Аннотация: Юморная история из моего трудового прошлого в качестве менеджера немецкой компании
Леонид Пржепюрко
06. 10. 2014
E-Mail: lgpinfo44@gmail.com
Зарисовка 'Киевские приколы'
1. Комментарий автора.
Уважаемые читатели!
Так получилось, что на мое 70-летие в этом году в сентябре все мои друзья, как будто сговорились, все они задавали мне по телефону, по скайпу или по электронному адресу один вопрос: 'почему ты перестал писать юморные зарисовки. Напиши дорогой еще что-нибудь, посмеши немного нас, нам так в современной жизни не хватает положительных эмоций!'.
Я выполнил просьбу своих друзей, жителей разных стран и разных поколений.
Ниже я повествую новую мою зарисовку в которой я описываю мои приключения в одной из фирм Киева, в которой я работал в период 1995 - 1997 гг. в качестве менеджера, тогда я рекламировал на горных предприятиях Украины немецкое оборудование.
Так что уважаемые читатели почитайте ниже мои приключения и немного отвлекитесь от сегодняшних будней.
2. Мои приключения с положительным эффектом
Дорогие читатели! Я прошу Вас отвлечься немного от будней и если у Вас получится немного посмеяться от моей информации, то это очень хорошо, так как смех это здоровье.
Итак, представьте себе, что я еще молодой, мне только за 50, а я уже работник одной из фирм Киева, и приехал в столицу получить зарплату и новые задания по рекламе немецкого оборудования.
А тут в фирму приехала немецкая делегация с бывшей территории ГДР, понимающая русский язык. В 13-00, у нас был обед, представителей немецкой делегации и нас, работников фирмы, руководство фирмы усадило в специальной комнате и накрыло стол вкусными яствами. Сидим мы все, не спеша кушаем, беседуем тихонько, по 4-ре рюмочки уже пропустили, немцы активны, неплохо понимают русский язык.
А тут наш сотрудник Андрей наклоняется ко мне и на ухо тихонько говорит, давай немцев проверим на юмор! Все-таки интересно, как они его понимают, ну например, наш анекдоты, Леонид Григорьевич Вы же любитель анекдотов, расскажите им какой-нибудь классный анекдот.
Я торжественно встаю, у стола с закусками и начинаю повествовать анекдот:
'В один сумасшедший дом приехала медицинская комиссия высокого ранга проверить его работу, а самое главное с целью своего прибытия - сократить штатных врачей, но для этого нужно было уменьшить количество больных - сумасшедших.
Каждого сумасшедшего вызывали на комиссию и лично опрашивали в присутствии членов комиссии. Например, спрашивают одного из них:
- 'Как тебя зовут?' 'Вася', отвечает больной.
- А вот скажи нам Вася, ты пиво любишь?
- 'Люблю' отвечает Вася.
-'А томатный сок любишь?'
-'Люблю' отвечает Вася.
Тут комиссия, немного пошептавшись, спрашивает Васю:
- 'Если тебе отрезать уши ты видеть будешь?'
- 'Не буду' отвечает Вася.
Все ответы больного фиксируются в его деле. Да, он еще чокнутый, решает комиссия и оставляет его еще на год лечиться.
Через год та же процедура. Комиссия Васю снова опрашивает:
-'Как тебя зовут?'
- 'Вася', снова отвечает больной.
- 'Ты пиво любишь?',
- 'Люблю', снова отвечает больной.
- 'А томатный сок любишь?'.
- 'Люблю', снова отвечает больной.
- 'Если тебе отрезать уши ты видеть будешь?'.
- 'Не буду' отвечает Вася.
Вопросы все были заданы строго из дела Васи. Вася отвечает точно также как год назад. Да, да он еще чокнутый, решает комиссия и оставляет его еще на год лечиться. Наконец, на третий год приезжает комиссия и уже в бешенстве задает ему те же вопросы из дела Васи. Вася дает те же ответы, что и в первый год и во второй год. Председатель комиссии хватает Васю за грудки и громко орет Васе прямо в ухо:
- 'Но почему, же ты не будешь видеть?! А, ну объясни нам!'
- "А как же я буду видеть! Доктор! Шо Вам непонятно!", говорит Вася.
- "Мне ведь фуражка спадет на глаза!".
Тут встает один ГДэровский немец из состава делегации и говорит не спеша по-русски с небольшим акцентом:
'Я не пойму действий Ваших врачей! Неужели больному не могли заранее перед приездом комиссии подобрать фуражку по размеру его головы? А!
За столом водрузилась тишина, Андрей поддержал немца: 'Да, врачи у нас никудышные'. Но почему-то у всех сотрудников фирмы начался вдруг кашель, то есть, так из каждого сотрудника начали выходили порции смеха от услышанного высказывания немца. Этот случай многим сотрудникам Представительства тогда запомнился.
2. Повторение моих приключений с положительным эффектом
Прошло пару месяцев, я еду снова в Киев за зарплатой и новыми заданиями и попадаю на приезд уже ФРГэвской немецкой делегации.
Снова в 13-00 обед, немецкую делегацию и нас усадили в специальной комнате и накрыли стол вкусными яствами.
Сидим, не спеша кушаем, беседуем тихонько, выпили по 4-ре рюмочки. Сотрудник Андрей опять как и в прошлый раз наклоняется ко мне и тихо на ухо говорит, давай немцев из ФРГ проверим на юмор! Все-таки интересно, как они его понимают в сравнении уже с ГДэровскими немцами.
Я также торжественно встаю и начинаю повествовать другой анекдот, а переводчица немцам переводит мое повествование:
Сгорела ткацкая фабрика, единственным свидетелем пожара оказался портной Пейсахович.
Судья в зале суда строго обращается к свидетелю Пейсаховичу:
- 'Свидетель Пейсахович, расскажите суду, как же было дело'.
- 'Ха! Расскажите! Думаете, это так просто в наше то время!
Да я как раз и есть той самый свидетель! И как раз я той самый свидетель потому, что моя женуля Сарочка мне приготовила очень вкусный бульончик из курочки на обед. И я живу как раз напротив фабрики. А на второе, как Вы думаете, что же мне приготовила моя женулька Сарочка, А?'
В зале суда стоит хохот и топанье ног. Судья, побагровев, зычно говорит:
- 'Свидетель Пейсахович! Нам Ваша Сарочка и Ваши курочки не нужны! Рассказывайте всё ближе к делу!'.
Свидетель Пейсахович эмоционально отвечает судье:
- 'Ах, Вы меня ещё и перебили! Так я начну всё сначала. Вот слушайте! Я живу как раз напротив фабрики и на обед иду кушать к моей дорогой женульке Сарочке. Мы любим всегда обедать вдвоем, и поговорить, и сами понимаете, пообниматься хорошо после обеда!'
В зале хохот нарастает еще больше, слышно пение песен. Побагровевшие блюстители закона, судья и с ним прокурор просто орут:
- 'Пейсахович! Вы что! За кого Вы нас принимаете? Просим всё излагать ближе к делу! Вы свою жену Сарочку и курочки уберите с показаний, их к делу не пришьешь! Вам это, мы надеемся ясно? А?'
В зале тишина, все с интересом ждут, что ответит Пейсахович. А он отвечает так:
- 'Ха! Им моя женулька Сарочка и курочки не нужны в показаниях?
Шоб я так жил! Да если бы не вкусный обед моей Сарочки из бульончика с курочкой, а на второе её фаршированная рыба, разве был бы у Вас свидетель Пейсахович? А? И что Вы любезные меня всё перебиваете, и перебиваете и так спешите все узнать? Да твердите еще, ближе к делу, ближе к делу!
Я это Вам расскажу снова так: сижу я и кушаю, не спеша с удовольствием, второе блюдо моей женульки Сарочки фаршированную рыбку и пью из рюмочки сухое винцо, а она сидит рядом со мной близко-близко и гладит меня.
Короче говоря, поднимаю я Сарыну юбку....
Зал суда взрывается от хохота. Все дружно хлопают. Блюстители закона ещё больше багровеют, вскакивают с мест и подходят к свидетелю Пейсаховичу, берут его за грудки и орут прямо в ухо следующее:
- 'Вы что свидетель, издеваетесь над нами? О Сарочке, о бульончике с курочкой мы уже от Вас слышали, и даже о рыбе Вашей национальной! А где же действительно Ваши показания по делу о происшедшем пожаре. Да причем тут Сарына юбка? Что Вы себе Пейсахович позволяете в зале суда? В своих показаниях ещё нам докладываете, что Ваша супруга Сарочка Вас гладит, и не досказываете где?
А потом Вы еще и её юбку поднимаете! Это же аморально такое оглашать в зале суда! Постыдитесь этого, свидетель Пейсахович!'.
В зале суда слышен хохот и возгласы в поддержку Пейсаховича, типа: 'Уважаемый свидетель, расскажи нам лучше подробней заключительную часть обеда. Что нам твои показания, сгорела фабрика, подумаешь, ну и шут с ней!
А вот, что у тебя было с Сарой дальше после обеда вот это нам очень интересно!'.
Пейсахович встал во весь свой 'огромный рост портного' и громким голосом говорит:
- 'Так вот господа судьи! Я скажу Вам так. Ведь я всего лишь простой советский портной. Я первый раз в моей жизни в суде свидетель. Даю показания правдиво, подробно и как раз вовремя. А Вы меня все перебиваете и перебиваете, мешаете мне всё подробно рассказать, как было дело.
Короче говоря, я считаю так, что именно юбка Сарочки и является главным свидетелем для суда, а не я. Вы мне так и не дали закончить показание, что я думаю об этом. Повторяю Вам своё показание снова.
Так слушайте же его внимательно, и сейчас Вы услышите именно самое в нем главное!
- Так вот, поднимаю же я Сарочкину юбку, а ею, как раз и было завешено окно кухни. Смотрю в окно, и вижу, горит фабрика!
Так что, если бы я не поднял Сарочкину юбку, то у Вас не было бы вообще свидетеля Пейсаховича! Прошу юбку Сарочки приложить к моим показаниям, так как она является вещественным доказательством именно правдивости моих показаний! Без Сарочкиной юбки с окна моей кухни я не являюсь свидетелем для суда! Это моё окончательное мнение!
В зале суда после такой заключительной речи свидетеля Пейсаховича наступила мертвая тишина, а потом сразу у всех присутствующих начался громкий многократный кашель, то есть, у всех присутствующих в зале в таком виде начали выходить эмоции от всего увиденного и услышанного.
Блюстители закона сидели моча с каменными побагровевшими лицами. А зал свидетеля Пейсаховича после его выступления осыпал бурными аплодисментами'.
Из-за стола встает чинно и благородно глава немецкой делегации весом под 100 кг и говорит можно сказать, немного возбужденно.
А переводчица переводит его повествование:
'Все очень странно! Ведь в Германии юбками окна никогда не завешивают, свидетель мог пожар и раньше увидеть что горит фабрика, уже с незакрытого окна, а у Вас окна завешивают юбками, это очень плохо, не было бы юбок на окнах, фабрика бы не сгорела!'
Ну что сказать, все было сказано чисто по-немецки.
За нашим столом стало совсем тихо-тихо. Никто не смеется, многие вышли из-за стола как-бы покурить, и уже во дворе от души посмеялись.
А мне все наши сотрудники фирмы потом крепко пожали поочередно руку.
Тогда из нас никто и не представлял так немцев в ракурсе понимания ими юмора в анекдотах, и все сразу убедились в этих жизненных случаях, в наших опытах с Андреем о действительном не понимании немцами юмора наших анекдотов.
P. S. Для читателей я хочу добавить следующее. Я эту зарисовку переслал почитать моим землякам в Германию, они там живут уже 15 лет. Они меня поблагодарили, написали, что хорошо посмеялись, и сообщили следующее: когда мы читаем анекдоты в немецких газетах, то мы юмор немцев абсолютно не понимаем, у них совсем другой менталитет!
А один мой друг бывший моряк "Одесского пароходства" прислал мне следующее письмо после чтения моей зарисовки "Киевские приколы":
Добрый день, Леонид Григорьевич.
Спасибо Вам за поднятие мне настроения. Ваш анекдот про 'сумасшедший дом' напомнил мне случай из жизни моряков. Этот "анекдот" мне рассказывали несколько человек (одесских моряков) так что думаю, такой случай действительно произошел в Одессе в советские времена.
'Так случилось что на борту одного из торговых судов с одесским экипажем свихнулся один из матросов. Обычно это происходит под воздействием избытка алкоголя в организме,и на первом этапе это называется "белочка". До Одессы еще оставалось неделя перехода, а этот матрос возомнил себя капитаном, с важным видом ходит по палубе и давал всем ценные указания, в том числе старшим офицерам, вплоть и до капитана. Иногда доходило и до разноса на высоких тонах. Настоящий капитан, чтобы не беспокоить больного, приказал всем делать вид, что ему подчиняются и только поддакивать. Капитан даже подарил ему свою рубашку с пагонами и форменную фуражку с "Крабом", в надежде что не придется пеленать его в простыни и держать в изоляторе, так с ним было бы мороке больше.
Наконец мы пришли в Одессу, договорились с берегом, что на причал пришлют медбратьев с машиной. Больного посадили в шлюпку с мотором, сопровождали его третий штурман и матрос-моторист.
Подошли к причалу где их ждали, поднялись на пирс. Первым, естественно мнимый капитан с важным видом и при всех регалиях. Его и спрашивают, а где больной? Тот с невозмутимым видом показывает на третьего штурмана. Штурман, занервничал, за дергался и стал орать: "кого вы слушаете?". Ну его успокоили лошадиной дозой уже приготовленного зелья.
Пока моторист сообразил, что к чему, карета уже укатила. Короче шлюпка вернулась на борт с "капитаном", но без штурмана. Когда все выяснилось, неделю ржал не только экипаж, но и все Черноморское пароходство'. А штурмана отпустили только на следующий день, когда он отошел от нар-коза. Божатся мне мои знакомые моряки, что это было в действительности, и я этому верю.
Ну удачи и здоровья Вам всем моим землякам, друзьям Днепропетровцам,Ваш Леша