Петров Алексей Станиславович: другие произведения.

Дело Романа Бара, или Как я снимался в кино

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Петров Алексей Станиславович (aspetr2002@mail.ru)
  • Обновлено: 07/10/2013. 28k. Статистика.
  • Очерк: Польша
  • Иллюстрации: 11 штук.
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О судьбе ветерана Армии Крайовой Романе Баре и о том, как снимался о нём фильм в России
    •   1.
      
      Однажды я получил по электронной почте такое письмо:
      
      Уважаемый Алексей Станиславович!
      К Вам обращается АНО "Центр Общественного Телевидения - Северо-Запад". Мы познакомились с Вами и Вашими очерками в Интернете. Просим Вас о встрече в связи с визитом в Москву гражданина Польши Романа Бара, который является главным героем документального фильма, над которым мы сейчас работаем.
      Документальный фильм "Дело Романа Бара" рассказывает о событиях осени-зимы 1944 года, когда Роман Бар, главный герой фильма, стал одним из узников лагеря для интернированных польских солдат Армии Крайовой. Герой фильма, несмотря на свой преклонный возраст, в настоящее время возглавляет общественную организацию "Сообщество Боровичан" (бывшие узники лагеря НКВД N270). Фильм посвящен также деятельности этой организации.
      Работа над фильмом подходит к своей завершающей стадии. Основные съемки сделаны осенью этого года в Боровичах (Новгородская обл.) и Великом Новгороде, которые помогают реконструировать атмосферу того времени. Кроме того, проведены съемки в Польше.
      Сквозным действием фильма является поиск архивных материалов о Романе Баре, заключенном лагеря НКВД N270. Эти документы (дело Романа Бара) находятся в Российском Государственном Военном Архиве г. Москвы. Мы уже договорились о съемках в Архиве. Запланирован приезд в Москву главного героя фильма Романа Бара, который примет непосредственное участие в съемках.
      В связи с этим просим Вас о встрече с Романом Баром в удобном для Вас месте. Руководитель нашей съемочной группы хотел бы поговорить с Вами о сложных советско-польских отношениях того времени, Вашем отношении к позиции и деятельности советского руководства в отношении Польши. Хотелось бы, чтобы Вы дали свою эмоциональную оценку событиям тех лет. Считаем, что интервью с Вами станет ярким эпизодом документального фильма "Дело Романа Бара".
      Фильм поможет нам сегодня быть терпимее, сделать жизнь лучше, опираясь на исторический опыт. Главная цель фильма - способствовать установлению дружеских контактов между народами наших стран.
      Заранее благодарим за содействие.
      С уважением и надеждой на сотрудничество,
      Директор АНО "ЦОТ-СЗ" Юрий Бурцев.
      
      Я ответил на это письмо согласием, и через несколько дней мне позвонил режиссер Юрий Бурцев. Он сказал:
      - Мы планируем организовать вашу с Романом Баром встречу прямо на Красной площади. Он позвонит вам послезавтра. Я прошу вас сделать так, чтобы ваш разговор был достаточно содержательным. Задавайте Бару побольше вопросов, поинтересуйтесь, как он доехал, как чувствует себя в сегодняшней России, расскажите подробно, как добраться до места встречи. Будем снимать это на пленку. Думаем, что это тоже войдет в фильм.
      
      Я стал ждать. Но на следующий день позвонил не Бар, а Бурцев.
      - Планы меняются, - сказал он. - С Красной площадью не получается. Место встречи переносим в Александровский сад. Завтра в пять часов вечера ждем вас возле Вечного огня.
      - Хорошо. Приду вовремя.
      
      Но на следующий день я никакой съемочной группы возле Могилы неизвестного солдата не обнаружил. Я вдруг занервничал: впервые снимаюсь в кино - и сразу "натурные" съемки при большом количестве зрителей, почти "постановочный" эпизод, и надо быть естественным, не обращать внимания на зевак и случайных прохожих... Было холодно, и мне пришлось зайти в торговый комплекс "Охотный ряд", чтобы согреться и как-то убить время. Я сделал большой круг по Манежной площади и снова подошел к Вечному огню. Никого... Обошел разобранную почти до фундамента гостиницу "Москва" (нужно было двигаться, чтобы не замерзнуть) и снова повернул к Александровскому саду. И тут возле памятника маршалу Жукову меня окликнули:
      - Вы Алексей?
      - Да.
      - Я сразу так и подумал. Вот что значит опытный глаз киношника.
      - А откуда вы знаете...
      - Видел ваш снимок в интернете.
      Это был Бурцев.
      - Извините, вышла заминка в архиве. Пан Роман долго искал кое-какие документы.
      - А где он сам?
      
      Бурцев чуть заметно кивнул головой в сторону Воскресенских ворот. Там рядом с грузноватым молодым человеком, который держал в руках камеру, стоял невысокий мужчина весьма преклонных лет.
      - Вон, видите? Фотографирует памятник. Это и есть Бар. Сейчас он подойдет к вам и заговорит, а мы будем это снимать. Не обращайте внимания на камеру.
      - Хорошо. А говорит ли он по-русски?
      Юрий выразительно посмотрел на меня.
      - Роман Бар отсидел в лагере НКВД! - намекнул он.
      - Понятно...
      
      Бурцев пошел к польскому гостю, а я отвернулся и сделал вид, будто разглядываю решетку Александровского сада. Было очень ветрено, я ежился от холода и ждал, когда начнутся съемки. Потом я почувствовал спиной направленный на меня объектив кинокамеры, обернулся. Бар шел ко мне навстречу и улыбался. Хорошая добрая улыбка старого человека, многое повидавшего на этом белом свете. Я сразу же вошел в роль и понял, что второго дубля не потребуется.
      - Здравствуйте, - сказал пан Роман по-русски.
      - Dzień dobry, - ответил я ему по-польски.
      Мы пожали друг другу руки и сразу же заговорили о Москве и о том, что погода сегодня не слишком-то удобна для комфортной прогулки.
      - А вы так легко одеты, - заметил он.

    На Манежной [А. Петров] Р. Бар (справа) и автор очерка на Манежной площади (январь 2005)

      
      Тема для беседы нашлась сразу, и мы минут пять стояли возле памятника маршалу Жукову и обменивались репликами, не обращая внимания на оператора, который подошел к нам очень близко. Так же, краешком глаза, я замечал, что на нас поглядывают прохожие, которые, очевидно, увидели прежде всего кинокамеру и потому заинтересовались происходящим. Но, к моему удивлению, мне вовсе не мешало присутствие зрителей. Я, можно сказать, уже вышел на подмостки и чувствовал себя достаточно уверенно. Это чувство мне знакомо давно: когда-то ведь я учился в театральной студии. Страшно бывает только перед самым выходом на сцену.

    Жуков [А. Петров] Памятник маршалу Жукову на Манежной площади. Фото автора 

      Нашу беседу прервал Юрий Бурцев.
      - Господа, - сказал он, - давайте подойдем поближе к Александровскому саду.
      Оператор перестал снимать, опустил камеру.
      - Разве мы не войдем внутрь? - удивился я.
      - Там у нас проблемы, - поморщился режиссер. - Оказывается, на киносъемки Вечного огня требуется особое разрешение администрации Кремля и некоторых других организаций.
      - Кто бы сомневался... Что же делать?
      - Сейчас что-нибудь придумаем.
      
      Мы пошли к решетке Александровского сада. Бурцев обогнал нас, направился к стоявшим у входа милиционерам. Потом вернулся и сказал:
      - Подождите здесь, я скоро.
      - Опять заминка?
      - Я только сбегаю за цветами.
      
      Тут он повернулся к милиционерам и произнес с иронией:
      - Бойцы, впустите ветерана к себе погреться.
      
      Два молодых охранника хмуро глянули на пана Романа. Потом они отворили дверцу своей будки и молча пропустили Бара внутрь. Пан Роман сел там на стульчик и принялся ждать.
      
      Мы отошли с Бурцевым в сторонку.
      - Старший сказал, что есть запрет на такие съемки и он не хочет подводить своих "бойцов". Тут требуется разрешение кремлевского начальства. Но если мы, дескать, договоримся, они предоставят нам возможность быстренько сделать какие-то кадры...
      - Ну и что же вы?
      - Это противоречит моим принципам! - сердито ответил Юрий. - Мне не хочется давать им взятку.
      - М-да, позорище...
      
      Я глянул на Бара. Он спокойно сидел в милицейском "стакане", думая о чем-то своем и сквозь стекло посматривая на Вечный огонь.
      - Снимайте, - предложил я. - И голос за кадром: "Роман Бар опять сидит..."
      - Сейчас сбегаю за цветами, чтобы Роман возложил их к Вечному огню.
      - А как же это снимать?
      - Через решетку.
      "А что, в нашем случае это весьма символично: кадры через решетку..." - подумал я.
      - Где здесь можно купить цветы? - Бурцев стал оглядываться.
      - Наверно, только возле метро.
      - Я быстро.
      
      Мы остались с оператором одни. Бар по-прежнему сидел в милицейской будке и терпеливо ждал нас. Он казался очень маленьким и печальным.
      - Давно снимаете фильм? - спросил я у оператора.
      - Уже полгода.
      - А почему взяли именно эту тему?
      - Бурцев и сам наполовину поляк.
      - А где покажете картину?
      - Черт его знает... Пока не удается ни с кем заключить договор. Но за границей, кажется, покажут. В Польше, скорей всего.
      
      Мы прождали минут десять.
      - Не мог заранее подумать о цветах, - ворчал оператор.
      Мы выкурили по сигарете. Потом прогулялись вдоль решетки сада в поисках удобного ракурса для съемки.
      - Далековато, - заметил я. - В вашей камере, надеюсь, есть трансфокатор?
      Ответ знал, конечно, заранее. Но надо было о чем-то разговаривать.
      - Обязательно. Что-нибудь придумаем. Вот это дерево мешает...
      - И, наверно, будут видны прутья решетки.
      - Я попробую как-то их обойти с помощью трансфокатора, - произнес оператор не без иронии.
      
      Бурцев принес букет, и мы "освободили" Бара. Режиссер проинструктировал своего "актера", откуда идти и что делать. Я зашел за спину оператора, чтобы не мешать. Началась съемка. Пан Роман пошел от ворот Александровского сада к Вечному огню, держа цветы прямо перед собой. По его неловкой походке было заметно, что он чувствует объектив камеры. Потом я подумал о том, что многие старики именно так и ходят - неуверенно переставляя ноги и внимательно разглядывая тротуар. Я смотрел на Бара и думал: а нужны ли эти кадры? За что ему благодарить Советскую Армию? За то, что после ее прихода его посадили в тюрьму? А с другой стороны, разве виноваты в этом советские солдаты, отдавшие жизни за освобождение Европы от фашистов?
      - Куда теперь? - спросил я у Бурцева.
      - Едем в "Мемориал", там нас ждут.
      - А что такое "Мемориал"?
      - Там хранятся документы по ГУЛАГу, по депортированным, интернированным...
      
      Мы долго кружили на машине Бурцева по зимней Москве, пытаясь найти поворот в сторону Петровки и Каретных переулков.
      - Ей-богу, пешком уже давно дошли бы, - проворчал я.
      - Я уже сориентировался, как ехать, - сказал Юрий, вглядываясь в дорожные указатели. - Скоро будем на месте.
      - Вот здесь нужно было свернуть налево.
      - Поворот запрещен. Знак "Только прямо"...
      
      Так, негромко переговариваясь, мы добрались до Среднего Каретного. Выбрались из машины, вытащили из салона камеру, вошли в невысокий старинный особнячок и в тесном коридорчике расположились на мягком диване.

    Бар дает автограф [А. Петров] Роман Бар подписывает свою книгу. Фото А. Петрова 

     

      - У меня для вас есть подарок, - сказал Бар.
      Он вынул из сумки внушительный том. "Книга боровичан", автор - Роман Владислав Бар.
      Он подписал мне книгу: "Panu Aleksiejowi Pietrowowi... Пану Алексею Петрову с надеждой на дружеское сотрудничество от Романа Бара, лагерь N270. Москва, 17 января 2005". Я поблагодарил. Потом вспомнил, что и у меня в сумке есть для него презент - сборник моих рассказов. Подарил их Роману Бару.
       Книга [А. Петров] Автограф Бара [А. Петров]

    "Книга боровичан". Автограф Р. Бара в "Книге боровичан".

      - Сколько же вам было лет, когда вы попали в лагерь? - спросил я.
      - Восемнадцать.
      - За что же вас посадили?
      - Я тоже хотел бы это знать, - с горечью воскликнул Роман Бар. - Часто задаю себе вопрос: "За что меня посадили в лагерь?"
      - Когда-то Армия Крайова считалась врагом Советского Союза...
      - Вы думаете, что с тех пор что-то изменилось?
      - Сейчас об Армии Крайовой хотя бы что-то пишут...
      - И не всегда честно и правильно.
      - Да, видимо, вранье в вопросах истории неизбежно. Очень продажная это наука - история...
      - Мне было всего восемнадцать лет... Я даже повоевать толком не успел. Когда началось Варшавское восстание, нам приказали сдать оружие. Мы и сдали.
      - А потом?
      - Потом меня забрали.
      - Кто? Русские?
      - Нет! Меня арестовали поляки! И сдали в НКВД.
      
      Он показал мне копии документов: протоколы допросов, записанные на польском и русском языках. Я перелистывал эти страницы и думал о том, что никогда прежде не держал в руках такие документы.
      - Тут написано, что вы сначала вообще отрицали свое участие в АК, - сказал я, с трудом разбирая польский текст.
      - Но вскоре стало ясно, что отрицай, не отрицай - все равно посадят.
      
      Со старой фотографии в "Книге боровичан" на меня смотрел совсем еще подросток, восемнадцатилетний Роман. Снимок сделан, очевидно, уже в лагере. Короткая стрижка, упрямо выдвинутая вперед нижняя челюсть, по-мальчишески оттопыренные уши. И взгляд... В этих глазах - понимание неизбежности происходящего, полнейшая базнадёга и мучительный вопрос: что будет завтра?

    Личное дело [] Роман Бар в 18 лет. Фото из личного дела заключенного

      - Наш лагерь располагался в Боровичах, в Новгородской области. Мы голодали, почти все болели, сотни человек просто умерли. Их могил теперь не найти... Мне удалось выжить.
      
      На одной из последних страниц "Книги боровичан" я обнаружил таблицу, где указывалось, сколько узников НКВД было в Боровичах: немцев - 32185 (умерло 1479 человек), австрийцев - 2658 (умерло 178), венгров 6510 (умерло 110), других интернированных (то есть русских, украинцев, белорусов, чехов, сербов, эстонцев, югославов, литовцев и др.) - 9349 (из них погибло 73 человека)... И поляков - 6458, из которых 503 человека умерли.
     

    мы с Баром (1) [А. Петров]  Р. Бар (справа) и автор очерка читают фрагмент "Книги боровичан" в "Мемориале"

      Я перелистал еще несколько страниц книги Бара и увидел документ со штампом Государственной архивной службы России, выданный в 1994 году: "Сообщаем, что гр. Бар Роман, сын Сигизмунда, 1926 года рождения, урож. м. Стрый, Львовского воеводства, поляк, гр-н Польши, с 14 ноября 1944 г. по 13 февраля 1946 г. находился в СССР в качестве интернированного, где использовался на различных работах..." И далее: "...являлся членом Армии Крайовой с сентября 1943 г. За период пребывания в СССР к судебной ответственности не привлекался". Если вслушаться, какие все же странные формулировки! "Находился в СССР", "использовался на различных работах", "к судебной ответственности не привлекался"... Получается, погостить приехал пан Роман в Боровичи когда-то...
      
      - А вот, смотрите: это подлинник!
      Он достал из папки пожелтевший листок бумаги.
      - Что это такое?
      - Записка, которую польский узник тайно передал на волю своим родным, чтобы те знали, что он жив, но сидит в советском лагере.
      Я держал в руке этот хрупкий листок с почти уже выцветшим текстом и чувствовал тяжесть в затылке. Вот оно - то, о чем писали в мемуарах и показывали в кино, то, что казалось таким же далеким, как строительство египетских пирамид и наполеоновские войны... В сущности-то ведь это было вчера.
      
      "В середине февраля 1946 г., - продолжал читать я книгу Р. Бара, - вечером, когда было уже темно, вызвали нас на "поверку" из бараков. Мы стояли и дивились этой внезапной перемене. Пришли несколько советских, среди них полковник. Стали говорить, что теперь, когда мы искупили свою вину (?!), нас вернут в Польшу! На вопрос "Как вам в Советском Союзе было?", ответили дружным хором - "Хорошо!". Мы были готовы на любую ложь, чтобы только выбраться из этого извращенного состояния, из этой удушающей системы, забыть о нужде и своих мытарствах на самом дне человеческого существования..."
      
      - Недавно ваши власти обещали реабилитировать тех поляков, которые принимали участие в деятельности Армии Крайовой, - сказал Роман Бар. - Но кроме слов - ничего более... Я не был врагом своего народа! Но я не знаю, как мне снять с себя груз этого чудовищного обвинения. Я не понимаю, за что меня посадили на два года...
      
      Он произнес это без ожесточения и пафоса - скорее растерянно, с недоумением и грустью.
      
      Юрий Бурцев пригласил меня в соседний кабинет и перед камерой спросил, что, по моему мнению, следует сделать руководству обеих стран, чтобы как-то уменьшить напряженность, связанную с этой деликатной проблемой, доставшейся нам по наследству. Режиссеру когда-то понравилось мое высказывание в одном из моих очерков, где я сравнил участников Армии Крайовой с бойцами французского Сопротивления. Вот я в этом интервью и предложил посмотреть на события тех лет именно под таким углом зрения. И решить, наконец, вопрос о реабилитации таких рядовых участников Армии Крайовой, как Роман Бар и ему подобных.
     

    Съемочная []

    Автор очерка (справа) со съемочной группой фильма в библиотеке "Мемориала". Второй справа - режиссёр, рядом с ним - оператор.  Фото Р. Бара

      Потом мы сидели в библиотеке "Мемориала", пили польскую водку и закусывали ее русским черным хлебом и "Российским" сыром...
      
      
      2.
      
      Когда вышла моя книга "Полонез по-русски, или Заграница.pl.ru", я решил прислать ее Роману Бару в Польшу, потому что в этом документальном романе я рассказал о нашей с ним встрече на Манежной площади и в "Мемориале". Когда мы прощались с паном Романом, он оставил мне свой адрес, и теперь я написал ему короткое письмо в Сопот. Но ответа не получил. Очевидно, письмо не дошло или... тут остается только предполагать. Не написал мне и режиссер Юрий Бурцев, и я долго не знал, удалось ли ему закончить фильм о Романе Баре.
      
      Но эта история получила неожиданное продолжение. Через несколько лет я получил такое электронное письмо:
      
      "Здравствуйте, уважаемый Алексей Станиславович!
      Хотели бы получить более подробную информацию о Вашей книге "Роман с Польшей".
      С уважением,
      Петр Краевский,
      заместитель Председателя Омской региональной общественной организации "Польское культурно-просветительское общество "Rodzina"".
      
      Я ответил, что "Роман с Польшей" - это не книга, а очерк о "приключениях" моего романа "Полонез по-русски", который издан в Москве в 2006 году. "В Москве роман не захотели принять в продажу ни в одном большом книжном магазине, - писал я. - Взяли только в книжной лавке при Московском педагогическом университете. Но я знаю, что эту книгу можно приобрести в издательстве". И попросил Краевского рассказать о его "Родзине". Очень уж удивило меня то, что в далеком Омске есть польское культурно-просветительское общество.
      
      Мы стали переписываться.
      "В нашем обществе - более 200 членов из областного центра, города Тара и сёл области, - написал мне Петр. - Мы работаем уже 12-й год. В 2008 году польское телевидение сняло о нас фильм. Дважды членов общества принимали в Президентском дворце в Варшаве, многократно - президенты и их заместители крупных городов Польши. Хотелось бы, чтобы Ваша книга была в нашей библиотеке. Мы получаем литературу для "Родзины" централизованно из Польши (в основном это учебные пособия), покупаем во время поездок в Польшу, на различных семинарах и конференциях, получаем в виде частных пожертвований. Сегодня в библиотеке общества примерно 2500 книг и журналов. Сейчас мэрия города комплектует межнациональную городскую библиотеку".
      
      Конечно, я охотно откликнулся на их просьбу. "Вчера вечером, - вскоре написал я Краевскому, - отправил Вам для Вашей библиотеки четыре книги: два экземпляра романа "Полонез по-русски" и две повести польского писателя Эдварда Куровского в моем переводе ("Высокое небо", "Похищены в Сингапуре"). Переводы мне сегодня хотелось бы, конечно, подправить, но их уже вряд ли кто-то возьмется печатать. Книги Куровского изданы тиражом 100-200 экз. в Мичуринске".
      
      Наша переписка продолжалась.
      "В Польшу, несмотря на свои польские корни, я попал только на 62-м году жизни, - писал мне Петр Краевский. - Был в делегации россиян и казахстанцев, которые по приглашению Президента Польши участвовали в пасхальных праздниках. Естественно, нас принимали очень тепло и на самом высоком уровне. Показали Варшаву, Люблин, Ченстохово, Краков, Сандомеж... Были на приеме в Президентском дворце. Посылаю Вам фото, где я снят с супругой Президента РП Марией Качиньской. Кстати, в Польше я нашел много родственников. Сейчас с некоторыми из них переписываюсь. На несколько дней ко мне из США прилетала моя тетя, бывшая жительница Польши. В Варшаве мне показали место казни моего прадеда Рафала Краевского, казненного 5 августа 1864 года. Он был одним из руководителей (министром внутренних дел) Январского восстания 1863-1864 годов. А в Ченстохово, в 10 метрах от иконы Божьей Матери, находится памятная доска в честь моего пращура Станислава Краевского, королевского прокурора и секретаря. Он умер в 1694 году и похоронен на Ясной Горе".
      
      Я спросил: "А не родственник ли Вам композитор и певец Северин Краевский? Я о нем даже написал большой очерк".
      Вскоре пришел такой ответ: "Прочитал Ваш рассказ о Северине Краевском. Не думаю, что у нас общие с ним родственники. Мои польские корни - краковско-познаньские Краевские и Дембицкие. Моя американская тетушка рассказывала, что "было 4 брата, знатных шляхтича: один стал епископом, второй - профессором в Германии, третий - богатым промышленником, а четвертый уехал на север в сторону России и Восточной Пруссии строить коммунизм". Было бы приятно иметь родней Северина. Но вряд ли он мой родственник. Я хотел, и не раз, написать ему письмо, но адреса так и не нашел".
      
      Позже он сообщил мне, что получил мою посылку. "Огромное спасибо. Одну книгу я передам в библиотеку, а оставшиеся три включим в публичный реестр, и я самолично буду выдавать их желающим. Мы часто так делаем с особо дорогими для нас книгами: в открытый доступ их не даем, а только извещаем о наличии таковых и сообщаем, где они находятся. Все желающие всегда могут этими книгами воспользоваться".
      
      И тут снова прозвучало имя Романа Бара!
      "Один экземпляр "Полонеза по-русски" сразу взяли почитать наши полонийцы, - написал Петр Краевский. - Я тоже успел просмотреть эти книги. И вот что любопытно: оказывается, вы встречались с Романом Баром и с Юрием Бурцевым. У меня тоже была встреча с Юрием. Он приезжал к нам в Омск, показывал фильм "Дело Романа Бара". Это было год назад. Мы, польское общество, даже получили от него копию этого фильма. Дальше больше. Через три с небольшим месяца у меня и моих друзей нежданно-негаданно появилась возможность поехать в Польшу (о ней я Вам уже писал). И в Люблине моим гостеприимным хозяином оказался поляк, отец которого был в Боровичах (в одно время с Романом Баром). В лагере этот человек принял активное участие в восстании, за что был осужден дополнительно и сослан в лагеря Урала, Восточной Сибири и Омска. Хочу найти Романа Бара, написать ему письмо и узнать что-то еще об отце моего знакомого поляка из Люблина, и даже их познакомить".
      
      Он спросил, хочу ли я увидеть фильм "Дело Романа Бара". Я рассказал Краевскому, как попал в съемочную группу и как проходили съемки. "Потом они уехали, - написал я, - и режиссер больше ни строчки мне не написал, и я даже не знал, закончил ли он фильм. Конечно, мне бы хотелось увидеть эту картину! Нельзя ли попросить Вас прислать мне ее - например, на видеокассете или лазерном диске?"
      
      Недели через две я получил бандероль с диском. Немедленно включил фильм и стал смотреть. У меня есть небольшой опыт участия в телевизионных передачах. Снимался в Мичуринске и в Москве как врач и как литератор. Разумеется, на экране ты сам себе не нравишься: тебе кажется, что ты странно говоришь и неловко двигаешься. Вероятно, мы себя представляем несколько иначе, чем на самом деле. Но я надеялся, что раз уж фильм снят мастерами, на сей раз я буду выглядеть лучше.
      
      Смешно, но я вообще не нашел себя в этой картине!..
      
      "Здравствуйте, Петр Александрович! - написал я Краевскому. - Вчера получил диск с фильмом. Огромное Вам спасибо! До знакомства с Вами даже не надеялся, что увижу когда-нибудь этот фильм. Он получился интересным. Одно только расстройство: судя по всему, режиссер решил не брать в свою картину эпизоды, в которых снялся я (наша встреча с Романом Баром у памятника Жукову, мое интервью и наши посиделки в "Мемориале"). Непонятно, зачем же тогда я провел с этой съемочной группой столько времени, отпросился с работы..."
      
      "Вы точно снимались в этом фильме? - усомнился Краевский. - Тогда действительно обидно... Впрочем, не исключено, что у Бурцева есть другой вариант этой картины, более расширенный. Мой совет: свяжитесь с ним и узнайте всё подробнее".
      
      Потом он поделился со мной своей радостью: "Наконец-то мэрия выделила нам помещение для польского общества. Правда, это при гимназии и всего на год (с последующим вероятным продлением). Отремонтировали всё своими силами, завезли мебель, учебные пособия. В общем, привели в нормальный вид. Теперь польским языком занимаются 4 группы (дети и взрослые). Наш ксёндз проводит с нами уроки польских традиций и польской культуры. А еще дети занимаются лепкой из глины, у молодежи есть сильные музыкальные преподаватели. Предполагаем открыть новые направления: по изобразительному искусству, фото и садоводству. И всё исключительно на бесплатной основе".

    Клуб [] Клуб2 []

    Клуб3 []

    В учебных залах Польского культурно-просветительского общества "Rodzina", г. Омск. Фото П. Краевского

      

      Я написал ему, что это красивое и нужное дело. "В конечном счете, вы строите мост между народами и странами. Время показывает, что народам только это и нужно. Те, кто разрушают мосты, - остаются в проигрыше".
      
      А режиссёру Бурцеву решил не писать. Так ли это надо, если фильм уже готов? Автору, конечно, виднее, что делать с отснятым материалом. Вероятно, что-то не укладывалось в единую концепцию фильма, не вписывалось в общий ритм... В общем, не знаю, что и думать. Никто из съемочной группы не догадался прислать мне простое электронное письмо и прояснить ситуацию. А после того, как картину показали зрителям, думаю, её авторы не ждут моего письма и подавно.

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Петров Алексей Станиславович (aspetr2002@mail.ru)
  • Обновлено: 07/10/2013. 28k. Статистика.
  • Очерк: Польша
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка