Рассказы о Кракове (3). Тарантелла под открытым небом

Петров Алексей Станиславович: другие произведения.

Рассказы о Кракове (3). Тарантелла под открытым небом

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]

Комментарии: 4, последний от 04/07/2012. © Copyright Петров Алексей Станиславович (aspetr2002@mail.ru) Обновлено: 07/10/2013. 36k. Статистика. Очерк: Польша Иллюстрации: 27 штук.		Ваша оценка:

Марина неожиданно подошла к королеве и прошептала:

- Ваша придворная Лещинская не хочет танцевать тарантеллу...

- Не хочет? Perché? - спросила Бона с деланным спокойствием, не повернув головы.

- Отец и жених подстрекают ее, говорят, мол, польской дворянке танцевать эти танцы не пристало.

- Скажите на милость! - рассердилась Бона. - Я в Неаполе могла танцевать перед всем двором, а какая-то там Лещинская не желает...

- Больной сказалась. Легла в постель...

- Больной? Вот как?! Продержать неделю на каше и поить горькой микстурой. Вместо нее пусть спляшут Диана с Фаустиной, - приказала Бона.

- Тарантеллу?

- Да. Неаполитанскую. Вели подать им тамбурины.

Г. Аудерская "Королева Бона"

Этот рассказ хочется начать как-нибудь так: "По главной улице Кракова, от Флорианских городских ворот к Мариацкому костёлу, шли..." И тут рука опускается. Потому что сразу и не сообразишь, кто это идёт, что это за шествие такое. Понятно, что эти люди - не из XXI века. Мы словно провалились в век, допустим, XVII-й, а может даже и в XV-й. Звучат фанфары, гремят барабаны. Пёстрым потоком плывут кринолины, камзолы, башмаки с пряжками, плащи, береты...

Дворцовые танцы [А. Петров] На улице Флорианской. Фото автора

Мы обнаружили этих костюмированных людей возле городских стен, вернее, возле того, что от этих стен осталось. Предвратное укрепление, фортификационное сооружение, предназначенное для дополнительной защиты входа в крепость, называется "барбакан" (от латинского слова barbecana, "внешнее укрепление города или крепости", или от арабского bab-khanah, "надвратная башня"). Пузатое, невысокое сооружение - мощные, более трех метров толщиной стены с окнами-бойницами, с воротами. На севере Кракова, как я уже сказал, кое-где сохранились старинные городские стены. Сохранился и Барбакан. Есть такое сооружение и в Старом городе Варшавы, есть и в Москве (перед Кутафьей башней).

Барбакан [А. Петров] Барбакан. Фото автора

"Сегодня в Кракове в теплые дни Барбакан нередко используется для театральных или эстрадных постановок", - читаю я в одном из путеводителей. Видимо, на такое представление мы и попали. Разряженные люди с хоругвями и барабанами выстроились буквой "П" на площадке у Барбакана, спиной к укрепленным стенам. Предвкушая зрелище, собрались туристы, защелкали фотоаппаратами. Кажется, были произнесены какие-то обобщающие организационные слова, но на "торжественную часть" мы опоздали. Средневековые гости сгруппировались в колонну и пошли к центру города по улице Флорианской. Они торжественно вышагивали по проезжей части, а мы, зрители, бежали рядом, по тротуару, по обочине: крутили головами, удивлялись, фотографировали, старались понять, что происходит.

Начало2 [А. Петров] Начало праздника у Барбакана. Фото автора

Не скажу, что такое шествие - событие из ряда вон выходящее. Тот, кто часто бывает за границей, знает, что, например, европейцев хлебом не корми - дай примерить костюмы из прошлого, дай попраздновать... Что попраздновать? Да что угодно! День независимости, например, или открытие городской ярмарки. Я попадал на такие шоу в Варшаве, Гданьске, в испанских городах Бланес и Льорет-де-Мар... Попал и в Кракове.

В этом городе вообще любят всякого рода фестивали, парады и прочие народные забавы. В первый день после Пасхи, например, здесь совершается обряд Смигус-дынгус, когда парни обливают девушек водой. В августе проходит фестиваль "Музыка в Старом Кракове": мелодии звучат в костелах и в филармонии, во двориках и на площадях, в еврейском квартале Казимеж и на улицах в центральной части города. В четвертое воскресенье Великого поста совершается языческий обряд "Утопление Мажаны" - соломенной куклы, наряженной в белые одежды. Так горожане провожают зиму. На восьмой день после праздника Тела и Крови Христовых (июнь) празднуется "Лайконик": человек в татарском костюме и высокой конической шапке сидит на воображаемом коне, в руках держит буздыган (булаву с шипами) и под краковским флагом в сопровождении народных музыкантов, в окружении толпы, под танцы и пение идет к центральной площади. В этот день горожане вспоминают нашествия монголов в 1241 и 1257 годах. Лайконик щедро раздает горожанам удары своей булавой, но никто не обижается: есть, например, поверье, что прикосновение этой "волшебной палки" к девушке сулит скорое замужество. Так начинаются Дни Кракова - довольно долгий праздник.

В мае проходят "ювеналии" - студенческий праздник, когда все улицы наводняются "жаками" (так в старину называли здесь школяров, студентов) и начинается карнавал, танцы, проказы. Это почти неделя концертов, конкурсов и других развлечений, которая заканчивается ярким карнавальным шествием студентов через весь город.

А в июне проходит праздник Стрелкового братства (Bractwo kurkowe), которое существует здесь с 1286 года! И не только здесь - во многих других польских городах тоже. В эту организацию входили граждане, способные держать в руках оружие. Ежегодно проводятся соревнования лучших стрелков (так состязались горожане в мирное время, чтобы не растерять навыки стрельбы из арбалета, лука и огнестрельного оружия). Праздник Стрелкового братства - это не только стрельбища, но ещё и месса в Мариацком костёле, торжественное шествие, назначение нового Короля стрелков, имя которого объявляют глашатаи с городских стен или с башни костёла под залпы из пушек. Победитель получает главный приз - Серебряного петуха, подаренный Братству королем Сигизмундом Старым еще в XVI веке.

Проходят здесь фестивали старинной музыки, уличного театра, морских песен, короткометражного кино, еврейской культуры, рождественских домиков (шопок), военных оркестров и многое другое. Понятно, что для того, чтобы увидеть всё это, надо в Кракове жить. Но и мне, приезжему, за четыре дня удалось увидеть два таких городских торжества.

Мы идем по Флорианской в толпе вельмож и простолюдинов, ярких барышень, придерживающих свои длинные юбки, чтобы не мести мостовую, и юных пажей в трико, индианок в сари и герольдов в средневековых плащах... Нас сопровождают крепкие молодые люди, стриженные, в военизированной форме, в камуфляже и армейских ботинках: это охрана. Возглавляет шествие молодой парень в крестьянском костюме (в Кракове такая одежда считается особенно яркой): в черном, без рукавов, сукмане ниже колен, украшенном крупными красными кистями, подпоясанный широким белым поясом с красной бахромой, в белой льняной рубахе с длинными свободными рукавами, в невысоких сапогах с мягкими голенищами и в квадратной шапке "рогатывке" с черным околышем и красной тульёй. Он что-то кричит в мегафон, но я не слушаю, нервно ищу выгодные ракурсы для снимка, такие, чтоб многочисленные зеваки не мешали фотосъемке. В колонне идут молодые парни с флагами в руках. Ребята жонглируют флагами, подбрасывают их в воздух, ловко ловят, действуют слаженно, дружно - явно отрепетировали свои действия заранее.

Начало шествия [А. Петров] Шествие по Флор [А. Петров]

Шествие на улице Флорианской. Фото автора

Я умираю от любопытства: что это? Куда я попал? И куда мы идем?

- Co to jest? - спрашиваю у молодой женщины, стоящей у входа в кафе и наблюдающей за этим шествием, прикрыв от солнца глаза ладонью, По каким-то неопровержимым признаками я понимаю, что женщина работает в этом кафе. - Что это за праздник?

- Фэстываль таньцув дворских, - отвечает она.

- Ага, - киваю я и притворяюсь, что понял. Фестиваль каких-то танцев. "Дворских"... гм. Либо дворовые танцы (народные, что ли?), либо придворные... Да, но причем здесь индианки?

То, что это именно придворные, дворцовые танцы - я понимаю чуть позже, когда попадаю в королевский дворец на Вавеле. Здесь праздник продолжается. Чуть позже становится ясно, что это даже уже не продолжение, а финал фестиваль. Во внутреннем "аркадном" дворе замка установлена сцена под брезентовой крышей, и здесь выступают танцевальные коллективы. Широкий красный транспарант, тянущийся вдоль всего подножия сцены, гласит о том, что это уже 12-й фестиваль. Я смотрю на сцену и вижу высокие гулкие залы дворцов и замков, вижу галантных кавалеров и прекрасных дам, танцующих мазурки и полонезы, петронеллы и контрадансы под музыку эпохи Возрождения, барокко и классицизма, под звуки фаготов, скрипок и виол. "Ну нет, - думаю, - никакие это не народные танцы: слишком затейливо, слишком галантно всё это выглядит. Это именно придворные танцы". И только вернувшись домой и найдя в интернете сведения об этом фестивале, понимаю, что всё-таки немного ошибся. Да, это придворные танцы. Но... и народные тоже! "В этом году, - читаю в одной из статей, - главная тема Фестиваля "Cracovia Danza" - элементы народного танца в танцах придворных и в балете. С сельской темой связаны такие танцевальные формы, как гавот, мюзетт, контраданс, тарантелла или краковяк. Мы попытались показать, как интересно проникали фольклорные традиции в придворную культуру и в балет, уже с XV века вдохновляя композиторов, оперных и балетных либреттистов, хореографов и художников по костюмам".

Концерт на Вавеле [А. Петров] Концерт2 [А. Петров] Концерт3 [А. Петров] Концерт на Вавеле. Фото автора

Если выйти из внутреннего двора замка через арку на главную площадь Вавеля, попадаешь в пеструю толпу туристов. Площадь сегодня служит сценой для выступления всё тех же жонглеров хоругвями. Они выполняют свои действия под барабанный бой, под грохот, в котором умело различают понятные только им команды и сигналы: подбрасывают флаги вверх, ловят, выписывают древком в воздухе сложные фигуры, вертятся, подпрыгивают, сгибаются. И то и дело получают очередную порцию заслуженных аплодисментов публики. Другой ансамбль, ожидая своей очереди, собрался живописной группкой под высоким сводом одной из ниш наружной стены замка - покуривают, попивают "колу" из бутылочек. Забавно наблюдать это причудливое сочетание старинной одежды и современных бутылочек с тонизирующим напитком.

Жонглеры флагами (Вавель) [А. Петров] Жонглеры флагами. Фото автора

Перед выступлением [А. Петров] Отдых перед выступлением. Фото автора

Оказалось, что концерты на Вавеле - это финальная часть Фестиваля, который длится уже несколько дней. Он начался премьерным спектаклем под названием "A la Cracovienne", поставленным силами творческих коллективов придворного балета "Cracovia Danza" и Ансамбля песни и танца "Краковяцы". В празднике принимают участие "мастерские придворного танца" из Италии, Англии, Франции, Индии и Польши, а кроме них - ансамбли пантомимы, жонглирования флагами (выходит, есть и такие!) и сценического макияжа. Ну что ж... эти люди умеют отдыхать.

Перечитываю список участников Фестиваля: ансамбль танца "Kathak" под руководством Алекнанды Босе (Индия), ансамбли Мари Клер ле Корр из Франции, Барбары Сигэл и Уильяма Така из Англии, проиллюстрировавшие влияние народных танцев на придворные традиции в их странах, от эпохи Ренессанса до сегодняшних дней. Белорусские ансамбли "Gloria" и "Золотой двор", польские коллективы "Antiquo More" (Мендзыжеч), "Belriguardo" (Люблин), "Ornamento" (Краков), "Capella Antiqua Bialostociensis" (Белосток), "Galiarda" из Словении... Ансамбль придворного балета "Cracovia Danza" показал фрагменты спектакля "Ballet des Nations". Балетный ансамбль Оперы из замка в Щецине выступил с фрагментами "знаменитого балета" (так написано в газете) "Córka źle strzeżona" в хореографии Наталии Федоровой (sic!). Здесь я делаю паузу и пытаюсь понять, что это за знаменитый балет - если почти дословно, то "Дочка плохо охранялась". Проведя расследование и познакомившись с либретто, прихожу к выводу, что это... "Тщетная предосторожность" Фердинанда Герольда. У этого балета есть и другие названия: "Худо сбереженная дочь, или Бесполезная предосторожность", "Обманутая старуха", "Жанна и Колен, или Деревенская свадьба"...

Ну вот, а я-то поначалу решил, что это художественная самодеятельность Кракова так развлекается: шьют себе костюмы, жонглируют флагами, устраивают уличные шествия, танцуют старинные танцы... А тут - Международный фестиваль, уже 12-й. Кстати, и ансамбль жонглёров - заезжий, из Италии: "Grupa Sbandieratori i Muzykó" из города Феррары. Судя по всему, они приезжают в Краков на каждый такой фестиваль: в интернете полно роликов с выступлениями этих артистов на улицах города.

В 2000 году, когда Краков был назван Европейской столицей культуры, состоялся первый Фестиваль придворных танцев. У каждого последующего фестиваля был свой девиз: "Карнавал и бал масок", "Придворный танец и придворная поэзия", "Придворный танец и придворный театр", "Королевский двор и старопольский танец", "Придворный танец в итальянском стиле" и так далее.

По местному телеканалу выступила директор Фестиваля "Cracovia Danza" Романа Агнель, молодая яркая женщина. "Мы приготовили для вас увлекательное путешествие во времени, путешествие в историю придворного танца, - сказала она. - А в воскресенье приглашаем публику на центральную площадь, на бал, где каждый желающий может попробовать свои силы в этой хореографии, станцевать придворный танец минувших веков".

А тот костюмированный парад, который, собственно, и привлек наше внимание к этому замечательному Фестивалю, по-польски называется довольно забавно: barwny dworski korowód ("барвны дворски коровуд"). Очень хочется перевести это как "пёстрый хоровод придворных", но мы на эту удочку не попадаемся: korowód - по-польски "шествие, процессия".

Удивительно, что в тот же день (часа на четыре раньше) по Кракову прошел ещё один "коровуд": на сей раз это были колонны военных на улице Гродской. Впереди шли музыканты с барабанами и духовыми инструментами. Камуфляжный цвет брюк и курток, пилотки, белые ремни, белые портупеи - вроде бы ничего особенного. Но меня уже не в первый раз удивляет обувь на этих военных: ослепительно белые полусапожки (этакие белоснежные "угги") с черным прорезиненным низом, отчего кажется, что на ногах у солдат - галоши. Выглядит это необычно и забавно. Я, разумеется, не сумел бы отличить по форме одежды один род войск польской армии от другого и не знаю, как называется та или иная деталь обмундирования военных, поэтому приходится ограничиваться лишь описанием внешних деталей их формы.

Музыканты [А. Петров] Военные1 [А. Петров] Военный парад на Гродской. Фото автора

Трубы, валторны и тромбоны весело сияли в лучах августовского солнца. Городская публика толпилась на обочинах улицы - с фотоаппаратами, с мороженым, с детскими колясками, с собачками, с хозяйственными сумками...

Позже, когда мы попали в "пёструю процессию придворных" на улице Флорианской, оба эти шествия - военное и дворцовое - показались нам событиями одного и того же фестиваля. И лишь позже мы догадались, что это два абсолютно самостоятельных праздника. Подумать только! Два костюмированных шествия в один день! У города Кракова - плотный график городских представлений.

Улицы Флорианская и Гродская - это, в общем-то, одна городская магистраль, которая, словно спица клубок шерсти, тактично пронизывает центральную площадь как-то сбоку, через ее краешек, ближе к Мариацкому костелу. От городских стен до площади улица именуется Флорианской, а дальше, от площади до Вавеля, тянется Гродская. И всё это называется "Королевский шлях". Несложно представить себе, как много веков назад праздничная процессия проникала в город через Флорианские ворота, по Флорианской улице добиралась до костела и площади, а потом по Гродской следовала дальше - к королевской резиденции на Вавеле. Например, в романе Г. Аудерской "Королева Бона" читаем описание такой процессии по случаю прибытию в Краков итальянской герцогини Боны Сфорцы Арагонской, невесты короля Сигизмунда Старого, будущей польской королевы: "... когда они спустились вниз с плоского холма, перед ней открылся наконец и сам город с его укреплениями, а над ним, словно горные вершины над облаками, бесчисленные костелы с колокольнями. Потом, миновав ворота могучего Барбакана, свадебный кортеж растянулся по улочкам с высокими и узким домами. Все улицы были украшены турецкими коврами, изысканными гобеленами, знаменами, на коих был изображен дракон рода Сфорца и гербы Ягеллонов. Ко многим домам были приставлены лестницы, на ступеньках которых сидели и стояли люди, из открытых окон неслись приветственные возгласы, выглядывали нарядные горожане и красивые, разодетые как в великий праздник мещанки. Крики, грохот пушек, колокольный набат сопровождали свадебный проезд всю дорогу. Наконец под вечер они прибыли к кафедральному собору на Вавеле, где все, уже при свечах, склонили головы перед гробом святого Станислава, покровителя Польши".

В нашем случае обошлось без грохота пушек и колокольного набата. Просто по улице шли военные - сначала музыканты, потом крепкий солдат в черном берете, в полевой форме защитного цвета, с большой табличкой в руках, где была написано "97-й Марш Первой кадровой роты", а за ним - откровенно исторические персонажи при усах и бороде, с саблями, в высоких сапогах, старомодных мундирах и фуражках. В центре этой группы шел человек, очень похожий на Юзефа Пилсудского: длинные усы с подусниками, сабля на боку, широкая красно-белая лента через плечо. В руках он держал красный флаг с белым орлом на фоне польского креста.

Польша вступает в войну [А. Петров] Польша вступает в Первую мировую войну. Фото автора

А за ними шествовало что-то вроде народного ополчения: люди в военной форме, но совсем без военной выправки. Животики, разнобой в одежде, кто в зеленом берете, кто в фуражке, у кого-то есть ремень, а у кого-то и нет. Но одна особенность их одежды наблюдалась обязательно: закатанные рукава курток и рубашек. Запомнилась группа крепких мужчин числом, пожалуй, со взвод, которую возглавляла крепкая худощавая женщина в очках и в такой же, как у них, одежде: зеленый берет с кокардой, брюки с многочисленными карманами, куртка с короткими рукавами, высокие черные ботинки. Берет был лихо сдвинут набок, а из-под него выбивались длинные черные волосы до плеч. Замыкала колонну группа молодежи - парни и девушки, одетые всё так же вразнобой: кто в черном берете, кто в зеленом, кто в куртке навыпуск, кто в заправленной в брюки рубашке. Это были совсем ещё дети - худенькие шейки, тоненькие ручки, серьезные, сосредоточенные лица. Студенты, очевидно, или старшеклассники. Помнится, я тогда ещё подумал: "Так вот ты какая, натовская армия..." Подумал, видимо, с иронией, на миг забыв о том, что и мы тоже, неоперившиеся желторотики, вот так же, бывало, маршировали в юности, нацепив на себя нечто военное, по улицам родного города по случаю государственного праздника или Дня пионеров.

Начало праздника [А. Петров] Военный парад на улице Гродской. Фото автора

Я уверенно объявил своим читателям, что это был "Марш Первой кадровой роты". Но тогда ни о какой "кадровой роте" даже не подумал. Догадался только, что это годовщина исторического события, связанного с польской армией. Позже, уже дома, пришлось покопаться в своей библиотеке. Нашел книгу Г. Матвеева "Пилсудский", полистал - разобрался.

Когда 6 августа 1914 года Австро-Венгрия объявила войну России (а Польша тогда входила в состав Российской державы), лидер краковских стрелков Юзеф Пилсудский понял, что наступил удобный момент освободить "Царство Польское" от российского господства. Нужно было поддержать Австро-Венгрию и Германию: в те дни они казались союзниками Польши. Успех зависел от того, как отнесется польское население к призыву Пилсудского взяться за оружие. Пилсудский понимал, что ждать больше нельзя. 6 августа он, Главный комендант стрелков, поднял 1-ю кадровую роту по тревоге в три часа ночи. Стрелки построились и через полчаса двинулись пешком в направлении городишка Мехов. По пути они повалили русские пограничные столбы. Пилсудский, вероятно, обожал патетическую риторику. Он назвал это событие "судьбоносным в истории польского народа" (судя по всему, поляки считают так и по сей день). Пилсудский заявил, что не может допустить того, чтобы "на весах судеб, на которые брошены мечи, не было польской сабли".

Пилсудский [] Ю. Пилсудский

Г. Матвеев пишет: "...на самом деле это была не более чем демонстрация, рассчитанная на пропагандистский эффект. Дойдя без единого столкновения с русскими войсками до Мехова, расположенного примерно в 40 километрах от Кракова, рота расположилась здесь на постой. 7 августа к ней присоединились ещё 450 стрелков из Кракова, получившие оружие в Кшешовицах. 9 августа эта группа из 600 стрелков выступила в направлении города Кельце..." Так Царство Польское вступило в Первую мировую войну, чтобы, как писал потом Пилсудский, "воскресить Польшу".

Сам же будущий "диктатор" Польши Юзеф Пилсудский, проводив 1-ю кадровую роту на фронт, остался в Кракове, полагая, что "сражения выигрывают военные, а войны - политики". Пилсудский остался в городе для того, чтобы контролировать формирование других подразделений стрелков, то есть заниматься тем, что должно принести победу в войне: политикой. 10 августа были мобилизованы и вооружены ещё 2,5 тысячи стрелков, которые на следующий день покинули Галицию и двинулись к городу Кельце. Вслед за 1-й кадровой ротой поспешил и Пилсудский, чтобы возглавить национальное восстание в русской Польше. 12 августа он на своей кобыле Каштанке въехал в оставленный русскими губернский город Кельце и остановился во дворце губернатора.

В своей книге Г. Матвеев рассказывает о дальнейшей судьбе краковских стрелков. "Пилсудского ждало оглушительное разочарование. <...> С первых же дней войны оказалось, что никакого энтузиазма у жителей "освобожденных" сёл и местечек появление стрелков и эмиссаров Пилсудского не вызывало. Это вынужден был 9 августа признать сам организатор аферы. Он писал: "Всеобщий страх перед русскими, которые якобы должны скоро вернуться, как и перед пруссаками, о жестокости которых повсюду говорят, и не в меньшей степени перед австрийскими частями и моими стрелками овладел многими людьми". Он, несомненно, уже понимал, что обещанного им австрийцам восстания не будет".

Кстати, страх перед русскими казаками, охвативший население в те дни, талантливо описал польский писатель Юлиан Стрыйковский в романе "Аустерия" (по этой книге Е. Кавалерович снял великолепный фильм). Действия романа происходит там же, в Галиции, и тогда же, в первые дни Первой мировой войны. В пригородной корчме (аустерии) на окраине галицийского местечка ищут спасения от российских казаков местные евреи (торговцы, хасиды, жители города), польский ксёндз, венгерский гусар. Уже есть погибшие, гремят взрывы, город горит, хасиды служат свои молебны... Евреи, опасаясь погромов, обсуждают вопрос о побеге из города. Сюда же приносит убитую девушку Асю влюблённый в неё Бумель. Хозяин аустерии, мудрый Таг, пытается успокоить своих гостей, навести хоть какой-то порядок и организовать обряд очищения убитой казаками девушки по еврейскому обычаю. Он не помышляет о бегстве: "Если человек не чувствует себя уверенно в собственной постели, где он может чувствовать себя уверенно?" Все с ужасом ждут нашествия русских казаков, которые убивают, жгут, насилуют. "Первая ночь - самая страшная..." - произносит Таг...

Кадр1 [] Кадр1-2 []

Кадры из фильма "Аустерия" (реж. Е. Кавалерович, 1983)

Вероятно, в те дни все были хороши: и русские, и австрийцы, и пруссаки, и поляки... "Отнюдь не способствовали популярности стрелков широко применявшиеся ими рукоприкладство и реквизиция продовольствия, лошадей, повозок и оружия. Взамен они давали расписки, выписанные на некую Польскую военную казну. Такое поведение сильно беспокоило австрийцев. Капитан Рыбак запретил одиночный переход добровольцев через русскую границу и приказал Пилсудскому решительно пресечь реквизиции в районах действия австрийских частей. <...> Австрийские военные должны были безотлагательно предпринять какие-то меры в отношении стрелков, представлявших, по сути дела, запрещенные международным правом партизанские формирования", - пишет в своей книге Г. Матвеев.

Комиссар Галиции планировал создать на базе стрелковых частей Польский добровольческий корпус, который должен был подчиняться непосредственно австрийскому Главному командованию.

Вот так, вольница польских стрелков тут же кончилась, не успев начаться. Новоявленным добровольцам немедленно указали их место - предложили подчиниться общему порядку и влиться в состав двух легионов. История повторяется: через сто лет - снова польские легионы, как во время похода Наполеона на Россию...

13 августа представитель командования австрийской армии, подполковник Новак встретился с Пилсудским в одном из кафе Кракова и предъявил ему ультиматум: самостоятельная деятельность отрядов польских стрелков на территории, занятой австро-венгерскими войсками, запрещена. "Или прежняя стрелковая организация будет распущена, а желающие продолжить борьбу будут использованы для разведывательной и диверсионной работы, или же стрелки вступят в ряды армии Габсбургов. В обоих случаях Пилсудский должен был бы оставить командование". Вскоре пришло распоряжение министра обороны Австро-Венгрии о преобразовании польских военизированных организаций Галиции в части ландштурма (ополчения).

Осенью 1914 года Осип Мандельштам написал стихотворение "Polaci" (Поляки):

Поляки! Я не вижу смысла

В безумном подвиге стрелков,

Иль ворон заклюет орлов?

Иль потечет обратно Висла?

Или снега не будут больше

Зимою покрывать ковыль?

Или о Габсбургов костыль

Пристало опираться Польше?

А ты, славянская комета,

В своем блужданье вековом,

Рассыпалась чужим огнем,

Сообщница чужого света!

Светлана Лурье (Смирнова) в монографии "Монологи из "тюрьмы народов" отозвалась об этом стихотворении так: "Да и Мандельштама до кучи - написал же в четырнадцатом году - "Поляки, я не вижу смысла в безумном подвиге стрелков". Типичный душитель национально-освободительного движения!"

А вот строки Зинаиды Гиппиус, сочиненные в 1915 году:

Я стал жесток, быть может...

Черта перейдена.

Что скорбь мою умножит,

Когда она - полна?

В предельности суровой

Нет "жаль" и нет "не жаль"...

И оскорбляет слово

Последнюю печаль.

О Бельгии, о Польше,

О всех, кто так скорбит -

Не говорите больше!

Имейте этот стыд!

Как видим, российская литературная элита отнеслась к очередному польскому "бунту" по-разному. В том же 1915 году С. Есенин написал:

Над Польшей облако кровавое повисло,

И капли красные сжигают города.

Но светит в зареве былых веков звезда.

Под розовой волной, вздымаясь, плачет Висла.

А Валерий Брюсов тогда же сочинил такие стихи:

Да, Польша есть! Кто сомневаться может?

Она - жива, как в лучшие века.

Пусть ей грозила сильного рука,

Живой народ чья сила уничтожит?

И верь, наш брат! твой долгий искус прожит!

Тройного рабства цепь была тяжка,

Но та Победа, что теперь близка,

Венца разбитого обломки сложит!

<...>

Да, Польша есть! Но все ж не потому,

Что приняла, как витязь, вызов ратный,

Что стойко билась, в распре необъятной,

Грозя врагу - славян и своему.

Но потому, что блещет беззакатный

Над нею день, гоня победно тьму;

Что слово "Польша", речью всем понятной,

Гласит так много сердцу и уму!

Но всё это я узнал немного позже, когда вернулся домой и стал рыться в своей библиотеке. А в тот вечер мы с женой, привлеченные бурлением многоязыкой толпы, вышли на рыночную площадь, подошли к торгово-музейному комплексу Сукенницы (Суконные ряды) и обнаружили у стен этого здания подиум, концертную сцену, где было написано: "42-й Урок Пения". "Это что ещё за чертовщина?" - удивились мы. Краков продолжал удивлять. Толпа тянулась к небольшой группе людей, стоявших сбоку от сцены; там выдавали всем желающим какие-то книжечки. Взяли и мы. Тонкая брошюра журнального формата. На обложке - польский солдат со штыковой винтовкой в руках. Сзади него - ангел с указующим перстом. На титульном листе рисунок: Юзеф Пилсудский во френче, фуражке, галифе, сапогах, шинель на плечи накинута - сидит, широко расставив ноги, а в руках держит саблю. Сразу вспоминаются небезызвестные строчки "Szable do boju, lance w dloń. Bolszewika goń, goń, goń" ("Сабли к бою, копья в ладонь. Большевика гони, гони, гони"). Тот, кто видел последний фильм Ежи Гоффмана "Варшавская битва 1920 года" (2011), тот наверняка обратил внимание на эту песню, исполняемую девушками из варшавского кабаре. На обложке название: "Песенник. Сорок второй Урок Пения. 5 августа 2011 года". Здесь явно что-то затевается, поняли мы.

Песенник [] Титул [] Песенник "42-й Урок Пения"

По периферии площади - кафе, кафе... Мы выбрали местечко поудобнее, опустились в плетеные кресла, заказали по кружке пива, стали изучать песенник. Вскоре многое стало понятно - главным образом, благодаря обращению коменданта Марша Кадровой Роты Я.Ю. Каспшика на одной из первых страниц брошюры: "6 августа - дата особая в польской истории. Это не дата очередного нашего поражения, а годовщина настоящей победы. Молодые стрельцы, которые 97 лет назад пошли на бой за Польшу, вернули Речи Посполитой независимость в 1918 году и защитили ее в вооруженном столкновении с большевиками в 1920-м. Они стали примером для последующих поколений, в том числе и для поколения людей Солидарности, которые 30 лет тому назад воскресили Марш, веря в девиз легионеров Пилсудского "Хотеть - значит мочь". Этот девиз должен сопутствовать нам и сегодня, чтобы все мы уже не военными усилиями, а каждодневным трудом служили свободной Польше".

Вот ведь как! События 1914 года рассматриваются как зачин к великой победе над большевиками через 6 лет, которая принесла Польше свободу... Немного, надо сказать, запутанно... но почему бы и нет? Начали освободительное движение в 1914-м, закончили в 1920-м, а празднуют каждый год. И мы, гости из России, получается, сегодня в этом празднике принимаем участие.

Битва1 [] Битва2 [] Битва3 [] "Сабли к бою, копья в ладонь..." Кадры из фильма "Варшавская битва 1920 года" (реж. Е. Гоффман, 2011)

Из этой же брошюры мы, наконец, узнаём, что это были за люди, которые шествовали в военных колоннах по улице Гродской в сторону Вавеля: "члены стрелковых организаций, харцеры, учащиеся школ имени маршала Пилсудского, солдаты Войска Польского, пограничники, а также молодежь из Литвы и Украины". Подумать только, мы снова очутились на международном празднике! Оказалось, что участники Марша идут даже не на Вавель - их путь тянется дальше, до города Кельце, и так происходит каждый год.

А на сцене начался концерт. Какие-то "творческие коллективы" (сил уже не было разбираться, кто они такие, из каких стран и городов) исполняли песни "тех лет", а многочисленная публика на площади и в ближайших уличных кафе, весело подпевала, заглядывая в страницы песенника. В этой книжице были напечатаны тексты 30 песен с характерными названиями: "Стрелецкий гимн", "Кадрувка" (Кадровая рота), "Прибыли уланы", "Песнь легионов", "1914-й годок" (именно так), "Песнь о милом вожде", "Песня о Ю. Пилсудском", "Гей, гей, уланы", "Дума о второй бригаде", "Письмо царю" и так далее. Музыка бравая, мелодичная, заводная, типично славянские мотивы. Да всё недобрым словом москали вспоминаются...

Hej! Do broni dziś plemię junacze!

Kto polegnie, śmierć będzie miał piękną

I niech nad nim nikt, bracia, nie płacze!

Kto nie legnie, ten wróci zwycięzcą!

Okwieciła się dziś ziemia wiosną

I sen spełnia się dzisiaj wyśniony,

Gdy wieść echo nam niesie radosną:

Idą polskie, w bój z Moskwą, Legiony.

Idziem, polscy żołnierze - Mściciele -

Prowadźże nas, Zwycięstwa Aniele!

Гей! К оружию, юное племя!

Коль погибнешь - смерть будет прекрасной.

И пусть над ним никто, братья, не заплачет!

А кто не погибнет - вернётся с победой!

Расцвела теперь земля весною,

И сбылся сон, сбылась мечта,

Эхо доносит радостную весть:

Идут польские легионы на бой с Москвой.

Идём, польские солдаты-мстители,

Веди нас, Ангел Победы!

А в заключительных строчках другой песни сообщалось следующее:

Wisłą wieść poleci - falami jasnymi,

Że nie będzie już Moskali na piastowskiej ziemi.

По Висле добрая весть полетит, по чистым волнам -

О том, что больше не будет москалей на земле Пястов.

Очень меня порадовало это слово "Moskali", набранное с большой буквы. Уважительно, с почтением. В польском языке с большой буквы пишутся, например, национальности... Впрочем, это шутка. Почему-то было весело. Мы, гости из Москвы, сидели в кафе на центральной площади великого города древней земли Пястов (первой княжеской и королевской династии Польши), польские официантки несли нам очередную дозу пива, мы расплачивались с ними польскими злотыми, польские певцы развлекали нас патриотическими песнями, а мы перемигивались и даже, кажется, подпевали немного: "Больше никогда не будет москалей на земле Пястов..."

*******************************

Книга о Варшаве того же автора - в московском издательстве "МИА": А.С. Петров "Полонез по-русски, или Заграница.pl.ru":

ПОЛОНЕЗ ПО-РУССКИ, или Заграница.pl.ru

Комментарии: 4, последний от 04/07/2012. © Copyright Петров Алексей Станиславович (aspetr2002@mail.ru) Обновлено: 07/10/2013. 36k. Статистика. Очерк: Польша	Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта

"Заграница"

Путевые заметки

Это наша кнопка