Алма-Ата. Геофизический винегрет

КОМЭ. Теперь надо поведать о Комплексной (или Казахской - не помню точно) опытно-методической экспедиции. Я пришел в КОМЭ ранней весной 1957 года: начальник одной из ее партий Мария Васильевна Куминова искала геофизика 4 курса на полставки старшего техника(и на полную ставку во время полевых работ). Экспедиция располагалась на Копальском тракте в том месте, где в тексте "Кроки" (http://world.lib.ru/editors/p/professor_l_k/061231_koval_kroki.shtml ) отмечен завод "Казгеофизприбор". М. Д. Морозов(см. http://world.lib.ru/editors/p/professor_l_k/070106_koval_institut.shtml ) организовал ее исходя из двух основных соображений. Во-первых, требовалось опробование новых методик и аппаратуры геофизических исследований. Например, в 57 или 58 году в Швеции купили в обход запретительных законов США новейшие американские кварцевые гравиметры. Их точность более чем на порядок превышала точность отечественных измерителей. Один или два прибора оставили в московском НИИ для освоения и копирования, а остальные пустили в дело подальше от зловредного Запада - в Алма-Ате. Была организована специальная партия во главе с реабилитированным после нескольких лет лагерей геофизиком Беленьким, который был репрессирован в начале 50-х(возможно был еще какой-то Беленький, т.к. про гравиметриста экспедиционные дамы говорили: "Беленький, который черненький"). Партия занималась испытанием приборов и созданием опорной гравиметрической сети сперва в Казахстане, а потом по всему Союзу. Очень скоро в СССР (в т.ч. в КОМЭ) появились хорошие кварцедувы, пошли в серию подобные приборы, налажено их обслуживание и ремонт.

Во-вторых, необходимо было собственное производство для изготовления геофизической оснастки. Производственный цех занимался тогда изготовлением барабанов и станков для электроразведочных проводов, ковал стальные питающие и "медные" приемные электроды. Самым высокотехнологичным изделием цеха были керамические неполяризующиеся электроды для наблюдений естественных электрических полей. По-моему, все.

Опытная часть экспедиции, располагавшаяся в одноэтажном барачного типа здании, уже тогда представляла собой небольшой научно-исследовательский институт, в котором тон задавали женщины. Командовала экспедицией Елена Юльевна Фукс, одним из подразделений ведала лауреат госпремии А. В. Строителева. Антонину Васильевну привезли в Казахстан из блокадного Ленинграда в 1942 году. Ее приняла и выходила многодетная женщина-башкирка. И с тех пор эта семья стала для одинокой А. В. своей. А все дети благодетельницы по мере взросления начинали работать в геофизике в том или ином качестве. Строителева получила свою премию за открытие в годы войны железорудных месторождений в центральном Казахстане между Карагандой и Джезказганом (Каражала и нескольких более мелких, вроде железо-марганцевого Джумарта, по участку которого я потом делал диплом). Мне довелось держать в руках ее написанный от руки фондовый отчет по результатам магнитных съемок 1943 года.

Я попал под начало Кувшинова Г. В. (РФ-49), участника войны. Его группа занималась лабораторными измерениями физических свойств горных пород. Новинкой был сконструированный в КОМЭ прибор измерения остаточной намагниченности по ориентированным в пространстве образцам. Летом мы совершили экспедицию в район, где делала свои открытия Антонина Васильевна. По пути обошли на полуторке Балхаш с западной стороны. И тогда (в 1957 году) я увидел в прибалхашской полупустыне следы гигантских работ в окрестностях ракетно-космических полигонов: внезапно возникающие роскошные бетонки, ведущие неизвестно откуда незнамо куда, линии проводной связи с солдатскими вахтами через каждые 10-20 км, ограждения, замыкающие огромные, соизмеримые, наверно, с площадью всего Израиля, территории. Назад я возвращался самостоятельно на поезде, т.к. торопился на военные сборы в Сары-Озеке.

Наверно, я мог остаться в КОМЭ, но выбрал другой вариант. Елена Юльевна сделала вид, что слегка на меня обиделась.

Прошло время и аббревиатура КОМЭ досталась мощному (по тем временам, понятно) специализированному вычислительному центру, который обслуживал геофизические и геологические предприятия Министерства геологии республики. КОМЭ переместилась на юго-запад загород в поселок Илийской геофизической экспедиции.

Строитель. Прошло несколько недель моей работы на полставки в КОМЭ. В нашу комнату зашел прораб, сооружавший новый двухэтажный кирпичный корпус, который и по сей день, я думаю, выходит своим фасадом на Копальский тракт. Каменщики уже начали выкладывать второй этаж. Надо было проверить нивелировку. Прораб-самоучка сказал, что работать с нивелиром не умеет, и попросил инженеров-геофизиков помочь ему. Казахи говорят: "Хозяин дает задание большой собаке, та - маленькой, последняя - щенку, а щенок - своему хвостику". Все призошло строго в соответствии с народным присловьем. Мария Васильевна поручила инженерам, те обернулись ко мне и со словами "Ты последним из нас учил геодезию" вручили мне нивелир и треногу. У студентов есть поговорка: "Это мы еще не проходили, а это я уже забыл". За три года после геодезической практики ничего особенно не забылось. Но - такое ответственное производственное задание! Но - репутация! Я сильно разволновался, поэтому забыл захватить нивелирную рейку. Мы с прорабом стали перед кирпичным фасадом, я неторопливо прикрутил нивелир, проверил уровни(слава богу, не ползут!) и стал глубокомысленно соображать, что делать дальше. И меня озарило! Я предложил прорабу отбить горизонталь двумя точками на высоте оси нивелира по углам фасада. Прораб сказал:"Это мне и нужно". О, радость! О, счастье! Мне мерещится, что эта двухэтажка была первым пристанищем Илийской экспедиции.

Прошло 34 года. За это время, если не считать землеройных работ(подвал, туалет) при сооружении дачного домика под руководством отца, я ни в чем строительном замешан не был. Но за несколько месяцев до отъезда в Израиль мне пришлось срочно заняться строительством. Уже был разрешающий звонок из ОВИРа. На работе я помалкивал, хотя потом выяснилось, что ректор был в курсе.

10-этажный корпус КазПТИ(выловлено в Сети) по Сатпаева угол Космонавтов

Великая (пере)стройка происходила в июне-июле 91 года, определенно - до путча в Москве. Кафедра за год или два до этого перебралась во вновь построенный десятиэтажный корпус на нынешней территории института. В это лето мне надлежало сосредоточить свою лабораторию автоматизации обработки (аэро)геофизических данных на территории КазПТИ. В моем распоряжении была довольно большая аудитория на четвертом этаже. Ее следовало разделить на две части - лабораторную и учебную. И работу свою - научную и преподавательскую - я замыслил передать в руки учеников. Надо было оставить ребятам все в полном порядке.

Мы уже приступили к переводу и усовершенствованию нашего пакета обработки с оборудования ЕС-IBM на персональные компьютеры. Первой задачей было изыскание упомянутых PC для научных и учебных целей. Это было уже не так сложно при наличии денег (последнее время лаборатория прилично зарабатывала) и хороших отношений с главбухом института. В итоге у нас появилось пяток компьютеров - один ХТ, остальные АТ). Для установки их главный институтский строитель потребовал каких-то переделок в электрической сети и кондиционирования воздуха. Дефицитный кондиционер мне помогла изыскать наша симпатичная главбухша. Нужна была телефонная линия и защитная сигнализация: в огромном плохо охраняемом здании уже активно воровали некрупное оборудование. Здесь самым трудным было устроить телефон. И это я сумел преодолеть с помощью одного знакомого телефонного начальника, который теперь живет в Реховоте. Вокруг института уже крутились разные кооперативы. Так что все электрические работы, включая установку в окне отечественного кондиционера, были выполнены быстро. Но надо было установить в помещении две кирпичные стенки, делившие площадь на две комнаты и темный тамбур. Мне помог бывший наш студент Малахов Валерий Васильевич, которого незадолго до этого демократически избрали начальником одной из окрестных геофизических экспедиций.

"Строили, строили, и, наконец, построили". С Иваном Приезжевым и Марленом Джукебаевым

Понятно, что во все эти дела я погрузился с головой еще и для того, чтобы заглушить съедающее меня беспокойство: дети уже уехали, мне 55 лет, без английского, едем в неизвестность. Но так или иначе - строим.

Как-то в конце рабочего дня в аудиторию заглянул шофер из малаховской экспедиции и сказал, что он привез кирпичи и свалил их перед входом в здание. Я был один. Мне ничего не оставалось, как организовать подъем кирпичей и их складирование в аудитории. Иначе назавтра кирпичи эти исчезнут, их как корова языком слижет. Под руку попались несколько наших студентов. Разыскали пару носилок. И вот стою я у кучи кирпичей, загружаю носилки, ребята должны заносить их в лобби, вызывать лифт, подниматься на четвертый этаж, относить кирпичи до места и т.д. Тружусь, а мимо проходит приятель с нефтяного факультета. Он остановился и говорит: "Чем это профессор занимается?" Я в ответ: "Да вот лабораторию строю". Приятель: "А люди говорят, что ты в Израиль собрался!". "Да,- говорю, - дострою и двинусь". Приятель возмутился: "Ну что ты скажешь? Сплетники!".

Честно скажу: описанный строительный успех доставил мне не меньше радости, чем долгожданная защита докторской в Москве за пять лет до того.

Последнюю лекцию я прочел 14 ноября, а через два дня мы с женой улетали в Москву. Нас провожали на городском аэровокзале сотрудники лаборатории, родня и мой друг доцент кафедры Гринбаум Иосиф Исакович.

И. И. Гринбаум (1927-2003)

Почему-то, хотя это был еще внутренний рейс, мы прошли таможенный досмотр. Затем миновали контрольную рамку. Прибор не зазвенел, но уже в накопителе я обнаружил в кармане большую связку ключей от лаборатории. Я подошел к офицеру, объяснил ситуацию, времена еще были простые, и он меня выпустил в зал ожидания. Ребята уже ушли, а Гринбаум и брат задержались. И я попросил И. И. передать ключи Приезжеву. Так, отъезжая в Израиль, в соответствии с популярным тогда анекдотом, я погасил за собой свет и затворил дверь. Через две недели с Киевского вокзала Москвы мы отчалили в Будапешт. А поздно вечером 4 декабря 1991 года наш эльалевский самолет приводнился в аэропорту Бен Гурион: шел дикий дожь, мы топали до отстойника министерства внутренних дел (или абсорбции?) по колено в воде.

"ЭЦеВээМизация". "ЭЦеВээМизация" геофизического и геологического производства в Казахстане стартовала в начале 1961 года. Морозов впервые заказал кафедре проведение курсов повышения квалификации инженеров-геофизиков. Вместе с Непомнящих они решили, что курсанты должны познать начала программирования на, как тогда говорили, ЭЦВМ. Надо отдать должное Михаилу Дмитриевичу и Анатолию Афанасьевичу, уловившим новые веяния и открывающиеся возможности. По-моему, это был первый подобный советский опыт в нашей отрасли.

Начало 80-х, научная конференция в Алма-Ате. Слева направо: автор(РФ-53),

Перфильев Л. Г. (РФ-50), Зенкович(РФ-51), Кленчин А. Н.(РФ-63)

В это время в Алма-Ате в Академии Наук действовала единственная машина "Урал", поскрипывавшая со скоростью 100 операций в секунду. Для чтения лекций был приглашен из университета сильный математик Золоторев, который незадолго до этого сам прошел какие-то курсы в Москве. Теперь известно, что истинные математики не любят и не умеют программировать. (Наш научный лидер в Союзе академик Страхов Владимир Николаевич утверждал (вроде бы шутил), что математики-геофизики имеют право на ошибки вплоть до наоборот, а у геофизиков-программистов единственное достоинство - точность и безошибочность).

Золотарев не был исключением из этого правила, но в курс дела нас ввел, на компьютер вывел, честь ему и хвала за это. Насколько я знаю, больше он лекций по программированию не читал и, кажется, перебрался в Москву в математический стекловский институт. Из слушателей курса составилась группа инженеров треста, склонных к занятиям программированием. К ней примкнул и я - аспирант кафедры. А. А. Непомнящих определил мне тему по компьютерным редукциям в гравиметрии. И уже в первый год на этом самом "Урале" я смог кое-что сделать по аппроксимации моделей рельефа. В тресте лидером группы программистов-геофизиков стал Перфильев Лев Гаврилович.

Через год в новосибирском академгородке была организована месячная школа по программированию в геофизике. Груз организации и проведения школы вытянул на себе 29-летний сотрудник местного Геологического Института Каратаев Герман Иванович, в будущем профессор. Собралось много народу со всей страны, алма-атинцы уже были неплохо подготовлены. Нас хорошо обучали, ламповый компьютер был совсем другой - "М-20", его скорость составляла 20000 операций в секунду. Великие ученые, вроде будущего нобелевского лауреата Канторовича Леонида Витальевича, читали нам лекции, знакомя с современными алгоритмами, которые можно будет использовать при решении геофизических задач на компьютерах. Программированию же в кодах и немного уже на алгоритмическом языке нас учили профессионалы из отдела профессора Ершова. Вычислительным Центром Сибирского отделения тогда командовал молодой академик Марчук Гурий Иванович, будущий президент союзной академии. Участники семинара со всех концов страны, относительно молодые инженеры и ученые, перезнакомились между собой. Так возникла общественность или общность людей нашей подотрасли.

Компьютер как электронное устройство(Hardware) не может работать без программного обеспечения (Software). Непосредственно с электроникой взаимодействует внутреннее операционное обеспечение. Оно создается системными программистами, которые также занимаются разработкой мощных программных оболочек типа Word и Windows. Следующая группа программистов делают трансляторы(компиляторы) с языков программирования на языки электронных машин. И, наконец, самый широкий круг программистов решает, т.н. "проблемные" задачи. Они используют операционные системы и трансляторы, разрабатывают математические модели(алгоритмы) решения задач и реализуют их на алгоритмических языках. Проблемные программисты должны быть сведущими в той области науки, техники, экономики, которой они занимаются, знать (вычислительную) математику и обладать определенными способностями к собственно программированию. Особые человеческие свойства программистов можно свести к:

-способности представлять сложную задачу в целом(от входа в нее до получения результатов) с учетом интересов пользователя;

-способности разложить задачу на элементарные взаимосвязанные части и заставить их действовать правильно и эффективно;

-склонности получать удовольствие от процесса общения с компьютером, поиска алгоритма, собственно программирования, отладки программ и достижения поставленных коллективных целей.

Профессор Ершов сорок с лишним лет назад говорил о том, что настоящий программист должен обладать способностью, как Фарадей, решать задачи с помощью ограниченных средств - нуля и единички. Он говорил также, что именно программисты подбираются в своей работе к тайнам функционирования человеческого мозга.

Сейчас с компьютерами общается относительно ограниченное сообщество программистов, внутри которого существует описанная выше иерархия, и необозримое море пользователей. Среди последних возникают пользователи продвинутые. Мой внук Рон к 10-11 годам достиг уровня изворотливого пользователя. Изготовители вирусов рекрутируются из очень продвинутых пользователей, задержавшихся в подростковом бессмысленно хулиганском возрасте, но не из программистов, которых отличает, как правило, конструктивная мотивация. Наконец, криминальные хакеры-взломщики информационных сетей могут быть и сильными программистами, и продвинутыми пользователями.

В 63 году по завершении аспирантуры я впервые прочел студентам-геофизикам лекции по программированию геофизических задач. Последний же раз этот курс я начал читать в 91 году. В этом деле наша кафедра, несомненно, лидировала. Более того, у производства в республике и в некоторых регионах за ее пределами не было проблем с программистами-геофизиками за счет наших выпускников, которые на работе, понятно, доучивались, но с компьютерами общаться не боялись.

*****

Творишь, так сказать, в интернете и тебе охотно начинают помогать земляки по прошлой и/или нынешней жизни - читатели и герои повествования. Это фото и пояснения к нему прислал В. Гольдшмидт(на снимке справа), он не раз упомянут в алма-атинских текстах. Слева - московский геофизик В. Шрайбман. Снимок был сделан в 1984 г. в Алма-Ате возле здания ПГО "Казгеофизика", в котором проходила Всесоюзная школа "Теория и практика геологической интерпретации гравитационных и магнитных аномалий"(в просторечии - знаменитый страховский семинар). А через несколько часов я прочел в обсуждениях настоящего текста комментарий однокашника Ю. Кулишова, он внес свою весомую лепту - стоит почитать. Нас щелкнули на фоне того самого здания, где размещались ПГО, Геологические Фонды (о попытках приватизации здания упоминает Ю. Кулишов) и горкомовский Политпросвет, которое было выстроено на углу Абая и Ленина на месте старого горного. Собственную персону в центре прокомментирую так: а я и не знал, что у меня в профиль такой длинный нос. Впрочем, снимок мне все равно нравится.

Отраслевая наука и приборостроение. Итак от скромной Опытной экспедиции на Копальском тракте отпочковалась описанная выше КОМЭ, расположившаяся юго-западнее под горами. На месте же из производственного цеха выросло очень серьезное предприятие, как теперь бы сказали хай-тека, - завод "Казгеофизприбор". Практически с самого начала, с середины 60-х, завод был ориентирован на создание дефицитной компьютерной периферии, остро необходимых геофизикам и геологам и не только им - графопостроителей, цифрователей-шифраторов. Завод разрабатывал и изготовлял цифровые (ядерные) измерители магнитного поля, действующие на автомобилях и самолетах. Лидировал в разработке и изготовлении цифровой же аппаратуры сейсмических наблюдений и мониторинга, когда в качестве источника упругих колебаний используются удаленные землетрясения. Создавали всю эту и другую подобную аппаратуру с микропроцессорным управлением выпускники нашей кафедры Кривулин Генадий Семенович(РФ-54), Райзман Виктор Иммануилович(РФ-53), Степанов Борис Сергеевич(РФ-6?) и многие другие. А поскольку я упомянул ядерные магнитометры, то обязан назвать и Свядища Файвеля Наумовича - "огеофизичившегося" выпускника одесского института связи, участника войны.

Казахский филиал ВИРГа - третий отросток КОМЭ - расположился восток-северо-восточнее на Кульджинском тракте, около этого места мы уже неоднократно оказывались в текстах, названия которых начинались со слова "Алма-Ата" . Филиал получился очень удачным, он, на мой взгляд, никак не уступал своей ленинградской метрополии. Филиал занимался (как любили говорить тогда - на хорошем союзном уровне): опробованием в скважинах в наведенных радиационных полях, электромагнитными и акустическими исследованиями на дневной поверхности и в горных выработках(скважинах), конструированием высокоточных ядерных магнитометров и разработкой соответствующих полевых методик, рудной сейсморазведкой, гравиразведкой, исследованиями по тематике организаций, обслуживающих Средмаш. Казвирговскими начальниками большую часть времени при мне были директор Валентин Александрович Кличников (ташкентский однокашник моего друга Гринбаума) и замдиректор по науке Певзнер Лев Абрамович (ЕНГ, выпускник 58 года ленинградского горного). В. А. был широко образован в нашем деле, интеллигентен и доброжелателен, и обладал редким качеством - он никогда не греб под себя. Л. А. представлял собой смесь довольно взрывчатую, про него втихаря говорили: "Такой умный, аж противно". Обойти моего ровесника было довольно трудно, он умел обнаруживать слабые места в работах и обычно заставлял нас приводить в порядок самые неприятные разделы вроде оценок эффективности и экономической целесообразности. И это затем здорово помогало.

Большинство научных сотрудников КазВИРГа были выпускниками нашей кафедры. Вычислительным центром руководил доктор наук Гольдшмидт В. И.(РФ-50). Первое время конструктор ядерных магнитометров одессит Свядищ Ф. Н. работал в КазВИРГе, около него быстро возрос Пак Виктор Павлович(РФ-51). Он успешно руководил отделом ядерной магнитометрии в КазВИРГе, а затем с частью сотрудников перебрался в Ленинград в головной институт, где занимался магнитными индикаторами (магнитометрами и градиентометрами) для морской антилодочной аэроразведки. Замкну еще один узелочек повествования: женат он был на народной артистке республики Саре Кушербаевой - балетной приме Алма-Атинской оперы. Ее брат Насильбек был геофизиком - однокашником Пака. А сын Насильбека Тимур долго работал на Камчатке, он присутствует на групповом снимке 2003 года в тексте "Алма-Ата. Кроки".

В конце 60-х были завершены значительные обобщающие работы по результатам геофизических исследований в Казахстане. Под редакцией В. А. Кличникова вышел солидный том "Геофизические поиски рудных месторождений", многие персонажи настоящего повествования являются его авторами. В геофизическом тресте под руководством заместителя министра геологии Морозова М. Д. были выполнены исследования по глубинному геологическому строению Казахстана в свете геофизических данных. Мне довелось рецензировать ту часть работы, которая связана была с компьютерной обработкой данных. Основными рецензентами были такие зубры как членкор Шлыгин Е. Д. и проф. Непомнящих А. А. . Работа всеми оценивалась очень высоко. Наконец уважаемый Е. Д. произнес слова, которые как бы витали в воздухе: "А ведь эта работа из разряда выдвигаемых на Ленинскую премию. Процедуру выдвижения можно начинать и на этом Совете!".

Реакция Морозова была мгновенной. Он поблагодарил уважаемого академика и попросил прекратить разговоры в заданном Шлыгиным направлении. Я долго не мог понять, почему Морозов отказался даже от попытки получения столь высокой и, главное, заслуженной награды. И лишь много позже уразумел, как мне кажется, подоплеку сыгранного им гамбита. Михаил Дмитриевич был в одном шаге от министерского поста. В список потребуют своего включения малопричастные, будут обижены истинные авторы исходных данных и интерпретаций и т.д. Последствия могли быть самыми непредсказуемыми.

Через некоторое время М. Д. стал министром. Он тем самым положил начало традиции назначения геофизиков министрами геологии республики. Эта традиция на постсоветском пространстве действует только в Казахстане. Уже два бывших студента нашей кафедры занимали этот высокий пост. В новейшее время довольно долго командовал министерством симпатичный кипчак или чингизид ("эрудиция" моя в подобной классификации казахов идет от глубоко почитаемого поэта-геолога и тоже кипчака Олжаса Сулейменова), наш сильный студент Даукеев, которого я запомнил с тонкими латиноамериканскими усиками. А из того регионального обобщения произросло в итоге немалое число научных степеней.

Работа. После аспирантуры мне потребовалось несколько лет для того, чтобы утвердиться в качестве преподавателя. Разумеется, я занимался поисками стабильного научного занятия, но то, что мне приходилось делать, было скорее компьютерным сервисом: тут разобрался с неким интегралом, там - проинтегрировал дифуравнение или подобрал под гипотезу разрезы прямым компьютерным расчетом. Среди нашего сообщества дворянским занятием считалось решение задач, которые можно отнести к классу обратных (коренная - по наблюденному полю найти его источники). Обработка же в широком смысле этого слова считалась чем-то плебейским. (Один такой дворянин на докладе упомянутого в настоящем тексте уважаемого обработчика изрек: "Ввод-вывод. Страшное дело!". И демонстративно покинул аудиторию).

Уже полвека компьютеры используются для решения геофизических задач. Основные достижения здесь связаны почти исключительно с мощной многовариантной обработкой в связке специалист-компьютер, с наглядным и доступным графическим выводом, многообразными средствами геометризации и визуализации и эвристическими методами распознавания. Прогресс же в решении обратных задач в классическом смысле этого слова состоялся небольшой. И я тоже мечтал научить компьютер находить источники "на кончике пера". Но постепенно приходило понимание как собственных возможностей, так и реального положения дел.

В конце 69 года мне позвонили из КазВИРГа - с предложением. К этому времени по полям уже бегало два-три уазика с протонными магнитометрами и датчиками, размещенными на буксируемых платформах. Автомагнитометры выпускал завод "Казгеофизприбор". Магнитный модуль с заданным квантованием по времени и ориентирные отметки выводились на печать, но кроме того и на бумажную перфорированную ленту, пригодную для прямого ввода в тогдашние компьютеры второго поколения. КазВИРГу было поручено разработать математическое обеспечение для обработки получаемых цифровых данных. Были выделены средства, назначен ответственный исполнитель, заполнивший первые проектные документы. Но затем он, полагаю по указанным выше сословным соображениям, отказался от темы и ушел на вычислительный центр в КОМЭ. А я за эту вкусную работу взялся. И, в итоге, был в нее погружен 22 года без перерыва.

Я вспоминаю свой первый пакет с умилением, как антикварный паровозик. Но многое было понято правильно, сделано верно. На нас обратило внимание союзное ведомство, которому принадлежала Волковская экспедиция. Появился первый надежный источник финансирования и первый пользователь, с которым мы все двадцать лет опробовали развивающуюся систему обработки. Заведение в компьютер каналов гамма-спектральной съемки с аналоговой регистрацией сделалось в тот период возможным благодаря полуавтоматам-цифрователям Казгеофизприбора. А еще через несколько лет система адаптировала различные модификации электроразведки(аэро).

Эпоха компьютеров третьего поколения ЕС(IBM) началась для нас в 1973 году. В то же время аэрогеофизикам стали доступны приборы с цифровой регистрацией данных на магнитные носители. И мы, наконец, "взлетели". С этого момента еще одним "спонсором", участником разработки, опробования, получения наглядных свидетельств геологической эффективности цифровой регистрации и обработки стала Николаевская экспедиция(АГГЭ).

Проникновение в аэрогеофизику принесло в систему различные методы привязки данных от радиогеодезических до спутниковых. Аэрогеофизика посредством системы обработки стала эффективнее кооперироваться с космогеологией, мы получили доступ к специфической аппаратуре (например, фотосинтезаторам) обработки данных многоканального дистанционного зондирования. В развивающейся системе активно заработала дружественная среда оперирования данными, которая позволяла обработчику-непрограммисту (геологу, геофизику) на доступном языке сформулировать необходимую ему, придуманную им трансформацию многоканальных наблюдений в точке или окне(начиналось все с простых "геохимических" мультипликаций вроде: значение второго канала разделить на произведение значений первого и третьего). Выполнялся огромный объем программирования и разработок алгоритмов. К библиотеке системы подключались проверенные заимствованные средства. Мы все больше занимались и престижной работой, близкой к "дворянской".

Хочу поведать об одном лишь разделе системы, связанном с оптическими методами обработки и истолкования данных(или с цифровой обработкой, имитирующей оптическую). Этот раздел выбран потому, что здесь геофизик и геолог оперируют формой и цветом, подобно художникам (если хотите - абстракционистам).

Уже почти столетие геологи-съемщики используют в своей работе аэрофотосъемку местности. Фотографии, особенно если они хорошо привязаны и трансформированы в ортоизображения (т.е. как бы зафиксированы с бесконечного расстояния без искажения масштаба в любом направлении плана), помогают съемщикам распознавать и точнее проводить геологические границы, в т. ч. тектонические, используя косвенные признаки. Например, смену растительности по контакту или разлому. По-существу, фотография дневной поверхности смотрит немного вглубь, часто под наносы. Среди геологов существуют настоящие кудесники дешифровки аэрофотоснимков, разумеется, в сочетании с наблюдением геологических реперов на местности. Числовые модели рельефа местности, получаемые с использованием стереоскопических фотоизображений, также могут помочь в распознавании геологических структур.

Под числовой моделью в плане понимают двухмерную таблицу высот (матрицу), в которой точки на местности образуют прямоугольную сеть. Среди геологов существуют любители компьютерной игры с рельефом и светилом, когда имитируется утреннее, полдневное или вечернее освещение и воссоздаются соответствующие "фото". Последние используются для структурных построений, например для обнаружения следов древних кратеров.

Последние лет 25 для геологических целей используется многоканальное дистанционное зондирование поверхности земли с борта самолета или спутника. Наблюдения осуществляются в оптическом и тепловом диапазоне излучения, диапазоны нарезаются на большое число отрезков. Интегрируя наблюдения в оптическом, например, диапазоне мы получаем обычное фотоизображение. Но смысл дифференцирования излучения заключается в том, чтобы использовать в спектре для решения задач разведки(в т.ч. геологической) оптимальные, согласно физическим условиям, каналы или группы каналов.

Истолкование полученных изображений, в конечном счете, выполняет специалист. Компьютер лишь поставляет ему необходимую фактуру и облегчает оперирование ею. Фотоизображения могут быть черно-белыми и цветными. И в последнем случае можно совмещать на одном изображении данные нескольких каналов. Это могут быть цветные снимки местности, выполненные с разными фильтрами. Это могут быть цветные синтезации неоптических физических полей. Или любых сочетаний данных, заданных в форме числовых моделей-матриц. Формально по законам оптики следует использовать три фильтра (красный, синий и зеленый) и совмещать до трех каналов. Фактически при создании абстрактных цветных фотоизображений наблюденных геофизических полей это ограничение не имеет смысла.

Фотокарта локальных аномалий магнитного модуля по участку

Актюбинский в северном Прикаспии

Две картинки, которые стали как бы фирменным знаком нашей системы обработки АСОМ-АГС/ЕС, демонструют возможности цифровых технологий и принципиально новые качества получаемых результатов. Выше воспроизведена карта локальных аномалий модуля напряженности магнитного поля по участку в районе развития солянокупольной тектоники. Аэромагниторазведка уверенно фиксирует слабые отрицательные (в эпицентрах - белый тон) аномалии от соляных гряд под слоем более молодых отложений.

В следующей фотокарте по участку Абралы в центральном Казахстане объединены четыре поля: излучение урана (красный фильтр), тория ( синий), калия (зеленый) и аномалия магнитного поля (желтый фильтр). Очень хочется употребить неточную метафору о лучах, которые проникают вглубь земной тверди: магнитном луче, который на самом деле заглядывет на сотню, а то и другую метров, и лучах радиоактивных изотопов, которые напрямую осматривают поверхностный слой мощностью до 1 м.

В создании приведенных фотокарт, их интерпретации, в продвижении описанной кратко технологии принимали самое активное участие геофизики Николаевской экспедиции кандидат наук Боронаев Вячеслав Александрович (РФ-49) и Комарова Раиса Григорьевна и геолог доцент КазПТИ Кулкашев Нариман Табаевич(РМ-51).

4-х - канальная аэрогеофизическая фотокарта участка Абралы

Пакет АСОМ-АГС/ЕС распространялся довольно агрессивно и ему был придан статус базового, т.е. предпочтительного, в аэрогеофизической отрасли. Этого статуса в союзном министерстве геологии мы добились в 1984 году. И до трех четвертей объемов советской аэрогеофизики (а это более милиона погонных км в год, или даже около двух) обрабатывалось в итоге в АСОМ-АГС/ЕС.

Вокруг лаборатории образовалось сообщество геофизиков-пользователей, которые периодически учились в Алма-Ате на школах-семинарах.

Пытаюсь представить себе карту СССР и города на ней, где мы успешно внедрились. Буду двигаться с востока на запад, а звездочками отмечу те пункты, где мы находились в начале внедрения. Итак:

Южно-Сахалинск* - Владивосток - Петропавловск-Камчатский - Хабаровск; Иркутск - Якутск - Красноярск - Лесосибирск; Новосибирск - Тюмень*; Душанбе - Ташкент - Алма-Ата - Кустанай - Свердловск; Киев - Москва - Ленинград - Мурманск*.

Выполнялась большая и успешная работа. Ее с удовольствием и инициативно делали мои сотрудники, которые начинали студентами от РФ-67 до РФ-85. У меня была возможность отбирать способных ребят, доказавших свою надежность и пригодность для коллективного программистского труда. Последнее свойство очень важно, т.к. среди сильных программистов существует порча - "болезнь примадонн". Симптомы этой болезни отмечались и у нас, но в терпимом количестве. Ребята со мной работали долго, крепли и, случалось, уходили. Это всегда было болезненно. И я очень понимаю чувства ленинградского тренера по фигурному катанию проф. Мишина, когда воспитанный им чемпион мира уходит к другому тренеру и при этом еще усиливается.

Я перечислю основных персон лаборатории от старших к младшим: Ибраев Арстан Абдрахманович, Сапунков Александр Анатольевич, Долгов Сергей Викторович, Приезжев Иван Иванович, Овчаренко Аркадий Васильевич, Лиокумович Геннадий Борисович, Мащенко Александр Иванович, Джукебаев Марлен Иосифович, Ли Владилен, Бапаев Куат Шаршенович, Масон Владимир. Насколько я знаю, никто из них в пору развала геологии не пропал, перебились на хорошей зарплате программистами в банках и коммерческих структурах, а как только стало возможно вернулись к любимому делу - программированию в геофизике.

P.S. Последним кадровым приобретением лаборатории был мой дипломник по имени Саша - очень способный парень. Из номенклатурной семьи, его мать носила казахскую фамилию и достигла после декабрьских событий 1986 года должности секретаря республиканского ЦК. Потом Горбачев забрал ее в Москву и назначил союзным министром, кажется, легкой промышленности. И Саша, единственный сын в семье, нас покинул, последовав за отцом-матерью. Я сильно обиделся и остро на это прореагировал: уж больно хорошо мне с ним работалось. Настолько остро, что как бы стер из памяти его русскую, по отцу, фамилию. И во всех сохранившихся алма-атинских записных книжках того времени почему-то исчезли упоминания о нем. Поэтому фамилии Саши нет в вышеприведенном списке - никак не могу ее вспомнить.

Один раз я воспользовался высоким родством своего сотрудника, когда напечатали отдельным изданием в 1988 году роман Гроссмана "Жизнь и судьба".

Василий Гроссман(из Сети)

Купить его так просто было невозможно. И я попросил Сашу попросить маму (коряво получилось, но пусть так останется) купить для меня книгу в закрытом киоске ЦК. Книга добралась до Святой Земли, стоит рядом на полке - черный переплет с веткой на ветру.

P.P.S Потихоньку-полегоньку однокашники и сотрудники включаются в развитие моих нетленок-шедевров. 22.11.07 получил мейл от Исака Григорьевича Овруцкого, который сейчас живет в Нью-Йорке. Часть его письма без фото я поместил в обсуждения очерка, посвященного юбилею Николаевской экспедиции. А вторую часть с иллюстрациями пришиваю к настоящему тексту. Итак:

"Есть уточнения к 'Винегрету". В 1958 году я работал в новой Аэрогравиметрической экспедиции под руководством Якова Борисовича Беленького.Перед экспедицией стояла задача создания высокоточной опорной гравиметрической сети. Для этого планировалось использовать около десяти гравиметров 'СН-3' и 'Норгард'. Где-то в апреле мы получили купленный в Швеции за 10000 долларов американский широкодиапазонный гравиметр 'Уорден'.Он позволял сделать без перестройки измерения на полюсе и экваторе. Этот прибор сразу облегчил работу и сделал ненужным остальные приборы.

Я.Б.Беленький за гравиметром 'Уорден'. Рядом в шляпе на корточках неопознанный геофизик выполняет обязанности записатора(законное в нашей отрасли слово)

В экспедиции работали трое техников киевлян, включая моих двух лучших друзей семейную пару Клаву и Рому Грининых, а также выпусники Казахского горного Миша Тонкопий,Толик Углин,Рафаил Давлетшин и другие. Затем к нам присоединились Юлий Иванович Кузьмин.Насильбек Идрисович Кушербаев,у которого жена была украинка. Немного о Беленьком. Я думаю,что ему в то время было в районе 50-ти лет. В 37-х годах он был студентом-физиком. И его тогда арестовали. Он не говорил нам, где находился после первого освобождения. Очевидно, он где-то работал на севере и в Казахстане. Году в 47-м он попал под новую посадку.После реабилитации вернулся в Казахстан. Был хорошим специалистом, пробивным начальником, красивым мужчиной и завидным женихом, т.к. семья его не дождалась. Для нас он был заботливым отцом. А когда мы трепались о политике, он тихонько молчал.

На снимке 'под крылом самолета' летчики и сотрудники гравиметровой экспедиции. Слева: стоит - автор письма И. Овруцкий, присел - Я. Беленький

Первые свои практические знания я получил в Казахстане.И когда вернулся на Украину, всем доказывал,что нужно делать так, как меня учили в Казахстане. Поэтому на много лет сохранил признательность моим первым учителям".

Пояснение.Разница ускорений свободного падения на экваторе и полюсе равна 3 см/сек2 , что в переводе на язык гравиметрии составляет 3000 миллигал. 'Уорден' и его копии позволяли уже 50 лет назад отлавливать аномалии в 0.1 мгл, а точность 'СН-3' была не лучше 1 мгл.

P.P.P.S. Очередное развитие текста... Меня разыскал доцент-магниторазведчик нашей кафедры Соколов Леонид Васильевич. Уже несколько лет как он с детьми и внуками перебрался в Москву(Л.В. - в Зеленоград), на пенсии, понятно. Теперь все они граждане России. Память у Л.В. лучше моей, он напомнил мне, что фамилия Саши из P.S. - Горелов. Интересно, как сложилась судьба Саши Горелова. Прошло почти 20 лет, ему теперь за 40 - хороший возраст.

Комментарии: 12, последний от 30/12/2010. © Copyright Коваль Леон (leonko@walla.com) Обновлено: 17/02/2009. 44k. Статистика. Очерк: Израиль Иллюстрации: 10 штук.		Оценка: *7.086** Ваша оценка:
Аннотация: По пути мы обошли на полуторке Балхаш с западной стороны. И тогда (в 1957 году) я увидел в прибалхашской полупустыне следы гигантских работ в окрестностях ракетно-космических полигонов: внезапно возникающие роскошные бетонки, ведущие неизвестно откуда незнамо куда, линии проводной связи с солдатскими вахтами через каждые 10-20 км, ограждения, замыкающие огромные, соизмеримые, наверно, с площадью всего Израиля, территории.

Коваль Леон: другие произведения.

Алма-Ата. Геофизический винегрет