Петров Алексей Станиславович: другие произведения.

Рассказы о Кракове (2). Дом, в котором жил Шиллер

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Петров Алексей Станиславович (aspetr2002@mail.ru)
  • Обновлено: 07/10/2013. 27k. Статистика.
  • Очерк: Польша
  • Иллюстрации: 7 штук.
    •  Ваша оценка:
      
      вот кресло вот диван
      располагайтесь
      я к вашим услугам
      
      только не надо бумажек
      вместо рекомендаций
      откройте лицо
      
      я хочу видеть
      с кем имею дело
      
      С. Мисаковский. Мой дом открыт
      (перев. А. Базилевского)
      
      
      
      1.
      
      Есть несколько правил, которых я стараюсь придерживаться во время своих поездок в Польшу, Белоруссию, Западную Украину - туда, где у меня нет языкового барьера между мною и местными жителями.
      
      Во-первых, никаких экскурсоводов. Это позволяет планировать личное время так, как заблагорассудится, и ориентироваться при этом на свое настроение и самочувствие. Никакая профессиональная экскурсия не заменит эти неторопливые прогулки по незнакомому городу, когда ты легко можешь затеряться в толпе, любоваться, сколько угодно, понравившимся памятником, зданием или фонтаном, тщательно подбирать нужный ракурс для фотоснимка. Ты не поглядываешь нервно на часы и тебе не досаждает мысль о том, что через десять минут твой автобус уедет и тебе самому придется добираться до гостиницы или столовой.
      
      Во-вторых, к любой такой поездке надо тщательно готовиться. Я обязательно изучаю путеводители - их мне требуется два или три, чтобы получить более полную информацию. Путешествую по городу мысленно, по карте, которую несложно найти в интернете. Распечатываю на принтере план города фрагментами, крупно, чтобы был виден каждый дом, каждый закоулок. Таких листов с черно-белым изображением кварталов и зданий обычно набирается десять-двенадцать. Каждый лист пронумерован, а на полях стрелками отмечено направление передислокации на следующий лист: с карты N1 - на лист N7 справа, на лист N3 - слева и т.д. Планирую маршруты прогулок: словно полководец перед битвой, рисую на карте красным фломастером яркую непрерывную линию своего передвижения по улицам, а зеленым маркером отмечаю объекты, на которые непременно следует обратить внимание. Заранее делаю перевод названий некоторых улиц, дворцов, музеев и всё это вписываю в план города. Пытаюсь предугадать, сколько времени у меня уйдет на переход из пункта А в пункт Б, хотя понимаю, конечно, что точно придерживаться этих цифр вряд ли удастся. Но в таких городах, как Краков, это всё равно важно. Многие музеи, например, здесь закрываются в 15:00 или 16:00, и если ты с утра пошел на Вавель или поехал в Казимеж, то в картинную галерею князей Чарторыских уже не попадаешь. Обязательно нахожу в интернете или в путеводителях информацию о местных кафе и ресторанах, о ценах и основных блюдах. Стараюсь запомнить некоторые маршруты городского транспорта, интересуюсь, где находится почта, магазины, пункты обмена валюты и так далее. Конечно, всё это есть в путеводителях и можно взять эту книжку с собой. Но я давно понял, что это неудобно - стоять посреди улицы, читая путеводитель или развернув на полквартала карту города.
      
      В итоге вся эта обширная информация сжимается до нескольких лаконичных текстовых файлов, которые я загружаю в свой телефон и теперь могу читать в любое удобное время и в любом месте. Эти файлы так и называются: "Маршрут N1: от площади Матейки по улице Флорианской до Рынка. Карты 1, 4, 6", "Маршрут N3. Вавель, Скалка, Казимеж. Карты 2, 3, 7" и так далее. Подобные тексты - всего лишь краткий конспект, не более. Но больше и не надо. Красивые "литературные" подробности остались в многословных и очень дорогих путеводителях, и это просто надо постараться запомнить. Тебе же, например, достаточно лишь таких сведений:
      
      "Князь Крак, Смок и Скуба
      Пещера на Вавельском холме. Здесь якобы жил дракон Смок (Смоке). Требовал дань от горожан. Князь Крак решил послать к нему сына, но тот не справился с драконом. Вызвался победить дракона сапожник Скуба. Подбросил Смоку барана, начиненного смолой и серой. После этого Смок стал пить воду из Вислы и лопнул. Из шкуры дракона Скуба сшил много пар сапог.
      У входа в кафедральный костел на Вавеле висят кости. Дракона? Динозавра? Мамонта?
      В этой пещере жили первобытные. Потом нищие. Был там трактир. Подземный ход из пещеры до берега Вислы. На берегу стоит статуя Дракона. Чудище может пыхнуть огнем, если послать специальное SMS.
      ...
      16-метровый курган рядом с парком Войцеха Бендарского (выдержал наводнение 1997 года). Археологи определили, что курган - это деревянная конструкция, засыпанная землей. На вершине рос дуб, здесь совершались языческие обряды. Это место называется Ренкавкой. Возле холма в каменоломнях Спилберг снимал "Список Шиндлера".
      
      Смешно? Ну, немного смешно. Зато вы не стоите посреди улицы и не читаете дорогущий путеводитель, который плохо склеен, а потому рассыпается буквально у вас на глазах, и вы в досаде морщитесь, нервничаете, пытаетесь поймать эти разлетающиеся листочки...
      Я уже слышу, как вы говорите: "Да что же это за отдых? Это работа! Скучная и утомительная". Но, согласитесь, когда у вас всего 4 дня на осмотр Гданьска, Львова или Кракова, дорога каждая минута. Поэтому в моем телефоне появляется ещё один текст: "Хронология маршрутов". И этот текст выглядит примерно так:
      
      "6 августа, суббота
      Музей Чарторыских (работает с 10:00 до 15:00).
      Вавель: Королевские палаты, Королевские покои, Сокровищница, Утраченный Вавель (все открыты с 11:00 до 18:00), Пещера Духа (10:00-18:00 - в последнюю очередь!).
      Речная прогулка до Тынца.
      
      7 августа, воскресенье
      Величка, соляные копи - ежедневно с 7:30 до 19:30 (экскурсия занимает 2 часа, плюс покупка билетов, ожидание экскурсии, проезд примерно 30 минут - всего примерно 4 часа)
      Ратуша - до 16:00
      Скалы Твардовского"
      
      И теперь, когда всё это изучено и записано, вы, как это ни парадоксально звучит, свободны и можете не думать о том, что "пора торопиться на экскурсионный автобус, но те две толстые тетки, которые обычно сидят возле экскурсовода, обязательно задержатся в сувенирной лавке, а эта мамаша с ребенком непременно опоздает, потому что её чадо постоянно просится в туалет, и вся группа будет их ждать..." Международный туризм - это своеобразный спорт, а в любом виде спорта есть свои профессионалы и любители.
      
      И, наконец, ещё одно правило: если вы не собираетесь сорить деньгами, то лучше поселиться не в гостинице, а на съемной квартире. Во-первых, дешевле. Во-вторых, легче рассчитать маршруты прогулок - утренних, дневных, вечерних. В-третьих, можно, в конце концов, сэкономить на ресторанах, если не очень хочется посещать питейные заведения три раза в день: обычно вы арендуете квартиру на 3-4 дня, и там есть плита, микроволновка, холодильник, а рядом с домом - гастроном, и цены там, как правило, ниже московских. Вы не зависите от навязанного вам администрацией отеля "распорядка дня", вы можете гулять днем и ночью, и, скорей всего, к вам утром, когда вы ещё в постели, не войдет уборщица или горничная, чтобы заменить полотенца.
      
      
      2.
      
      Примерно так я рассуждал, когда отправлял своей краковской приятельнице Аните эсэмэску с просьбой подыскать для меня скромную квартирку на несколько дней "где-нибудь рядом с Ратушей и торговыми рядами Сукенницы". Помня об изматывающих поездках в московском городском транспорте, я попросил найти нам с женой жильё так, "чтобы поменьше ездить". (Я ведь тогда не знал ещё, что Краков - это город для милых пешеходных прогулок, до всего самого главного турист здесь может добраться пешком минут за 15-20, а автобусами и трамваями жители пользуются в том случае, если живут на окраине.) "Диапазон цен?", - спросила меня Анита. "Пусть будет 30-40 евро с человека в сутки", - ответил я, искалеченный "удобствами" и ценами мегаполиса москвич.
      
      Ответ пришел такой: "30 евро в сутки за двоих. Плюс 8 евро с каждого за завтрак, если хотите. Две минуты от Ратуши и центральной площади, 15 минут пешком до Вавеля". Я глазам не поверил. И даже попросил повторить сообщение. Представьте себе, что вы собираетесь приехать в Москву и снять недорогую квартирку на 4 дня "поближе к центру", а ваши друзья-москвичи отвечают вам, что есть такая квартирка - на Никольской, три минуты до ГУМа, пять минут до Красной площади, 1200 рублей в сутки за двоих...
      
      Оказалось, всё точно: нам предстояло поселиться буквально на углу Рынка (так во многих польских городах или, скажем, во Львове называется главная площадь) и стоит это ровно столько, сколько было сказано. Я посмотрел по карте. Улица с трудно произносимым названием "Вищльна" (Висьльна) тянется от того места на площади, где стоит Ратуша, до краковского "бульварного кольца" Планты, а от дома, где мы собирались поселиться, и правда очень легко и быстро можно добраться пешком до центра города. Когда мы приехали на краковский вокзал, я стал искать такси, чтобы доехать до конечного пункта и поскорее избавиться от своего чемодана. Но когда назвал адрес, таксист мне откровенно признался, что такая поездка обойдется мне в 50 злотых (примерно 500 рублей), потому что надо ехать вокруг Старого города, "но можно и пешком, wprost (напрямик), тут недалеко". Я вспомнил карту и согласился с тем, что лучше идти пешком. И легко потащил наш чемодан на колесиках по булыжной мостовой знаменитой улицы Флорианской к Мариацкому костёлу. Таксист оказался прав: на всё у нас ушло минут двадцать. При этом мы один раз даже остановились, чтобы снять куртки и спрятать их в чемодан (становилось жарко), а заодно успели полюбоваться достопримечательностями центральной улицы и площади.
      
      И вот мы стоим возле дома N10 на улице Висьльной, на вывеске написано "B&B (Bed & Breakfast)", и мы понимаем, что это... всё же отель, а не дом с квартирами в аренду. Анита просто меня не поняла. Впрочем, ничего страшного. Старинный четырехэтажный особняк, высокие окна, изящная лепнина на стенах, балкон, красная герань в ящиках на оконных карнизах. На вывеске написано "Pokoje. Noclegi" ("Комнаты. Ночлег"). Мы замечаем, что в этом здании, помимо отеля, расположились пункт обмена валюты, тайский ресторан и антикварный магазин. Через арку вошли внутрь здания, приблизились к стойке "Reception". Слово "рисепш"' звучит холодно и официально. Сразу представляется просторный вестибюль, толпы приезжих, огромные, словно витрины магазина, окна на улицу. На самом же деле это была большая комната со старым буфетом и низким диваном, а в углу, за стойкой, сидела у компьютера девушка-портье и что-то терпеливо втолковывала по-французски какой-то мадам с дочкой. Когда же я заговорил, девушка развела руками и сказала, что, "к сожалению", не разговаривает по-русски.
      - Не беда, - ответил я. - Зато мы говорим по-польски.
      
      Она улыбнулась. Я стал объяснять, что для нас забронирована комната, назвал фамилию, но она как будто не понимала. И только когда я сказал, что номер для нас заказала журналистка из еженедельника "Тыгодник повшехны" и назвал фамилию Аниты, девушка ещё раз улыбнулась и радостно закивала головой, попросила мой паспорт.
      - Вот вам ключ, - сказала она, - на второй этаж можно подняться на лифте.
      Она протянула нам нечто вроде визитки.
      - По этой карточке вы будете завтракать. Ресторан рядом, за углом, на улице Голэмбей. Если нужен фен или утюг - пожалуйста. А в буфете возьмите пакетики с чаем, кофе и сахар, сколько нужно.
      - Гостиница на ночь закрывается? - на всякий случай уточнил я.
      - Да, - ответила она. - Но вам достаточно нажать на кнопку у двери, и мы откроем в любое время.
      
      Мы поднялись в номер. Широкая двуспальная кровать, прикроватные тумбочки с лампами, шифоньер, два кресла, журнальный столик, телевизор. И ванная комната с рукомойником, душевой кабиной, сушилкой для полотенец и прочими сантехническими радостями. Ничего лишнего.
     

    Номер [А. Петров] Номер в гостинице "B&B". Фото автора

     
      Нам повезло: балкон, на который мы обратили внимание ещё на улице, принадлежал именно нашим "апартаментам". Это делало комнату как будто бы больше и позволяло нам по вечерам устраиваться на балконе и, лениво поглядывая на ночные фонари Кракова и ярко освещенные витрины магазинчиков, ужинать, когда не хотелось идти в ресторан. Иногда мы слышали колокольный звон из церкви напротив, из украинского греко-католического монастыря. Его серо-желтые стены с узкими окнами, защищенными решетками, упирались в густые заросли Плантов.

    Из окна комнаты [А. Петров] Окно номера с видом на украинский монастырь. Фото автора.

    Я любил стоять на балконе и смотреть сверху на прохожих. Монастырь отделяли от Плантов лишь несколько лавочек да круглая тумба с афишами. А справа я видел угол центральной площади, куда обычно и направлялись люди, идущие со стороны Плантов и Вавеля мимо нашего отеля.
      

    Гостиница [А. Петров] Гостиница "B&B". Автор очерка на балконе своего номера

      Однажды я спросил у девушки-портье:
      - В этом старинном доме, наверно, живут привидения?
      - Нет, этого у нас нет, - серьезно ответила она.
      - Но тут, наверно, жил какой-то известный человек? - поинтересовался я.
      Я спросил это почти наобум, наугад, без дальнего расчета. И получил такой ответ:
      - Да, здесь жил Шиллер.
      - Кто?!
      - Шиллер, - терпеливо повторила она. - Это был его дом. Тут была его квартира.
      - А... кто это? - не понял я. Попытался вспомнить, как звали автора "Разбойников" и "Дона Карлоса". Иоганн? Фридрих? Не уверен...
      - Леон Шиллер, - сказала она. Потом подумала и добавила: - Музыкант.
      
      Такого музыканта я, конечно, не знал. Когда в очередной раз мы выходили на улицу - обратили, наконец, внимание на мемориальную доску, висящую у входа в "B&B": "В этом доме в 1898-1917 годах жил Леон Шиллер, великий художник, создатель современного польского театра. Союз польских деятелей театра и кино - своему руководителю в годовщину его смерти. 1964 год".

    Доска [А. Петров] Мемориальная доска на фасаде отеля.Фото автора

     

     
      Вот оно что... Не музыкант, а театральный деятель, режиссер. А теперь, стало быть, здесь тайский ресторан и отель... Не мудрено, что мы сначала не заметили эту доску. Заметишь разве, когда на стенах висят многочисленные рекламные вывески и tabela kursów (курс валюты)?
      
      Только в Москве я узнал об этом Шиллере побольше. В Большой Советской Энциклопедии о нем написано вот что:
      "Шиллер (Schiller) Леон [настоящая фамилия - де Шильденфельд (de Schildenfeld)] (14.3.1887, Краков - 25.3.1954, Варшава), польский театральный деятель, режиссёр, педагог. Член ПОРП с 1948. В 1917-20 режиссёр "Театра Польского", в 1922-24 театра "Редута"; в 1924-26 руководил (с В. Хожицей и А. Зельверовичем) Театром им. В. Богуславского (все в Варшаве). В 30-е гг. возглавлял театры в Познани, Лодзи, Львове. Создавал спектакли, проникнутые революционной романтикой, протестом против социальной несправедливости буржуазного мира ("Дзяды" Мицкевича, "Кордиан" Словацкого, "Небожественная комедия" Красиньского, "Трёхгрошовая опера" Брехта). Руководил театрами: Войска Польского в Лодзи (1946-49), "Театр Польски" в Варшаве (1949-50). Деятельность Ш. оказала решающее влияние на развитие польского театрального искусства 20 в. Он сформировал в польском сценическом искусстве принципы, эстетику и стиль монументального театра, во многом опиравшиеся на национальную романтическую драму, его спектакли всегда имели острое обществ. звучание. В 1952 основал ежеквартальный журнал "Театральный дневник". С 1933 вёл педагогическую работу. В 1947-52 депутат Сейма; в 1950-54 президент Союза польских артистов театра и кино. Государственная премия ПНР (1948)".
      
      
      3.
      
      Ещё когда мы только собирались в Польшу, Анита прислала мне такую эсэмэску: "Оттуда всё близко - Вавель, Ратуша. Но о тишине и речи нет. Рынок рядом. Висьльна ночью гудит, как днем".
      "Это мелочи", - ответил я, радуясь тому, что буду жить там, где и хотел: в самом центре, в старинной части города.
      

    Вид на Планты [А. Петров] Вид на Планты с балкона гостиничного номера. Фото автора

      Оказалось, что не так уж и шумно. По ночам люди всё-таки предпочитают спать. В общем-то, Висьльна не очень-то гудит по ночам и всё тут вполне пристойно... если бы не одно "но". Каждую ночь (каждую!) повторялся один и тот же ритуал: посреди тишины раздавался истошный пьяный вопль, радостный и бессвязный, и понять, о чем с таким воодушевлением орёт этот человек (а может, это вопили разные люди?), было непросто. Иногда в Москве так кричат подвыпившие футбольные болельщики, успевшие отметить в каком-нибудь баре очередную победу любимой команды. Я недоумевал: ситуация повторялась каждую ночь со строгим постоянством. И только к концу нашего пребывания в отеле я вспомнил: ресторан! В нашем здании есть ресторан. Вероятно, часам к трем он закрывался, и тогда пьяные посетители выбирались на улицу и - воодушевленно орали о чем-то своем, совершенно забыв, что давно наступила ночь.
     

    На улицу [А. Петров] Вид на улицу с балкона гостиничного номера Фото автора

     
      Я удивлялся тому, что этому безбрежному празднованию неизвестно чего никто не мешает. Я не слышал возгласов протеста и призывов к порядку, и мне уже казалось, что в этом отеле живем только мы... вернее, что только наши окна выходят на улицу Висьльна, остальные же - во двор, на противоположную сторону, и им, тем, кто живет в других комнатах, ничего не слышно. За четыре дня мы ни разу не встретились с постояльцами отеля. Мы завтракали с какими-то людьми в одном зале ресторана, но кто были эти люди - обитатели отеля или случайные посетители, - неизвестно. Однажды я узнал француженку и ее дочку, которых мы увидели в первый день, когда заселялись. Я поклонился им, как старым знакомым, и сказал "Бонжур". Мадам посмотрела на меня чуть настороженно, пытаясь, видимо, вспомнить, где она видела этого развязного типа, плохо говорящего по-французски, и ничего не ответила.
      
      Вот таким он был, наш отель "B&B". Поднимаешься на лифте на свой этаж - а там лабиринт узких коридорчиков: прямо, налево... Ты думаешь, что за дверью, мимо которой проходишь каждый день, комната, но однажды она распахивается, а там что-то вроде предбанника или лестничной клетки и ещё три-четыре двери. А что уж за теми дверями, остается только гадать: может быть, комнаты для постояльцев, а может и служебные помещения. Поначалу здание явно не предназначалось для гостиницы. Вероятно, тут были квартиры. В одной из них жил театральный деятель Леон Шиллер. Я почти убежден в том, что в ту комнату, где мы остановились, он входил непременно: комната ведь с балконом, окнами смотрит на улицу, расположена на втором этаже, значит это гостиная или рабочий кабинет... Теперь же в этих стенах, в этих таинственных апартаментах, притаившихся в узких коридорах отеля, обитали случайные постояльцы (такие же, как мы), и я никого из них ни разу не встретил. Ну, разве что горничную или уборщицу. Прислуга, впрочем, нас не беспокоила. Да нам она и не нужна была. В нашу комнату горничная вошла лишь однажды, да и то только тогда, когда я мимоходом сказал девушке за стойкой "рисепшн", что надо бы поменять полотенца. Моя просьба была удовлетворена. Когда? Не знаю. Нас не было "дома". В этом отеле все - и постояльцы, и прислуга - вели себя тихо, как мыши.
      
      Но в последнюю ночь стало понятно, что эти истошные уличные вопли припозднившихся выпивох мешают не только нам.
      - Перестаньте орать! - крикнул кто-то по-польски с верхнего этажа прямо над нашим балконом. - Здесь люди спят! Мы сейчас полицию позовем.
      И дебошир немедленно умолк.
      
      
      4.
      
      Успокоим себя мыслью о том, что нечленораздельные крики в ночной тишине под твоими окнами - это всё же ерунда по сравнению с тем, что тебе случайно предоставилась возможность не только узнать о театральном деятеле Леоне Шиллере, но и пожить там, где жил он. Верю, что камни, стены, предметы хранят тепло (а там кто знает? - может, мысли и надежды) тех, кто к ним часто прикасался.
      
      И всё-таки - кем он был? Каким он был? Фигура для меня загадочная... ну просто по той причине, что я никогда прежде не слышал этого имени. Судя по всему, был он человеком разносторонним, ярким и... противоречивым. С трудом нахожу обрывочные сведения о Леоне Шиллере в интернете. "Предвоенная квартира величайшего пророка польской сцены, - пишет в "Газете выборчей" Магдалена Гроховска ("Повесть о Леоне Шиллере", 2002). - На одной из полок - труды Ленина, на письменном столе - фигурка Христа. Во время войны стал облатусом в бенедиктинском монастыре. После войны продал душу коммунизму..." Облатус - монастырский ученик, а также монах, у которого несколько иные обязанности, нежели у остальных братьев в обители. В православных монастырях такого человека, вероятно, называли бы "послушником". А ещё это мирянин или инвалид, о котором обязан заботиться монастырь. Какое из определений этого слова подходит к Леону Шиллеру - не знаю. Но то, что польский "Станиславский" имел непосредственное отношение к монахам-бенедиктинцам, это уже неожиданно и довольно необычно, не правда ли?
      
      Конечно, это всего лишь цитата, фрагмент большой работы... Но тут легко поддаться соблазну, остановиться в своих поисках, произнести многозначительно: "А-а... посвятил себя Новой Польше, коммунистическому режиму. Ясно..."?
      
      Но вот документ, который я случайно обнаружил в польском интернете: Юзеф Мусялек, "Год 1914. Дополнительные материалы к истории бригады Юзефа Пилсудского" (Józef M. Musiałek, "Rok 1914. Przyczynek do dziejów brygady Józefa Piłsudskiego", Краков, 1915). Описывается то время, когда началась Первая мировая война и граждане "Царства польского", входившего в состав Российской империи, решили воспользоваться моментом и избавиться от власти ненавистной Москвы, в безжалостной военной мясорубке завоевать себе независимость (расскажу об этом чуть позже, в другом очерке). Читаем: "В столь важную, грозную, но, однако же, торжественную годину всё польское общество, независимо от сословия, вероисповедания и политических убеждений, должно объединиться великой и, в данную минуту, единственной мыслью о том, чтобы нашего дорогого польского солдата окружить заботливой опекой, обеспечить его оружием, одеждой, бельём, продовольствием, перевязочным материалом и всем необходимым, чтобы он москалей из Польши прогнал и со славной победой с поля битвы вернулся. Нижеподписавшиеся на собрании граждан 8 августа сего года основали Гражданский комитет военного имущества и обращаются ко всем, кому дорого Дело Свободной Польши, чтобы они без колебаний записывались и подключались к работе Гражданского комитета. <...>
      Только что созданы и уже начали свою деятельность следующие секции:
      1) Финансовая - под руководством гражданина Августа Порембского, ул. Висьльна, 10.
      2) Секция обмундирования - под руководством гражданки Ванды Билевской, ул. Пендзихов, 15
      3) Продовольственная - под руководством гражданина Леона Шиллера, ул. Висьльна, 10".
      И т.д.
      
      Ну вот, обнаружился ещё один житель дома, где сегодня расположена наша гостиница "Bed & Breakfast" - некто Август Порембский. Великая штука - интернет! Захочешь что-то узнать - не надо выкраивать время, бегать по библиотекам, рыться в книгах, которых миллионы... Да и можно ли найти такие сведения в российских библиотеках? А в интернете нажал на клавишу - и пожалуйста, вот вам ваш Август Порембский: "купец, деятель купеческих организаций, родился 10 марта 1853 года в Величке, умер 1 октября 1930 года в Кракове в возрасте 77 лет, похоронен на Раковицком кладбище в Кракове" (надеюсь, это он, тот, о ком Ю. Мусялек пишет). Так что не факт, что в нашей комнате жил Леон Шиллер. Богатый купец, к тому же "деятель купеческих организаций", что ни говори, покруче будет... в смысле материальных возможностей. Ему и комната получше... наша!
      
      Каков Леон Шиллер! То он монах-бенедиктинец, то член Польской объединенной рабочей партии, то военный снабженец, то педагог и режиссер, то театральный деятель, создатель современного польского театра... Пожалуй, этого достаточно, чтобы окончательно заинтересоваться столь ярким человеком и продолжить свои поиски в польских "ксенгарнях" (книжных магазинах) и в интернете, надеясь на интересные находки, о которых сегодня даже не подозреваешь.
     

    Леон Шиллер [] Леон Шиллер. Фото из польского интернета

     
      Но я всё же скажу ещё пару слов. М. Гроховска в своей "Повести о Леоне Шиллере" описывает его чувственно, по-женски, красиво, слова использует скупо, но точно. Хочется закончить свой рассказ очень емкой цитатой из названного сочинения, великолепно характеризующей Леона Шиллера.
      
      "О многом глаза говорят. Интенсивно голубые. Светло-зеленые, пронзительные. Глаза истерзанного ангела. Неожиданно наивные.
      Коренастый, плотный, массивный, без шеи. Носит шляпу с широкими полями. Выглядит скорее мещанином. Длинные руки болтаются вдоль нескладного тела. Характерным жестом втыкает два пальца в щёку.
      Голос низкий, вибрирующий, мужской. Женщины по нему сходят с ума, у него их много.
      На репетициях в театре курит египетские папиросы и пьет черный кофе без всякой меры. Бормочет: "Пожалуй, да" и "Пожалуй, нет", - фразы не заканчивает. Трезв после любого количества водки.
      Создает вокруг себя напряжение. Постоянно находится в кризисе. Три раза пытается покончить с собой.
      Окружали его завистливые пигмеи, но не из-за них судьба его - драма, - пишет Тымон Терлецкий, друга Шиллера. - Источник драмы таится в самом человеке".

    *******************************

    Книга о Варшаве того же автора - в московском издательстве "МИА": А.С. Петров "Полонез по-русски, или Заграница.pl.ru":

    ПОЛОНЕЗ ПО-РУССКИ, или Заграница.pl.ru

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Петров Алексей Станиславович (aspetr2002@mail.ru)
  • Обновлено: 07/10/2013. 27k. Статистика.
  • Очерк: Польша
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка