Быть дедом

Леон Коваль

Быть дедом

Когда я задумал систематизировать свои заметки, предназначенные внукам и коллегам - дедам и бабулям, то вспыхнуло роскошное название "Искусство быть дедом". Оно мне очень понравилось. Но потом померещилось, что я где-то его уже видел. У Гюго, кажется. Проверять не стал, убрал первое слово. Суть от этого не изменилась.

Ненаглядное пособие и глокая куздра Григория Остера. Многие дедушки и бабушки озабочены русским языком своих внуков 2(бет) - 4(далет) классов. Несомненно они также тепло вспоминают свою учительницу арифметики Марию Ивановну и при этом недовольны тем, как изучают этот предмет в израильской школе. Так вот, у нас есть великолепная возможность решать обе указанные проблемы разом при не слишком большом сопротивлении подопечных. Надо помочь им для начала прочесть и решить такие задачки:

Если на одну чашу весов посадить Дашу, которая весит 45 кг, и Наташу, которая весит на 8 кг меньше, а на другую насыпать 89 кг разных конфет, то сколько кг конфет придется съесть несчастным девочкам, чтобы чаши весов оказались в равновесии?

Если тихонько подкрасться к дедушке и папе сзади и внезапно крикнуть 'Ура!', папа подскочит на 18 см. Дедушка, в трудные годы переживший и не такое, подскочит только на 5 см. На сколько сантиметров выше дедушки подскочит папа, услышав внезапное 'Ура!'?

Приведены две типичные задачки из примерно четырех сотен, составляющих блестящую книгу Григория Остера 'Задачник - ненаглядное пособие по математике', М., 'Росмэн', 1999(с забавными рисунками художника Д. Бурусова).

За пару недель до начала очередного учебного года внук поступил в наше с бабушкой распоряжение. Нужно было сократить его пребывание перед телевизором и поучить чему-то полезному. Наш компьютерно грамотный внук никак не желал читать по русски (впрочем и на иврите тоже), да и арифметика за летние каникулы подзаржавела. На счастье обнаружилась книжка Остера. И Рон после небольших телевизорных санкций вдруг охотно занялся Задачником. Дневная порция упражнений выполнялась так: задачи зачитывались внуком вслух, иногда требовалось их обсуждение, затем почти каждая задача решалась на бумаге. Для закрепления материала одна из 3 - 4 задач, изложение ее решения и перевод на иврит (для проверки понимания) записывались на магнитофон.

Задачки Остера есть краткие остроумные истории, герои которых отнюдь не стерильны, но наделены острыми характерами. Он нередко использует прием детских страшилок. Он пишет: 'Думаю, что никакого ... интереса не вызовут эти задачи у победителей математических олимпиад. Задачи эти как раз для тех, кто математику не любит, привычно считает решение задач тоскливым и нудным делом. Вот они пусть усомнятся!'.

Повидимому мой рациональный внук - израильтянин уловил сочетание забавы и смысла(и арифметика, и русский). И здорово прибавил за три месяца работы над книгой в обоих направлениях. Свою победу над книжкой внук зафиксировал записью на иврите над ее последней выразительной иллюстрацией к задачке о волке, пригласившем на свой день рождения 'Красную Шапочку и еще ряд аппетитных гостей': "Сегодня 7.11.00 я закончил читать эту книгу! Подпись - Рон".

Получается, что Рон завершил книжку к неизвестному ему, слава небесам, празднику. И за три недели до собственного восьмилетия.

С вопросами языкознания (включая язык математики) мы разобрались. Теперь займемся сионизмом. Книжку надо перевести на иврит. Это и будет сионизм чистой воды, пусть ивритоязычные дети тоже получат возможность через хорошую литературу осваивать арифметику.

Обычная проблема перевода: незнакомые здешним детям северные осины следует заменить на местные кактусы. Например, попытайтесь мысленно перевести с сохранением юмора и с ближневосточными реалиями такой советский рассказ:

Пока чабан Бай Оглы стоял в очереди за чайниками, 20 его баранов забрели в огород, где каждый баран съел по 12 огурцов. Спрашивается, достанется ли чабану Бай Оглы чайник, если перед ним в очереди 55 человек, каждый берет по одному чайнику, а всего в магазине чайников осталось столько же, сколько огурцов съели на огороде бараны чабана Бай Оглы?

Адаптировать подобный текст трудно, но можно. А вот как быть с задачками, написанными на диалекте 'глокой куздры'? Например:

До восклюмья мрякость брукости была равна 7 всхлюпам, а после восклюмья - увеличилась на 21 всхлюп. Во сколько раз повысилась мрякость брукости после восклюмья?

Мой рациональный внук делал вид, что не любит такие задачки. Но почему-то помнит и употребляет слова: мряка, друська, фуфыра.

На мой взгляд лучше всего такой перевод могли бы сделать Зеэв Гейзель и/или Аркан Карив. Издание книжки Остера в качественном переводе на иврит обречено на успех. Неплохо и посмеяться над консервативностью местного Министерства просвещения и сыграть на том, что запреты провоцируют израильтян действовать наоборот. Предварим-ка книгу строжайшим предупрежденим: Острог руса шематшиел. Мимеша улбакти всхлюпим ад восклюмья. Дарсим хуниха.

Мои учителя математики. Израильская школа и светское общество не прививают детям почтительности к их учителям. Все-таки в советской школе во всяком случае 50-60 лет назад к хорошему учителю(а в ВУЗе - к ученому-преподавателю) относились, как минимум, уважительно. Поэтому надо, надо вспомнить своих учителей математики. Все они до одного были достойными людьми.

До середины 9 класса я учился в 28-й им. Сталина алма-атинской мужской средней школе. В 5-6 классах математику у нас вела Зинаида Васильевна Байгулова, очень четкая, немного суховатая. Мы с другом уже классе в 8-м на переменке бились у доски над какой-то задачей. Мимо по коридору проходила З.В. Я попросил ее помочь. 'Вот здесь проведи высоту'. До сегодняшнего дня меня не оставляет чувство неловкости. Ведь заковыристую задачку сходу и к тому же на людях может и хороший учитель не решить. Нехорошо я поступил.

В 7-9 классах, сменяя друг друга, математике нас учили супруги Мария Павловна и Михаил Никифорович Ведмичи(он был еще и директором школы). Оба говорили с заметным украинским акцентом. Теперь я понимаю, что М. П. была красивой женщиной. А тогда - гладко причесанная, темноволосая с обильной сединой, естественно, без косметики - она казалась просто пожилой (лет 45!) советской гражданкой. А поразила нас, взрослеющих мальчишек, их дочь - удивительная красавица, выпускница, по-моему, медицинского института. Как-то она пришла в школу и обращалась к матери исключительно по имени-отчеству. Похоже, я был любимчиком у М.П., но вместе с тем мне доставалось от нее изрядно.

М.Н. имел обычную внешность, носил партийную маодзедуновку, всегда держал под контролем аудиторию. Изобразив на доске чертеж, он поворачивался к ней спиной и доказывал теорему или решал задачку, удивительно точно попадая в нужные вершины растопыренными пальцами руки, поднятой как-бы в приветственном 'хайле'.

Между тем в стране крепчала антисемитская компания. Отец был снят со своей высокой должности в Алма-Ате, но не репрессирован, а отправлен в Кокчетав на небольшую должность. Город маленький, в нем всего было три средних школы: одна мужская и две женских. Отец забрал меня в Кокчетав после зимних каникул в достопамятном 1952 году. Поскольку этот городок был местом ссылки для отбывших лагеря, то уровень школы был удивительно высоким, в ней преподавали или были лаборантами кандидаты и доктора наук, контр-адмирал, морганисты, вейсманисты, буржуазные националисты, троцкисты, спецпереселенцы и т.д. Об этом немного подробнее см. "ЦДАКА",

http://world.lib.ru/p/professor_l_k/070112_koval_tzdakah.shtml

Из выпускной фотографии, 1953 год

А сейчас о Леонтии Федоровиче Иванове - учителе математики, как раз свободном человеке. Рябоватый, рыжеватый, невысокого роста, всегда забавно одетый (одно ухо его шапки торчало кверху, а второе было опущено).

Он был инженером - металлургом, но вернулся на малую родину, будучи заядлым рыбаком и охотником. Эта страсть погубила его младшего брата: был затянут в болото около глухой деревушки. Люди почти сутки слышали его крики о помощи, но ничего поделать не смогли. Л.Ф. приходил на урок всегда почему-то в мрачном настроении, с отвращением швырял свой старенький портфельчик на стол, но по ходу дела разогревался и работал очень здорово.

В институте главное математическое впечатление оставил, конечно, доцент Горшин Сергей Иванович - образец математического и преподавательского шика.

Из выпускного альбома, 1958 год

Хороши были и другие преподаватели его кафедры. На первом курсе нами занимался преподаватель, простите, забыл имя. А ведь он начал приучать меня к самостоятельной работе с математической литературой. На втором семестре он вручил мне маленькую пожелтевшую книжку издания начала 30-х 'Гиперболические функции' проф. Штаермана. Я должен был освоить ее и изложить перед аудиторией. Я нигде более не слышал этой фамилии, скорее всего Штаерман был репрессирован 'в 37-м'. Может кому-то из его потомков попадутся на глаза эти строки ...

Все мои преподаватели математики были русскими людьми, я с удовольствием произношу их вкусные имена и отчества. Все они были на 20-30 лет старше меня, значит их уже нет. Но вот я их помню, и еще кто-то помнит. А теперь о них рассказано разумному океану. Людские судьбы причудливы, не исключено, что кто-то из их потомков и обладает 'правом на возвращение' подобно нисходящим еще одного нашего математика Калининой (опять забыл имя-отчество). Ее муж Крутик погиб на фронте. А сын Феликс учился у нас на курс младше, был известным стилягой в студенческие годы. Комсомол с ним боролся, помню стенд 'Как Феликс Крутик фоксы крутит'. Нормальный парень, теперь бы его наверно назвали плейбоем. Защитил диссертацию по металлургии, кажется.

Взаимоотношения ученика и учителя меняются со временем. В какой-то момент ты(ученик) начинаешь ими тяготиться. Но проходит еще время, появляются собственные ученики, и ты осознаешь значение учителя в собственной жизни. Об учителях геологии и геофизики рассказано в очерках "Алма-Ата. Про родимый институт", http://world.lib.ru/p/professor_l_k/070106_koval_institut.shtml и "Про фронтовиков нашей кафедры" http://world.lib.ru/editors/p/professor_l_k/061108_koval_frontoviki.shtml ).

Дедушка программирования геофизических задач о том, о сем. Компьютерные программисты делятся на три сословия. Первые два - программисты чистой воды, духовенство и дворяне специальности, - разрабатывают операционные системы и трансляторы с алгоритмических языков. Третье сословие разночинцев - проблемные программисты. Используя операционные системы и трансляторы (компиляторы), они создают математическое обеспечение для конкретных технологий обработки, истолкования данных и управления в разных разделах науки, техники, экономики, массового обслуживания ...

Я стал проблемным программистом - геофизиком в 1961 году, будучи аспирантом политехнического института в Алма-Ате, и продолжаю оставаться свидетелем и, до недавнего времени, был участником обсуждаемого процесса. Подробнее на эту тему см. текст "Алма-Ата. Геофизический винегрет", раздел "ЭЦеВээМизация" http://world.lib.ru/editors/p/professor_l_k/070203.shtml ).

Сходу обнаружилось традиционное в России стремление идти своим путем. Скажем, весь мир использует первый массовый язык программирования высокого уровня Фортран, в СССР же создают на базе Алгола-60 т.н. Альфа-транслятор. Это напоминает ситуацию с нарочитой нестыковкой железных дорог России и Европы. Страдал же компьютерный прогресс в СССР: заимствование западного математического обеспечения в большинстве отраслей было сильно затруднено.

Первое время применение компьютеров в мире ограничивалось сферой научных исследований или отдельных технических приложений. Можно было утешать себя тем, что, пользуясь отстающим 'железом', мы должны быть изворотливее западных программистов в разработке алгоритмов, получше знать математику и свои узкие специальности. В какой-то мере это верно. Но пока советские обработчики данных изощрялись в нахождении хитроумных процедур, компенсирующих десятикратные отставания по памяти и скорости, западные их коллеги могли решать задачи, скажем, фильтрации полезного сигнала на фоне помех методом 'грубой силы'.

К началу 70-х соцлагерь принял решение о создании Единой Системы Компьютеров (ЕС ЭВМ), совместимой с западными системами IBM - 360/370. Почти задаром были адаптированы огромные наработки IBM в области операционных систем, компиляторов и другого обеспечения. Один проницательный академик назвал ЕС-проект наиболее успешной диверсией Запада. По большому счету он был прав: обратного пути не стало после принятия международных стандартов и подключения к халявному, но надежному информационному резервуару.

В кинофильмах тех лет мы часто видим шкафы - магнитофоны ЕС выше человеческого роста и крутящиеся магнитные ленты - свидетельства технического прогресса у советских милиционеров, военных и ученых. Огромные бобины диаметром в полметра содержали примерно такой же объем информации как дискеты, которые можно теперь спрятать в кармашек пиджака. И все же спецотделы не установили контроль за движением данных на этих мастодонтах. Железная дамба дала первые промоины. Вольнодумцы стали, например, распечатывать на широкой алфавитно - цифровой печати и развешивать над рабочими столами идеологически вредные заграничные воспроизведения 'Христа, идущего на Голгофу' и игривые картинки с Мэрилин Монро. Был в этом мутном потоке и элемент сионистского заговора. Многие несомненно помнят примата, испытывающего муки при поисках ошибок в программе. Обезьяна скребет потылицу, а подпись большими буквами гласит: 'Think! Think!(Думай! Думай!)'. А заговор был в том, что автор подписался аппаратными маленькими буквами: Shlomo Minz(кажется), IBM, Israel. Привет, так сказать, с далекой исторической родины, привет из нормального открытого общества.

В самом начале перестройки я защищал докторскую диссертацию в институте, из ворот которого слева направо можно было тогда наблюдать гостиницу 'Москва', музей Ленина, исторический музей, Кремль, Манеж. Самый центр Москвы. Вдруг накануне дня защиты выяснилось, что я должен озаботиться размножением разного рода документов для членов Совета. Тогда еще не было кооперативов, да и опасно было выносить за пределы института работу с грифом 'для служебного пользования'. В чужой организации все непросто. Пришлось составить разрешающий акт, побегать в спецчасть, к проректору, всюду были благожелательны, но время и нервы ... Предстал пред светлы очи техника институтской копировальной машины. Но, увы, кончился красящий порошок. Не помню, как я вышел из положения ...

Даже в 1991 году в моем громадном политехническом институте был единственный факс, находившийся под строгим присмотром второго отдела. И чтобы разок воспользоваться факсом, надо было получить разрешение ректора ...

Но вот появились персональные компьютеры, первые намеки на всемирную сеть - Интернет, мобильная связь. И Советский Союз распался. Обрушился режим, который десятки лет был не менее свиреп и одержим, чем государство талибан. Информационный прогресс послужил одной из важнейших причин крушения мощной чрезмерно жесткой государственной системы.

Итак мы установили, что во всемирно-историческом соревновании коммунизма и Интернета последний одержал окончательную победу. Вы, конечно, скажете, что это легковесная формула. Не обижайте нашего лауреата - мироносца Переса, у которого фраза позаимствована. Заменено только слово сионизм (ничего себе победушка; правильнее сказать пережил, или - выжил несмотря на...).

Современный компьютерный уровень и Интернет являют собой сразу три чуда: техники, программирования и организации (проектирования, стандартизации). Остановлюсь на одном элементе этих чудес - объеме памяти. Программисты старой закалки привыкли работать в условиях ее острого дефицита. Ходила высокоумная шутка - теорема индукции по нисходящей: дескать, если программа написана с помощью n команд, то это значит, что ее можно переписать n - 1 командой без ущерба для качества. За этой шуткой таилась суровая реальность. В 60 - 70-х годах оперативная память строилась из ферритовых сердечников - миллиметровых колечек, пронизанных проводками. Каждый бит(хранилище 0 или 1) физически состоял из двух сердечников, и значит байт, умещающий букву или цифру, - из 16 таких колечек, монтируемых вручную. Поэтому объем оперативной памяти составлял всего несколько тысяч или десятков тысяч ячеек, каждая из которых могла содержать команду или число. А теперь ... У моего предыдущего компьютера оперативная память (электронная) составляла 65 миллионов байтов (команде или числу требуется 2 - 4 байта). А сейчас уже и не знаю - сколько... Только часть современных программ использует этот ресурс в существенной доле. Привычные и надежные компиляторы, разработанные в начале 90-х, создают исполнимые файлы, использующие всего лишь до миллиона байтов.

Но не могу даже представить себе размер коллективной памяти, действующей в Интернете. Воистину океан памяти, в каком-то смысле разумный океан по Лему, реализованный на нашей-таки планете.

Современная литература родилась в дописьменные времена. У костра, очага или в тени дерева собиралась заинтересованная компания пращуров (прачитателей). Наделенный даром ловко ставить рядом слова прапрозаик что-то рассказывал, или, тренькая на бычьих жилах, напевал прапоэт. То, что осталось в народной памяти, было потом записано. Рудименты этого способа литературного творчества и его тиражирования не исчезали никогда. Каждый может вспомнить свои удачи и провалы в теплых литературных, назовем их так, компаниях, фонтанирующих анекдотами и рассказами о героических подвигах(так это делали и древние греки) в различных интересных областях. Интернет возрождает описанный способ существования литературы на новом информационном и техническом уровне. Теперь каждый может найти время и место, поискать виртуальную (существующую фактически) аудиторию и изложить то, что ему не терпится изложить. Непрофессиональные рапсоды могут подольше шлифовать свои творения, им не будет мешать несносный собеседник, который только и ждет, чтобы перебить и понести собственную ахинею. Другое дело, что бутылку со своими творениями ты бросаешь в океан Интернета. Этому сосуду может повезти, а может и нет.

Стремление поделиться тем, что ты узнал, прочитал, сопоставил, пережил нельзя уничижительно называть графоманией. Т.е. это графомания, конечно, только, надеюсь, в буквальном смысле этого слова. За свою жизнь я набил руку в писании учебных пособий, статей и книжек по специальности. Но этот опыт скорее вредит, чем способствует: никак не убережешься от штампов, вроде 'вышесказанное', 'соответственно' и т.п. Впрочем, на память приходят два блестящих примера дара одновременно литературного и научного изложения. Это, во-первых, математик Вентцель Е. С./писатель И. Грекова с замечательной книгой 'Теория вероятностей'. Второй пример относится к рапсоду 70-х, нефтяному геологу из Москвы Ефиму Соколину. Его блестящий памфлет 'О розах мочеиспускания верблюдов в Северном Прикаспии' широко распространялся в узких кругах геологов и геофизиков. В этой работе утверждалось, что верблюды мочатся в направлении градиентов гравитационного поля, поэтому карты параметров мочеиспускания могут заменить труднодоступную в силу ее секретности (очередной идиотизм власти) гравиметрию. До сих пор встречаются публикации, в которых как научный факт утверждается, что меандрирующие тропы верблюжьих караванов на барханах прокладываются "кораблями пустыни" по минимумам силы тяжести. Такова сила высококачественного слова!

Дар легкого пера вызывает во мне острую зависть. Я получаю удовольствие, читая просто изложенные жизнеописания. В них я нахожу ловко нанизанные на сюжет собственной жизни занимательные истории. Писать заковыристо куда проще. И я раздражаюсь, пытаясь продраться сквозь навороты стиля некоторых 'вумных' литераторов, которые 'образованность свою показать хочут'. И часто огорчаюсь, разглядев нечто подобное в собственных писаниях, когда для понимания надо угадывать правильную интонацию.

И все же, не будучи связанным рамками объема и определенного жанра, я стараюсь соорудить чтиво, которое окажется кому-нибудь интересным. Обычно это не последовательный рассказ. Илья Эренбург писал о литературе, освещающей жизнь наподобие фар автомобиля на негладкой дороге: то мелькнет стог, то речка, то дом. А еще он говорил, что наше время требует простоты и силы. М-да... Но я стараюсь сделать свои тексты и познавательными и занимательными.

Bitdedom.doc, 2001-2007

Комментарии: 2, последний от 17/12/2007. © Copyright Коваль Леон (leonko@walla.com) Обновлено: 31/12/2010. 25k. Статистика. Обзор: Израиль Иллюстрации: 4 штук.		Ваша оценка:
Аннотация: -Языкознание: ненаглядное пособие Григория Остера для изучения русского языка и арифметики. Глокая куздра: бодланула бокра и кудрячит бокренка. Сионизм: Зеэв Гейзель и/или Аркан Карив должны переложить пособие на иврит. -Надо, надо помнить своих учителей.-От дедушки(одного из) программирования геофизических задач в СССР - по смежным поводам.

Коваль Леон: другие произведения.

Быть дедом