Воспоминания

Гостила я как-то у Нины Генриховны Елиной. Вечером она предложила мне почитать главы из Воспоминаний её дяди, Арона Перельмана: "Мой отец", "Семён Маркович Дубнов" и "С.М. Гинзбург", опубликованные в журналах Вестник Еврейского университета # 2(18) и # 1(19). Об этих его воспоминаниях я слышала давно. Нина Генриховна рассказывала, что дядя привозил рукопись к ним домой в Москву, но маме не очень понравилось, как он описал их отца, и она поделилась с дочерью своими воспоминаниями. Из рассказов дяди и мамы получился рассказ Елиной из цикла "Возвращение". Воспоминания о дедушке и бабушке, которые она позже опубликовала в своей книге "О давнем и недавнем", Иерусалим, 1997 г.

И я с удовольствием принялась за чтение. Но на одной фразе я "споткнулась". В главе "Семён Маркович Дубнов" я прочла: "К глубочайшему сожалению, у меня не сохранилась переписка с Дубновым. Все его письма ко мне, за исключением двух-трёх случайно оставшихся, исчезли не по моей вине". К этим словам была сноска: "Имеется в виду арест дочери и связанные с ним обыск и конфискация".

Эта фраза была мне совершенно непонятна. От Елиной я всегда слышала самые тёплые воспоминания о её двоюродной сестре Фриде, дочери Арона Перельмана. Она была старше Елиной, и Нина с детства очень любила находиться в её обществе, т. к. она умела создавать вокруг себя праздничную обстановку, была большая затейница и фантазёрка. Я попросила Елину объяснить эту сноску. И она рассказала мне, что произошло с Фридой, и как её мама пыталась облегчить её положение.

Затем мы занялись разборкой её фотоархива. Она тогда писала воспоминания "Семья Елиных", и мы подбирали фото для иллюстрации текста. Заодно она мне показала некоторые фото семьи Перельман и попросила их тоже отсканировать, т. к. собиралась опубликовать в интернете свой рассказ о бабушке и дедушке.

Среди прочих она показала мне очень редкое фото, которое имело прямое отношение к Воспоминаниям её дяди. Он писал: "с Абрамовичем познакомились на пятом Базельском конгрессе".

Стоят Гриша Абрамович (Фарбман) и его жена Соня,

урождённая Гржебина. Сидит Гриша Перельман

А утром, когда я проснулась, Елина вручила мне аккуратно записанную историю ареста и вызволения её двоюродной сестры Фриды. Она попросила меня набрать этот текст, распечатать и прислать ей. Единственно, что она просила, уточнить отчество одного человека, упоминаемого в тексте. Я так и сделала и тут же по приезде быстро нашла в поисковой системе, позвонила ей и сообщила его отчество, но заметила при этом, что она ошиблась в месте его работы. "Нет, - сказала Елина, - я точно знаю, что я права. (Когда Елина была в чём-то уверена, она была непоколебима!). Тогда я решила посмотреть, на каком сайте я это прочла. И тут, к моему ужасу, я обнаружила, что это был антисемитский сайт, который призывал к бдительности. Так как там были все, чьи фамилии отдалённо напоминали еврейские, то я поняла, что такому сайту доверять нельзя, не говоря уже обо всём остальном. Для меня это был шок! Я с таким откровенным антисемитизмом никогда в жизни не сталкивалась. В моей благословенной Грузии, где я родилась, в лучшем случае, могли просить учить язык страны проживания. И это было правильно! Надо уважать страну, в которой тебе дали приют. А тут откровенный антисемитизм в интернете. Заметила я и то, что одни и те же фамилии фигурировали в разных местах, создавая видимость множества...

Но вот сам рассказ Нины Елиной

В ноябре-декабре 1933 г. была арестована дочь Арона Филипповича, Фрида, ей было в то время 23 года. Она кончила школу на основе Тенишевского училища и успела позаниматься в институте Истории Искусств, который был закрыт в конце двадцатых годов. В Университет её не приняли, как дочь лишенца. Она продолжала дружить со своими учениками, особенно с Эльгой Фельдман.

В этот кружок входила Надежда Сперанская, предположительно, потомок знаменитого Сперанского, приближённого Александра I. Она оказалась провокатором.

Эльга Львовна была тогда уже замужем за Ионатаном Линецким, приехавшим в Ленинград из Одессы. Фрида в этот кружок не входила. Деятельность кружка в соответствующих органах определили, как антисоветскую. Их всех арестовали. Хотя Линецкий, по словам его сестры, живущей в Израиле, Лии Ковалёвой, в кружке не только не участвовал, но был против его занятий, предвидел то, что и произошло.

В эти дни Фриде позвонила ещё одна общая соученица, которая под давлением органов вела с ней провокационный телефонный разговор, напоминая об очередном собрании кружка. Это послужило основанием для ареста Фриды. Она просидела две недели в тюрьме, а затем её отпустили на несколько дней домой, но предписали выехать из Ленинграда определённого числа в Тюкалинск сроком на три года. Остальным мужчинам - пять лет лагерных работ. Эльге приговор вынесли условно в связи с хронической болезнью, а Надежду Сперанскую вообще не осудили.

У дяди Арона никаких связей с влиятельными лицами не было. Он после отъезда Фриды приехал к нам в Москву и просил маму помочь, хотя и у мамы особо высокопоставленных знакомых не было. Но она обещала сделать всё, что только сможет. Она начала с того, что еженедельно ходила в Красный Крест, во главе которого стояла Е. Пешкова. Так прошло несколько недель, пока мама не поняла, что это бесполезно. Попробовала искать в кругу знакомых. Сначала обратилась к нашедшей её в это время подруге детства, жившей с их семьёй в одном дворе в Одессе Елизаветой Зильберминц. Лиза была в это время уже давно замужем за старым большевиком Петропавловским. Она знала, конечно, и Арона. Но Лиза, так хотевшая восстановить детскую дружбу, услышав слова "арест по политическому делу", сразу отшатнулась, испугалась. Мама продолжала поиски. И вдруг вспомнила, что летом 1925 года на острове Капри, на маленьком рыбацком побережье, где мы с мамой тогда жили, она встретилась с женой папиного гимназического товарища Евгенией Исааковной, снимавшей комнату в соседнем домике. Гуляли, ходили вместе купаться, ездили в Помпею, Е.И. ежедневно забегала к нам. (Обращение к моей маме постепенно менялось Надежда Филипповна - Филипповна - Филиппочка - Фиппочка). Но когда вернулись в Москву, летняя дружба не получила продолжения. Евгения Исааковна была женщиной очень хорошенькой и очень способной, знала языки, была достаточно развитой, хотя кроме гимназии ничего не окончила. Через несколько лет после этого Евгения Исааковна разошлась со своим мужем и вышла замуж за своего босса. Её новый муж Аркадий Моисеевич Фушман был заместителем Орджоникидзе, и благодаря этому браку она стала вращаться в высоких партийных кругах. Мама решила попробовать обратиться к ней, хотя особых надежд не возлагала. Неожиданно Евгения Исааковна сразу откликнулась на мамину просьбу. Оказалось, что она знакома с Генеральным прокурором Леплевским (через много лет моим студентом оказался внук того прокурора Леплевского, который давно был расстрелян, и я передала благодарность его семье). Он разрешил Фриде отбывать ссылку в Калинине (Твери). Фрида переехала в Калинин, заехала по дороге в Москву, отмечалась раз в неделю и работала счетоводом. Этой профессии она обучилась в Тюкалинске. Если бы она в те годы не выбралась из Тюкалинска, то застряла бы там надолго. Из Калинина осенью она нелегально перебралась в Москву. У мужа нашей двоюродной сестры Рахили, Абрама Моисеевича Барима, были хорошие отношения с управдомом, и тот прописал её в Москве. Она поступила на заочное отделение ИФЛИ и с московской пропиской в 1939 году смогла прописаться в квартире профессора Гуковского, с которым была в хороших отношениях.

Вот такая история. А почему я её вспомнила сейчас? Потому что вышла книга Арона Перельмана

Воспоминания интересны тем, что дают представление о взглядах людей начала ХХ века на многие вопросы, волнующие нас и по сей день. Жаль, что Арон Перельман мало рассказал о деятельности "сионистской демократической фракции", ограничившись лишь скупой фразой: "Эту оргконференцию решили созвать в Базеле во время предстоящего Пятого конгресса партии как первый съезд "сионистской демократической фракции". Всю организационную часть съезда взял на себя Вейцман".

А в 4-м номере альманаха "Еврейская Старина" за 2009 год можно прочесть как электронную, так и печатную версию этих Воспоминаний.

Арон Перельман с 1927 года входил в состав редакционной коллегии "Еврейской Старины", давшей имя современному альманаху, в котором в апреле 2004 стала печататься его племянница Нина Елина.

А ещё мне хотелось рассказать об этой истории, потому что 19 тевета исполнилось 3 года, как нет с нами Нины Елиной (благословенна её память). Жаль, что она не дожила до выхода в свет книги Воспоминаний её дяди. Она успела только прочесть её проект и сделать ряд существенных замечаний.

Оставить комментарий © Copyright Победина Белла Обновлено: 20/01/2010. 10k. Статистика. Статья: Израиль Иллюстрации: 2 штук.		Ваша оценка:
Аннотация: "К глубочайшему сожалению, у меня не сохранилась переписка с Дубновым. Все его письма ко мне, за исключением двух-трёх случайно оставшихся, исчезли не по моей вине".

Победина Белла: другие произведения.

Воспоминания