Три советских немца

Коля Урих. Начало 50-х, маленький областной город на севере Казахстана - Кокчетав. Его население - в прошлом однородно казачье - наполовину, наверное, состоит из спецпоселенцев (немцы, чеченцы, ингуши и др.) и ссыльных по политическим статьям. Второе полугодие девятого класса и десятый класс я проучился в этом городе, куда моего отца - довольно значительного представителя республиканской "номенклатуры ЦК" - не сослали, а задвинули, как "безродного космополита". В его положении небольшого, но все-таки начальника в Кокчетаве можно усмотреть некоторое сходство с великими русскими писателями Герценом и Щедриным в пору их опалы.

Положение спецпоселенцев было унизительным и, казалось, бесперспективным. К началу 50-х выжившие приспособились к условиям своего существования и жили не хуже т.н. свободных людей. А рукастые, трудолюбивые немцы - пожалуй и получше. Но они должны были регулярно отмечаться в комендатуре, они не могли отлучаться из пунктов их пребывания дальше нескольких км. Это означало: как бы ты хорошо не закончил среднюю школу, тебе в лучшем случае разрешат учиться в недалеком техникуме. Например, кстати, в горном техникуме МВД или МГБ(не помню) в городке Щучье в 70 км от Кокчетава. Там готовили горных мастеров для золоторудных предприятий печально знаменитого ведомства.

В двух девятых(потом десятых) классах единственной в городе мужской средней школы еврейский компонент обнаружился лишь с моим появлением. Крепкий тевтонец, но темноволосый, Коля был старше меня на пару-тройку лет, т.к не учился в первые военные годы. Он опекал хиловатого отличника, а я, помнится, помогал ему по математике. Как-то раз я стал невольным свидетелем его рассказа о посещении поликлиники. Коля с возмущением поведал, что в очереди его назвали евреем. Потом он обернулся и увидел меня. Смутился. Мне хватило ума не развивать тему.

Коле Уриху я по сей день благодарен за то, что он научил меня в каникулы после 9 класса (т.е. было мне уже почти 16 лет) кататься на велосипеде и плавать.

Виля Биглер. Точное имя и отчество завкафедрой физики филиала Южно-Уральского университета при знаменитом заводе в Златоусте доцента Биглера Вильгельма Ивановича было найдено в Интернете во время поисков пропавшего после войны Биглера Айзека Берковича(см. "Иехезкиэль Биглер ищет брата Айзека"

http://world.lib.ru/editors/p/professor_l_k/061021_koval_bigler.shtml ).

В письме к нему я, в частности, написал: "...Вы могли оказаться сыном искомого Айзека-Исаака. После обнаружения Вашего не шибко еврейского имени-отчества вероятность положительного решения резко снизилась. Но у меня появились соображения, не указанные прежде. А вдруг была романтическая связь между еврейским беженцем из Польши и немкой-спецпоселенкой?". Ответ В.И. составит основу этого рассказика(я предупредил г-на Биглера, что хочу использовать его текст в печати; возражений не последовало):

"...Получил Ваше письмо вчера, прочитал его и приложенную статью. Потрясающая, но, увы, не уникальная история семьи, вырванной из родного гнезда войной и произволом правителей. Моя семья тоже скиталась по Европе во время войны, но, слава Богу, никто не потерялся (за исключением моего отца, пропавшего без вести - последнее письмо от него было в январе 1945 года из Бреслау).

Я родился в 1943 году в оккупированной Одессе. При отступлении немецких войск все российские немцы были вывезены в Германию. Конец войны наша семья - мама, сестра Роза 1935 года рождения, бабушка, дедушка (родители мамы) и их младшая дочь Целестина с двухмесячной дочкой на руках встретили в Лейпциге. Вскоре к нам сумела добраться моя старшая сестра Эмма (1929 г.р.), которую эвакуировали раньше нас со школой, состав разбомбили, и они с подругой пробирались через Польшу на Запад.

В декабре 1945 года нас выслали обратно в СССР, в г. Молотов (сейчас Пермь). В ноябре 1953 года умерла мама (45 лет), я некоторое время жил с сестрой Розой "под комендатурой", а в декабре 1954 года решением совета родственников был определён в детдом, чтобы моё немецкое "тёмное прошлое" не помешало мне учиться после окончания школы. Это было правильное решение. Связь с родственниками я никогда не терял. Правда, не со всеми, потому что многие, оказавшиеся в западной зоне оккупации, остались в Германии, эмигрировали в Австралию и Канаду, где до сих пор живут их дети и внуки. В 1957 году я окончил семилетку, поступил в техникум, закончил его в 1961 году, работал на заводе в Перми, служил в армии на Дальнем Востоке. После армии закончил Пермский университет и распределился в Златоуст, где и работаю до сих пор..."

Хорошее, интересное письмо. И все же - не могу отвлечься от ноющего прошлого. С одной стороны, что я могу иметь против младенца, родившегося в Одессе в 1943 году? С другой - моя жена урожденная одесситка. Ее выжившие в войну тетки всегда называли переименованный пляж довоенным названием по немецкой колонии - Люсдорф. С одной стороны отец Вильгельма Ивановича в конце войны, очевидно, носил форму вермахта, оборонял от советских войск будущий Вроцлав. С другой - один из дедов моих дочек тоже "пропал без вести" - под Сталинградом (второй - достался им одноруким).

Более двух миллионов советских немцев и породнившихся с ними, обитавших, в основном в Северном Казахстане и Западной Сибири, перебрались в последние десятилетия в Германию. Для Вильгельма Ивановича - судя по всему специалист он хороший - с его родным диалектом немецкого вживание в новую действительность не составило бы труда. Но кафедру, да и должность аналогичную доцентской, чванливые германские университеты ему бы точно не дали. Мог бы преподавать физику в старших классах гимназии. Зарабатывал бы во много раз больше. Но для В.И., я думаю, важнее статусные соображения и любимая работа.

Женя Мальм. Весь день в прошлом октябре мы провели в столице Каталонии, разглядывая ее древние красоты и т.н. "золотые россыпи барселонского модерна". Прогулкой по древним площадям, храмам и крепостям Барселоны руководил местный гид Женя(так он представился) Мальм, говоривший на очень правильном русском языке.

Наша "мадриха" предупредила: экскурсовод - человек интересный, провоцирующий любопытных евреев на разные частные вопросы; не отвлекайте его, пусть местный гид выполняет положенную программу. И я терпел, не тянул одеало на себя, сумел лишь перекинутся с Евгением несколькими словами уже в самом конце прогулки.

Представьте себе высокого довольно человека(37 г.р.) теловычитательного сложения, длинноволосого по разночинной моде конца 19 века, потомка российских немцев в нескольких поколениях. Неполное, а точнее весьма ограниченное знание его биографии (и удивительной, и типичной) с резкими поворотами, совпадениями и пересечениями будит фантазию и допускает самые различные предположения и версии.

Г-н Мальм и его мама жили в Севастополе. В 42 году их эвакуировали из осажденного города (полагаю - выслали как этнических немцев). Немцы не советские нагнали семью Мальм в калмыцких степях. Когда этих несоветских погнали на запад, г-жа Мальм с сыном двинулись в том же направлении. В 43 году не стало русской языковой среды у Жени(если не считать общения с мамой, которая старательно поддерживала родной язык сына). Началась среда немецкая - в Германии. К завершению войны маленькая семья оказалась в зоне оккупации союзников. В советской зоне местные немцы дисциплинированно выдавали своих российских соплеменников окупационным органам для депортации на неласковую родину.

Мать решает покинуть Западную Германию. В 48 году они перебираются в Аргентину. Здесь жизнь, наконец, устаканивается, Женя обретает испанский язык(а также английский) и получает музыкальное образование. Около 70 года аргентинцу Мальму, как активисту Общества дружбы с СССР, предоставили стипендию для учебы в московском музыкальном вузе. (Туристы: "Ага, вот откуда у Вас такой интеллигентный русский!". Гид: "Отнюдь: я два года провел в Москве и несмотря на это сохранил приличный русский").

Мальм вернулся в Аргентину с намерением забрать мать и обосноваться в Европе. Поселились они в Барселоне, где нашлась работа по профессии в хорах: филармоническом и при соборе. Освоил каталонский язык. В Барселоне Мальм женился - на русскоговорящей испанке из т.н. испанских детей второго поколения, привезенных в Москву во время гражданской войны. Мальм сейчас на пенсии, подрабатывает экскурсоводом. Жена занимается литературным трудом: переводит на испанский русскую классику.

На этом все - и без комментариев. Хотя о сцеплениях трех рассказиков можно было бы и порассуждать.

3-10.2006

Оставить комментарий © Copyright Коваль Леон (leonko@walla.com) Обновлено: 17/02/2009. 9k. Статистика. Рассказ: Израиль		Ваша оценка:
Аннотация: Точное имя и отчество завкафедрой физики филиала Южно-Уральского университета при знаменитом заводе в Златоусте доцента Биглера Вильгельма Ивановича было найдено в Интернете во время поисков пропавшего после войны Биглера Айзека Берковича (см. “Иехезкиэль Биглер ищет брата Айзека”)

Коваль Леон: другие произведения.

Три советских немца