|
Объективно имеющиеся в наличии на наш сегодняшний день, в этом все еще до того ж и по сей день диком и несовершенном мире, всеобщие и вроде бы повсеместно доступные - мораль и культура, это не более чем малоэластичный, но в целом довольно непрочный для интенсивного внешнего воздействия "хитиновый каркас". Причина его хрупкости очень четко очерчена самой людской сутью. Поскольку он служит лишь внешним скелетом для аморфных человеческих масс столь неразвитых, да и стиснутых как в тисках в тяжелые пудовые гири - трудностей всей нашей жизни. По большей части, именно по этой причине - моральные постулаты так предельно суровы в речах их непреклонных блюстителей. Причем - это относится не к какому-то вполне определенному индивидууму или к некой социальной или классовой прослойке общества, но ко всей человеческой цивилизации в ее подлинном несколько не приукрашенном иллюзиями естестве. Хотя и нельзя таким более чем огульным и безоговорочным образом отзываться, в подобном духе, сразу обо всем столь во многом разноликом человечестве. А в особенности на голом месте совсем ведь без всякого обдумывания и разбора конкретных факторов и всякого логического хода рассуждений основанного на тщательно продуманном взвешивании всего, что заложено в человека воспитанием, как и принято в дар от природы. Но что ж тут поделать раз уж все еще таковы в своем абсолютном большинстве довольно таки немалое число из рядовых представителей нашего подвида обезьян. Флагман мировой фантастики Роберт Хайнлайн в своем романе "Чужак в чужом краю" пишет об этом так. "Сами обезьяны ей не понравились - уж очень они были похожи на людей. У Джилл не осталось ханжества, она научилась находить прекрасное в самых прозаических вещах. Ее не смущало, что обезьяны спариваются и испражняются у всех на глазах. Они не виноваты: их выставили на всеобщее обозрение. Дело в другом: каждое движение, каждая ужимка, каждый испуганный и озабоченный взгляд напоминали ей о том, чего она не любила в своем племени". И все эта чистая, правда, безо всяких ненужных примесей, и известна она каждому, кто хоть сколько-нибудь, но вполне всерьез об этом задумывался. А из этого вытекает очень непрошенный, но вполне законный вывод. Никому из тех страдальцев, ну впрямь как от иссушающей жажды только лишь из-за того, что в этом мире нет быстрых как ураганный ветер перемен к лучшему, не следовало бы столь яростно и бескомпромиссно отнекиваться от этой простейшей житейской аксиомы. Не стоит силиться так с ходу и без всяких долгих об том раздумий, переустраивать все общество по более разумным и справедливым стандартам. Ведь для этого надо было бы всерьез устремиться не к мелким и поверхностным, а глубоким и внутренним изменениям в самом человеческом естестве. |