Рассказы о Кракове (5). Про паппарделле, "Хлопске ядло" и "Яму Михалика"

Петров Алексей Станиславович: другие произведения.

Рассказы о Кракове (5). Про паппарделле, "Хлопске ядло" и "Яму Михалика"

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]

Оставить комментарий © Copyright Петров Алексей Станиславович (aspetr2002@mail.ru) Обновлено: 07/10/2013. 36k. Статистика. Впечатления: Польша Иллюстрации: 16 штук.		Оценка: *7.265** Ваша оценка:

Мужчины выпили, и пробил час желанный:

Литовский холодец так вкусен со сметаной!

И спаржи принесли, и раков, и цыплят,

Венгерским потчуют, малагою поят.

Но тишина вокруг. Наверно, эти своды

Ещё не видели пиров такого рода.

А. Мицкевич "Пан Тадеуш"

"Краковские цены приятно обрадуют туриста своей дешевизной" - стандартная фраза из путеводителя. В книге "Краков. Руководство к действию с лирическими отступлениями" Н. Калашникова я даже нашел объяснение этому удивительному факту: "Несмотря на прекрасную кухню, цены в краковских ресторанах одни из самых низких в Польше. В городе нет таких крупных финансовых компаний или представительств западных фирм, как в Варшаве, где многие высокооплачиваемые сотрудники могут обедать на халяву, т.е. за счёт фирмы. В Кракове посетители ресторанов платят за себя сами и посещают эти заведения не для того, что бы только поесть, а скорее для того, чтобы провести время в приятной обстановке. Именно это и определяет относительно невысокие цены. Даже в самом дорогом ресторане счёт за обед из трёх блюд не превысит 100 злотых (25 евро) без учёта алкоголя".

Откровенно говоря, я мало что понял из всего этого, но отложилось главное: в самом дорогом ресторане Кракова можно пообедать за 1000 рублей. Такая сумма - уже, как ни крути, не копейки, но если это "в самом дорогом"...

Когда мы устраивались в гостиницу, нам предложили заранее оплатить завтраки: 8 евро в день на человека. Это при условии, конечно, если мы вообще собираемся завтракать... 320 рублей за завтрак - вроде бы дороговато, зато утренняя горячая пища гарантирована, к тому же это рядом, от гостиницы за угол, на улицу Голэмбя (Голубиная), в небольшой ресторан под названием "Бордо". Туристов из отеля там по утрам кормят на дальнем, внутреннем, дворике, где расставлены столы и стулья под стеклянной крышей. Предварительная оплата гарантирует получение одного из четырех zestawów (наборов) блюд, заранее продуманных и приспособленных под разные вкусы: кто-то любит мюсли с молоком, а кто-то - яичницу с беконом. Слышу, слышу: "За яичницу - 300 рублей?!" Но это ещё не всё. Кроме основного блюда, официант приносил сырное и колбасное ассорти, булочки, сливочное масло, плавленый сыр, мед, пару сортов джема, фрукты и - по выбору - кофе или чай. Съедали, конечно, всё, и этого хватало до ужина. Мы поняли, что не прогадали: быстро, вкусно, просто и калорийно.

В общем, можно было бы отказаться от обеда. Но я ведь уже начитался путеводителей, где увлеченно рассказывают о прогулках по краковским точкам общественного питания и где польская кухня, сервис и выдумки рестораторов описывают в таких восторженных тонах, что грех было бы не зайти хоть куда-нибудь. Судите сами (цитирую):

"Ресторан "Огнем и мечом". Располагается в добротном двухэтажном "деревенском доме", что возвышается за крестьянским двором с раскиданной на нём нехитрой деревенской утварью. Здесь, во дворе под открытым небом в тёплое время года тоже могут расположиться посетители, а роль столиков может выполнять, например, стоящая телега..."

"Ресторан "Pod Aniołami" (Под Ангелами). Располагается в настоящем отреставрированном подвале, где когда-то находилась алхимическая лаборатория. Процесс приготовления некоторых блюд проистекает на глазах посетителей, ибо варится всё в печи, стоящей в одном из залов. Обед стоит не дороже 70 злотых".

Ресторан "Под Ангелами". Фото автора.

"Oreint Express". Интерьер Восточного экспресса. Каждый столик здесь - это столик купе. На полках над головами лежат огромные старинные чемоданы, за окнами - ночь, на столе горит свечка; и как приятно коротать ночь в дороге за пышным десертом... Ресторан предлагает смесь блюд из стран, через которые проходит Восточный экспресс...".

"Сирано де Бержерак" считается лучшим французским рестораном в Польше. Два достаточно больших, элегантно оформленных зала в средневековых подвалах. Собственные винные погреба. Ресторан дорогой, но он того стоит".

И т. д. и т.п.

Мы купили билеты на экскурсию в Collegium Maius - в старинную часть Ягеллонского университета. Здание и в самом деле древнее и славное, краковяне относятся к нему трепетно, пройтись по залам можно только с экскурсоводом, поэтому экскурсии идут по строгому расписанию. У нас оставалось минут пятьдесят до "сеанса", и мы решили пообедать. Долго не выбирали: от университета наискосок, через перекресток - итальянский ресторанчик. Зашли и сразу же попросили метрдотеля обслужить нас как можно скорее (объяснили причину, и он нас хорошо понял). Итальянскую кухню после недельного нашего вояжа по Апеннинам мы знали неплохо, и она у нас уже не вызывала чувства недоумения из-за того, например, что на первое там предлагается, скажем, паста или лазанья, а на второе - ростбиф или мясное ассорти. Зайдём, решили мы. Хоть и не по-польски будет, зато быстро и рядом, сойдёт.

У польских режиссеров Т. Конецкого и А. Сарамановича, снявших такие комедии, как "Полушутя", "Тестостерон", "Дамочки" и "Как избавиться от целлюлита", есть великолепный фильм "Тело" (2003). Один из героев фильма - следователь, мнящий себя итальянским комиссаром полиции. Поэтому в его речи не к месту то и дело проскакивают... названия блюд из итальянской кухни и итальянские словечки: "Ну да, она вышла из купе, чтобы сделать пи-пи. Вот фетуччини!", "Во-примо... во-секундо... во-терцио" (вместо "во-первых", "во-вторых", "в-третьих"), "Вы у меня на зоне 25 лет будете как лазанья париться!", "Люди - как макароны. Подогреешь - они и размякнут", "Что вы мне здесь фарфалле на уши вешаете?", "А вы, горгонцола, сидите смирно. С вами я ещё не закончил" и так далее.

Кадр Тело [] "Паппарделле! - кричит. - Я оторву ему паппарделле!" Кадр из фильма "Тело" (2003)

На допрос к комиссару попадают два жулика, но полицейский отвлекается, куда-то ненадолго уходит, и допрашиваемые понимают, что можно легко сбежать (ну комедия!). Они выбираются из участка, подходят к машине, притворяются заезжими полицейскими и обращаются к шоферу.

- Это у вас мёртвая монашка?

- А то что?

- А то, что у вас проблемы. Вы должны были ещё час назад доложить. Хаберек лютует. "Паппарделле! - кричит. - Я оторву ему паппарделле!" Бегите, бегите, мы проследим.

Я заглянул в справочник: "Паппарделле (итал. pappardelle) - вид итальянской пасты, длинная плоская яичная лапша шириной около 2-3 см".

Яичная лапша... Теперь понятно.

На улице5 [А. Петров] Вечерняя трапеза на площади Малый Рынок. Фото автора

Короче говоря, когда мы вошли в ресторан, я сразу вспомнил кулинарные термины из фильма, попросил меню... и сразу же наткнулся на это "паппарделле". Когда делал заказ, говорил уверенно, с достоинством:

- Два паппарделе и две большие кружки "Окочима".

О пиве "Окочим" я узнал всё из того же путеводителя Н. Калашникова: "Две самые известные в Малопольше (регионе, столицей которого является Краков) марки - это "Живец" и "Окочим". Они считаются самыми лучшими или, по крайней мере, самыми продаваемыми. К тому же обе пивоварни находятся в бывшей Галиции (на территории которой располагался и Краков), так что краковяне выбирают их ещё и из чувства патриотизма. Вообще, пиво "Окочим" теперь можно попробовать только в Малопольше. Несколько лет назад завод куплен немецкой фирмой Carlsberg, и теперь она продвигает собственную торговую марку (естественно, за счёт сокращения производства пива Okocim)".

Мы решили не упускать редкую возможность попробовать "Окочим", раз уж находимся в столице Малопольши. Пиво приятное, светлое, легкое, мягкое, чуть горчит. В общем, стоит того, чтобы его попробовать. А уж паппарделле!.. Как говорится, "язык проглотил - рэчь лишился". (А может быть, мы уже успели изрядно проголодаться, гуляя по улицам Кракова?) Наш обед обошелся нам в 65 злотых на двоих (то есть примерно в 650 рублей). Ну что ж, путеводитель не соврал.

- Smakowało? (Было вкусно?) - спросил молодой официант, когда подошел за расчетом.

- Bardzo! (Очень!) - искренне ответил я и наградил парня чаевыми за быстрое и приятное обслуживание.

- Мы старались, - ответил он.

Вообще, меня это давно уже удивляет: почему, где бы я ни пил пиво - в Венеции или во Флоренции, в Варшаве или Гданьске, в Риме или в Льоретт-де-Мар, в Барселоне или в египетской Хургаде - никогда не возникает кислый вкус во рту и никогда не болит потом голова? Но после любого, даже самого известного, самого пафосного пивного ресторана в Москве у меня начинается такая мигрень, что я немедленно хватаюсь за таблетки?

Однажды мы забрели на дебаркадер, стоявший у берега неподалеку от Вавеля. Поднялись на верхнюю палубу, уселись, стали ждать. Слева, наискосок - холм Вавеля с башнями и стенами, вдали - монастырь паулинов на Скалке, вокруг дебаркадера - Висла, над всей этой картиной парит большой воздушный шар, на котором написано "Я люблю Краков" и "Я люблю Польшу"; звучит безликая современная музыка, по набережной едут велосипедисты - хорошо...

Я люблю1 [А. Петров] Я люблю2 [А. Петров]

"Я люблю Польшу", "Я люблю Краков". Фото автора

Через пять минут я понял, что никаких официантов тут нет.

- Samoobsługa? (Самообслуживание?) - спросил я у соседей по столику, у мужчины и женщины средних лет, под сорок. Молодыми их не назовешь, но они были бодрыми и подтянутыми, свежими и веселыми. И, что очень важно, доброжелательными.

- Tak, - ответил мужчина.

- W dolu? (Внизу?) - уточнил я.

Они негромко засмеялись: я сделал ошибку в польской фразе.

- Na dolu? - повторил я. И опять неправильно.

- Na dole, - ответила женщина, деликатно поправляя меня.

Я спустился "в трюм", в бар, заказал две кружки пива и арахис ("ожешки"). Оплатил, получил пиво... и не увидел никаких "ожешков".

- А где же арахис? - спросил я.

- А вот, - кивнула девушка за стойкой бара.

Я посмотрел... и опять не увидел. Потом понял: я предполагал, что арахис будет в пакетиках, а он оказался в консервной банке и стоял у меня перед самым носом. Банка напоминала пивную - никогда не видел такого, чтобы орешки продавались в банках. В общем-то, ничего особенного мы на этом дебаркадере не попробовали, кафе запомнилось мне именно приветливостью наших соседей по столику и этим тактичным уточнением "na dole".

На улице4 [А. Петров] На улице2 [А. Петров]

В Кракове можно перекусить где угодно и когда угодно. Фото автора

Вообще, приветливость и вежливость поляков - тема для отдельного разговора. Почему бы не поговорить об этом прямо сейчас?

После прогулки по Вавелю, например, подошли мы к стойке уличного кафе, заказали кофе. "И какое-нибудь пирожное", - попросил я. "Выбирайте", - сказала буфетчица, молодая девушка. "Где? Не вижу", - сказал я. Потом заметил стенд, где были перечислены сорта пирожных и указана цена. "А, вижу", - я пробормотал это автоматически, по-русски. И сразу же поправился: "Widzę". И зачем-то назидательно поднял указательный палец вверх. Черт знает, зачем. Возле главного кафедрального собора Польши это прозвучало двусмысленно. Как бы прореагировала на это наша, российская буфетчица? Пожала бы плечами. Посмотрела бы настороженно. Подумала бы: "Он что, издевается?". А эта буфетчица весело расхохоталась. Польские девушки смешливы. И если им говоришь комплементы, они живо реагируют на это проявление внимания незнакомого мужчины. И не смотрят букой.

- Как вам в Польше удается так воспитывать детей? - спросил я однажды у своей варшавской подруги.

- А что случилось? - забеспокоилась она.

- Со старшими они удивительно вежливы и держатся почтительно.

Она скептически усмехнулась. Видимо, хотела возразить, но промолчала. Я рассказал ей о том, как в краковском музее, рассматривая какой-то экспонат, сделал шаг назад и случайно толкнул девочку-подростка. Но не успел произнести "Przepraszam" (Извините), как услышал в свой адрес то же самое. Девочка извинилась первой!

Другой эпизод. Подходим с чемоданами к лифту многоэтажного дома. А у лифта уже стоят две девчонки школьного возраста. С велосипедами. Тоже ждут лифт. Когда распахнулись двери, они предложили нам войти первыми. Они уступали нам место. Мне пришлось уговаривать их не делать этого. Я сказал, что мы подождем, ничего страшного.

В наш последний день в Польше зашел я в Варшаве в букинистический магазин на улице Краковское Предместье. Я, совсем как Карл Маркс когда-то, люблю рыться в книгах. Попросил книгу мемуаров актера Даниэля Ольбрыхского. Она вышла лет двадцать назад, но тогда я об этом не знал. А теперь вот решил найти. Продавщица - совсем ещё молодая девушка, на вид студентка - заглянула в компьютер и сказала: "Она называется "Ангелы вокруг головы". У нас нет. Но в другом магазине есть. Это тут недалеко. Если подождете минут пять-шесть, я схожу и принесу". Я был поражен. Она и вправду сходила за книгой, нашла ее для меня, принесла. Когда я отсчитывал ей денежные купюры, автоматически произнес по-русски "тридцать". А потом поправился, сказал "тшиджещчи". И это ее почему-то рассмешило. То ли ей показалось смешным русское слово "тридцать", то ли мой польский язык так развеселил ее... Но - никакой замкнутости, недоброжелательности, угрюмости. Да и с чего, право? Похоже, недоброе отношение поляков к русским давно уже превратилось в лживую легенду.

Пройдемся по краковским ресторанам ещё немного.

На Флорианской - одной из самых оживленных улица Кракова - есть знаменитый ресторан "Яма Михалика". Он расположен в доме N45, в "каменице Белзовской" (в доме Белзовских). Кафе-кондитерскую основал здесь сын местного земского начальника Ян Аполлинарий Михалик. Своему ремеслу кондитера он обучился во Львове, у мастера А. Бернацкого. Львов когда-то вообще был "Меккой" для любителей хорошего кофе и пышных пирожных. Достаточно сказать, что в Европу занес эту "заразу" - страсть к кофе - львовянин Юрий-Франц Кульчицкий (1640-1694).

История, достойная пера лучших романистов.

Когда-то Кульчицкий попал в турецкий плен, выучил турецкий язык, познакомился с турецкими обычаями. Из неволи его выкупили сербские купцы. Позже, в 1683 году, когда армия Кара-Мустафы осадила Вену, потребовались услуги знатока турецкой жизни Кульчицкого: нужно было пройти вражеские кордоны и передать письмо союзным войскам. Юрий и его друг, серб Михайлович, переодевшись в восточную одежду, пробрались в турецкий лагерь, благополучно прошли кордоны и письмо доставили по назначению. Через месяц турецкая армия была разгромлена. У Кульчицкого спросили, чего бы он хотел за свой подвиг. За годы, проведенные в плену, Юрий успел пристраститься к диковинному напитку "кофе". Вот он и попросил отдать ему в качестве награды 300 мешков с кофейными зернами, которые были обнаружены в турецком лагере. Просьба героя была выполнена. Кульчицкий открыл в Вене первую кофейню и приучил жителей города к этому напитку. Он же придумал рецепт "кофе с молоком" (кофе по-венски). Такими же поклонниками кофе были и львовяне. Львов и Краков - это, в общем-то, одна "территориальная единица", Галиция. И сегодня турист, посетивший Львов, город интересный и уютный, может насладиться потрясающими пирожными и ароматным кофе в многочисленных кнайпах и цукернях.

Туда, во Львов, и поехал за наукой к мастеру-кондитеру Бернацкому Ян Михалик. Удивительно, что эта поездка была ему... наказанием за плохую учебу: отец был недоволен и приказал отправляться во Львов набираться ума-разума. Вернувшись в Краков в 1895 году, Ян открыл "Львовскую цукерню" (кондитерскую). Молодой кондитер придумывал для своих кулинарных творений оригинальные названия - "Мицкевич", "Флирт", "Кармен". Заведение Михалика пользовалось известностью.

Если пройти по Флорианской к городским воротам и выйти на площадь Яна Матейки, обязательно подойдешь к стенам знаменитой Краковской Академии изящных искусств. С этим учебным заведением связаны такие славные польские имена, как Ян Матейко, Станислав Выспяньский, Тадеуш Кантор, Юзеф Мехоффер, Анджей Вайда. Мои читатели вспомнят, наверно, что завязка романа Станислава Дыгата "Диснейленд" начинается именно в стенах этой Академии: главный герой встречает на маскараде загадочную девушку в костюме турчанки, влюбляется в неё, увидев лишь глаза незнакомки, а потом ищет долго и упорно... Художники и студенты Академии, писатели и актеры любили заходить в кондитерскую Михалика, чтобы выпить чашечку кофе или чего-нибудь покрепче. Они окрестили кафе "Ямой Михалика" из-за того, что в зале, похожем на берлогу, не было окон, там всегда царил полумрак (польск. jama - яма, нора, берлога, полость). У этих посетителей очень часто не было денег, чтобы расплатиться за ужин или десерт, и взамен они предлагали хозяину свои картины, рисунки, карикатуры, декоративные поделки. Всё это Михалик немедленно размешал на стенах и вдоль стен - кафе постепенно превращалось в выставочный зал. В 1904 году "Яма Михалика" прославилась тем, что здесь была собрана коллекция карикатур польских актеров, и рисунки были изданы отдельным альбомом, который, разумеется, сегодня стал библиографической редкостью.

Годом позже приехал из Парижа в Краков молодой драматург Ян Август Киселевский. Он предложил открыть в кафе кабаре, которому дал название "Зеленый шарик". В кабаре собиралась творческая и научная элита города: актеры, художники, университетские профессора, актеры. Стихи для театрализованных представлений сочинял поэт Тадеуш Бой-Зеленский. Художники мечтали "выставиться у Михалика". Слава заведения росла, хозяин решился на расширение своего ресторана, выкупил соседнее помещение. Но в 1918 году, когда закончилась Первая мировая война, Михалик продал кафе своим официантам, и постепенно кабаре "Зеленый шарик" утратило популярность. Только после Второй мировой войны возобновилась традиция кабаре в "Яме Михалика". Сюда снова вернулись артисты, музыканты, художники, актеры-кукловоды со своими марионетками. В наши дни по выходным здесь выступают фольклорные ансамбли.

- Сегодня суббота, - сказал я жене, - давай поужинаем в "Яме Михалика". А заодно, если повезет, посмотрим концерт. Надеюсь, мы найдем там свободный столик.

Мы пришли туда в девять часов вечера и с удивлением обнаружили... абсолютно пустой зал. Был всё тот же, как в лучшие годы, романтический полумрак, на стенах висели картины и рисунки, на полках стояли куклы и игрушки. Звучала умиротворяющая фортепианная музыка - что-то из Грига, Шопена. Ресторан длинный, от двери проходишь вперед по залам и выбираешь местечко поуютней. Столики, застеленные белыми ажурными салфетками, жались к мягким зеленым диванам, на каждом столике стояла вазочка с оранжевой розой. Уютная подсветка выгодно подчеркивала детали интерьера. Преобладал зеленый цвет: изумрудный тон обивки диванов, истоптанная зелень длинной ковровой дорожки на полу, темно-зеленые портьеры - старомодные, как в послевоенных ресторанах, но милые. В дальнем зале мы услышали негромкий гул голосов: там ужинала небольшая компания.

Яма1 [А. Петров] Яма2 [А. Петров]

В ресторане "Яма Михалика". Фото автора

- А где же фольклорный ансамбль, объявленный в афише? - спросил я у подошедшего официанта.

- Они уже закончили выступление. Начали в семь.

Мы заказали по бифштексу с гарниром и салатом, по бокалу красного вина (кажется, "кьянти"). Всё было вкусно, респектабельно и недорого. Мы заплатили за двоих 75 злотых (750 рублей). Когда выходили, я ещё раз прочитал афишу в гардеробе: если бы мы попали на концерт народного ансамбля, наш ужин обошелся бы нам примерно в 2000 рублей. Но, признаться, для Москвы и это - мелочи.

Мы забредали и в другие экзотические кафе и ресторанчики, но, главным образом, затем, чтобы утолить жажду или выпить кофе. Однажды вечером, например, захотелось вдруг мохито. Далеко от гостиницы не пошли. Пять минут от отеля - и главная площадь. А там стоит Дом Шары. О зданиях рыночной площади, надеюсь, расскажу подробнее в другой раз, а сейчас лишь скажу, что Каменица Шара (Серый дом) по легенде был подарен королём Казимиром Великим своей любовнице Шаре. (Так совпало, что имя любовницы и польское слово "szara" - "серая" - звучат одинаково.). Дом и вправду сер, мрачноват, в четыре этажа, с деликатной лепниной на стенах. Что там сегодня расположено, на этих этажах, не знаю, а в подвале - бар "Шара" (кофе, чай, "дринки"). Во время народного восстания под предводительством Тадеуша Костюшко в этой каменице располагался штаб повстанцев. А теперь вот - питейное заведение: каменные стены, дощатые столы, простые, грубо и надежно сколоченные стулья.

В другой раз забрели в кафе... костёла Святой Катажины при монастыре августинцев. Бродили по храму, глазели на пышное украшение стен, на алтарь, фрески и витражи. А потом заметили указатель: "Кафе". Пошли на разведку - и попали в подвал XIV века: сводчатые готические потолки, стены из грубого красного кирпича, желтые огни фонарей, деревянное распятие Христа с терновым венцом на голове, присевшего на какой-то пенек, задумчиво опершись головой о ладонь. На другой стене мы увидели ещё одно распятие - совсем уж авангардное. Это даже описать трудно, остается только фотографии показывать. Представьте себе две белые, гладко оструганные доски крест-накрест, а к ним прикреплена то-о-оненькая черная фигурка с длинными веточками-ручками... даже не человек, а какое-то насекомое, богомол, что ли...

Распятие [А. Петров] Необычное распятие в кафе монастыря августинцев. Фото автора

Простые лавки вдоль стен, несколько современных столиков и стульев, стойка бара... На столике у стены - журналы и брошюры соответствующей тематики: что-то о папе римском, об ордене августинцев, нищенствующем католическом ордене, берущем начало от святого Августина. Спиртного нет, только кофе и чай, да ещё кондитерские изделия. За стойкой - две женщины: старушка, сухонькая и сдержанная, и улыбчивая бойкая молодуха.

Монастырь1 [А. Петров] Монастырь2 [А. Петров]

Кафе монастыря августинцев. Фото автора

- Даже не предполагали, что найдем здесь кафе, - удивился я. - Как у вас тут интересно.

- Да, - охотно кивнула бабуся, - эти стены помнят времена Яна Ольбрахта, Сигизмунда Старого и Генриха Валуа. Этому подвалу самое меньшее - шестьсот лет.

Кофе у них очень дёшев, обслуживание быстрое и спокойное. Тихо, нет никакой музыки (всё-таки монастырь), да и народу мало. Но - заходят: выпьют водички, чаю, посидят, отдохнут, негромко перекинутся парой слов. Туристы, в основном.

В "Хлопске ядло" (Крестьянская еда) решили сходить обязательно. Ресторанов с таким названием в Кракове три. Решили зайти в тот, что на улице Святой Агнешки. Уж очень расхваливал его путеводитель: "Рекомендую посетить тот, что находится на улице Святой Агнешки, в паре сотен метров от Вавеля. Здесь 4 зала, и каждый из них оформлен по-своему. Это и просторная общая комната с различными баночками, стоящими на полках, и тесная спаленка, половину которой занимает печка, и детская с настоящей кроватью и забавными поделками на стенах. А для романтиков есть дополнительный зал, который представляет собой настоящий... трюм морского корабля с шумом накатывающихся волн и криками чаек. Этот зал, попасть в который можно только пройдя через все остальные, иногда фигурирует как ресторан "Baba ryba" (Баба рыба), предлагающий блюда морской кухни".

Вроде бы у нас даже карта была под рукой, а искали довольно долго. Попали на улицу Святой Гертруды, а не Агнешки. Мое внимание привлекла мемориальная табличка на одном из старых домов: "Здесь жил Войчех Ежи Хас". Мастер европейского кино, режиссер-новатор, режиссер-философ, снявший такие известные у нас фильмы, как "Рукопись, найденная в Сарагосе", "Петля", "Прощания", "Как быть любимой", "Кукла", "Санаторий под клепсидрой", "Необычайные приключения Бальтазара Кобера"...

Хас [А. Петров] В этом доме жил режиссёр Войчех Ежи Хас. Фото автора

Чуть дальше, возле какой-то очередной точки общепита, увидели двух парней - то ли поваров, то ли буфетчиков. Видимо, вышли покурить. "Где тут улица Святой Агнешки?" - спросил я. Они понимающе переглянулись: "Они - в Хлопске ядло..." Показали: налево за угол, там пройти сто метров.

В зал "Баба рыба" попасть не удалось: был закрыт. Судя по всему, мы остановились в том помещении, которое именуется в путеводителе "тесной спаленкой". Явная стилизация под народную избу. Темно-коричневые бревенчатые потолки, старые фотографии, иконы и дешевые репродукции картин на голубых стенах, простецкие столы и лавки, стулья самые разнообразные - что Бог послал, на подоконниках - цветы в горшках, в вазах - большие искусственные подсолнухи и натуральные камыши, над столами - низко висящие на цепях светильники в деревенском стиле... Подошел официант. Мы заказали пиво, жена - голубцы, а я - печенку. По крайней мере, я решил, что pieczeń ("печень") - это она самая, печёнка. И очень удивился, когда мне вместо печени принесли... жаркое. Потом сверился со словарём: всё точно, "печень" - по-польски "жаркое". Тоже хорошо. Цены приятно удивили своей доступностью. "Опять выйдет рублей 700, не больше", - подумал я. И вскоре убедился в том, что прав.

Ядло [А. Петров] Ресторан "Хлопске ядло". Фото автора

Официант принял заказ, отошёл - и через две минуты из динамика зазвучала песня в исполнении российского ансамбля "Золотое кольцо". "Коротаем мы ночи длинные, нелюбимые с нелюбимыми..."

- Это для нас специально включили, - сказала мне жена, смеясь.

- Сомневаюсь, - ответил я. - Наверно, у них здесь вообще такой репертуар - славянский.

Пока готовили для нас наши голубцы и "печень", принесли нам для разминки закуску под пиво. На толстой разделочной доске - ломтики домашнего хлеба горкой, а в двух маленьких фаянсовых мисочках - какая-то серо-белая масса. В первой мисочке был смалец, это я сразу понял. Узнал. Потому что у нас на Украине смалец занимал почетное место в холодильнике. И мне странно, что когда я рассказываю о смальце в России, далеко не все знают, что это такое. Смалец - это жир, вытапливаемый из свиного сала и жировых обрезков. Когда-то мы мазали это на хлеб и уминали за милую душу. Позже отчего-то решили, что увлекаться этим продуктом не следует: слишком жирно и кажется нездоровым. "Ну как же это можно есть?" А вот, оказывается, можно. С полным нашим удовольствием. Душистый смалец, намазанный на вкусный, хрустящий корочкой хлеб, да ещё пиво "Живец" - после долгой прогулки по городу как раз то, что нужно.

Вообще, блюда польской кухни вряд ли назовешь изысканными. Бигос (что-то вроде солянки, тушеная капуста с мясом и грибами), зразы (разнообразная начинка, завернутая в тонкие куски говядины), фляки (жирный рубец с овощами), голонка (свиная нога с гороховым пюре), пожиброда (капуста с копченой грудинкой), осцыпек (жареный овечий сыр), журек (суп на специальной закваске с добавлением картошки, грибов и мяса), зраж (мясо в сметанном соусе), гусь с яблоками, "карп по-жидовски" (так, без малейшего уничижительного оттенка, звучит польское выражение "по-еврейски") и прочее - это, конечно, не для парижей. Когда я впервые попробовал, например, бигос - очень удивился: что в этом блюде такого выдающегося, что его воспел даже Адам Мицкевич?

В котлах же бигос прел. Такого слова нету,

Чтоб описать его по вкусу и по цвету.

Что слово? Плод ума. Что рифма? Лишь туман.

Не схватит сущности желудок горожан.

<...>

Да, бигос - лакомство, особенный состав,

Где сочетание всех специй и приправ.

Капусты квашеной туда крошат с любовью,

Она сама в уста влезает, по присловью.

Потеет, парится капуста на огне,

Под нею мяса слой томится в глубине.

Но вот кипящие перебродили соки

И с паром брызнули по краешку потеки,

Пополз по просеке крепчайший аромат.

("Пан Тадеуш", перевод С. Свяцкого)

Прав, прав был польский гений! "Не схватит сущности желудок горожан". Такие блюда хороши, когда особенно голоден, набегался вдосталь, нагулялся по лесу или по полям, после охоты, скажем, или на рыбалке, после трудной изматывающей работы, у костра, на берегу реки или на опушке леса... Вот тогда - нет ничего лучше нашего, славянского, русского, польского, украинского...

Покончили мы с голубцами, одолели жаркое, допили пиво - и отвалились от стола, тяжело отдуваясь. Сытно, вкусно, по-домашнему уютно... уфф. Самое время (а пожалуй, что уже и поздно) вспомнить наставления Пшецлава Слоты из его знаменитого рифмованного трактата "О поведении за столом" (или "О хлебном столе", примерно 1400 г.):

Понемногу отрезайте,

Лишку в рот не набирайте

И помногу не глотайте.

(перевод Ю. Вронского)

Врать не буду, в тот момент дословно не вспомнил, конечно, - лишь суть, основной посыл этого сочинения, которое считается первым стихотворением светского содержания на польском языке. Но теперь, когда пишу эти строки, мне ничто не помешало заглянуть в книги, чтобы процитировать, допустим, ещё такой фрагмент:

За столом иной, бывает,

Всех локтями задевает,

Расплескав вино чужое,

Извиняться забывает

И, других опережая,

Кус получше добывает.

Он в моем стихотворенье

Не услышит одобренья.

Барышни, от них в отличье,

Вы должны блюсти приличья.

Конечно, перевод - он перевод и есть... Переводчик поэзии непременно становится соавтором сочинителя и вынужден искать подходящую рифму и ритм, порой уступая непогрешимой точности. Как говорится, "а в стихах, господа, замечательно", особенно если эти стихи написано по-старопольски:

A mnogi idzie za stoł,

Siędzie za nim jako woł,

Jakoby w ziemię wetknął koł.

Если бы не затейливая латиница, то и мы поняли бы без перевода это "А многи идже за стол, сендзе за ним яко вол, якобы в земе вэткнол кол" ("А многие идут к столу и восседают за ним как волы, словно в землю кол воткнули"). Осудим их: тот, кто

Sięga w misę prze drugiego,

Szukaję kęsa lubego,

Niedostojen nics dobrego.

("Сенга в мисэ пше другего, шукае кэнса любэго, недостоен ниц добрэго" - нужен ли тут перевод, господа? Ну, на всякий случай: "Тот, кто лезет в блюдо, опережая соседа, и ищет там хоть какой кусок, тот не заслуживает ничего хорошего". Вот оно, если дословно, это рифмованное "...и, других опережая, кус получше добывает").

Впрочем, эту застольную суету и алчное глотание слюны нам ли не понять, когда на столе фляки, голонка, пожиброда?..

Женщинам, как видите, уже тогда доставалось по первое число: не обжирайтесь, милые, не торопитесь, соблюдайте приличия!

Panny, na to się trzymajcie,

Małe kęsy przed się krajcie!

Ukrawaj często a mało,

A jedz, byleć się jedno chciało.

"Барышни, воздерживайтесь [от неподобающего поведения за столом], отрезайте маленькие куски, часто, но понемногу, и кушайте так, словно вам только это одно и хотелось отведать".

Впрочем, со стороны шляхтича Слоты это - проявление не дискриминации, а уважения:

Ja was chwale, panny, panie,

Iż przed wami nics lepszego nie...

("Хвала вам, барышни и дамы, ведь лучше вас ничего на свете нет".)

Вот какой это был рыцарь из Гославиц, пан Слота...

Но я отвлекся - очень уж хотелось, чтобы вы услышали музыку старопольской речи образца XIV-XV веков. А ведь ещё не рассказал о том, что было во второй мисочке на толстой разделочной доске вместе с хлебом и смальцем. Мы попробовали... да это же творог! Ну да, творог, да не простой, а чесночком, с зеленью, луком. Рецепт прост, а каков эффект! По правде говоря, нам хватило бы смальца с хлебом и творога с добавками под доброе пиво, чтобы наесться. Так что хорошо ещё, что не заказали какой-нибудь суп, вспомнив вдруг, что "Польша - страна супов". Здесь мне остается только процитировать фрагмент из замечательной книги Н. Г. Фроловой "Старый Краков":

"Невозможно представить себе обед краковян без первого блюда. В Кракове даже проводятся конкурсы супов, когда участники готовят в больших кастрюлях супы и отдают свои творения на суд публики. <...> Редко где встретишь такое изобилие супов: из черной фасоли, оливковый, сырный, из телятины, из гусиной крови (чернина), грибной, рыбный, чесночный, из красного перца. Неповторимый вкус имеет суп (жур, или журек), который готовится на квасе. Как правило, жур готовится с грибами, а подается с отварным картофелем, копченостями и яйцом, нарезанными кубиками. У краковян популярны томатный и картофельный супы, капустняк и крупник, а также борщи..."

Когда-то наши варшавские друзья - писатель Эдвард Куровский и его жена, профессор Галина Янашек-Иваничкова - угостили нас "хлодником литовским" (переводчик поэмы А. Мицкевича "Пан Тадеуш" С. Свяцкий назвал это блюдо "литовским холодцом": "Литовский холодец так вкусен со сметаной!"). Это тоже суп: варится свёкла с листьями, добавляется лук, варёное яйцо, кислое молоко. Подаётся в холодном виде. Вероятно, помня наш восторг по поводу "хлодника", на сей раз они удивили нас другим блюдом. Названия его не знаю, а готовится примерно так: варятся протертые яблоки, а отдельно - лапша. Готовую лапшу добавляют в это "яблочное пюре", подают как суп, первое блюдо. Вкус освежающий, необычный. Никогда такого не ел.

...Для нас не составило труда расшифровать рецепт домашнего несладкого творога с чесноком, репчатым луком, сметаной и зеленью, который нам подали в ресторане "Хлопске ядло". И теперь частенько готовим это дома. Прекрасная закуска, честное слово, - и на утро, и на вечер, и к обеду отменная добавка.

*******************************

Книга о Варшаве того же автора - в московском издательстве "МИА": А.С. Петров "Полонез по-русски, или Заграница.pl.ru":

ПОЛОНЕЗ ПО-РУССКИ, или Заграница.pl.ru

Оставить комментарий © Copyright Петров Алексей Станиславович (aspetr2002@mail.ru) Обновлено: 07/10/2013. 36k. Статистика. Впечатления: Польша	Оценка: *7.265** Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта

"Заграница"

Путевые заметки

Это наша кнопка