Аннотация: Командировочные зарисовки прошлого и впечатления о Ленинграде и его славных жителях
Леонид Пржепюрко
E-Mail: lgpinfo44@gmail.com
9.05.06
"Ленинградские приколы"
Часть 1-я 1972 год
ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ
Дорогой читатель! Вашему вниманию предоставляется моя зарисовка о Ленинграде, а точнее о моих многократных пребываниях в этом замечательном городе и простых житейских контактах с его жителями. Эти контакты на многие годы оставили в моей душе самые приятные воспоминания о жителях Ленинграда, душевных и интеллигентных людях, заботливых и внимательных к приезжим гостям города. Жители Ленинграда во многом отличаются от жителей других городов бывшего СССР. Сравнивать их, например, с москвичами бессмысленно. Вот Вы командировочный приехали в чужой город и спрашиваете ленинградца: "Как пройти туда-то или где находится такая-то организация?". Ленинградец Вам назовет 3 - 4 вида транспорта даже, если эта организация находится недалеко от Вашего места нахождения. На вопрос к ленинградцу: "Почему Вы назвали мне столько видов транспорта?", ленинградец ответит: "Мы бережем ноги гостей города". А москвич совсем дело другое: либо он вообще не ответит, либо пройдет в темпе мимо и пробурчит что-то невнятное.
Мои "Ленинградские приколы" описывают события на рубеже 70-х и 80-х годов с 15-ти летним интервалом моего пребывания в этом городе в контрастные времена года: летом в 1972 году и зимой в 1987году. Для меня лично эти события по контактам и впечатлениям абсолютно идентичны, а читатель, прочитав мои командировочные зарисовки, уже сделает для себя выводы сам.
1. ОТПУСК - КОМАНДИРОВКА ЭТО ПОЛЕЗНОЕ СОВМЕЩЕНИЕ ОТДЫХА
И СТАНОВЛЕНИЯ МОЛОДОЙ СЕМЬИ.
Описанные мною в зарисовках события уже может быть сегодня несовременны, но они отражают то далеко непростое время становления молодых семей моих сверстников, когда в стране не было в достаточном количестве ползунков, детской одежды, хозяйственных изделий типа: эмалированной посуды, эмалированных мисок для стирки и детских горшков. Эти проблемы надо было как-то решать, и я взялся за это, о чем и повествую в дальнейшем на этих страницах "Ленинградских приколов".
В моей молодой семье свершилось радостное событие: жена мне подарила дочь, и мы сразу же столкнулись с вышеописанными проблемами. Семейный совет в лице меня, супруги и наших родителей принял "соломоново" решение отправить меня в один из столичных городов Союза за нужными дефицитными вещами, так как мне по графику полагался отпуск, да еще в летний период. Куда ехать мне предоставили выбирать самому. Я выбрал Ленинград по двум причинам: в июне там можно было увидеть "белые ночи", а по дефицитам у моих опытных знакомых очень котировался Ленинградский универмаг - "Гостиный двор". Да и вопрос жилья в этом городе для меня решался положительно: у дальних родственников мне гарантировалась - ночь в кухне на раскладушке, а днем свободный график - хожу куда хочу, но вне квартиры, так как все они в это время находились на работе.
Как у нас принято, родственникам нужно было вести презент и, конечно, с украинским колоритом, общеизвестным по всему бывшему Союзу: сало, подсолнечное масло и фрукты, все только частного базарного уровня. Все составляющие презента мною были куплены на центральном Днепропетровском базаре "Озерка". Из фруктов я купил ведро сладкой вишни "Шпанки" и вечерним авиарейсом "Днепропетровск-Минск-Ленинград" вылетел самолетом ЯК-40 в славный город Ленинград.
2. АВИА ПЕРЕЛЕТ ДНЕПРОПЕТРОВСК - МИНСК - ЛЕНИНГРАД
Самолет вылетел из Днепропетровска согласно расписанию. Летим, в салоне тишина, у всех пассажиров лайнера почти одинаковый вид внешне и одинаковое выражение лица: в ногах почти у каждого пассажира ведро вишни,а лица, словно каждый аршин проглотил: беспокойство на лице за вишню, чтобы она не стекла в полете. В салоне примерно было около 25-ти ведер вишни. До Минска мы долетели благополучно, но в дальнейшем произошла осечка: на самолете отказали наружные бортовые огни, и экипаж без их нормальной работы не рисковал в темноте лететь в Ленинград. Всех пассажиров до 4-х часов утра высадили из самолета, и мы пешим ходом с ведрами вишен "бодро" отравились через летное поле в здание аэропорта.
В то время Минск был воздушным центром, связывающим авиалинии многих городов Советского Союза со столицами стран СЭВ и Западной Европы. В здании аэропорта мы компактно расположились недалеко друг от друга. Нас сразу же обступила толпа пассажиров, жадно созерцающих глазами ведра с вишнями, и стала обрабатывать психологически: "Ребята продайте нам вишню, ведь наши рейсы нормально курсируют. Вишня ведь у вас стечет!". Но мы не знали тогда цены ведра вишни на рынке Минска и не представляли себе, по какой цене её продавать. Я должен отметить, что возрастной состав пассажиров рейса был зрелый, советской закалки и, в основном, командировочного уровня, так как рейс был с воскресенья на понедельник с прибытием, именно вечером в Ленинград. Я свою вишню решил не продавать и отошел в сторону, но психологическое давление на оставшихся пассажиров продолжало расти от их транзитных собратьев: "Ребята! Ну, продайте нам по четверти или по пол ведра?".
Короче говоря, к 4-м часам утра на посадку в самолет явились все пассажиры, но в самолет было внесено только 10 ведер, включая и моё. В зале аэропорта пассажирами было продано 15 ведер вишни уж "очень выгодно"! По пол ведра, по четверти ведра, по 3 и по 5 кг, но на глаз! Весов то ни у кого не было! Но самое интересное было то, что среди продавцов не было ни одного человека с коммерческой жилкой. То есть, никто из них так ничего и не наварил. Вишня ими была продана спокойно без эмоций по ценам центрального базара (самого дешевого) города Днепропетровска. Это были люди государственного мышления, получающие только одну невысокую инженерную зарплату. В то время ни у кого из них и мыслей не было вообще о дополнительном заработке такого типа как "спекуляция" на продаже товара с повышенной ценой. Они сознательно вишню продали по той же цене, что купили её в Днепропетровске и вернули себе просто деньги. Люди того времени были горды тем, что живут в такой прекрасной стране как Советский Союз, а заниматься надувательством таких же пассажиров как они было бы просто постыдно с их стороны. Вот так они были тогда воспитаны! Тогда торгаши не были в почете, тогда ценились гегемоны страны - рабочий класс в лице шахтеров, сталеваров, токарей, фрезеровщиков, а также офицеры. Инженеры считались нахлебниками рабочего класса, а медработники и учителя были работниками бюджета и их никто языком не склонял. В наше же время демократии и рыночного мышления, безусловно, командировочные пассажиры лайнера наварили бы хорошо на вишне. Но вопрос в другом! Везли бы они её на себе в качестве презента родственникам или друзьям? Думаю, что нет.
В Ленинград наш самолет долетел без приключений. В сложившейся ситуации с опозданием прилета самолета в Ленинград, вместо вечера на утро следующего дня, да ещё и вначале рабочей недели, у меня вырисовывалась главная задача: попасть к родственникам до их ухода на работу, чтобы "не поцеловать закрытую дверь". Месторасположение их я тогда смутно представлял, знал только, что это район Речного вокзала и гостиницы "Речная" и, что это далеко не центральная часть Ленинграда. Но водитель такси понял мою ситуацию и принял на себя ответственность быстро меня доставить по указанному адресу. Он действительно прекрасно справился с поставленной задачей и доставил меня к родственникам за 20 минут до ухода их на работу, лишние деньги за скоростной режим доставки и умелый маршрут с меня он не взял.
Родственники меня тепло встретили, накормили и обрадовались украинским презентам. Лишних ключей у них не было, и я оказался на просторах славного города Ленинграда до вечера к моменту прихода их с работы. Состояние моё моральное было прекрасное, несмотря, на то, что я ночь практически не спал. Но уже одно только сознание, что я нахожусь, наконец, в столице бывшей Царской Империи и Октябрьской революции, придавало мне силы принимать решения о своей деятельности дальше более уверенно и прагматично. Мне очень хотелось начать свое знакомство с Ленинградом, именно, с посещения места установки памятника Петру - "Медного всадника" у Невы. Приветливые Ленинградцы мне указали дорогу к станции метро "Пролетарская" и благодаря метрополитену я быстро оказался на станции "Невский проспект", в районе близко расположенному к "Медному всаднику".
3. ВОДНАЯ ПРОГУЛКА ПО НЕВЕ
Бессонная ночь давала о себе знать, и я решил совместить полезное пребывание с приятными ощущениями. То есть, подремать в прогулочном водном трамвае, они курсировали в то время по Неве в довольно больших количествах. На Неве напротив "Медного всадника" был причал пл. Декабристов, к которому подходили водные трамваи, я там и сел на него и сразу же направился подремать в нижний ярус водного трамвая, усевшись у иллюминатора. Вода реки плескалась прямо перед глазами, и её рябая гладь отражала небо в небольших облаках с голубым оттенком поверхности воды. Маршрут водного трамвая был для меня очень интересный: туда - мимо "Эрмитажа", "Летнего сада", "Петропавловской крепости" к парку им. Ленина и обратно к моему месту посадки.
Я удобно сидел и дремал, периодически посматривал в иллюминатор, любуясь увиденными красотами берегов Невы и архитектурой прибрежных зданий. Водный трамвай прибыл к парку им. Ленина и остановился у причала. Я погрузился в более глубокий сон и дремал в полусогнутом сидячем положении.
К моему сожалению, мне так дремать, долго не пришлось. Меня нежно дернула за рукав женщина средних лет миловидной наружности и спросила: "Шпрехен зи дойч?". Я молчу. Она повторяет свой вопрос: "Ду ю спик инглиш?". Я спросонья (как я потом понял) ей ответил любезно с улыбкой: "Ез ай ду". Дальше с её стороны, говоря студенческим языком, для меня начался длинный "топик" (разговорный монолог на английском языке). Из длинной речи этой новой моей попутчицы я понял одно: "сколько же этот водный трамвай будет стоять у парка и когда он, наконец, поплывет обратно?". Я сразу же предстал перед дилеммой: как ей ответить? И на каком языке? Решил рискнуть и спросил её: "Ду ю спик рашен?". Получил ответ: "Ноу! Ай, донт ноу рашен!". Я поднес к её глазам левую руку и пальцем показал на минутную стрелку своих часов, комментируя свои манипуляции руки и пальцев на английском языке так: "когда эта стрелка подойдет к этой цифре, мы и поплывем обратно", на английском это звучало примерно так: "Вэн зыс хэнд ту апроач ин зыс фигуре, ви навигате бэск".
Тут нужно читателю дополнить информацию о моем внешнем виде. Брюки светло-песочные, шведка салатовая с двумя горизонтально расположенными пуговичками под раскрытым воротником, на ногах светлые полуоткрытые сандалии, лицо небритое, на голове короткая прическа - "ежик".
То есть, вид почти иностранца, да еще возможный контакт со мной на стыке примерно трех языков для наблюдателя моего разговора со стороны в вариантах: русско-немецкий, русско-английский или немецко-английский. Такое сложилось впечатление, как потом выяснилось, у моих соседей по скамье в водном трамвае: у школьников девятиклассников.
Женщина меня поблагодарила "Сэнк ю" и затем поднялась на верхнюю палубу трамвая. Должен отметить, что в школе я любил английский язык, и даже участвовал в школьных спектаклях, которые активно ставила наша учительница английского языка. В институте я без приключений сдавал необходимые "тысячи", но запас слов, конечно, у меня за время учебы в институте и работы на заводе значительно уменьшился. Я продолжал сидеть на своем месте и созерцать в иллюминаторе трамвая красоты Ленинграда, но тут ко мне уже спустились три дамы, моя новая знакомая, и её попутчицы. Они уселись напротив меня, (трамвай был не совсем набит пассажирами в 10 часов утра трудового дня, да ещё в понедельник) и "топик" продолжился. Женщины задавали мне вопросы, я им вежливо отвечал английскими словами, небольшими английскими фразами, и очень активно при этом жестикулировал руками и кистями рук. Но в это время этот топик с интересом слушали и другие пассажиры водного трамвая. Наконец, трамвай поплыл в обратную сторону. То есть, при нашем высоко эмоциональном разговоре русского языка вообще не было слышно. Были слышны обоюдно для других пассажиров только английский язык и видны жестикуляции говорящих, как глухонемых пассажиров водного трамвая.
Из "топика" я узнал, что эти дамы были из ГДР, по специальности библиотекари, что они путешествуют сейчас по Советскому Союзу. Но больше меня тогда удивила, то есть убила, как говорят наповал: их многолетняя география путешествий. За 4-6 лет они объездили Сибирь, Урал, Узбекистан, Грузию и Украину. Причем за свои деньги по туристическим путевкам. Какую же надо было тогда получать библиотекарю в Восточной Германии зарплату, чтобы иметь возможность так красиво отдыхать, вот в чем вопрос?
Мы все после разговорного "топика" дружно с улыбками попрощались и я на остановке у станции "Летний сад" сошел на берег, купил сливочное мороженное и сел на скамейку в "Летнем саду" его кушать. Не успел я палочкой поднести ко рту пару его порций, как ко мне подходят мои соседи по трамваю - школьники девятиклассники с такими же порциями мороженного: парень и девушка. Девушка говорит мне по-английски: "Вот из йоиг нэйм?" (Как тебя зовут?). Я улыбнулся и сказал: "Ребята, я из Днепропетровска, нахожусь в отпуске в Ленинграде".
И тут, дорогой читатель, наступила немая сцена. У этих взрослых школьников были такие разочарованные лица, что текстом это просто передать нельзя. У девушки после моего ответа сразу навернулись на глазах слезы. Мой не совсем опрятный внешний вид, действительно, на них произвел на водном трамвае впечатление, что я не советский человек, а то, что они в течение получаса не слышали русской речи, укрепило их мнение, что я иностранец, и, наверное, американец. Пачки мороженного находились у парня и после моего бодрого ответа они вывалились из его рук и упали на землю.
Я их быстро поднял и пошутил по-английски: "Май нейм из Леонид" (Меня зовут Леонид). Ребята молча взяли у меня мороженное и сели рядом со мной на скамейку его кушать. Молчание было все время, пока мы ели мороженное, а потом мы все втроем громко хохотали, обсуждая случившиеся событие: произведение меня ими в американца.
Этот день у меня в дальнейшем был полон больших впечатлений от уведенной красоты архитектуры города, его каналов, проспектов, улиц и, конечно, магазинов, как продуктовых, так и промтоварных. Мне за этот день удалось достаточно хорошо сориентироваться в нужных мне объектах города и в последствии, решить все поставленные передо мною задачи женой и родителями.
Я купил тогда в "Гостином дворе" и привез домой большую эмалированную миску для стирки детской одежды, раскладной деревянный чешский стульчик, который позволял ребенка кормить за столом, и много детской одежды, а молодой жене шерсть "мохер" на шапочку. Себе лично фотоэкспонометр "Ленинград", бывший тогда в большом дефиците. А когда я приехал в Днепропетровск, то из поезда мне помогал интеллигентно выгружать все мои вещи сосед по купе, ленинградский прибалтиец, который приехал в наш город в командировку в Министерство черной металлургии Украины и я ему, потом хорошо помог в контактах со специалистами города на ряде машиностроительных предприятий.
4. ИТОГИ ПОЕЗДКИ В ЛЕНИНГРАД
В заключение этой командировочной зарисовки хочу добавить следующее. Из привезенной мною вишни мои ленинградские родственники сварили вкусное вишневое варенье, а меня за это они пристроили к двухдневной экскурсии в Кижи, которая проводилась обычно для работников ленинградских предприятий в выходные дни.
У меня тогда был с собой фотоаппарат, и я сделал много снимков в Кижах на слайды, которые я с удовольствием периодически просматриваю и сейчас на экране в зимнее время года. Наибольшее впечатление на меня в то замечательное "Брежневское время 70-х годов" в Ленинграде произвела удавшаяся мне культурная программа посещения его музеев и театров.
Это посещение "Эрмитажа", "Русского музея", "Исаакиевского собора", "Музея домика Петра 1" и "Летнего сада", а также "Академического театра оперы и балета" и театра им. Пушкина. Я тогда на концертах с довольно близкого расстояния видел Эдиту Пьеху, Эдуарда Хиля, артиста Дмитриева. Очень впечатляли тогда пригороды Ленинграда: "Петродворец", "Пушкино" и "Павловск". Мне удалось тогда все это посмотреть, и я долгие годы делился своими впечатлениями со многими своими близкими и друзьями.
Я вырос в городе Днепропетровске - городе чугуна и стали и наш город, как мне кажется, очень похож на Ленинград тем, что он конструктивно также расположен вдоль реки, а его главный проспект, который при царе назывался "Екатерининский" в честь императрицы Екатерины 2-й, напоминает Невский проспект.
Но Ленинград - это действительно северная Венеция Европы, а Днепропетровск, все-таки более провинциальный город, правда, также очень красивый город, особенно в своей центральной части и некоторыми своими жилыми массивами, особенно, набережной, расположенной вдоль берегов Днепра.
Прошло много лет, и судьба меня ещё дважды забрасывала в 80-е годы в Ленинград по работе, но уже в качестве зрелого инженера. В следующей командировочной зарисовке будет описан этот замечательный город в зимних условиях жизни при 25-ти градусном морозе с ветром.
Гостеприимство его жителей, их внимание и чуткость к нашим бытовым проблемам мы ощутили вновь, когда решали все свои производственные вопросы на известном в то время заводе-флагмане подъемно-транспортного машиностроения Советского Союза - ПТО им. Ленина (ныне ОАО "Ленподъёмтрансмаш").
Дорогой читатель, наберитесь, пожалуйста, терпения и читайте мои следующие командировочные зарисовки о Ленинграде и его замечательных жителях.
Часть 2-я 1987 год
5. ПРЕДЫСТОРИИ ПОЕЗДКИ В ЛЕНИНГРАД
Михаил Сергеевич начал разваливать Советский Союз в 1985 году. Но осенью 1986 года этот "маховик был еще не очень раскручен в масштабе огромной страны, да еще по горизонтальным производственным связям предприятий. Промышленность Кривого Рога продолжала набирать обороты, в это время в городе реконструировалось много железорудных шахт. На шахтах шла углубка стволов, а на их копрах устанавливались новые многоканатные подъемные установки и, соответственно, грузоподъёмное оборудование для их обслуживания. Проектантом этого оборудования был Днепропетровский институт "ВНИИмехчермет", в котором я работал ведущим конструктором, а заводом-изготовителем специальных высоко подъемных мостовых кранов для обслуживания многоканатных подъемных установок был Ленинградский завод подъёмно-транспортного оборудования "Ленподёъмтрансмаш".
На Первомайском руднике строился копер под многоканатные подъёмные установки и "Ленподъемтрансмаш" получил заказ на очередной мостовой кран для их обслуживания. Встал вопрос поездки на завод проектантов этого крана для корректировки его технической документации под технологические возможности завода и под новые требования по охране труда и техники безопасности при его эксплуатации на руднике.
Встал также вопрос, каких же посылать специалистов по квалификации в командировку и на какой срок, так как техдокументация крана давно не корректировалась, и её объем был достаточно большой. Должен отметить, что в то время в конструкторском отделе наиболее подготовленным к такой командировке был я, так как имел большой опыт работы участия в авторских надзорах по эксплуатации таких кранов на рудниках Криворожского железорудного бассейна. Вторым кандидатом на такую поездку был Ефим Евсеевич, руководитель группы специализированного отдела металлоконструкций, как специалист-прочнист высоко класса, имеющий большой опыт в расчетах металлоконструкций на прочность и их отработки под технологические возможности заводов-изготовителей.
Ефим Евсеевич был старше меня лет на 12, был человеком высококультурным и интеллигентным, немногословным и исполнительным в работе, непьющим, любящим читать книги и газеты, и не дискуссировать в мужских компаниях. То есть, человеком малоинтересным для командировки в тогдашнем понимании. Так это оценивали многие сотрудники института перед нашей поездкой. Он был прекрасный дедушка, любил готовить и нянчить внуков, жена и дочь читали модные в то время книги, а он крутился по дому и на кухне.
Вот с таким, как потом оказалось, замечательным человеком, я пробыл в Ленинграде в командировке 27 дней. В этом я вскоре убедился на вокзале перед посадкой в вагон поезда. У него было много чемоданов, то есть емкостей для покупок в Ленинграде перед поездкой обратно домой. Должен отметить еще один интересный фактор нашей поездки. Нами было принято решение отбыть в командировку именно поездом, так как по заказу заводчан мы им везли много презентов с нашего центрального базара "Озерка", и у нас было много с собой институтских конструкторских документов (нормалей, инструкций, групповых чертежей) для работы с технической документацией завода на краны. А купейный вагон - это комфорт, отдых и интересные разговоры с соседями за чаем, а может быть и за шнапсом.
Поездка в Ленинград из Днепропетровска ведь не близкая, через Белоруссию более 1,5 суток с двумя ночами в поезде. А время года поездки то, какое? Сразу после Старого Нового года в январе 1987 года! Погода в то время была контрастная: на Украине "довольно тепло": 0 градусов - 2 градуса мороза , а в Ленинграде "довольно прохладно": 27 градусов мороза, да еще с ветром. Итак, я и Ефим Евсеевич, поцеловав провожающих нас близких, и обменявшись рукопожатиями с провожающими сотрудниками (доставившими на вокзал материалы института), сели в купейный вагон и отбыли в Ленинград.
6. ПОЕЗДКА В КУПЕЙНОМ ВАГОНЕ
Сразу хочу отметить, что в вагоне нам было тепло, а соседи по купе были интересные люди, это семейная пара средних лет, филологи, преподаватели Днепропетровского госуниверситета. Приятно было то, что весь состав нашего купе ехал, именно, до Ленинграда, и нам нечего было бояться за изменение микроклимата в купе. Должен также отметить, что такое совмещение в нашей поездке людей технического и гуманитарного профиля делало поездку интересной для собеседников и более содержательной в беседах на различные темы, так как литераторов дополнял наш жизненный практицизм, а нас технарей дополняла их эрудиция по историческим событиям в нашей стране и по мировым событиям. Единственно, что было особо характерно для пассажиров нашего купе - это совместимость их поведения, так, например, Ефим Евсеевич, человек внешне приятный, мужчина среднего роста, плотного телосложения, правда почти лысоватый, все время молча лежал на нижней полке и читал, или крутил кубик "Рубика". Его соседка по нижней полке Лариса, больше всех кушала, смотрела в зеркало двери купе и в окно вагона, а я и сосед по верхней полке Евгений, лежали на полках и постоянно обсуждали разные проблемы местного городского уровня и страны в целом.
А что всех пассажиров хорошо объединяло - это одно благородное мероприятие: общая еда с выложенными припасами и умение в это время рассказывать слушателям хорошие анекдоты и интересные истории из своей жизни. Как ни странно, по этим показателям всех превосходила Лариса, например, рассказанный ею анекдот я хорошо запомнил, и смешил им, неоднократно, в дальнейшем многих своих знакомых.
Вот его содержание: в одном сумасшедшем доме руководство больницы организовало больным литературный кружок. Провело запись желающих, активность больных была очень высокая, все хотели стать писателями и поэтами. Кто-то из них писал, кто-то из них читал, короче говоря, собрались как-то больные в манипуляционном кабинете в выходной день и начали обсуждать одну книгу, вроде написанную одним из больных. Один больной встает и говорит: "Да! Книга замечательная! Очень содержательная. Но самое главное в ней то, что она помогает нашему всем излечению". Встает второй больной и говорит: "Книга, то какая содержательная, а! Читаешь, Читаешь и конца её не видно. Правда одно плохо в ней, много в книге действующих лиц!". Встают 3-й, 4-й, ..... больной, все хвалят книгу и у всех почему-то одно замечание: в книге очень много действующих лиц.
Затем все "больные" литераторы принимают решение: обратиться к главврачу и послушать его мнение об этом замечательном произведении одного из сумасшедших.
Но больные не успевают этого сделать!
Вдруг в манипуляционную комнату, резко раскрыв двери, забегает главврач и кричит осипшим голосом: "Эй Вы, психи! Кто же из Вас свистнул мою телефонную книгу! А?".
Состав пассажиров купе, конечно, дружно посмеялся. Но тут, долго молчавший Ефим Евсеевич, присев на нижней полке, вышел в эфир к пассажирам с не менее смешным анекдотом многолетней давности следующего содержания.
Сгорела ткацкая фабрика, единственным свидетелем пожара оказался портной Пейсахович. Итак, зал суда, слушается дело. Судья обращается к Пейсаховичу: "Свидетель Пейсахович, расскажите суду, как же было дело". Свидетель Пейсахович отвечает:
"Ха! Расскажите! Думаете, это так просто в наше то время! Да я как раз и есть свидетель главный! И как раз я свидетель потому, что моя жена Саррочка мне приготовила очень вкусный бульончик из курочки на обед. И я пришел его покушать. И я живу как раз напротив фабрики. А на второе, как Вы думаете, что же мне приготовила моя женулька Саррочка, А?"
В зале суда стоит хохот и топанье ног присутствующих. Судья, побагровев, зычно говорит: "Свидетель Пейсахович! Нам Ваша Саррочка и Ваши курочки не нужны! Рассказывайте всё ближе к делу!". Свидетель Пейсахович эмоционально отвечает судье: "Ах, Вы меня ещё и перебили! Так я начну всё сначала. Вот слушайте! Я живу как раз напротив фабрики и на обед иду кушать к моей дорогой женульке Саррочке. Мы любим всегда обедать вдвоем, и поговорить, и сами понимаете, пообниматься хорошо после обеда!"
В зале хохот нарастает еще больше, топот ног увеличивается, слышно пение песен. Побагровевшие блюстители закона, судья , а с ним и прокурор просто орут: "Пейсахович! Вы что! За кого Вы нас принимаете? Просим всё излагать ближе к делу! Вы свою жену Саррочку и курочки уберите с показаний, их к делу не пришьешь! Вам это, мы надеемся ясно? А?"
В зале тишина, все с интересом ждут, что ответит Пейсахович. А он отвечает так: "Ха! Им моя жена Саррочка и курочки не нужны в показаниях? Шоб я так жил! Да если бы не вкусный обед моей Саррочки из бульончика с курочкой, а на второе её фаршированная рыба, разве был бы у Вас свидетель Пейсахович? А? И что Вы любезные меня всё перебиваете, и перебиваете и так спешите все узнать? Да твердите еще, ближе к делу, ближе к делу! Я это Вам расскажу снова так: сижу я и кушаю, не спеша с удовольствием, второе блюдо моей женульки Саррочки фаршированную рыбку и пью из рюмочки сухое винцо, а она сидит рядом со мной близко-близко и гладит меня. Короче говоря, поднимаю я Саррыну юбку....
Зал суда взрывается от хохота. Все дружно хлопают. Блюстители закона ещё больше багровеют, вскакивают с мест и подходят к свидетелю Пейсаховичу, берут его за грудки и орут прямо в ухо следующее: "Вы что свидетель, издеваетесь над нами? О Саррочке, о бульончике с курочкой мы уже от Вас слышали, и даже о рыбе Вашей национальной! А где же действительно Ваши показания по делу о случившемся пожаре. Да причем тут Саррына юбка? Что Вы себе Пейсахович позволяете в зале суда? В своих показаниях ещё нам докладываете, что Ваша супруга Саррочка Вас гладит, и не досказываете где? А потом Вы еще и её юбку поднимаете! Это же аморально такое оглашать в зале суда! Постыдитесь этого, свидетель Пейсахович!".
В зале суда слышен хохот и возгласы в поддержку Пейсаховича, типа: "Уважаемый свидетель, расскажи нам лучше подробней заключительную часть обеда. Что нам твои показания, сгорела фабрика, подумаешь, ну и шут с ней! А вот, что у тебя было с Саррой дальше после обеда вот это нам очень интересно!".
Пейсахович встал во весь свой "огромный рост портного" и громким голосом говорит:
"Так вот господа судьи! Я скажу Вам так. Ведь я всего лишь простой советский портной. Я первый раз в моей жизни в суде свидетель. Даю показания правдиво, подробно и как раз вовремя. А Вы меня все перебиваете и перебиваете, мешаете мне всё подробно рассказать, как было дело. Короче говоря, я считаю так, что именно юбка Саррочки и является главным свидетелем для суда, а не я. Вы мне так и не дали закончить показания, что я думаю об этом. Повторяю Вам своё показание снова. Так слушайте же его внимательно, сейчас Вы услышите самое в нем главное!
Так вот, поднимаю же я Саррочкину юбку, а ею, как раз и было завешено окно кухни. Смотрю в окно, и вижу, горит фабрика! Так что, если бы я не поднял Саррочкину юбку, то у Вас не было бы вообще свидетеля Пейсаховича! Прошу юбку Саррочки приложить к моим показаниям, так как она является вещественным доказательством именно правдивости моих показаний! Без Саррочкиной юбки с окна моей кухни я не являюсь свидетелем для суда! Это моё окончательное мнение!
В зале суда после такой заключительной речи свидетеля Пейсаховича наступила мертвая тишина, а потом сразу у всех присутствующих начался громкий многократный кашель, то есть, у всех присутствующих в зале в таком виде начали выходить эмоции от всего увиденного и услышанного. Блюстители закона сидели моча с каменными побагровевшими лицами. Зал свидетеля Пейсаховича после его выступления осыпал бурными аплодисментами".
То же самое произошло в купе нашего вагона, но рукоплескания рассказчику были не только наши. Когда Ефим Евсеевич рассказывал свой анекдот, мы не заметили, что дверь купе была открыта, и его анекдот услышали пассажиры из соседних купе. Когда Лариса раньше рассказывала свой анекдот, то из нашего купе периодически раздавался дружный смех. И наши соседи поняли, что надо приблизиться к месту событий как можно быстрее, что они и сделали, приблизившись к двери нашего купе, и, конечно, от этого только выиграли.
7. МЫ В КОМАНДИРОВКЕ
Поезд в Ленинград прибыл рано утром строго по расписанию, нас встретили работники конструкторского отдела завода с "Жигулями" и благополучно доставили в гостиницу завода. В гостинице мы устроились хорошо, комендант нам выдал в номер дополнительный обогреватель, так как за окном было все-таки -27 градусов мороза. Все привезенные нами презенты разошлись по конструкторам завода, и они все потом нас благодарили за привезенные угощения. Работа в командировке была напряженная, мы работали как папа Карло и с учетом места своего нахождения, не забывали о своем досуге после работы.
Мы посещали неоднократно оперный театр, драмтеатры и концерты известных артистов. Но с точки зрения юморных приключений с нами, мне хорошо запомнился концерт итальянской группы "Милк энд Кофи", которая состояла из одного солиста мужчины и трех женщин. Билеты тогда были на эту группу нарасхват, мы билеты, конечно, достали, но сидели в разных местах, Ефим Евсеевич сидел в патере прямо на проходе в 5-ом ряду, а я в амфитеатре в середине ряда. У меня был с собой бинокль, и его лысину я мог созерцать сколь угодно со своего вышерасположенного места. Но то, что я созерцал, потом следует изложить читателю. В целом концерт группы был прекрасен, песни итальянские были мелодичные, красивые и модные в то время. Солисты были молоды и талантливы, в прошлом они имели разные специальности. Помню, что мужчина был в прошлом бакалейщик, одна солистка была негритянка с Сошельских островов, другая бывший медработник, а третья по имени Лоренс была футболистка. Итак, после первого отделения концерта события разворачивались так. Солисты во время исполнения каждой песни спускались в зал, проходили примерно до 15 ряда партера и общались со зрителями.
Настала очередь солировать Лоренс, она сошла в партер, прошла по проходу и уселась прямо на колени Ефиму Евсеевичу. Моментально прожекторы ярко осветили солистку Лоренс и Ефима Евсеевича. Песня была прекрасная и солистка также, яркая блондинка плотного телосложения. Лысина Ефим Евсеевича покрылась пятнами и вспотела, а Лоренс, посидев на его коленях пару куплетов, подняла его с места и прошлась с ним по проходу пару раз от сцены и снова к ней. Ефим Евсеевич, ошарашенный случившимся событием, шагал по проходу неуверенно и имел испуганный вид. Он синхронно с Лоренс поворачивался к публике в разные стороны и кланялся. Тон всему, конечно, задавала Лоренс, зал аплодировал, а Ефим Евсеевич тихонько платочком вытирал потную от напряжения лысину.
В заключение выступления на глазах у всей публики Лоренс поцеловала Ефима Евсеевича в щечку и крепко пожала ему руку. Ефим Евсеевич сел на место и до конца концерта уже сидел не шелохнувшись. Мы после концерта вернулись в гостиницу, я отключился и быстро уснул, а мой напарник долго ворочался в кровати, и не спал почти до 4-х часов утра. Но читателю будет интересно продолжение этой истории. Осенью этого же года эта группа гастролировала в Киеве. Один из киевских каналов транслировал концерт группы на всю Украину. Я случайно включил телевизор и увидел группу "Милк энд Кофи" на экране. Я позвонил Ефим Евсеевичу по телефону и сообщил об этом концерте. Он меня чувственно поблагодарил. Дальше у него дома события разворачивались следующим образом. Как я уже писал выше, он в семье готовил еду, убирал квартиру и занимался внуками. Дочери и зятя дома не было, были только жена и внуки. Ефим Евсеевич включил телевизор и увидел на экране Лоренс. Затем подошел к двери комнаты и закрыл её на ключ, сел, на стул и продолжал смотреть концерт до конца примерно около часа. На удары в дверь жены, внуков, а потом дочери и зятя отвечал одной фразой: "оставьте меня в покое". Вот так эмоционально он вспоминал ленинградские события. Я же, за телефонный ему звонок потом получил от него бутылку сухого грузинского красного вина "Саперави", которое мы потом с сотрудниками с удовольствием распили при обработке колхозных полей. Ко всему изложенному хочу добавить следующее. Тогда в командировке Ефим Евсеевич взял с меня слово, что я о его приключениях с Лоренс на работе никому не расскажу. Я держал данное ему слово целых пять лет. Но на одном из его юбилейных дне рождения не выдержал и рассказал сотрудникам эту смешную историю. Реакция сослуживцев была прекрасная, то, что она подняла его престиж в глазах молодых женщин, это понятно, но когда об этом узнал коллектив института, численностью в 2000 сотрудников, то популярность Ефим Евсеевича значительно возросла не только у женщин, а и у мужчин.
Должен отметить, возвращаясь к командировке в Ленинград, что, несмотря на большую нагрузку в работе, мы с ним дружно преодолевали все трудности по многим вопросам быта и были солидарны по решению многих технических вопросов. В командировке нас просто продолжали поражать именно ленинградцы-труженники, своим отношением к работе, к командировочным, к их быту и моральному состоянию в новых условиях. Так, например, комендантом заводской гостиницы была финка Хельми Адамовна. Она создала в гостинице фонд забытых вещей командировочных и их съестных припасов. В этом фонде всегда были бесплатно для таких же, как мы командировочных съестные припасы: сахар, чай, консервы, а также зубная паста, мыло, книги, газеты и журналы.
Когда мы приходили в номер в 19-00, то в номере была уже температура + 22-24 градуса, Хельми Адамовна просто заходила в комнаты приезжих на завод специалистов и в 15-00 включала камины, и мы всегда возвращались в теплую комнату с мороза в -25-27 градусов на улице. Нельзя не отметить еще один момент в то время. В инженерном корпусе завода кроме хорошей столовой был еще мини-бар, в котором можно было в течение дня выпить чашечку кофе, съесть апельсин и мороженное. Все эти нормальные условия быта создавали нам хорошие условия для работы и поднимали производственный тонус. На заводе во всех мероприятиях был строгий порядок их исполнения. Например, на завод завозили периодически на распродажу импортную обувь примерно в 15-00 дня. Никакой давки среди сотрудников там не было, составлялись списки работников, и передвижной магазин каждый работник посещал в строго выделенное ему время. Внутри отделов и служб завода разрешалось сотрудникам меняться выделенным для покупок временем.
Ко всему вышеизложенному хочу добавить еще один момент. Только на этом заводе в сравнении с аналогичными заводами бывшего Союза я увидел существенную заботу его администрации о старшем поколении ленинградцев. Например, в столовой для старшего поколения работников дотация существенно отличалась от дотации остальных работников. Для них стоимость обедов была практически символическая: 30 копеек за обед против 90 копеек или 1рубля 50 копеек для нельготного работника. Завод также старался не забывать своих пенсионеров и загружал их посильной работой в бытовых службах завода: в столовых, в общежитиях и на турбазах. В целом хочу отметить, что командировка нам удалась, мы хорошо проработали техническую документацию на высокоподъемный кран, а в последствии завод его изготовил и поставил в Криворожский рудный бассейн на Первомайский рудник. После этого я ещё оказывал содействие заводу в получении всех необходимых материалов на горных предприятиях Кривбасса для аттестации таких кранов на "Знак качества".
В заключение моих ленинградских командировочных зарисовок я бы хотел отметить одно. До настоящего времени я вспоминаю это время с чувством большой ностальгии. И мне бы очень хотелось снова побывать в этом замечательном городе, правда, уже в Санк-Петербурге, но то прекрасное брежневское время для всех нас уже никогда не повториться. Особенно вспоминаются мне красота архитектуры этого города. Представьте, дорогой читатель следующее. Тогда при морозе с ветром в -27 градусов в солнечный день, мы с Ефимом Евсеевичем перелезли через ограждения набережной Невы и стали посреди реки против памятника Петру. Какой же мы тогда увидели прекрасный вид на Эрмитаж, на Дворцовую площадь и Петропавловскую крепость. Это передать словами нельзя, а фотоаппарата у нас с собой тогда не было. Тогда вся Нева была в протоптанных на снегу дорожках, и ленинградцы с удовольствием ходили через Неву, стараясь избегать любых видов транспорта.
Должен также отметить, что в то время, именно, в Ленинграде мы увидели первые магазины супермаркеты. Они уже были тогда в новых районах застройки, например, в районе Купчино, Фрунзенском районе. А такие необычные на слух названия улиц содружества СЭВ, как Бухарестская улица и Будапештская, как Пражская улица и Софийская, Белградская улица и Варшавская. Нам это все тогда бросалось в глаза. Ленинград - тогда был город большой застройки. Строилось много жилья и в новых микрорайонах не хватало явно зданий малых форм: невысотных зданий магазинов, детских учреждений, детских и спортивных площадок. Думаю, что за прошедшее время все эти вопросы уже были давно решены, а Санкт-Петербург в настоящее время застраивается комплексно и технически более рационально. На этом я заканчиваю свои командировочные зарисовки и рекомендую читателям моих командировочных зарисовок побывать в этом замечательном городе.