Скандал в Москве

Литература и жизнь писателя Богомолова

Cкандал в Москве поимел неожиданное продолжение в канадском городе Торонто, где на русском языке выходит газета "Запад-Восток". 5 мая 2005 года израильская газета "Вести" опубликовала мою сводку под сохраненным выше названием, а затем на форуме портала Берковича я разместил 3 июля 2005 года ее расширение. Все материалы имеются также на моей страничке в Интернете. Мне не раз приходилось иметь дело с северо-американскими русско-еврейскими газетами, которые без спросу и без каких-либо обязательств перепечатывали мои нетленки, но они хотя бы автора указывали точно. Всякий раз, когда происходило что-нибудь подобное, обязательно в Новом Свете находились мои бывшие студенты или приятели. И они присылали мне газетные страницы по почте или отсканированные картинки по E-mail. Претензий у меня не было - лишь бы читали. А могли бы редакторы хоть авторский экземпляр прислать. На этот раз номер газеты "Запад-Восток" от 4-10 июля 2006 года мне доставили мои друзья, которые в это время навещали родню в Канаде. Они обратили мое внимание на статью Юлии Альтшуль "Момент истины Богомомолова" . Это - нестрого цельностянутый текст, слова переставлены, цитаты добавлены, словом, изложение. Т.е. хотя бы ссылаться надо! Увы...

Я решил освежить в Сети оригинальную сводку, пусть йоредет Альтшуль будет стыдно, а редакция газеты "Запад-Восток" пусть учтет ее проступок. Итак, оригинал:

"О, сколько нам открытий чудных" сулят архивы КГБ.

Не новость: в Сети полыхают нешуточные страсти, разыгрываются потрясающие сюжеты.

С помощью компьютерно грамотного внука и поисковой системы Google я нечаянно набрел на статьи журналиста, писателя и поэта Ольги Кучкиной в "Комсомольской правде". Перечисляя замечательные тексты писателя Владимира Богомолова, она упустила повесть "В кригере". Может есть какой-то другой писатель В. Богомолов (именно так обозначен автор - один на все оглавление основных публикаций номера литературного журнала, все прочие - с полными именами)? В идентификации автора помог интернет-библиотекарь Мошков, у него "В кригере" записано за Владимиром Богомоловым. Да и руку мастера трудно подделать. Повесть выписана достоверно, настоящее Non fiction. Она должна помочь в ответе на вопрос, заданый заголовком одной из статей Кучкиной.

Ссылки на источники настоящего текста я решил указать сначала - для тех, кто предпочитает самостоятельно рыскать в Интернете. Те же, кого устроит по каким-либо причинам изложение и некоторое количество комментариев, могут рассматривать "список литературы" как свидетельство достоверности.

Итак, три статьи в "Комсомольской правде":

Победитель (28.12.2004, http://www.kp.ru/daily/23432/35535/)

Кем был на самом деле писатель Богомолов?(24.2.2005, http://www.kp.ru/daily/23467/37156/)

Ложь и правда про писателя Богомолова(7.4.2005, http://www.kp.ru/daily/23491/38573/).

Все статьи на сайте "КП" сопровождаются вольными обсуждениями. Стоит заглянуть.

Повесть "В кригере" доступна - в Библиотеке Мошкова и в "Русском журнале"

("Новый Мир", 1993, 8, http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1993/8/bogomol.html).

Последняя отсылка - на воспоминания "Война все спишет" московского художника, ветерана войны Леонида Рабичева в "Русском журнале"("Знамя", 2005, 2, http://magazines.russ.ru/znamia/2005/2/ra8.html). Он активен в раскрытии "инкогнито" Богомолова. Рабичев особенно раздражает антисемитов-участников обсуждения.

К первой статье Кучкиной приклеены сведения из досье "КП" о писателе(в цитатах здесь и далее отточия на месте пропусков не показываются):

"Владимир БОГОМОЛОВ родился в 1926 году. На фронт ушел со школьной скамьи. Прошел путь от рядового до командира роты. Все книги посвящены Великой Отечественной. Самые известные - рассказы "Иван", "Зося", роман "В августе 44-го", или "Момент истины". По рассказу "Иван" Андрей Тарковский снял фильм "Иваново детство", получивший в Венеции главный приз "Золотого льва". /Последнюю экранизацию/ романа "В августе 44-го" /осуществил/ Михаил Пташук с Евгением Мироновым в главной роли".

Ольга Кучкина пишет, что она долго добивалась встречи с Богомоловым, но опубликовать материал решила лишь через год после его кончины. "О себе он сказал, что человек документа и факта. Однако записывать за собой не разрешил. Он и писать не разрешил". Богомолов рассказал, что "родился в маленькой подмосковной деревне. Мать-украинка была брошена четвертым мужем. На руках остались Вова лет трех плюс к остальным детям. Воспитывал его дед, георгиевский кавалер. Дед был суров /и/ ко всему приучал внука. Если у внука что-то выходило плохо, бил смертным боем, это отлично подготовило к жизни, к армии. Воевал, к концу войны в чине капитана (не окончив военного училища, поскольку имел всего семь классов образования) командовал ротой. Прошел Маньчжурию, Европу, Берлин, четыре раза награжден, пять раз лежал в госпитале. Два осколка попали в ткань мозга и там капсулировались. По окончании войны служил в армейской разведке, попал в Берлин, там был арестован и препровожден в тюрьму во Львове, где просидел в камере с бандеровцами больше года ни за что ни про что. Через тринадцать месяцев выпустили без судимости. И тогда принял решение: ни при каких обстоятельствах не входить в контакт ни с какими государственными и общественными структурами - не служить, не вступать в партию, вообще никуда. Этому решению следовал всю жизнь".

Через два месяца Кучкина публикует вторую - сенсационную - статью, в которой вопрошает: наступит ли "момент истины" для автора романа "В августе сорок четвертого..."("Момент истины"). В ответ на публикацию "Победитель" пришли два письма.

В первом Н. Г. Холодовская писала: "Сколько можно, не зная фактов, тиражировать бесконечно небылицы, окружая все большим и большим ореолом славы и чистоты человека, вся жизнь которого была фальшь и обман!".

Письмо М.П. Петровой содержало следующее: "Я училась в школе, со мной учились две девочки, брат одной и сестра другой учились вместе с Володей Войтинским - теперь его знают как Владимира Богомолова. В его биографии очень много неправды".

Кучкина признает: "И у меня возникали вопросы при встречах с Владимиром Осиповичем Богомоловым. Почему нигде или почти нигде нет его фотографий? Почему он в самом деле не вступил в Союз писателей? Почему запрещал писать о себе? /Я/ не могла отделаться от мысли, что существует какая-то тайна".

Из рассказа художника Н. Холодовской, одной из "двух девочек" из письма М. Петровой: "В конце 50-х я прочитала повесть Богомолова "Иван" и нашла в ней кусок о гибели Котьки Холодова. В Котьке Холодове я увидела моего брата Костю Холодовского. Он воевал на 2-м Белорусском фронте, был механиком-водителем самоходного орудия, дошел до Польши. О том, как он погиб, нам написал оставшийся в живых Леонид Цыбик. Он учился в одном классе с Володей Войтинским. Так тогда звали Богомолова. Их было три друга, третий - Алеша Штейман. В этой же школе 64 на Знаменке училась я, на четыре класса младше. Костя был самым младшим в классе, 1925 года рождения, так как поступил сразу во 2-й класс. Войтинский, как и большинство в классе, был 1924 года рождения, а не 1926-го, как он везде писал, и в 1941 году окончил не семь, а девять классов. /Итак, в школе будущий писатель носил/ фамилию своего отца, профессора математики Иосифа Войтинского. Мать Надежда Павловна, по первому мужу Богомолец, вовсе не украинка, а еврейка из Вильнюса, дочь адвоката, ее девичья фамилия - Тобиас. Иосиф Войтинский был репрессирован и расстрелян в 1937 году. У Володи тогда случился нервный срыв, в результате которого он попал в психиатрическую лечебницу. Видимо, с тех пор он и состоял на учете. За ним всегда водились странности, он всегда был очень нервным. Когда началась война, он с матерью и старшей сестрой Катей был в эвакуации в Татарской АССР, в селе Березовка Микулинского сельсовета Бугульминского района. Работал учетчиком в колхозе "Новый путь" до конца 1942 года. И вдруг неожиданно исчез. Мать считала его погибшим и была поражена, когда он после окончания войны явился живой и невредимый".

О. Кучкина: "Где же он был и что делал все эти годы; может, он сбежал на фронт?"

Н. Г. Холодовская: "Не знаю. Ведь у него была справка, по которой в армию не брали. Но я знаю, что нож, о котором написано в повести, он мог получить от Кости в 1944 году, и, значит, их пути пересекались. Нож существовал в нашей семье, и узнать о нем Войтинский мог только на фронте от Кости. Я работала художественным редактором "Детгиза". Мы издавали повесть "Иван". В редакции я сразу узнала Войтинского. Меня он не вспомнил, ведь я была младше. Я спросила, вымышленные его герои или нет. Он ответил: вымышленные. Услышав о Косте Холодовском, насторожился. А когда я сказала, кто я, и назвала его Войтинским, пришел в ужас и вылетел из редакции. /С фронтом/ все таинственно. Он говорил, что прошел войну без единой царапины, что сидел 11 месяцев в тюрьме с бандеровцами во Львове, ожидая вместе со всеми расстрела, а потом его кто-то вытащил. Но если бандеровцев расстреляли, а он вышел на свободу, значит, он мог быть подсадной уткой. И, стало быть, связан с органами. Я думаю, он в Союз писателей не вступал, боясь разоблачения. Он недоступен был, близко к себе не подпускал. А "Ивана" он писал, между прочим, на даче моего однокурсника по Полиграфическому институту Леонида Рабичева".

Художник, писатель Л. Н. Рабичев: "Мы познакомились в 1947 году. Тогда у него было две фамилии: Войтинский и Богомолец. Володя Войтинский-Богомолец ходил в 1946 - 1947 годах в литобъединение при журнале "Октябрь". /Тогда же/ он впервые женился, /у него родился/ сын Александр, почему-то отец заставил его позже переменить имя на Иван. В 1949 году он начал писать повесть "Иван" и все время расспрашивал меня про войну, а я ему рассказывал. Так что в его произведениях - моя война. И особенно - в "Августе сорок четвертого...". Там мой путь, путь моей армии. И там свыше ста моих личных писем, которые я отдал ему для работы. Это уж потом он проехал по моему маршруту Смоленск - Минск и так далее, чтобы все увидеть своими глазами. Его сила - в точности и систематике. Он много работал в архивах. Когда я пришел к нему в гости, то был поражен: во всю стену располагалась картотека на каждый день войны. Я знаю, что он придумал себе биографию. Командир отделения, помкомвзвода, ордена, медали - ничего этого не было. Он и в Союз писателей не вступал, поскольку надо было заполнять анкету".

О. Кучкина: "А могло быть: служил в СМЕРШ - "Смерть шпионам" и скрывал это?"

Л. Рабичев: "Нет. Он мне говорил, что в конце 1942 года его мобилизовали, и он попал в эти войска, но пробыл в них всего ничего, так как рассказал какой-то анекдот и его посадили, при этом били сильно по голове, отчего он получил инвалидность и ходил со справкой. Он был талантливый человек. Он начал писать про войну и отождествил себя со своими героями, сочинил себя".

О. Кучкина: "В этой истории рано ставить точку, нам напишут и другие люди, знавшие подлинную и, возможно, еще более драматическую, чем это представляется, жизнь замечательного писателя Владимира Богомолова".

В последней статье Кучкиной принципиально новых фактов нет. Отражен резонанс от второй статьи, который автор определяет как "литературный скандал". Известный кинорежиссер, автор одного из лучших фильмов о войне: "Тебя подставили! Какой Войтинский! Какой отец - профессор математики! Мать - простая, малообразованная женщина! Богомолов сам мне рассказывал! Будет суд!" А через неделю второй его звонок: "Прости, я был не прав, он действительно Войтинский!.. Суда не будет".

Хуан Кобо из Испании считает статью Кучкиной "ложью про Владимира Богомолова": "Владимир Богомолов, с которым мы с женой, переводчиком-испанистом Людмилой Синянской, были очень близкими друзьями с начала 60-х годов, любил повторять слова Толстого, что, если он встречает малейшую неточность в чужом тексте тут же перестает читать текст, так как автору не верит. /Вот/ пример лжи, который особенно резанул. "Когда он уже купил квартиру на Новомещанской..." - пишет Леонид Рабичев, хорошо знавший, по его словам, писателя с 1947 года. Это - полный нонсенс. В начале 80-х годов, когда Богомолов въехал в новую квартиру - не на Новомещанской, а в Безбожном переулке, - жилье, если только оно не было кооперативным, купить было невозможно. Рабичев пишет, что Богомолов не знал войну и писал ее с его слов. "Там мой путь, путь моей армии. И там свыше ста моих личных писем, которые я отдал ему для работы". Я помню, как Богомолов приносил только что выписанные в Подольском архиве Министерства обороны фрагменты документов военной поры, которые делал практически нелегально, с помощью работников-офицеров, уважавших писателя. Но эти документы были для него лишь материалом. А уж чьи-то личные письма и подавно. Самое же поразительное в словах Рабичева - это его утверждение: "Я знаю только, что он придумал себе биографию. Командир отделения, помкомвзвода, ордена, медали - ничего этого не было". А как же военная пенсия по инвалидности, которую Богомолов долгие годы, в том числе и на моих глазах, получал? Может быть, психологической основой ненависти Рабичева к Богомолову было то, что Богомолов был настоящим боевым офицером, да к тому же и писателем он оказался таким безумно талантливым (а это в писательском кругу не всегда прощается)?

Н. Холодовская /утверждает/, что отцом Богомолова был профессор математики Иосиф Войтинский, репрессированный и расстрелянный в 1937 году, а мать - "еврейка из Вильнюса" Надежда Тобиас (по мужу Богомолец), дочь адвоката. Сомнительно. Богомолов больше походил на внука своего крутого деда-плотника из деревни Кирилловка, у которого, как он рассказывал, вырос... Часто он сокрушенно и самокритично повторял, что ему "культурки не хватает". Если отцом Богомолова был профессор Войтинский, то не надо забывать, что он был репрессирован и расстрелян в 1937 году. Это не могло не стать страшной травмой для сына профессора. Почему же художница, которая застала сталинские времена, гонения на евреев, не может допустить, что "фальшь и обман", в котором она обвиняет Богомолова, стали для него своеобразной защитой?"

О. Кучкина: "Х.Кобо считает, что не надо было "осквернять могилу Богомолова", "плясать на его костях". Людей, знавших Богомолова в детстве и юности, он подозревает бог знает в чем. А почему не предположить наиболее логичное и естественное: люди знают правду и, прочитав то, что ей не вполне соответствует, излагают, как все было на самом деле?

Леонид Рабичев признался, что рассказывает об этом впервые, только потому, что я его спросила. И у меня нет повода сомневаться в его искренности. И в "Победителе", и в "Кем был на самом деле писатель Владимир Богомолов?" подчеркивается высокое его место в отечественной словесности, особенный творческий дар. Не желание дискредитации лежало в основе этих публикаций, а единственное: потребность установить истину. Леонид Рабичев приносит извинения читателям за невольную ошибку: "Дом, в который я приходил к Богомолову, не на Новомещанской, а на Малой Грузинской". В то же время он настаивает: "Военной пенсии у Богомолова не было, была простая пенсия по инвалидности. В "Августе сорок четвертого..." - путь моей армии". Редакция сделала запрос в Минобороны и ФСБ - ждем ответа".

Свидетельства из последней статьи и отклики на форуме:

Соседка по дому 13 по улице Фрунзе, где жил Володя Войтинский: "Мать Володи, Надежда Павловна Богомолец, была первым другом наших родителей. Она была из очень интеллигентной семьи, знала французский, жила во Франции".

Эвакуированная А. Б. П.: "Мы были в эвакуации в Бугульминском районе в Татарии вместе с Володей Войтинским и Надеждой Павловной. Мы уехали оттуда осенью 1942 года. Надежда Павловна с Володей оставались. Он никак не мог уйти на фронт в июне 1941-го".

Одноклассница Р. И. К.: "Володя Войтинский сидел на парте позади меня. С нами еще училась Ира Ветошкина, будущая знаменитая певица Ирина Архипова. Володя - мой ровесник, с 1924-го. Он с детства был с некоторыми отклонениями. При этом очень способный, эмоциональный и резкий. Блестящий математик. Превосходно знал историю. По своим способностям был выше всех нас".

valerik (2005-02-24): Переобуваться на ходу, в этом вся сила жидов...

QQ_@@ (2005-04-07): Меня настораживает фамилия "Рабичев". Что-то слишком много их, псевдоветеранов, повылезало в последнее время с характерными фамилиями. Может, они и спасли Россию? Интересно, а можно ли купить право на пенсию ветерана ВОВ? Сколько это стоит?

* * * * *

Проф. Ион Деген(Израиль), автор знаменитых стихов о войне "Мой товарищ в смертельной агонии...", которые он сподобился написать на фронте в 1944 году 19-и лет, будучи лейтенантом-командиром танковой роты в бригаде прорыва, тоже был впечатлен первыми двумя статьями из "Комсомолки". Вот его мнение из письма ко мне:

"Не забыл потрясшей меня реакции на книгу "Август 1944 года". Я её прочитал сразу же, когда она появилась. Может быть, впечатление усилилось благодаря тому, что там подробно и точно описаны места, где я воевал. Я сейчас подумал: хотел ли я узнать об авторе не просто понравившейся мне книги то, что я узнал? Пожалуй, нет. Если не считать того, что собирателям выдающихся евреев я смогу представить ещё одного - Богомолова. Знаете, если он не был работником смерш и вообще не был на фронте и написал такую книгу, то он просто гений".

Действительно: не по хорошу мил, а по милу хорош. (Впрочем, повесть "В кригере" Дегену не понравилась-"на тройку с минусом"). И он заметил в повести мелкие неточности.

И снова Деген(после ознакомления с третьей статьей и "полемикой" на форумах):

"Я уже писал, что книга "В августе 1944 года" не просто понравилась мне. Ведь в ней описаны места и события, в которых и мне пришлось участвовать.Талантливо описаны. И Рабичев упоминает эти же места. Я там воевал. Рядом. Мне безразлично, кто такой Богомолов. Сейчас ясно, что он Войтинский. Но какое это имеет значение? А вот реакция "настоящих" русских - просто шедевр".

Лет 20 назад замечательный русско-казахский поэт и писатель, геолог и почти однокашник (на класс моложе - в алма-атинской школе 28, тогда им. Сталина) Олжас Сулейменов выступал в моем Институте и довольно много говорил о Богомолове. Детали рассказа в памяти подвыветрились. Помню хорошо, что О. С. был в 80-х в дружеских отношениях с Богомоловым. Восхищался его невступлением в Союз писателей. Может и Олжасу есть что рассказать? Он сейчас - дипломат, представляет Казахстан, кажется, в Италии.

Ольгу Андреевну Кучкину несколько лет назад мы могли наблюдать по телевизору в интересной регулярной передаче ("ток-шоу" - нелепое заимствование). Дети мне объяснили, что она яляется внучкой знаменитого российского фотохудожника до- и пост-революционных лет Напельбаума.

Меня же не оставляют размышления о людях, нередко весьма значительных, стремящихся освободиться от пут своего еврейского происхождения. Евреем быть трудно. Мимикрия Богомолова - не единственная в своем роде. Есть забавные совпадения. У моего земляка, многолетнего (не по своей воле) алма-атинца писателя Домбровского Юрия, который упрямо отбивался от родства с евреями (мерещится - говорил о цыганских корнях), отца звали Иосиф. И у Богомолова отец был Иосиф. Оба русифицировали отчества на Осипович.

У современных евреев - деятелей российской культуры помельче - теперь мода сливаться в экстазе с РПЦ. Недавно промелькнуло сообщение, что артист О. Шкловский брал у своего православного пастыря разрешение на исполнение роли ортодоксального еврея в российско-израильском сериале. Интересно, испрашивал ли благословения природный католик Аль Пачино на исполнение в кино роли Шейлока?

P.S. 18 мая "КП" продолжила обсуждение литературного скандала материалом "Богомолов останется Богомоловым". Забавное название, перекликающееся с немецким лозунгом конца войны: "Берлин останется немецким". Или с известной цитатой из "Люди, годы, жизнь": "Эренбург остается жить". На этот раз газета предоставила трибуну тем, кто считает, что Богомолов очернен, что все изложенное Кучкиной есть клевета на писателя-фронтовика.

В последней статье "КП" и в откликах отражены лишь эмоции, в основном, антисемитского толка и нет никаких аргументов, опровергающих добросовестное изложение фактов в статьях Ольги Андреевны Кучкиной.

Сразу после опубликования статьи в "Вестях" я получил от Юрия (Yuri Lazian) из Израиля E-mail следующего содержания(сокращено):

"Отец Богомолова Войтинский Иосиф Савельевич - не математик, а правовед. Дядя-Войтинский Владимир Савельевич общался с Лениным, Троцким, Сталиным, а когда отошел от большевиков был арестован. Я еще в Москве подарил моему лучшему школьному другу и сводному брату Богомолова Войтинскому Валентину Иосифовичу книжку Троцкого "Школа сталинской фальсификации истории", где автор цитирует выступление В.С. Войтинского на заседании ЦК в 1917 г. В 1921 г. В.С.Войтинский эмигрировал в США, где стал блестящим экономистом и издал многотомное собрание работ. В русской балтиморской газете была опубликована статья о нем "Большевик, консультировавший президента США". Много сведений об этой семье есть в в интернете".

Я заглянул в русский Google на Войтинского Иосифа Савельевича. Все у Юрия описано верно. Но его свидетельства ценны тем, что он лично был знаком, дружил с братом пиcателя Богомолова. Скрывал-таки Войтинский-Богомолец при наличии репрессированного отца свое родство с бежавшим за границу троцкистом. Кто ж его за это осудит? Выжил и написал хорошие книжки. Но правду о нем нечего таить. О. Кучкина открыла для нас потрясающий, хотя и не новый русско-еврейский сюжет.

Полистав гостевые и форумы российских газет, и "КП" в том числе, я поразился размаху и злобе антисемитского поноса. Настоящий словесный погром. При этом подлые вещи пишут явно грамотные люди. Правда все до единого скрываются за "пселдонимами". Любая беда (заказ лицом кавказской национальности убийства своей беременной русской подруги во Владивостоке или убиение и сожжение пятерых мальчиков в Красноярске перед еврейской пасхой) ставится в вину евреям.

А я, значит, здесь в Израиле уже отвык. Но за нечужую державу, Россию т.е., обидно.

Маалот, сентябрь 2006.

Комментарии: 40, последний от 28/10/2006. © Copyright Коваль Леон (leonko@walla.com) Обновлено: 17/02/2009. 22k. Статистика. Статья: Россия Иллюстрации: 1 штук.		Оценка: *7.003** Ваша оценка:
Аннотация: У современных евреев - деятелей российской культуры помельче - теперь мода сливаться в экстазе с РПЦ.

Коваль Леон: другие произведения.

Скандал в Москве