Шла война - война, о которой мало кто знал в Союзе, но от этого она не становилась менее кровавой и страшной. Просто ее никто не видел и не слышал, потому что она была далеко.
Мы защищали своих братьев-корейцев от их же братьев-корейцев, и весь парадокс заключался в том, что отличали мы их только по географическому признаку - ведь одни из них жили на Севере, а другие - на Юге. Так как все вроде бы получались друг другу братья, похоже, кто- то из нас был брат двоюродный. Вообще, все эти отношения были сильно запутаны, потому что южные братки имели еще и сильную американскую родню, которая быстро попыталась навести свои порядки.
Холодная война была в разгаре, и Союзу нельзя было влазить в эту заварушку, поэтому наши МИГ-15 размещались в Китае, совсем рядом с корейской границей, на аэродроме Аньдун в Манчжурии. Голодные и раздетые крестьяне целыми днями работали на своих истощенных полях, не знавших никакой химии и машин. Удобрение было одно - сами понимаете, какое. Производство его не стоило ни копейки и выпускалось оно в разной расфасовке. Один минус: после чашки риса, съеденной за целый день, этого самого удобрения ну никак больше чашки не получалось, как ни тужься. Закон сохранения массы - физика, однако. Так и чахли поля, принося все меньше пищи. Меньше пищи, меньше удобрения - круг замкнулся.
И тут чудесным образом появляется авиаполк. А полк - это не только летчики, но и обслуживающий персонал, лазарет, столовая. Это вам не два молодца, одинаковых с лица, а намного больше. Про одинаковых с лица, это я не просто так сказал, это мы себе такими разными кажемся, а для китайца все русские на одно лицо - и брюнеты, и блондины, и калмыки, и грузины. Все это люди, в состав которых вышеозначенное удобрение и входит - в кого-то побольше, в кого-то поменьше, это кому как повезет. Ну и выходит, соответственно...
Местное население воспряло духом и воружилось ковшичками на длинных таких ручках.
Сооружение для получения описанного выше продукта, знакомое каждому, построено было в момент, симпатичненькое такое, на сваях. И как только человек шел туда ознакомиться со свежей прессой и обдумать состояние дел в мире, за ним, пригнувшись, спешил с этим самым ковшичком специалист- рисовод. Все к этому быстро привыкли - для дружбы народов ничего не жалко. Сельское хозяйство стало быстро подниматься, нивы заколосились - процесс пошел.
Хитрым капиталистическим акулам не нравилось активное участие в братских разборках ни китайской Народной Армии, ни псевдокитайских летчиков со странно знакомыми фамилиями Ли Си Цын и тому подобными. Да и разговоры по рации во время воздушных боев никуда не спрячешь. Хоть политруки и заставляли в воздухе общаться строго на корейском языке, и даже выдали каждому по разговорнику с общеупотребительными фразами, сами подумайте, каково одним глазом следить за мгновенно меняющейся воздушной обстановкой, а другим выискивать в этом чуде человеческого разума подходящие к моменту фразы. Ну, а теперь, угадайте-ка, долго ли продолжалась оживленная болтовня на корейском языке в эфире? Чаще случалось другое. Предательское эхо долго носило по манчжурской степи после какой-нибудь корейской пословицы, а то и поговорки, вылетевшей во время боя, - "...мать, мать, мать..."
Тут и произошел этот страшный случай.
Прибыло в полк пополнение, молодые летчики - облетаться, да опыту боевого набраться. Жизнь-то на аэродроме не сильно спокойная была. Американцы, хоть и запрещено это было, частенько через границу перелетали, чтобы наших на взлете или посадке срезать. Поэтому постоянно боевое дежурство велось, а это значит, что пара летчиков в полной готовности в самолетах своих вахту несли, чтобы в случае тревоги взлететь без промедления.
Самолеты наши, МИГи пятнадцатые, это вам не поршневые - и потолок у реактивных повыше, и скорость поприличнее. На высоте холодно, поэтому летали в меховых комбинезонах, а, значит, и дежурили в них же. Ждать-то все привычные, но в жизни всякое бывает. Захотелось одному свежепривезенному лейтенанту газетку почитать, да так захотелось, что аж глаза на лоб лезут. Согласен он, конечно, что не ко времени все это, но ничего поделать с собой не может. Жажда знаний, понимаете ли.
На горизонте чисто, избушка на курьих ножках в пределах доступности - вот он и метнулся по-быстрому решить проблемы. Но быстро сказка сказывается, а дело делается в об'емном меховом комбинезоне намного дольше. Хорошо, хоть парашют в кабине оставил. С ним-то вообще беда была бы.
Весь процесс сильно напоминал акробатический этюд, модный в те времена на торжественных мероприятиях по случаю очередного праздника. Не хватало только привычного музыкального сопровождения в виде "Марша энтузиастов" на раздолбанном пианино. Но он справился и без музыки, придерживая спущенный до половины и скомканный в кучу предмет одежды.
Закончив упражнение и повторив обратный процесс облачения в меха, добрый молодец решил оценить плоды своего труда и масштабы бомбардировки. Но при этом не заметил мелкого радостного агрария, убегавшего за горизонт с драгоценной добычей в ковшике. Что-то тут не сходилось - процесс происходил, удовлетворение от процесса получено, труд имел место, а плодов труда не было. Вопрос нужно было решать срочно, пока не дали команду на взлет, и все не зашло слишком далеко и необратимо, со всеми сопутствующими запахами и ощущениями.
Бедный летёха повторил процесс раздевания-одевания еще раз, уже с обязательным осмотром каждого квадратного сантиметра меховых внутренностей комбинезона. Результат получился тот же самый - от перемены мест слагаемых (комбинезона и сами понимаете чего) сумма не изменилась. Даже обнюхивание ничего не дало. Все медленно, но верно катилось к посещению медсанчасти и подробной беседе с медиком, необходимой, чтобы доказать, что ты не верблюд, и психов у тебя в роду замечено не было.
Но китайского агрария подвела элементарная человеческая жадность. Заметив, что большой брат слишком долго не появляется из дверей, так сказать, Рога Изобилия, брат маленький решил, что не грех будет вернуться за еще одной порцией заветного удобрения. И вот, когда лейтенант в очередной раз в деревянное очко с тоской взирал на предполагаемое местонахождение плодов своего нелегкого труда, он увидел раскосый глаз, так же внимательно глядевший на него.
Все - пример решился. В голове лейтенанта части головоломки с металлическим щелканием встали на место, как патроны в обойму. Крестьянину крупно повезло - пистолет с кобурой был плотно замотан в комбинезон. А когда его удалось распутать, младший брат был уже на горизонте, и только пыль, медленно оседавшая на землю, указывала траекторию его хаотичного передвижения к светлому будущему.
Все закончилось хорошо, как в сказке. Крестьяне остались при своем удобрении, летчики при своих самолетах. Только, говорят, лейтенант этот стал чаще вокруг оглядываться, особенно при отправлении естественных надобностей. Так-то понадежней будет.