Перельман Марк: другие произведения.

Первое кровопролитие в Тбилиси: 9 марта 1956г.

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 4, последний от 09/07/2007.
  • © Copyright Перельман Марк
  • Обновлено: 12/12/2006. 19k. Статистика.
  • Статья: Израиль
  • Скачать FB2
    • Оценка: 5.32*10  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О кровопролитии 1989 года писали и говорили много, как о знаковом событии, во многом способствовавшем распаду великой империи, но вот о событиях 1956 года - а они-то и предопределили последующие - практически мало что известно широкой публике. Поэтому постараюсь вспомнить, как свидетель тех лет, что и как тогда происходило в моем городе.
    •   
      
      ЮБИЛЕЙ ПРЕДВЕСТНИКА "ОРАНЖЕВЫХ" РЕВОЛЮЦИЙ
      
       Если не считать волнений в ГУЛАГе, то первое (после подавления мятежей начала 20-х годов) открытое и массовое выступление против советской власти произошло в Тбилиси ровно полвека тому назад. Было оно, правда, не против советской власти, а скорее за нее, но приоритетным тем не менее остается, хоть и несло на щите имя Сталина. И в том же году его эхо прозвучало в Москве и в Будапеште...
       Проспект Руставели, красивейшее место Тбилиси, запоминается всем, в нем побывавшем, и всегда помнится нам, бывшим тбилисцам. Но многие ли знают, что на этом месте трижды в советское время, а затем однажды уже после ее падения, проливалась кровь? Именно на этой улице, тогда еще Головинской, и в выходящих на неё переулках расстреливались участники по-детски задуманного выступления меньшевиков в 1924 г., затем, 9 марта 1956 г., стреляли в демонстрантов, требовавших пересмотра решений ХХ съезда КПСС и отставки Хрущева, а 9 апреля 1989 г. здесь же погибли - от сапёрных лопаток или отравились газом - 19 человек из митингующей толпы. И, наконец, зимою 1991 года сторонники Т.Китовани и Дж.Иоселиани через проспект Руставели стреляли в Дом Правительства, где укрывался законно избранный Президент Грузии Звиад Гамсахурдия и остававшиеся верными ему члены правительства и депутаты парламента.
       О кровопролитии 1989 года писали и говорили много, как о знаковом событии, во многом способствовавшем распаду великой империи, но вот о событиях 1956 года - а они-то и предопределили последующие - практически мало что известно широкой публике. Поэтому постараюсь вспомнить, как свидетель тех лет, что и как тогда происходило в моем городе.
       Сталина в Грузии не любили, причин к тому было немало: в 1921 году не без его активного участия Грузию лишили самостоятельности, в 1924 он, фактически, подавлял очередное восстание, в 1937 посажено и расстреляно было, кажется, даже больше, чем в Ленинграде. В бланке последней переписи населения, в графе "национальность", он записал себя русским, потом и знаменитый тост за русский народ произнес! (Отсюда и разговоры, отраженные еще ранее в известных стихах О.Мандельштама, что отец его - осетин, Виссарион Джугаев, а позже, что отец вообще не тот, что это путешественник Пржевальский - Грузия, вернее ее интеллигенция, как бы отмежовывалась от тирана!). И главное - никаких поблажек Грузии, разве что рядовой Кантария водружал знамя над Рейхстагом, но это ведь не для всех, для него одного!
       Поэтому смерть Сосо (как его всегда между собой называли и называют) была принята не с большим горем, чем в других краях, даже с неким злорадством, во всяком случае портретов на иконостасы, как бывало в России, не ставили.
       Больше надежд молодые возлагали к тому времени на Л.П.Берия, на "нашего Лаврентия", не менявшего своей национальности при переписях. К объявлению об аресте Берия в 1953 г. власти подготовились: была окружена и разоружена Грузинская дивизия, сохранявшаяся со времен войны, а заодно наши команды студентов Ш и 1У курсов, проходящих военные сборы. Но ничего не произошло: солдаты и студенты обрадовались отдыху от муштры, обыватели немного пошушукались и всё. Повозмущались, как рассказывали, только в селе Мерхеули близ Сухуми, на родине Лаврентия: там его статую, в человеческий рост, ночью потихоньку перетащили и опустили, чтобы власти не конфисковали, на дно реки. (С этой статуей потом не раз забавлялись - то ли по причине илистого дна, то ли из-за проделок аборигенов она была видна, если нырнуть и открыть глаза. Поэтому туда водили ответственных приезжих и уверяли, что стоит нырнуть и посмотреть на дно, а там самородки, которые собирали еще аргонавты! Нескольких таких приезжих пришлось вытаскивать и откачивать после того, как они встречались глаз в глаз с Лаврентием Павловичем!)
       Однако знаменитый доклад Н.С.Хрущева на ХХ съезде о преступлениях, замышленных и осуществленных Сталиным, вызвал в Грузии шок: вначале его читали по парторганизациям, затем комсомольцам и просто по всем организациям, но так или иначе его прочли или, по крайней мере, прослушали все и кое-кто, особенно молодые, деревенские, всё же решил, что он задевает их национальную честь.
       Для меня, как и для некоторых других, в основном из семей, пострадавших в годы репрессий, в докладе не было ничего нового - новым и абсолютно непонятным было то, что власть сама в этом признавалась! Рушилось мировоззрение, система, заложенная в пионерско-комсомольском возрасте и так или иначе утвердившаяся в подсознании - до полного двоемыслия брежневской эпохи было еще далеко, целое поколение...
       А тут, буквально на следующий день после прослушивания доклада, наступило 5 марта - день поминовения Вождя, который в предшествовавшие два года отмечался добровольно-принудительными шествиями к его огромному (выше только в Гори) монументу на набережной Куры с возложением венков и букетов.
       Центр, по-видимому, то ли растерялся, то ли считал, что коммунисты, прослушавшие этот доклад, сами понимают, что можно, а что неможно теперь делать - никто не подумал, что у людей может быть и собственное мнение, отличное от последней передовой "Правды". Поэтому, когда в местном ЦК утром 5 марта узнали, что какие-то студенты собираются отмечать этот день, то как, вы думаете, поступили в такой ситуации власти? Чисто по советски, конечно, т.е. самым глупейшим из всех возможных способом: во все вузы поступило распоряжение - закрыть двери, никого из студентов 5 марта из зданий не выпускать и устроить добавочные лекции под личную ответственность преподавателей! И это после прочитанных слов Хрущева о том, как подавлялась свобода дискуссий и обсуждений...
       Национальной грузинской чертой характера является, по-моему, стремление противодействовать любому распоряжению властей - я, собственно, даже представить не могу возможно ли какое-либо деяние властей, которое могло бы вызвать достаточно длительное и всеобщее одобрение. Не знаю, что тому причиной - прирожденный индивидуализм или театральность характера, исторический опыт не столь уж давних феодально-племенных смут, но это - непреложный факт, который может объяснять многое в современной истории Грузии.
       А тут, понимаете ли, входят в аудитории и требуют в этот солнечный весенний день сидеть на лекциях вместо того, чтобы с песнями пройтись по улицам, двери даже закрывают!
       Хилые престарелые швейцары были сметены и студенты университета повалили во двор. Выступления вначале были вполне мирные: в прошлые годы ходили и сейчас пойдем, это ведь не запрещено, хотим и отметим, сами будем решать и всё.
       Так, мирным походом, инцидент, возможно, и кончился бы. Но, к несчастью, Первым секретарем ЦК КП Грузии был в то время В.П.Мжаванадзе, генерал-лейтенант по политработе, привыкший выступать перед послушной и дисциплинированной солдатской массой, окруженной автоматчиками. Он решил, что может самолично уговорить несколько десятков или уже сотен студентов вернуться в аудитории, и не таких в своё время обламывал.
       Но тут не было автоматчиков, да и о национальных особенностях земляков успел он, проведя всю жизнь в России, позабыть. Оратором Василий Павлович был, как бы помягче выразиться, никаким, грузинский его был примитивным, никак не для университета (да и русский не лучше), а отвечать на вопросы или, тем паче, парировать их он попросту не умел. Так что через несколько минут препирательств трое-четверо долдонов взяли его за руки и заявили, что все, вместе с ним, пойдут к памятнику Сталину продолжать разговор - никто в тот момент не понял, что наивное выступление простодушных студентов повлечёт за собою цепочку судьбоносных, как любит говорить М.С.Горбачев, событий.
       Так и пошли нестройной поющей толпой к монументу, а в первом ряду шел и фальшиво подтягивал патриотическим песням Первый секретарь. Охранники затаились в переулках - хозяин фактически в заложниках, как некогда Дзержинский у эсеров - ОМОНа ведь еще не было. Тут, надо отдать должное, решительность проявил сам Мжаванадзе: то ли, сказал, у него живот заболел, то ли нога, но он поклялся самой страшной грузинской клятвой, что догонит их на машине, и ускользнул от студентов в переулок, к охране. Ну, а студенты дошли до монумента и начали митинговать.
       К ним присоединялись прохожие, спешили любопытные. Митингующих становилось все больше, они уже не вмещались в сквере на набережной и второй, еще более многолюдный митинг зашумел на центральной площади, где тогда стояли мраморные трибуны для правительства, принимающего парады. (Оскверненные трибуны сразу же после этих событий снесли, чтобы никого впредь не искушать, а парады на этой площади больше не проводились.)
       В первые два дня на митингах появлялись и "ответственные товарищи", даже секретари ЦК: пытались в чем-то убедить толпу, немножко попугивали. На третий день все они исчезли, зато появились приезжие делегаты: я сам слышал двоих, как они говорили, из Киева и из Черновиц. Оба клялись, что они только что приехали, точнее, присланы Ревкомами: Украина бурлит, то же самое, мол, сообщают из Прибалтики - все-все поддерживают Грузию, а Хрущева - на виселицу! (У меня был сосед, друг детства, полковник КГБ. Уже через много лет, когда это было безопасно, я пытался узнать, кто были те люди, - он говорил, что так и не выяснили.) Легко представить, как эти выступления подогревали толпу....
       Тон и требования ораторов нарастали кресчендо: вначале требовали просто опровержения существования такого доклада, затем уже опровержения приводившихся там данных, затем отставки Хрущева, замены его верными сталинцами Молотовым и Маленковым, отдельные выкрики были и о Кагановиче, еще реже о Микояне. Потом стали требовать созвать новый съезд партии и судить Хрущева - настоящего врага народа. Все это перемежалось одами и песнями, тут же сочиненными, восхваляющими Сталина - величайшего и уже любимейшего сына Грузии и всего прогрессивного человечества. Здесь что-то как-то переменилось - психология толпы непредсказуема - и зазвучали требования немедленно, сей момент, вызвать в Тбилиси и поставить во главе Грузии сына и наследника, Василия Сталина, которого мерзавец Хрущев держит, боясь соперничества, где-то в заточении.
       Боже мой, какие тут вдруг проявились ораторские дарования и даже некоторые организаторские способности: был выбран Оргкомитет для порядка на митинге, составлены тексты плакатов, посланы гонцы во все вузы, техникумы, школы с призывами ломать двери, бросать занятия и присоединяться.
       Что может быть слаще для школьников, чем призыв бросить занятия и побузить? В школе, где училась моя будущая жена, директор грудью прикрыл дверь, но семикласники спустились с третьего этажа по водосточной трубе и... пошли в кино, политика их не волновала. Но это в русской школе, а подростки и даже совсем малыши из грузинских школ, как более сознательные и эмоциональные, залезали на взявшиеся откуда-то грузовики и с воплями и плакатами "Ленин-Сталин" носились по городу.
       Благоразумие, конечно, покинуло не всех: у нас, в Институте физики и в других таких заведениях, все сидели на месте и ждали - не сомневались, что это добром не кончится, под этими лозунгами никто из нас выступать и не стал бы. Необходимо было дежурить в Институте и потому, что был у нас довольно мощный радиопередатчик для связи с лабораторией космических лучей, зимующей на Эльбрусе. (Начальство звонило в КГБ, просило охрану или перенос станции в охраняемое помещение. Гебисты отвечали, что не до нас и предлагали разобрать передатчик, что, конечно, делать было нельзя.) Мы не сомневались, что власти все эти выступления прекратят, верующих среди нас не было, но все как-то молились, чтобы только жертв было меньше...
       А митингующие решили перейти к активным действиям: правительство Грузии ничего не делает, значит надо сообщить свои требования в Москву. Кто-то вспомнил, что в Тбилиси, точнее в пригородной правительственной резиденции, находится и никак из-за всеобщей катавасии не может улететь мужественный китайский герой маршал Чжу Дэ, верный соратник великого Мао Дзе-дуна. Ну кто как не он может и должен стать на защиту чести и достоинства нашего Генералиссимуса? И толпа в несколько тысяч человек отправилась с флагами и соответствующими песнопениями в Крцаниси.
       Престарелый вояка пережил, как говорят, немало страха, пока не убедился, что его резиденцию охраняет чуть ли не целый танковый полк. Командир полка объяснил, что у маршала сердечный приступ, его надо пожалеть, а петицию он сам передаст. Толпа посовещалась, решили идти на Главный телеграф, на проспект Руставели, отправлять телеграммы Василию Сталину (не это ли стоило ему в конце концов жизни?), Молотову (кстати, вспомнили, что скоро его день рождения) и другим.
       Здание Телеграфа было окружено цепью солдат, во входном проеме стояли офицеры. Демонстранты подошли туда к одиннадцати вечера, они требовали, чтобы их пропустили вовнутрь. Офицер отказался.
       Демонстранты и не знали, что вся передающая аппаратура находится не в этом здании, а за городом, т.е. их требования прямого провода, почерпнутые из каких-то книжек о революции, бессмыслены.
       О дальнейшем есть такая версия: из толпы раздался будто бы выстрел в сторону солдат, и они начали стрелять поверх голов. Но напротив Телеграфа находится гостиница "Тбилиси" с рестораном, в который и попали пули, ранив или даже убив кого-то из посетителей. Кто-то из демонстрантов побежал, а кто-то, мол, бросился отнимать оружие у солдат. Тогда из соседних переулков выехали танки и пошли вдоль проспекта - мои наивные компатриоты начали перегораживать улицу портретами Ленина и Сталина - ну какой настоящий советский человек наедет на такую святыню! А танки не останавливались и даже, говорят, стреляли...
       Солдат и танков в городе оказалось много: они цепью двинулись к памятнику на набережной Куры, куда сбежались демонстранты, оттесняя людей к реке и загораживая отход. Сколько-то человек бросилось или было столкнуто в воду с высокой набережной. Прыгнуть и не разбиться здесь очень трудно, а доплыть в весьма холодной воде до места, где можно подняться - это очень нелегко и тренированному пловцу, хотя кой-кому и удалось
      О количестве погибших в тот день никогда не сообщалось, но на двух, по крайней мере, кладбищах есть ряды могил молодых парней с одной и той же датой смерти...
       Ну, а в городе на несколько дней был введен комендантский час. Говорили, что был убит какой-то солдат, во всяком случае, в первые дня три солдаты ходили по трое и в сопровождении бронетранспортеров. Говорили, что печатаются листовки, что в первую ночь в городе работала радиостанция, передававшая обращение в ООН о провозглашении независимости именем "Ревкома Свободной Грузии" - название оставалось чисто советским! - и просьбы о немедленной присылке оружия. (Может быть, что-нибудь такое и действительно имело место быть, но у нас в Тбилиси - горячее южное Солнце, а как писал еще Альфонс Доде - под таким Солнцем в Тарасконе и не такое рассказывалось.)
       Никто никогда не сообщал и о том, кто и когда отдал приказ стрелять, говорили, что это мог сделать только сам Хрущев. Не выясненно и то, с какой стороны раздался первый выстрел. Может быть, это все уже и не удастся выяснить: в Тбилиси в 1990 году повторилось то, что произошло в Петрограде в 1917 - первым был разгромлен и сожжен архив КГБ, как там - охранки, чьи-то следы заметены!
       К чести Мжаванадзе (или Хрущева?) надо лишь добавить неожиданно умную его политику в том, что буквально через несколько дней все задержанные были освобождены, и никаким репрессиям далее не подвергались.
       В остальных частях Грузии пытались было поддержать демонстрантов: поезда из Гори со сторонниками Сталина в Тбилиси не пропустили, они только били какое-то о время стёкла в московских поездах. (В остальных местах о этих событиях знали весьма мало, слухи ходили самые страшные: летом того года в Гаграх были пустые пляжи и несколько робких приезжих.)
       Важнее иное: наутро, 10 марта, целый ряд людей, даже ученых, всю жизнь говоривших и не только говоривших о своем интернационализме, о своей русской, по сути, культуре, стали, и уже навсегда, патриотами независимой - политически и идеологически - от России Грузии. Можно сказать, что 9 марта 1956 года и стало прологом к событиям конца Советского Союза, уроком, хоть и далеко не полностью воспринятым, необходимости подготовки лозунгов и призывов к независимости. (Среди толпы школьников, шнырявших по всем митингам, был, как он потом рассказывал, и Звиад Гамсахурдия. Тогда он, видимо, и осознал действенность демагогии.)
       И кто мог тогда помыслить, что это был один из первых звонков перед драмой крушения великой империи, который отразился и в других местах!
       В том же 1956 году в Москве, партийное собрание ИТЭФа (Институт теоретической и экспериментальной физики АН СССР) после бурной дискуссии - первой таковой с 1927 года - приняло вотум недоверия Центральному Комитету КПСС и потребовало созыва нового съезда! Инициаторами и руководителями этого даже невообразимого ранее бунта были Роберт Авалов и Юрий Орлов, впоследствии известный диссидент и правозащитник. Авалов был тбилисцем, кончал нашу школу, где был секретарем комсомольской организации (куда и меня рекомендовал в 1946 г.), так что несомненно знал в подробностях о тбилисских событиях. Не исключено, поэтому, и их иницирующее воздействие на "антипартийную группу Авалова-Орлова-Ярошенко", которой долго пугали всех в печати. (Ярошенко - экономист, где-то выступивший с аналогичными заявлениями.)
       Эхо тбилисских событий достигло, как рассказывали мне лет через 10-15 коллеги-физики, и Будапешта. Там оно интерпретировалось, как некоторое ослабление советского репрессивного аппарата, и поэтому могло стать еще одним, хоть и очень небольшим аргументом в пользу восстания всё того же 1956 года.
      ------------------------------------------------------------------------------
    Прим. Вожди и руководители восстания и переворота 1991 г. против президента Грузии З.Гамсахурдия, приведшего в итоге к власти Э.А.Шеварднадзе - личности весьма примечательные и характерные именно для Грузии.
    Тенгиз Китовани - художник-керамист по специальности и искатель справедливости по натуре, организовал отряд борцев против врагов Грузии и был некоторое время после переворота командующим войсками.
    Джаба Иоселиани (1926-2003) - человек еще более колоритный, как бы смесь Сирано и д'Артаньяна, подвергался тюремным преследованиям при всех режимах и правлениях. В молодости вор, даже 'вор в законе', он затем очень быстро окончил школу и Театральный институт, защитил кандидатскую и докторскую ("Комизм и маски грузинской комедии", 1982), стал профессором этого же Института, написал три романа, ряд пьес, не без успеха шедших в Грузии, и ... перешёл к политике. Человек харизматичный, он в смутные времена конца 80-ых собрал немало молодых людей в отряды 'Мхедриони' ('Всадники'), борцов, но возможно слегка и грабителей, чтобы уберечь их, как говорил, от тлетворного влияния улицы и псевдо-патриотов Гамсахурдия. После переворота стал членом Президиума Госcовета Грузии, председателем Военного совета, депутатом, пригласил Шеварднадзе вернуться в Грузии, затем, как и Китовани, арестован, провёл несколько лет в тюрьме, где продолжал писать.
    Их судьба - великолепный, кажущийся неправоподобным сюжет для романов и кинофильмов.  
      * * *
      Напечатано в газете "Репортер" (приложение к "Новостям недели") 30 марта 2006.
  • Комментарии: 4, последний от 09/07/2007.
  • © Copyright Перельман Марк
  • Обновлено: 12/12/2006. 19k. Статистика.
  • Статья: Израиль
    • Оценка: 5.32*10  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка