Память хранит всё: звуки, запахи, ощущения. Воспоминаний много, и они складываются в большую неаккуратную кучу, в которой не всегда можно найти желаемое. Когда жизнь движется к закату, воспоминаний так много, что их куча осыпается вниз, и тогда могут всплыть на поверхность какие-то совсем неожиданные вещи.
С какого возраста человек помнит и ощущает себя личностью? Точного ответа никто не даст, да и трудно отделить истинное воспоминание от ложного, сформированного рассказами близких о твоем детстве. Так случилось и со мной, я долго не мог понять, видел я это в самом деле или у меня просто сформировалась устойчивая картинка из рассказов и чужих воспоминаний.
В пятидесятых матери долго не сидели дома с новорожденными, в ясли детей отдавали в три месяца, где они и воспитывались до полутора лет. Не знаю точно, сколько мне было, но отчетливо помню, как нас, завернутых в одеяла, уносили на дневной сон на веранду и раскладывали в рядок на длинном деревянном помосте нянечки, одетые в непривычные сейчас халаты без пуговиц и с завязками на спине. Хорошо запомнился пол из желтой метлахской плитки в холле, в центре которого была выложена роза ветров, как на картушке старинного компаса. Намного позже, уже большим пацаном я рассказывал об этом маме, но она сама не была на этой веранде и, конечно же, не видела этот пол. Поэтому моим рассказам не очень-то и верили.
Время шло, я уехал учиться далеко, закончил институт и вновь вернулся на Камчатку работать. И так уж случилось, что Судьба дала мне возможность сверить картинку в моем мозгу с реальностью. Нас направили от предприятия в подшефные ясли помогать с ремонтом, и, как вы уже понимаете, это были именно те самые ясли. Мало того, я побывал на том самом этаже и той самой веранде. И я видел этот пол и он был именно таким, как я его запомнил!!!
А до яслей и потом, когда мы с сестрой подросли, до садика от нашего дома было больше километра по сопкам. И мама зимой по сугробам на санках тащила нас в темноте и рассказывала сказку "Солнце, Ворон и Месяц Месяцович", чтобы мы не уснули по дороге и не свалились. Тоже помню. И люблю. Нету мамы давно уже...
Наверное, сильнее всего врезаются в память события, связанные с трагичными или радостными переживаниями. Вот такое есть и у меня. Мне в этот момент тоже было не много лет, может четыре, может пять. Мы пошли на городской рынок, который тогда размещался у подножья Никольской сопки, на берегу бухты. Большие лабазы и множество людей. В те времена ещё не боялись чужих людей и уважали стариков. Вот такой старик и подошел ко мне. Он был страшно неухоженным и сильно пьяным. А я был светловолос, аккуратно одет и причесан. Этот контраст, похоже, и сразил его. Он тут же решил выразить свое восхищение поцелуем меня в щечку. От него шибало неустроенностью, алкоголем и луком, но... старших нужно уважать, да и фактор неожиданности сработал. Я окаменел, а он впечатался мне мокрыми губами в щеку...
Мама сказала, что больше никогда не будет целовать меня, потому что я позволил этому страшному деду целовать себя в щеку. Я знал лишь одно: моя мама меня больше не любит. А зачем тогда жить? И я шагнул прямо в тяжелую, темную воду. Я не кричал и не плакал, я просто шел. Спуск в воду был пологим и глинистым - наверное, чтобы баркасы могли подходить ближе к складам для разгрузки. Конечно же, меня тут же вытащили. И, по моему, даже не наказали. Но страх остаться без любви остался, он внутри.
Мне повезло, я рос в любви.
Я помню, как мы ходили в "Детский Мир", и почему-то именно там стоял автомат, который пшикал одеколоном за деньги. Он был прекрасен: полированный корпус из красного дерева с зеркалом на передней панели и распылителем сверху. Отец поднимал меня на уровень своей головы и мы вместе бросали в монетоприемник пятнадцать копеек ещё теми, старыми, 47 года. В нем что-то хрустело, брякало, и он изрыгал из распылителя облако "Шипра". Это было шикарное развлечение, мне его хватало до следующего похода в "Детский Мир".
А еще я помню, как со своей старшей сестрой мы поперлись в старую школу, которую как раз сносили, потому что построили новую. На полу валялись кучи кирпичей и битое стекло. Света была на год старше, и, чтобы я не поранился стеклом, тащила меня на спине. В итоге стеклом поранила ногу она, но меня уберегла. Помню и люблю.
Все помню.
Я не хочу помнить лишь одно.
Как умерла мама.
СЧАСТЬЕ
Что же такое счастье, кто ответит?
Может, это когда ты поймал удивительно красивую бабочку и прибежал с ней к маме поделиться своей радостью, и она поняла тебя и поцеловала?
Или когда случайно коснулся руки той единственной девочки в школе, которая тебе очень нравится, и у тебя почти остановилось дыхание от этого?
А может это первый поцелуй, или когда тебе выносят из роддома твоего первого ребенка?
Или когда дочь пошла в школу?
Нет, это когда мама еще жива.
Хотя, возможно, это когда тебе дали подержать твоего первого внука.
И когда он заговорил и стал вместе с тобой открывать мир. Да, а еще он принес тебе удивительно красивую бабочку.
А может, когда увидел на самом краю земли прекраснейший Белый храм вживую, о чем мечтал не один год? И еще понял, что всю твою жизнь рядом с тобою самая лучшая женщина на свете.