотграммовая бутылка "Солнечного", которую мне вручили после встречи с Президентом на память о Приднестровье, и расставаться с какой-либо из них мне, честно говоря, нисколько не хотелось. Но не вливать же всё это в себя, "спасая" таким способом от конфискации?..

Перестав думать о коньяке, я забрался на свою полку и стал ожидать таможни. И вот, наконец, поезд остановился и, выглянув в окошко, я увидел в темноте новенькое станционное здание с надписью "Кучурганы". Вскоре захлопали тамбурные двери, по коридору туда-сюда прошли какие-то люди, а затем в дверь нашего купе постучали и на пороге появились представители погранично-таможенной службы Молдовы. Проверив наши паспорта, они мимоходом поинтересовались, не везём ли мы чего-нибудь запрещённого. "Да вроде бы, нет", -- ответил за всех за нас Юрий Лопусов и при этом как-то воровато посмотрел на свою жену Татьяну, которую он несколько лет назад как раз и увёз в Москву из Тирасполя.

На этом вся "страшная" проверка Кучурганами и закончилась; мы снова улеглись на свои места и спокойно уснули до рассвета. Вернее, до того момента, пока наш четвёртый попутчик -- молдаванин Миша -- не захотел опохмелиться и не полез под стол в поисках оставленной там двухлитровой бутылки с вином, свалив при этом на пол какую-то громыхнувшую то ли посудину, то ли тележку. Открыв глаза, я увидел, что уже утро, поезд идёт по Украине, и начал смотреть в окно, непроизвольно фиксируя рождающиеся в голове (или в душе?) строчки...

"Сядем в Тирасполе ночью глубокою / в поезд, идущий к Москве, / чтобы, по-русски колёсами окая, / в вязкой поплыть синеве... // В утреннем воздухе смутно завидится / станция, как в мираже. / То ль это Жмеринка, то ль это Винница, / то ли Казатин уже?.."

Не знаю, почему, но дорога почти всегда навевает мне рифмы, у меня даже сложилось такое ощущение, что поэзия висит над землёй, точно дождевые облака, и всякий раз, попадая в такую поэтическую "зону", оказываешься орошённым ею, точно летним "слепым" дождичком. А выехал из-под такого "облачка" -- и опять "сухой", опять говоришь и мыслишь прозой... Вот и сейчас так же -- стоило только увидеть мне название промелькнувшей за окном станции "Семиполки", как откуда-то из творческих уголков подсознания моментально выпорхнуло лёгкое, словно бабочка, и не обязывающее ни к продолжению, ни к поиску какого-то скрытого смысла, четверостишие: "На платформе "Семиполки" -- / люди злые, словно волки, / в ожиданьи электрички / воют в небо по привычке..." А какое-то время спустя, пришли уже совершенно иные по настроению и теме строчки: "Я проехал Посемье, Посулье, / всё пытая себя: как же так, / что по всем этим землям, по судьбам -- / перестройка прошлась, точно танк?.."

Но писать о перестройке и её чёрных делах мне не захотелось. Я вообще считаю, что сегодняшняя литература должна нести в себе больше света, а не обличений. Это в первые годы нашего противостояния либеральному нашествию было необходимо объяснить людям, кто есть кто и что есть что в современной политике и экономике, а сегодня все уже и без писательского слова видят, насколько им легче стало жить от покупки Абрамовичем английского футбольного клуба "Челси" и как сильно облегчило жизнь стариков приобретение Вексельбергом яйца Фаберже. А потому сегодня надо писать не о том, как всё вокруг стало плохо, а о том, что надо делать, чтобы стало лучше. Нужно напитывать душу читателя верой и оптимизмом, поддерживать в нём высасываемые рынком силы, столь необходимые ему как для борьбы за Россию, так и для продолжения своей собственной судьбы.

Если только оплакивать потерянные нами права, "опущенную" культуру да растоптанные святыни, то исчезнет само понимание того, зачем вообще нужно жить на свете. Для чего, спрашивается, любить Родину, если вся её история -- ошибочна, подвиги -- напрасны, идеология -- лжива, а культура -- вторична? Поэтому, я думаю, сегодняшняя литература как раз и должна показывать читателю то, во имя чего или ради кого нам стоит жить, бороться и терпеть все посылаемые судьбой испытания. А у нас действительно есть то, ради чего можно и нужно жить и работать. Ради нашей великой страны. Её славы. Её духа. Её слова... Да хотя бы ради наших детей, в конце концов...

Увидев, что поезд подходит к станции Сухиничи, я накинул кофту (ага, пригодилась всё-таки! -- у нас-то ведь здесь не юг, чувствуется приближение осени!) и вышел в тамбур. Едва проводница открыла наружную дверь, я выскочил на платформу и завертел головой в поисках куклоносов. Надо же, в прошлый раз вдоль всего поезда ходили продавцы медведей и зайцев, а сегодня и одного не видно...

И в это время я увидел впереди женщину с двумя белыми котярами в руках. В свете фонарей волшебно посверкивали крупные изумрудные глазищи. Не дожидаясь, пока она дойдёт до моего вагона, я сам поспешил ей навстречу, на ходу вынимая из кармана приготовленные деньги. Пусть уж я не успеваю возвратиться домой к сегодняшнему дню рождения своей дочки, зато, проснувшись завтра утром, она обнаружит рядом с собой на кровати великолепного белого котищу. Надо же устроить ей хотя бы маленький праздник. Тоже ведь -- своего рода маленькая республика. Такая же гордая и независимая, как ПМР. Но, слава Богу, признанная. По крайней мере, папой и мамой...

29 августа--5 сентября 2005 года,

Москва--Тирасполь--Москва.

Комментарии: 1, последний от 19/06/2010. © Copyright Переяслов (nik-mar@rambler.ru) Обновлено: 17/02/2009. 55k. Статистика. Статья: Россия		Оценка: *3.5811** Ваша оценка:
Аннотация: Рассказ о поездке в Тирасполь на празднование 15-летия непризнанной Приднестровской Молдавской Республики. Впечатления от встречи с этой маленькой гордой страной, её людьми и природой.

Переяслов: другие произведения.

Всё Приднестровье за одним столом