Рабинович Григорий Аркадьевич: другие произведения.

Диалог глухонемого со слепцом

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Рабинович Григорий Аркадьевич (tsvi@rambler.ru)
  • Обновлено: 25/04/2009. 139k. Статистика.
  • Статья: Израиль
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Человеческая сущность - по всем столь уж ярко присущим лишь ей чисто внешним стандартам, не терпит ни в своих чувствах, а также и в своем всегда незыблемом менталитете, даже малейшего признака почти идеальной пустоты межзвездного космического вакуума. И только где-то глубоко внутри, в затаенной от всех посторонних глаз сути, человек лишь иногда, и при весьма прискорбных к тому, а зачастую и впрямь грозящих гибелью обстоятельствах, перестает быть тем же, кем он был до этих крайне жестоких событий его во многом и без того нелегкой жизни. Правда для одних они становятся таковыми от малейшего переполоха, а для других только в результате длительного и неутомимого воздействия непрекращающейся темной полосы их существования. Но это все частности, а в целом (в социальном смысле) в нашем быту сама необходимость "укорачивать концы" всей имеющейся в человеке дикости или же с точностью до наоборот полностью приобретать самые гадкие ее свойства зачастую зависит от того, кто, где живет и в каких, так сказать, сферах вращается. Что, однако, дне делает людей лучше или хуже, а только стискивает их в рамках известного им так оно ими изведано на своей шкуре, а не вычитано из некой книжной проекции бытия. Поскольку ежедневный быт довлеет над сознанием человека не только из-за его повседневности, но и из-за его наглядной обыденности неотменяемой никакими облаками светлого ума сосредоточенного в узком переплете необыденных, а кем-то выдуманных реалий. Да, их свет рассеивает тьму внутри душ, он может послужить причиной для более благовидных поступков той ситуации, в которой человеку будет легко сориентироваться и понять суть дела во всех его аспектах. С другой стороны внешний облик человека и его образ мыслей, а также его культура - это зачастую только то, что он мог уловить самым наглядным для него образом из окружающей его действительности. Как правило, люди достойные к себе уважения не могут переиначить свое внутреннее естество в полном соответствии с окружающей обстановкой. А вот "длинноязыкие хамелеоны" могут проделывать это по два раза на дню! Вот они и могут вечером разговаривать с невестой из интеллигентной семьи о композиторах классической музыки и о балете, а ночью с шалавами о совсем других более прозаичных вещах. А вот люди, не умеющие быстро мимикрировать и подстраиваться под других оказываются в незавидной роли грязных калек своего тяжелого детства. Вот именно это и отягощает существование души, как на грех попавшей в крайне неудобную для нее обстановку, и над ней нависает ее или его быт, впрямь как нож гильотины, но он все же тупой и скорее поранит, чем убьет. Это явление совершенно объективно, и легко объяснимо при помощи самой элементарной логики. Оно буквально намертво увязано с одним до чего же в наивысшей мере, необходимым для всякой высшей мозговой деятельности как таковой - фактором. А именно, речь идет всего лишь о том, что людям с самого малого возраста, для их выживания и душевного удобства просто ничего другого собственно не остается кроме как акклиматизироваться к окружающей их атмосфере, и альтернативы этому нет. Процесс этот не труден и не долог лишь для тех, у кого внешняя среда ярко компонирует с их внутренним настроем. Это не так в том случае, когда наблюдается явное несоответствие между сторонними факторами, формирующими повседневное навыки и тем глубоко затаенным, сокровенным, что можно назвать душой или как только кому будет угодно иначе.
    •   Диалог глухонемого со слепцом
      
       Доказательством моих слов служит то, что я их говорю.
       Один очень претенциозный оратор.
      
      Человеческая сущность - по всем столь уж ярко присущим лишь ей чисто внешним стандартам, не терпит ни в своих чувствах, а также и в своем всегда незыблемом менталитете, даже малейшего признака почти идеальной пустоты межзвездного космического вакуума.
      И только где-то глубоко внутри, в затаенной от всех посторонних глаз сути, человек лишь иногда, и при весьма прискорбных к тому, а зачастую и впрямь грозящих гибелью обстоятельствах, перестает быть тем же, кем он был до этих крайне жестоких событий его во многом и без того нелегкой жизни.
      Правда для одних они становятся таковыми от малейшего переполоха, а для других только в результате длительного и неутомимого воздействия непрекращающейся темной полосы их существования.
      Но это все частности, а в целом (в социальном смысле) в нашем быту сама необходимость "укорачивать концы" всей имеющейся в человеке дикости или же с точностью до наоборот полностью приобретать самые гадкие ее свойства зачастую зависит от того, кто, где живет и в каких, так сказать, сферах вращается.
      Что, однако, не делает людей лучше или хуже, а только стискивает их в рамках известного им так как оно ими изведано на своей шкуре, а не вычитано из некой книжной проекции бытия.
      Поскольку ежедневный быт довлеет над сознанием человека не только из-за его повседневности, но также и в связи с его наглядной обыденностью неотменяемой никакими облаками светлого ума сосредоточенного в узком переплете необыденных, а кем-то выдуманных реалий.
      Да, их свет рассеивает тьму внутри душ, он может послужить причиной для более благовидных поступков в той ситуации, при которой человеку будет легко сориентироваться и понять суть дела во всех его аспектах.
      С другой стороны внешний облик человека и его образ мыслей, а также его культура - это зачастую только то, что он мог уловить самым наглядным для него образом из окружающей его действительности.
      Как правило, люди достойные к себе уважения не могут переиначить свое внутреннее естество в полном соответствии с окружающей обстановкой.
      А вот 'длинноязыкие хамелеоны' могут проделывать это по два раза на дню!
      Вот они и могут вечером разговаривать с невестой из интеллигентной семьи о композиторах классической музыки и о балете, а ночью с шалавами о совсем других более прозаичных вещах.
      А вот люди, не умеющие быстро мимикрировать и подстраиваться под других оказываются в незавидной роли грязных калек своего тяжелого детства.
      Именно этот фактор и отягощает существование души, как на грех попавшей в крайне неудобную для нее обстановку, и над ней нависает ее или его быт, впрямь как нож гильотины, но он все же тупой и скорее поранит, чем убьет.
      Это явление совершенно объективно, и легко объяснимо при помощи самой элементарной логики. Оно буквально намертво увязано с одним до чего же в наивысшей мере, необходимым для всякой высшей мозговой деятельности как таковой - фактором.
      А именно, речь идет всего лишь о том, что людям с самого малого возраста, для их выживания и душевного удобства просто ничего другого собственно не остается кроме как акклиматизироваться к окружающей их атмосфере, и альтернативы этому нет.
      Процесс этот не труден и не долог лишь для тех, у кого внешняя среда ярко компонирует с их внутренним настроем.
      Это не так в том случае, когда наблюдается явное несоответствие между сторонними факторами, формирующими повседневное навыки и тем глубоко затаенным, сокровенным, что можно назвать душой или как только кому будет угодно иначе.
      Суть души от признания ее частью некого нематериального мира или полнейшего отрицания существования оного, остается безо всяких видимых изменений.
      Во всем соответствии полной определенности тому, что не имеет ни малейшего значения, сотворен ли наш мир Богом или же нет, факт самого его существования неоспорим.
      И каждая душа неважно кто ее создал Бог или же мать всего видимого нам сущего природа - обладает оригинальными свойствами, не имеющими никаких других аналогов во всем мире!
      Что из этого следует, так это, то, что нет ничего важнее, чем дать ей найти свой не общий для всех путь ради их выражения и при этом соблюсти честь и права других людей.
      Каждая отдельная личность должна быть всячески ограждена от любого внешнего диктата нравственных догм, поскольку они всего лишь захламляют чье-либо сознание без всякого положительного эффекта, как и пользы для всего общества в целом.
      Толк бывает не от самих ветхих догм, а от их конкретного переложения на обыденную реальность в каждой конкретной семье.
      Для чего надо не заставлять детей, тщательнейшим образом заучивать наизусть бесконечные параграфы чопорных правил поведения в обществе, а неукоснительно (по возможности) следовать им самим.
      Дети ведь во всем копируют взрослых и делают - это подсознательно, никак над этим вообще не задумываясь.
      Но следуя за высокими идеалами крайне важно ни в чем и никогда не перегибать палку, потому, что любая истина, будучи вывернута наизнанку фанатическим ей следованием, превращается в свою абсолютную противоположность.
      Именно догмы отравляют людям души и сердца, когда они идут войной на дикое зло, не разбирая ни пути, ни кто собственно отчасти и сам во всем виноват, а лишь следуя тому слепому принципу, что кому-то так же надобно полностью воздать за все содеянное сторицей.
      А человек идет дорогою добра или же зла далеко не всегда по своей собственной инициативе, сознательно следуя злому или же зачастую во многом лишь надуманному доброму началу, одинаково заложенному от сотворения в любом из нас.
      Очень многие человеческие проявления, отображают дух времени, в котором, так или иначе, живет данный индивидуум, а также и те взаимоотношения, которые он мог лицезреть среди самых близких ему людей.
      Нравы, царящие в родительском доме, являются основополагающим фактором в развитии детского сознания во всем, что касается аспектов нравственности и морали.
      В случае же, когда - это внешнее и стороннее влияние сталкивается под острым углом со все еще только формирующейся в своем менталитете личностью, оно может привести к конфликту, длиною в целую жизнь.
      При отсутствии больших 'батальных' сцен на глазах у ребенка довольно большую угрозу для него могут представлять и нравоучения.
      Истина в том, что рожденное где-либо существо нуждается лишь в постоянной защите от вредных проявлений злых людей и порочных факторов, способных погубить, как и духовно отравить неопытное, неоперившееся создание.
      А эффект от прививания добра при помощи стегания хворостиной морализмов способен оказать разве что почти и во всем обратное воздействие чьим-либо столь возвышенным и высокоморальным чаяниям.
      Это в полной мере относится и к насильственному кормлению с ложечки всевозможными догмами, неприемлемыми для данного юного человечка.
      Сама разница в мировоззрении и подходе к жизни не подразумевает под собой отсутствие морали, а всего лишь наличие своего отличного от родительского, взгляда на все ее суть и свойства.
      Различия в подходе к жизни, иное видение одних и тех же проблем, как и свое собственное представление о своей дальнейшей судьбе не так уж и редко служат поводом для явных противопоставлений между мнениями родителей и их детей.
      А следуя элементарной логике - в восприятии подрастающего поколения надо ставить во главу угла быстро изменяющуюся жизнь, а не его моральную деградацию по сравнению с тем предыдущим, что не было хуже или хоть в чем-то действительно лучше, а только лишь ему предшествовало во временном промежутке нашего летоисчисления.
      Вот как об этом пишет Чехов в его повести "Скучная история".
      "Мне обидно, что обвинения огульны и строятся на таких давно избитых общих местах, таких жупелах, как измельчание, отсутствие идеалов или ссылка на прекрасное прошлое.
      Всякое обвинение, даже если оно высказывается в дамском обществе, должно быть формулировано с возможною определенностью, иначе оно не обвинение, а пустое злословие, недостойное порядочных людей.
      Я старик, служу уже 30 лет, но не замечаю ни измельчания, ни отсутствия идеалов и не нахожу, чтобы теперь было
      хуже, чем прежде. Мой швейцар, Николай, опыт которого в данном случае имеет свою цену, говорит, что нынешние студенты не лучше и не хуже прежних".
      
      То же самое касается и людей вообще.
      И одной из самых главных причин, из-за которых возникают во множестве самые различные социальные драмы и конфликты - это явное следствие прививания людьми своим отпрыскам, заранее неподходящих или же давно уже устаревших принципов существования среди все ж таки не так чтоб совсем уж себе подобных.
      Результатом отсутствия уважения к чужому видению мира становится абсолютный эгоцентризм людей, которым их догматические воззрения были вбиты в голову при помощи молоточка (не того, что у невропатолога).
      Я уверен, что именно этот фактор и сформировал сознание большинства идеалистов экстремистского толка.
      Фанатичная преданность идее превращает людей по самой своей природе искренне добрых, в лютых и жестокосердных злодеев.
      От того что неудачи в жизни или любви пачкают их нутро до неузнаваемости изменяя их человеческие качества в конкретном, а не в абстрактно надуманном смысле.
      Всякий горемыка находит виноватых, но есть разница между человеком до почти последней крайности пострадавшим в то время, когда он еще лишь едва научился ходить и той, которой интеллектуальными помоями испачкали платье вместо чего-то куда как более приятного.
      Да и к слову сама попытка отыграться за прошлое подняв бурю в обществе есть неотъемлемая часть сознания всякого потенциального революционера.
      То же самое касается, скажем, и студента обозвавшего профессора старым ослом из-за случайной плохой оценки, а потом в кабинете директора начавшего качать права.
      Его обидели, отчислили из университета вот он, и захотел весь мир перевернуть с ног на голову ради всеобщей справедливости.
      Как раз вот такие люди, обиженные на яркую несправедливость, царящую в обществе или в их личной судьбе, и хотят весь мир по-своему переделить, перевешав всех до единого врагов общества.
      Потому что они в корне отметают, все до единого объективные критерии о том, что, в сущности, есть добро и зло, а живут одной лишь исключительной верой в великое чудо, что непременно случится завтра. Хотя, конечно, только в том единственном случае, коль скоро к нему как следует душевно подготовиться и совершить во имя него какой-нибудь славный подвиг, пусть даже и на личном фронте.
      Ежели чуда все ж таки не произошло, то это следствие чьей-то злой воли и тогда только кровь сможет смыть нанесенное оскорбление бездействием.
      Или в ином смысле действиями, выходящими за рамки чьих-то узких и ограниченных представлений об окружающем нас мире.
      Обрамленная золотыми рамками вера в лучшее и светлое не более чем груз пережитых впечатлений оттого, что на самом деле, еще в целом в жизни нет, а его блики касаются своим ярким мишурным блеском, пока что довольно малой части от всеобщего народонаселения.
      Вполне ведь ясно, что когда-нибудь оно еще себя во всем проявит, но далеко не для всех так сразу единовременно, как некоторым того бы очень даже хотелось.
      Ведь если взять такой вот простой пример: для того чтобы горели все лампочки на новогодней елке, должна быть цела вся электрическая цепь, а не какая-то ее отдельная часть.
      А иначе после сгоревшей лампочки ток не пойдет.
      Все действительно начинается с каждого отдельного человека, но совсем же не стоит его обожествлять лишь за то, что он, будучи с детства к этому приучен, сумел приобрести внешний лик высокой духовности.
      Причем в то же самое время искусственно демонизировать людей, не получивших даже самых элементарных знаний о правильном поведении в высококультурном обществе.
      Мало изменить свою душу, таким образом, дабы ее внешняя сторона стала чистой и доброй, надо еще суметь не потерять связь с грязной и болотистой почвой, что находится у нас у всех под ногами.
      Чистота высоких помыслов и чувств сама по себе не обеспечивает победу добра над злом.
      Потому что зло можно разве что искоренить, но никак не выйдет взять его за шкирку, да физически полностью изничтожить.
      Из него еще может, что-то хорошее получиться, а истребить его в людях практически невозможно.
      Идеалисты фанатики всеобщего добра, между тем так до сих пор и верят в возможность его полного сведения на нет.
      Так что на тех, кто этим займется, суда нет и не будет, потому, как они осуществляют высший суд над гадким и омерзительным недобром.
      А ведь первопричина всякого злодейства зачастую в одном лишь только невежестве и именно его надо, прежде всего, искоренять, прибегая к насилию разве что там, где слова бессильны или же они ни в чем не смогут смыть нанесенного грязного оскорбления.
      Представлять себе, что мир может быть изменен коротким залпом сразу из всего, что только может выпалить холостой дым в сторону общественного зла могут одни только люди, в упор смотрящие на крутой серпантин, ведущий в светлое будущее.
      Для них он нечто вроде трамплина, с которого всем нам стоит спрыгнуть в озеро великого блаженства.
      Надо только 'мясорубке' революции толпу людей в виде отмычки отдать, и все путь свободен.
      И озеро счастья там действительно имеет место быть и блаженство в нем и вправду обеспечено, да только вот одним лишь палачам и пустоголовым горлопанам, а остальным кому кайло и лопату, а кому закуток в общей квартире.
      Клопы коммунизма и нацизма в общественном диване от неуемной жажды общественной справедливости и завелись.
      Именно беспочвенная вера в нее и низвела до палаческих черт многих людей, мечтавших превратить красивую сказку в подлинный рай.
      А бурная и ликующая поддержка действий режима и есть топор, занесенный над головой своей нации.
      Людям с воистину злой волей и беспринципным, слепым желанием власти было бы совсем уж во грех не воспользоваться подобными до того ж оторванными от общей суровой действительности кроваво-красными мечтаниями.
      Попросту потому, что обещать золотые горы - это и есть один из старых как сам этот мир трюков, всех на свете кидал.
      Вот только нигде и никогда не было столь долгого по протяженности и продолжительности во времени лицедейства - гнусного обмана.
      Поводом для весьма длительного в историческом смысле сосуществования невообразимого по своим масштабам террора и наивной веры в завтрашний светлый день можно назвать ту духовную атмосферу, что испокон веков главенствует на Руси.
      Человек никто и ничто, если у него в руках нет, пусть даже и самого малого жезла власти.
      Стоит лишь человеку им завладеть, как подавляющее большинство людей окружающих данного субъекта, начинают перед ним заискивать и пресмыкаться.
      Естественно, что это донельзя развращает душу и делает обделенных властью людей бесправными, неспособными ни на какие до конца продуманные самостоятельные решения.
      Монарх своей маленькой державы царского трона его небольшого начальствующего кресла мог творить со своими подданными все, что только его душе заблагорассудится.
      По крайней мере, в пределах своей профессиональной компетенции!
      А иерархия в любом государстве идет снизу вверх и от отношения местных властей с народом зависит и вся ее структура до самого верхнего ее эшелона.
      Вот именно поэтому затем и возникла такая ситуация, когда искусственно самоорганизовался центр управления, и, захватив его, было легко поставить на колени всю огромную империю.
      Причина тут не в личностных качествах народа, а в свойствах вековых традиций его взаимоотношений со всякой над ним властью, что всегда и во все времена была нечиста на руку.
      Люди были приучены к тому, что пока все тихо и спокойно надо на лавках сидеть жевать семечки, а когда вдруг страх божий приходит от него только за печкой и прятаться. Но когда от народа потребовалось свою пусть и не лучшую власть защищать, то она оказалась совершенно бесхозной, потому как никаких общих интересов у того общества и вовсе не было!
      Сепаратизм не только национальный, но и идейный есть заслуга царской власти, что переняла опыт татаро-монголов и везде насаждала разобщенность, дабы обезопасить себя от русской вольницы чреватой полной анархией.
      Все течения русской жизни объединяло одно лишь только желание жить по-людски, и каждый старался этого добиться, тяня одеяло в свою единоличную сторону.
      А большинство населения было либо абсолютно аполитично или слишком политизировано, но при этом никак ведь не было готово отстаивать свои идеалы с оружием в руках.
      Вот что пишет по этому поводу Савинков в его книге "То, чего не было" описывая при этом именно, то, что было.
      "Торговая и деловая Москва, Москва биржи, банков, амбаров и лавок, миллионный город купцов и попов, не участвовала в сражении. Она растерянно выжидала, на чьей стороне будет победа, то есть твердая власть".
      
      А каковой она будет никого вообще не интересовало, потому что каждый рассчитывал, что кто-нибудь другой порядок наведет, а тогда уже в мирно живущей стране и будем державу по новой делить, оставив львиную долю победителям, охотно подмазав их своей щедрой рукой.
      Но никто ж не ожидал, что они все общим, читай в скобках, своим объявят!
      Но вот дождались, а звон колоколов давно о будущем пожаре гудел, только не слышал его никто!
      А с чего собственно началось?
      Ведь возникают эти в целом несвойственные человеческому обществу связи между верхами и пресловутыми низами на почве тяжелых передряг, выпавших на долю того или иного народа.
      Абсолютная диктатура являет собой вызов человека стихиям, что грозят его уничтожить или ужасному соседству жестоких кочевников.
      При таком раскладе является прямой жизненной необходимостью найти некую общую доминанту, которая будет держать весь народ вместе, причем не стихии ни тем более дикие кочевники не предупредят заранее о своем будущем нашествии.
      Поэтому имеется явная необходимость быть всегда готовыми и ко всему самому худшему.
      Народы, попавшие под жернова этих столь ужасных факторов, создали ту форму тоталитаризма, при котором чья-то отдельная человеческая жизнь ни стоила и самой мелкой медной монетки. Поскольку нация в целом находилась в перманентном состоянии огромной опасности, и лишь презрев ее ценой собственной ничтожной жизни и была хоть какая-то возможно все ж таки ее предотвратить.
      Однако имелось и во всем до чего ж коренное отличие новых жизненных реалий от стародавних времен каменного века.
      Вожак не был более готов как прежде хоть в чем-то рисковать самим собой, а посылая других на смерть и страдания, невольно начинаешь чувствовать свою великую значимость, по сравнению с мелким и незначительным песком эпохи, что просачивается у тебя промежду пальцев.
      Ведь действительно люди, оказавшееся у кормила власти не обладали теми же душевными качествами, которые были так нужны вождю в прежнюю, первобытную эпоху. Цивилизованные времена в этом смысле ничем не походили на более древние эпохи существования человека как биологического вида.
      Но новое положение дел создавшиеся усилиями современной цивилизации не может в корне изменить мораль простой сменой условий человеческого существования.
      Развращенные и упивающиеся властью правители и покорные рабы - это та пирамида, которую время, неспособно изжить или же уничтожить при помощи одного лишь только насилия.
      Подлинная, а не полуслепая от дикой горячности перестройка общества может заключаться в одной только надстройке над всем этим прежним миром чего-то нового. А кирпичи для него следует брать из строений саморазрушившихся от времени или же стертых с лица земли прежними набегами "вандалов гуманистов" или же просто диких племен еще не знакомых с культурой.
      Разница между варварами культурными и первобытными широка и необъятна!
      Потому что любая дикость как губка впитывает чужие более продвинутые идеи, вливая свою свежую кровь в жилы застоявшегося, а то и загнившего социума, что обленился от приобретенных в наследство от предков удобств и благ.
      Таким образом, речь идет о переустройстве бытия, а не о разрушении города, чтобы отрыть на его месте котлован с сотами для общественных насекомых.
      Если в прошлом люди возводили новые общественные здания на месте старых и иногда брали для них камни из того, что было, то строители новых времен решили все старое свести на нет и построить на его месте нечто новое монументальное не имеющие ничего общего со старым, но при этом довлеющего над всем остальным.
      Небоскребы сталинской эпохи как раз таким вот культурным варварством и насаждались.
      А в это же время людей расселили по коммуналкам, что являли собой полнейший аналог пещеры каменного века в ее сегодняшней интерпретации.
      Забаррикадироваться, дабы вести свою личную жизнь стало негде, причем в случае закабаления всего мира большевизмом клетушки еще и следящими камерами бы наводнили.
      Но все изначально началось с некой безумной веры в то, что зло заключено в существующем порядке вещей.
      А ведь он незыблем и извести его можно только действительно взяв все, да и разрушив буквально до самого основания как некое военное укрепление.
      Общественное здание ничем в этом смысле от крепостей и фортов, в сущности, не отличается.
      Однако никто ж не будет разрушать весь свой город, дабы затем построить в другом месте новый из разрозненных кирпичей старого.
      Жителей Карфагена пытались заставить - это сделать, но, даже зная, что это верная смерть, они разрушать свой город и построить его заново в пяти милях от морского побережья отказались.
      Еще и потому что их связь с морем была для них величайшей и священной традицией.
      Ведь у человека его привычки и обычаи - это та же самая крыша над головой и если разрушается общественное здание, в котором он живет, то он от безвыходности своего положения селится в пещере, в том самом случае, коль скоро он никак не способен переселиться в другое более достойное жилище.
      Именно это и произошло в России охваченной пламенем революции.
      А новое поколение ничего кроме этой пещеры в своей жизни не видевшее вырастет уже дикарями, но они ведь вандалы-то новые, грамотные. А это не делает их честнее или хоть сколько-нибудь лучше.
      Скорее, наоборот, из их мозгов выветриваются все столетия культурного развития в рамках цивилизованной государственности. Да люди жили в дымных избах, но все ж таки при неком твердом неписанном законе, дающим четкое определение нравственности, довольно неразрывно связанным с религией и духовенством.
      И это "МРАКОБЕСЬЕ" усмиряло свойства первобытной дикости, противилось падению нравов отрывало человека от обыденности и пусть и ненадолго приближало его к высотам духа.
      Сбросив с русского человека тяжелую, карающую длань Бога большевики возвратили его к языческим истокам дохристианского бытия.
      Кроме того, они прилагали максимум усилий, дабы вообще лишить его всего того, что всецело свойственно высшим млекопитающим, стараясь превратить человеческое общество в некое подобие сообщества общественных насекомых.
      Но великий примитив насаждался только в сфере духовности, а в сфере образования все иначе.
      Советский человек оказался вооружен всеми современными технологиями и его было можно ничтоже сумнявшеся отправлять весь мир захватывать.
      Своих идей и представлений о мире он не имел, потому что в тесных чащобах коммунальных квартир ему было довольно затруднительно сохранить свою личность, и он становился безликим, а значит и легко поддающимся любым приказаниям своего еще более бездушного начальства.
      Вот как описывает эту ситуацию писатель Алексеев в его романе 'Крамола'.
      '- Муравейник?
       - Да, муравейник в аквариуме. Вот это и есть судьба российской революции.
      Согнать народ в кучу, бросать ему пищу и бесконечно разваливать муравейник, чтобы была вечная борьба. Не сама жизнь, а борьба за нее. В этом смысл революции. А когда муравьи привыкнут к борьбе, из них можно формировать легионы для мировой революции'.
      
       Вот она гордая цель большевиков наплодить из людей насекомых, а не создать новое более просвещенное и светлое духом общество!
      Но может они не с того бока подошли к делу?
      Тогда надо говорить о полной несостоятельности марксистских идей, потому что, с какой стороны к ним не подступишься обязательно последует полный крах.
      Еще и потому, что человек завоевывает свою свободу не вспышками внезапно возникшей гордости, а пониманием путей отстаивания своих прав на более достойную жизнь.
      Мирная стачка, безо всяких кровавых эксэсов практически останавливающая производство, действительно могла бы привести к улучшению условий труда.
      Если самому жадному капиталисту в царской России кто-то б показал все последствия революции, он бы тут же создал своим рабочим воистину царские условия. И сделал бы он это не от большой внезапно возникшей любви к рабочим, а желая лишь одного, дабы такое никогда бы не произошло!
      В принципе при наличии сильных умеренных радикалов все это можно было получить простой чередой забастовок, ведь, в конце концов, хозяевам заводов и фабрик надоело бы нести постоянные убытки и они б "расщедрились" на существенные улучшения зарплаты и условий труда.
      Но откуда же им было взяться, если без интеллигенции в этом деле было ну никак не обойтись?!
      Но с другой стороны все эти полумеры это не по-нашему!
      Нам подавай все с неба сразу и никаких гвоздей, а мы пока на завалинке перекурим и подождем, и вот когда небесные блага на бытовом уровне раздавать начнут так это мы первые их смаковать начнем, а пока пусть стреляют и адские машины кидают в царских чиновников, оно им и поделом.
      Они, мол, застряли у нас у всех комом в глотке, а мы хотим глотнуть свободы, а эти нам еще рот затыкают так пусть же их самих заставят умолкнуть раз и навсегда.
      Но свобода она не только осознанная необходимость, но еще и ответственность за свои слова!
      А бывает, что ее вовсе нет и если такой человек к чему-то призывает, а его слушают, то кровавая неразбериха, затем возникшая это по большей части его рук дело.
      Вместо того чтобы помогать объединять страну под единое начало в критический для нее момент все политические партии запросто могут заняться междоусобной грязней и тогда на самом пике могущества окажется самый одиозный, самый лживый, самый продажный политик какового могла создать одна лишь цивилизация.
      Культура зачастую деградирует вместе с ее развитием, а первобытные гнусность и подлость лишь усиливают свое влияние на всякую человеческую личность.
      Конечно, можно сказать, что это не соответствует действительности, и люди сегодня стали намного добрее чем прежде.
      Однако они стали добрее не от цивилизации, а от той деградации и зверств до которых она опустилась в середине прошлого века именно из-за этого западный мир сильно подняв в целом свой уровень жизни, стал намного чище и культурней чем прежде.
      Кроме того культура тоже имеет свое полноценное развитие и технические достижения цивилизации ей в этом явное подспорье, но они тоже следствие культуры, а не цивилизации, которая ничего кроме роста потребления не создает.
      В том числе и в политической жизни именно культура, а не цивилизация ни позволили бы американцам сбрасывать на головы вьетнамцев химическое средство агент Оранж от которого в первую очередь гибли дети и старики.
      В том, что это было возможно в начале 60ых годов прошлого века, а нынче было бы невозможно таким образом убить миллионы людей вовсе не заслуга цивилизации.
      Поднялся общий уровень культуры, что хотя и запоздало, но подняла планку своих ценностей на более высокий уровень, что, однако ни в чем не коснулось большинства западных граждан.
      То есть им в широко разверзнутые эхолокаторами уши всегда можно разъяснить вновь возникшую необходимость в суровой жестокости.
      А в начале прошлого века всего этого еще вовсе не было, а было неприятие старых норм общественной морали на основе того, что цивилизация стерла прежние рамки, а новые оказались чересчур жесткими для тех, у кого раньше не было сил роптать.
      Но все же основным фактором послужившим причиной перегрева общественного котла стало безумие социальной справедливости, без каких либо попыток изменений в области культуры издревле забитого и замордованного простонародья.
      Не могло быть и речи об иной жизни после некой мнимой победы над старым житьем бытием кровопийц и тиранов.
      Поскольку все эти воинственные настроения выражались не в большей грамотности граждан о своих правах, а в насилии способном переиначить бытие в некое более светлое житье без богатеев на рабоче-крестьянской шее.
      Вот если бы речь шла о тех про кого точно известно, что они воруют из государственной казны и имели бы место демонстрации с требованием уволить, а то и посадить вора и взяточника, то местная власть взялась бы как-то за голову, а то воз и ныне там.
      А вот купцам, да владельцам заводов, их денежки не сами прибежали и они естественными врагами рабочих никогда не были.
      Тоже мне нашли лишнюю в природе касту, а ведь и в Германии точно также нашли во всем виноватых в лице представителей одной отдельной нации.
      Интересно только, а где же это они опыта могли набраться?
      Естественно, что найди виновного, укажи на него, а толпа уж сама с ним по-свойски разберется.
      И распространяя пропаганду классовой борьбы с привилегированными классами, левые силы вешали на уши рабочим и крестьянам ту наглую ложь, что речь, мол, идет о неких потомственных или племенных эксплуататорах трудового народа.
      А ведь можно с практически полной уверенностью утверждать, что в общечеловеческом смысле плохие людские свойства - это намного чаще влияние среды, чем по самой своей сути плохая наследственность или же простая преемственность поколений.
      Так как психика каждого отдельного индивидуума, заполняется всем тем из окружающей его действительности, что, так или иначе, попадает в фокус чьего-либо индивидуального восприятия.
      Верного и неверного в этом простом и естественном процессе не бывает и никак его собственно вообще существовать в самой природе вещей на сегодняшний день никак и нигде не может.
      Научить тому, что верно и разумно - это задача родителей и только их, а все остальное - это абстрактные знания о правильном поведении в обществе лишь вскользь соприкасающиеся с чьей-то конкретной личностью.
      Но это все же ни в коей мере не означает, что надо столь методично вмешиваться в сам процесс познания малюткой этого мира лишь затем, чтобы сознание наивного ребенка, заполнялось совершенно незыблемыми догмами, поскольку - это вызывает очень яркий внутренний протест.
      В дальнейшем навязанное, становится ничем непоколебимой верой, и фанатизм таких людей поражает их родителей своим бессмысленным упорством по достижению совсем же несбыточных к своему реальному осуществлению, хотя и очень заманчивых целей.
      Точно также - это относится и к большим государственным масштабам.
      Именно такие люди и послужили наиболее надежной опорой для советского государства в самый начальный период его становления.
      Без их ярой поддержки красного от пролитой благородной крови (а я это не о происхождении говорю) режима - белое движение свернуло бы большевизму его такую тонкую на тот момент шею.
      А добро-то никак не заключено в неких незыблемых истинах, они и так доходят до ребенка, поскольку он во всем и всегда копирует взрослых.
      В своей явственной, а не надуманной сущности им и полагается быть устойчивой базовой основой для его практической, а не некой красивой, но абстрактной морали.
      Потому что она кромсает действительность по самым легким ее срезам, дабы облегчить человеку путь.
      Дело - это весьма порочное, поскольку приучает к циничному восхвалению хорошего и замалчиванию плохого.
      При столкновении с чем-то несоответствующим их лучезарно-радостным представлениям о мире подобные люди выбирают себе наиболее удобную, проторенную дорогу, а она может оказаться как раз таки самой окольной и трудной.
      По прямой и светлой дороге можно идти только тогда, когда впереди зажигается зеленый свет, а не тогда, когда красный.
      С другой стороны во тьму можно вступать только будучи готовым в любой момент на всех парусах ринуться обратно, да и то недалеко в нее уходя и не для того, чтобы стать с кем-то на равных, а только лишь для того, чтобы кого-то из нее попытаться вызволить.
      Но только он сам может решиться выйти на свет и никто и никогда не может за него принять - это трудное решение.
      Однако оставаясь на свету и видя в нем свою естественную обитель только зло и посеешь, пытаясь вырвать у тьмы одного из ее обитателей.
      Так ведь можно долго ходить вдоль железнодорожного полотна вовсе не замечая его и звать человека через него перешагнуть, сделав всего несколько шагов вперед, дабы насладиться великим счастьем существования на белом свете.
      А это практически всегда означает значительное утяжеление судьбы для тех, кто выбрался из бездорожья, и как я уже сказал перед ним железнодорожное полотно, по которому курсируют "быстрые поезда" жестокого социального зла.
      Непривычные к добру и свету люди отягощены злом, которое является балластом их души, а не естественным его продолжением.
      Они совсем ни в чем не хуже "чистых" людей скорее наоборот вот не ходили бы те всегда по мощенной за века до них мостовой интересно, какие же черти бы в них завелись от жизни во тьме?
      Но просвещенное общество явно само себя считает самим совершенством выше всяких похвал!
      И в этом ничего не меняется, хотя сегодня прошлые устойчивые рамки значительно расширены и размыты, а это вполне стоило бы принимать во внимание.
      И смотря сверху вниз на других людей, не получивших должного образования и воспитания - родители приучают и последующие поколения к неким кастовым различиям.
      А те в свою очередь лишь условно делят граждан одного и того же мегаполиса на какие-то там самые неоднородные по самой своей сути категории.
      А это тоже, кстати, и было тем фактором, что поспособствовал укреплению на Руси власти нового кавказского Батыя.
      Рост духовности должен быть взаимосвязан со всеми развитыми нациями Земли.
      Ведь любой отрыв чреват вздернутым к верху носом того, кто ушел далеко вперед, что существенно усугубляет его и без того далекие от всякого реального совершенства душевные качества.
      А все дело в том, что возникла новая аристократия, причем у старой было логическое и эмпирическое обоснование для своей голубой крови, а у новых ее нет, но они на нее во всем претендуют и хотят сохранить за собой те же старые права и главное новых членов в свою компанию им вовсе не надо. Ведь им с друг другом очень даже весело и приятно.
      И вот какое странное дело, чем больше разобщенности в обществе, тем сильнее его раздирают внутренние конфликты и тем более в нем есть нужда в сильной руке, что прижмет всех к ногтю.
      А все начинается с самовозвышения на чем бы оно ни было основано - на националистических мотивах или классовых вовсе не важно, а важно лишь то, что оно ведет во тьму тоталитаризма.
      Если, к примеру, в России большевизмом уже объелись выше крыши, то фашизмом еще нет, а все от чванливого презрения к низшим сословиям со стороны интеллигенции!
      Как же она сможет остановить свой народ, если во власть полезут русские фашисты?
      Все же нигде кроме как в самой России нет такого одинокого народа, с которым почти каждый, у кого есть диплом якшаться едва ли желает.
      И дело не в том, что инженер на заводе должен со всеми рабочими за руку здороваться, а в том, что он должен их замечать как отдельных личностей, а не в качестве безликого коллектива.
      Правда люди к такому к себе отношению испокон века приучены и что-то другое они воспримут с большим трудом скорее как чудачество, но ведь большинство российских интеллигентов убеждены, что так оно собственно и должно быть по сомой природе вещей.
      Вот пример их мышления.
      "Раз мы такие развитые, то они нам все равно, что муравьи, а не живые люди.
      Они, мол, образец невежества и животных инстинктов, а мы одухотворены великим духом большой литературы и на нас, поэтому нисходит божественная благодать, а с этих скотов, что возьмешь, быдло оно быдло и есть".
      
      А на самом деле, где народ быдло там и интеллигенция быдло только возвышенное помыслами своими, а не истинными духовными качествами.
      Искусственно созданные, оторванные от общего потока жизни образования, несут в себе точно те же буквально, ну буквально во всем идентичные черты зла и добра, что и все остальное человечество.
      Так что народ - это кривое зеркало интеллигенции во всем, что касается его духовного развития.
      Все что в ней шевелится рано или поздно становится существенной частью народного сознания.
      Я имею в виду не образ внешнего поведения, хотя и на него тоже накладывается определенный отпечаток, а прежде всего образ мыслей и чувств.
      Они хотя пока и вечны в своем естественном направлении, но пути к ним у народа зачастую зависят от того как их воспитывает всамделишный мозг нации.
      Они с ним соприкасаются и в школе и в армии, а зачастую тем или иным образом и на работе, так что встреч хватает!
      Но если эти самые люди главный упор делают на книги не в профессиональном, а в этическом смысле, то это их ошибка довольно критическим образом сказывается на их вольных или невольных подопечных.
      Поскольку грамотность в понимании морали - это свойство людей, а не идей ими порождаемых.
      Если же люди, живут красивыми думами о главных человеческих добродетелях и в корне отрицают сам факт необходимости совмещать идеологию с требованиями окружающей действительности, то их мир заполняется злом еще поболее, чем у людей неграмотных, незнакомых с блескими как всякая мишура теориями о переустройстве всего мира.
      Можно сказать, что эти творители светлого будущего решили повторить опыт Бога и создать свой новый мир на обломках былого житья за каких-то шесть дней и ночей.
      Я выражаюсь фигурально, а не идентифицирую работу людей с творением Божьим.
      Но то, что хотелось бы заметить, так это вот что.
      Народ, соседствовавший со столь возвышенными в своих распрекрасных чувствах, интеллектуалами, питался огрызками иллюзий с барского стола.
      Ведь эти святители высших истин обладали крайне однобоким разумом, а он, будучи таковым до добра никого не доводит.
      Потому что служить лучшему чем прежнее можно лишь смотря открытыми глазами на средства, а не закрытыми на цели и поставленные передком в виде лозунгов всемерные для их решения задачи.
      Обыватель, живущий в условиях привычной ему диктатуры, настолько прост и легковерен, что любые обещания и требования, становятся для него откровением с небес, коль скоро они были высказаны в виде проповеди личностью, которую так и не нашлось, кому во время остановить и опровергнуть.
      Тот, кто барин тот и прав - это именно та истина, которую на Руси вдалбливали испокон веку.
      Большевики использовали беспечность и доверчивость русского народа для объявления войны здравому смыслу, свободе мыслить, как того кому только в голову взбредет и заблагорассудится.
      Следствием закабаления человека убеждениями о прекрасном и несбыточном завтрашнем дне, становится превращение в ад его сегодняшнего существования.
      Естественно, что черти найдут простое и понятное всему этому объяснение, мол, надобно больше думать о сковородках, на которых в дальнейшем будут жариться жуткие грешники, чем о таких, по сути, мелких меркантильных вопросах, как элементарные бытовые удобства.
      А ведь именно с них и начинается разворот государства передом к человеку и к его потребностям.
      В то время как война, объявленная любой общественной группе или классу внутри одного общества, свидетельствует о совсем обратных к тому намерениях.
      Всецело опробованный на практике старый принцип 'разделяй и властвуй' сработал в России не хуже, чем, то было в седой древности.
      Большевики фактически вернули страну ко временам Золотой Орды.
      Люди подвластные сердцем и умом одной лишь идеологии, не осознают всю неуемную шершавость жизни, что требует постоянных уточнений, даже если речь идет и о простом жизненном опыте.
      Обилие различных, противостоящих друг другу воззрений на будущее устройство российской государственности, а также и слепое им подчинение является именно тем основным фактором, что с такой скорбью сыграл панихиду по той самой так и не возникшей подлинно русской демократии.
      Все остальные события политической жизни России не смогли бы создать государство, столь обильно окропленное кровью вполне злонамеренно и без всякой на то вины загубленных человеческих жертв.
      В сталинских лагерях люди мучились целыми десятилетиями, а в нацистских душегубках самое большее 20 минут.
      Что же касается самого нацистского режима, то он столько и не просуществовал, чтобы иметь возможность продлить адские мучения своих безвинных жертв в течение не менее четверти века.
      Причем можно подумать, что со смертью великого вождя все мучения народа пришли к своему логическому концу.
      Последствия его правления в России будут ощущаться в течение еще не менее 200 лет и никак не меньше.
      А все началось с того, что кому-то в сладких дремах привиделась возможность наставлять людей на путь истинный ни при помощи ласковых увещеваний, а вооружившись до зубов верой в светлое будущее, сопровождая лозунги "долой" убийствами всех тех, кто так с ходу не согласился вышагивать к нему, на полусогнутых ногах.
      Требование железной дисциплины, включая и возможность убийства, а иногда и без всякого на то предупреждения в этой нелегкой жизни, к сожалению, действительно временами имеет место и совершенно законным образом.
      И никому это не может доставить удовольствия кроме отъявленных садистов.
      Поставить людей на место подобным образом может быть более чем необходимо, когда корабль идет ко дну и пассажиры в панике начинают делать всякие безумные вещи во имя одного лишь своего личного спасения.
      Коммунисты, то, как раз и ожидали такого благостного для них момента, когда в создавшейся панике возникнет возможность установить такой строй, при котором люди будут перманентно находиться в таком вот - стрессовом состоянии.
      Поначалу для этого вполне хватало внешних факторов, но затем возникла прямая необходимость создавать их искусственно.
      Чтобы чувствовать себя хозяином, такой власти нужно было заставить народ льнуть к себе за каждой крошкой хлеба.
      Сталину не надо было заново приучать российскую империю к тому непреложному факту ее существования, что все в этой жизни приходит откуда-то извне, ему всего-то, что было для сего и вправду необходимо так это подмять под собой религию, заменив своим ликом - ее почетное место.
      Стать защитником и светочем во тьме египетской Джугашвили помогла его хорошо отточенная воровская сноровка, как и его учеба в духовной семинарии.
      Он был заключенным, в дальнейшем в результате многих перипетий произошедших с его страной превратившегося в тюремщика для всей своей необъятной державы, что и не думала менять принципы своего существования.
      При этом Иосиф Джугашвили фактически с нового листа создал культ божественного проведения, ведущего все народы Земли к будущему счастью.
      Речь шла о циничном использовании чьих-то навеянных одними лишь прекрасными ликами большой литературы образов, как и старых страхов, вызванных набегами враждебных русичам племен.
      Главной основой к успеху этой 'Операции Ы.' был глубокий обводной канал вокруг замка высокого духа, созданного силами российской интеллигенции.
      Общественные гильдии, что не отмерли и сегодня, сохраняют в российском обществе атмосферу позднего средневековья.
      Приблизить литературу к жизни можно только привив простым людям любовь к книге, а как же - это сделать, отгораживаясь от этого самого народа каменной стеной своего к нему полнейшего пренебрежения и апатии к защите его кровных, а не шкурных интересов?
      Можно подумать, что маститый ученый, человек, произошедший от другой 'более умной обезьяны', чем дворник Федя.
      Конечно, это не так чтобы было очень реально, что кабы их поменяли местами в люльках, то профессор вырос бы дворником, а дворник с какой-то такой стати оказался бы вдруг профессором, скорее всего, что этому и в жизни не бывать.
      Однако то, что Леонид Марков сумел отобразить в двух разных фильмах фактически запросто может так быть и в жизни.
      И большой ученый, если у него есть в этом потребность, может коли надо стать пиратом Билли Бонсом, в том случае, когда он отстаивает свои кровные интересы.
      В то же время точно такие только интересы общественные - он отстаивать, никогда не станет. Ведь это лишь для себя он всегда как пионер готов пускать в ход все те грязные интриги, которые он вполне способен с огромной для себя выгодой воплотить в жизнь, охотясь за своей личной надобностью.
      Мелкий люд только о своей личной необходимости и заботиться, потому что у него нет высших сфер научных интересов и деятельности во благо всего общества?
      Может и так, но все же повода для такого пренебрежения, которое существует в России, не у кого нет, а если вдуматься, то никогда и не было.
      Человек - это звучит гордо, неважно, какой собственно работой он повседневно занят.
      При этом именно в России первыми попытались неразумное стадо толпы, превратить в стаю витязей организованно шагающих к мифическому коммунизму.
      Французская революция никогда не ставила перед собой такой "великой цели", она стремилась лишь к уничтожению королевской власти и аристократии.
      А более правильный подход к жизни не может существовать в этом мире, как обязательный кем-то кому-то всего лишь навязанный откуда-то извне - элемент житейского быта.
      Одна только мораль - способна видоизменить устои общества, таким образом, дабы то, что когда-то было приемлемым в стаде диких животных, стало совершенно недопустимым среди людей.
      Но сегодняшний восторженный идеализм - эта естественное продолжение прежних верований в более жесткой оболочке любви к истине в ее сольном исполнении тетеревами фанатиками всеобщей социальной справедливости.
      Они, кроме себя никого никогда не слышали, а главное, что обратись к ним, кто и скажи, что же это вы тут чушь несете, они б его, недослушав, обозвали бы демагогом и оппортунистом.
      Ну, а потом еще бы навешали б на него кучу самых разных ярлыков из своего чемодана гнусной пародии на поиски истины.
      А все потому, что им не истина нужна, а свой взгляд на нее надо было аккуратно приплести к высшим категориям святой заботы обо всем честном народе.
      Самым грязным качеством восторженного идеализма, я считаю возведение в принцип осчастливливания масс не путем раскрытия им глаз, а путем выдавливания из них гноя коньюктивита восприятия ими их естественной обыденности как вполне на все времена свершившегося факта.
      Сергей Снегов в своих 'Норильских рассказах' пишет правду как она есть о своем горегосударстве распластавшим свое необъятное нутро на по вселенски огромной территории.
       'В самом материалистическом государстве мира воспрянул и победил
      идеализм.
       Он остановился, ожидал возражений. Дебрев не менял своей напряженной
      позы. Пожилой арестант продолжал:
       - Да, торжество философии идеализма, иначе не определить. Мы в
      молодости учили: бытие определяет сознание, экономика порождает политику. И
      вообще - производственный базис, производственные отношения, право,
      идеология... И где-то там, на самом верху, на острие пирамиды - слово, как
      зеркало реальной жизни. А слово вдруг стало сильней жизни, крепче экономики,
      оно не зеркало, а реальный властитель бытия - командует, решает, безмерно,
      яростно торжествует! Дикое царство слов, свирепая империя философского
      идеализма! Кто вы такой, молодой человек? Враг народа, так вас
      сформулировали. Всего два слова, а вся ваша жизнь отныне и навеки определена
      этими двумя словами - ваши поступки, ваши планы, ваши творческие
      возможности, даже любовь, даже семья. Троцкист, бухаринец, промпартиец,
      уклонист, вредитель, предельщик, кулак, подкулачник, двурушник,
      соглашатель... Боже мой, боже мой, всего десяток словечек, крохотный набор
      ярлычков, а бытие огромного государства пронизано ими, как бетонный
      фундамент железной арматурой! Какое торжество слова, даже не слова -
      словечка! Мы боролись против философского идеализма, за грешную материю
      жизни, а нас сокрушил возродившийся идеализм - самая мерзкая форма
      идеализма, низменное, трусливое поклонение словечкам. Не упоение высоким
      словом, а власть слова лживого, тупого - куда нереальней того идеального,
      против которого мы, материалисты, восставали!'
      
      Хорошенькое сектантство в новоявленной религии, которое, кстати, тоже говорит о религиозности нового культа - атеистического только по своим постулатам, а не по его обиходному значению.
      А раз сектантство, то и неверящих в наш образ веры отлавливать надо!
      И к тому же вера в идолов вполне естественным образом подразумевает человеческие жертвоприношения.
      Это усиливает любовь к жрецам, поскольку оставшаяся в живых паства считает себя отобранной и вознесенной над всей грязью прошлого.
      Причем такое государство всегда боится за свои устои, которые могут быть засорены, пусть даже самыми мелкими объедками прежнего дореволюционного существования точно также как в средние века церковь боялась малейшей ереси.
      По большей части именно по этой причине и имелось столь большое недоверие к административным кадрам, которые нельзя было сформировать без 'старой гвардии' имевшей опыт такой работы.
      Вот как пишет об этом Андрей Платонов в его повести 'Ювенильное море'.
       'Ну как?"- "Да пока еще никак,- отвечает, бывало, сектор.- Вот у вас есть в деле справочка, что вы один месяц болели - надо выяснить, нет ли тут чего более серьезного, чем болезнь". Невыясненный уходил прочь и, чтобы прожить поскорее служебное время, когда его ночлежное учреждение заселено штатами, заходил во все уборные и не спешил оставлять их; выйдя же оттуда, читал сплошь попутные стенгазеты, придумывал свои мнения по затронутым вопросам, а иногда давал даже свою собственную заметку о каком-либо замеченном непорядке как единичном явлении. Некоторые невыясненные состояли в своем положении по году; таким говорили, что вот уже скоро они поедут на работу: осталось только выяснить, почему они не сигнализировали своевременно о какой-либо опасности отставания, когда еще были в прошлом на постах, или - почему ниоткуда не видно, что он не подвергался каким-либо местным взысканиям по соответствующим линиям, - нет ли здесь скрытых признаков кумовства: именно в том, что
      послужной список слишком непорочный'.
      
      А все от неверия в человека и его лучшие качества!
      Но - это действительно вполне объективный факт и то, что некая прослойка общества, отделившись от основной массы в человека, безмерно верит так за, то ее и прозвали 'фраерами'.
      В принципе в интеллигентах проглядывает будущее, но оно пока еще туманно и его надо создавать медленно и очень осторожно, а не впопыхах и вприпрыжку.
      Конечно, хорошо было бы вот так сразу изменить всю суть власти над людьми!
      Вот только перемены эти крайне трудно применимы к общественной жизни.
      Фактически, люди по большей части - это дикари, просто-напросто приученные к цивилизации, они ведь почти всегда готовы плясать под чью-то дудку.
      А таким дирижером общественного оркестра может оказаться и более страшный зверь, чем те монстры, что когда-то могли попасться в диких джунглях прежнего, примитивного существования.
      Ведь толпе все равно, куда идти.
      Это издревле было замечено, и потому правители себя в выборе средств по достижению задуманного ими общего благополучия и перестали вконец стеснять.
      Помнится, в 'Пожилых Записках' Игоря Губермана я наткнулся на наглядное тому доказательство.
      'Правда, у Токарского причисляются к глупым и довольно спорные поступки. Он вспоминает прекрасный и поучительный эпизод у Рабле - когда Панург, купивший у купца на корабле одного барана из огромного стада, неожиданно бросил этого барана за борт. Восторженно блея, все до единого бараны принялись прыгать за борт, спеша и толкая друг друга, чтобы успеть за товарищами. Тут Рабле упомянул Аристотеля, не зря считавшего баранов самыми глупыми животными, и Токарский соглашается с ним, полагая такое пагубное подражание очевидной глупостью. Но это стоит обсудить, поскольку вывод не бесспорен.
      Подражание очень глубоко сидит в человеческой психологии. Это благое наследие наших предков, живших некогда стадами и стаями, а потом племенами. Подражание было разумно и необходимо тогда, чтобы выжить (некто первым, например, замечает опасность и бежит), но и сейчас в нем много пользы и смысла. Подражание - основа обучения и воспитания, где многое состоит из личного показа, примера, собственных поступков и отношений.
      Но вернемся к нашим баранам. Стоило ли им бросаться в море за первым? Я попытаюсь размышлять, влезая в баранью шкуру. Некогда Женева славилась обилием предприимчивых и хитрых обывателей. И появилась в Европе пословица: 'Если видишь, что женевец кидается из окна, спокойно следуй за ним - не останешься внакладе'.
      
      Но это хорошо, когда человек действительно куда-то прыгает, а если он только делает вид, чтобы обмануть другого как, то было в фильме "Иван Васильевич меняет профессию"?
      Причем манера убедительности любых маневров по обману населения значительно усилилась именно за счет практики освоения новых технологий.
      Потому что изменились механизмы воздействия на общественное сознание, а люди остались теми же, что и были всегда ранее до эпохи безумных как кровавая заря на западе перемен.
      Все мировоззрение простых людей так и зиждется на тех же столь давно укоренившихся принципах заложенных в нас еще самой природой. Их суть всемогуща впрямь как гранитная скала перед легким ветерком в своих остро отточенных - изначально привитых ей нам заповедях.
      Причем в ней что-либо существенно изменяется в том же самом темпе, что и происходит выветривание твердых скальных пород.
      Закон держит всех в узде, да и то далеко ведь не всегда.
      Однако если кому-то все ж таки взбредет в голову, и на самом-то деле удастся отменить уголовный кодекс, хотя бы всего-то на один только день, то на это самое время у каждого пятого вполне законопослушного гражданина, откуда не возьмись, вдруг возникнут, вполне звериные качества. И ведь так, совсем без того, чтобы кто-то кому-то уронил за шиворот добела раскаленный паяльник.
      Вот, что пишет об этом великий писатель Александр Куприн в его рассказе "Гамбринус"
      "Утром начался погром. Те люди, которые однажды, растроганные общей
      чистой радостью и умилением грядущего братства, шли по улицам с пением, под
      символами завоеванной свободы, - те же самые люди шли теперь убивать, и шли
      не потому, что им было приказано, и не потому, что они питали вражду против
      евреев, с которыми часто вели тесную дружбу, и даже не из-за корысти,
      которая была сомнительна, а потому, что грязный, хитрый дьявол, живущий в
      каждом человеке, шептал им на ухо: " Идите. Все будет безнаказанно:
      запретное любопытство убийства, сладострастие насилия, власть над чужой
      жизнью".
      
      Вот так оно будет и в отношении отсутствия уголовного преследования со стороны власти за противоправные деяния.
      Кому-то вдруг понадобится к себе все уважение вплоть до целования его башмаков, а кому-то уже давно надоела вконец опостылевшая жена, а теперь есть возможность совершенно невинным образом от нее избавиться.
      А некому любознательному доктору еще со студенческой скамьи так бы хотелось перейти от опытов на трупах и собаках, к исследованиям на живых людях.
      Это ведь представляет такой огромный научный интерес!
      И никакая клятва Гиппократа в этом случае помехой не станет, а предотвратить такие опыты может лишь то, что нормальное государство никогда не даст добро на такие варварские и бесчеловечные эксперименты.
      В этих очумело злодейских проявлениях человеческой натуры ничего существенным образом изменить невозможно.
      Никому даже и не стоит этого хоть как-то пытаться.
      Самое надежное средство от всякой дикости только максимальный контроль, даже если у кого-то и возникнет ассоциация с тоталитарным государством.
      Но разница она, прежде всего, в том насаждается ли под бдительным оком власти насилие или наоборот людей от него ограждают, следя за тем, чтобы его было как можно меньше.
      Перемены произойдут сами собой и вполне естественным путем.
      Но можно этого и не ожидать на каждом углу следящих камер поразвесить!
      Для любителей 'пошалить' это тоже благо меньше их будет по тюремным камерам сидеть.
      Да и напраслину хитрым сволочам на своего поддатого в дупель товарища будет возвести уж очень-то затруднительно.
      Это ведь так бывает, когда с кем-то надо до конца разобраться, и самому при этом ни в чем уголовном не запачкаться и тогда мальчик из хорошей семьи на какое-то время сдружается с наивным простофилей из своего класса, а дальше ищет способа пересекнуться со своим обидчиком и так чтобы все были сильно пьяные.
      Потом он продолжит свой жизненный путь, а тому, которому он столкнул в эту гиблую яму, уже из нее так никогда и не выбраться.
      Таковы свойства человеческой натуры во всем ее грязном потоке сознания.
      Попытка что-то в этом переменить при помощи одной лишь грубой силы разве что усугубляет существующее на сегодняшний день неважнецкое положение вещей.
      А ведь можно же изыскать в людях 'корни' того нового, из чего в будущем появится возможность взрастить поколения, утратившие за ненадобностью, многие столь простые и естественные для них звериные качества.
      Но далеко не всем ведь дано понять, что найти то чего нет, в неком рафинированном виде, в дикой природе - эта не та задача, которая запросто доступна к решению, путем абстрактных, далеких от повседневной жизни рассуждений, основанных на 'голых книжных изысках'.
      Под все всегда следует подводить конкретную, практическую базу, основанную на реальных знаниях о жизни и всех ее свойствах при этом совершенно неважно каких.
      Фактические знания о грязных проявлениях и качествах должны быть у каждого интеллигентного человека - это может запятнать душу только при срастании ее свойств с тем, что может быть всего лишь изучено и осознано простым ходом логического анализа без соприкосновения с ним душой.
      А тот, кто более всего на свете бережет свои распрекрасные чувства, тот и садится в грязную лужу, не имея всякой логически осознанной возможности не наступать по десять раз на дню на одну и ту же швабру.
      Все же надо убирать из своей жизни вовремя, помня при этом заветы не Ильича, а доподлинные слова профессора Преображенского.
      "На преступление не идите никогда - доживите до старости с чистой совестью".
      Но эти его слова на самом деле относятся к довольно-таки малой части людей - потому что абсолютное их большинство, совершив преступление, будут жить долго и счастливо. Поскольку ощущение нечистой совести в них могут создать исключительно лишь внешние факторы, которые будут следствием их противоправных действий.
      А сама возможность вовремя разобраться в чем-то на разумной основе у них иногда напрочь отсутствует, потому, что они слепо идут за зовом своего жаркого как доменная печь сердца даже, если он и приведет их к зияющей черной бездне всеобщего небытия.
      А ведь и в мелкой социальной лужице, в которой кто-то большой ненароком оступился и растянулся, ударив в грязь лицом, проглядывает весь наш мир, буквально увязший в болоте диких противоречий.
      А для осознания того, как легко угодить, впросак гоняясь за светлой мечтой или мстя за прежние обиды, вполне достаточно будет представить себя в качестве кого-то, кто встретил в темном парадном давнишнего обидчика и набил его морду вот так сразу без разговора.
      А может тот человек, просто сильно на него похож, а может он уже проскочил и кто-то другой вошедший вслед за ним получил не за что в рыло.
      Да, можно ведь даже предположить, что у него есть брат близнец, к которому нет никаких претензий.
      В самом действии именуемом местью необходимо во всем и до конца прочувствовать, что логика, побуждающая к подобным вещам должна быть не железной, а обточенным алмазом как можно более полного понимания всей сложившейся ситуации.
      А это нельзя осуществить полунамеками, а лишь прямым и конкретным обращением к человеку при этом, не настраиваясь сразу же на физическое насилие.
      Прежде всего, то, что действительно необходимо так - это убрать его далее чем в никуда из своей личной жизни в случае, если он действительно дрянной по самой своей натуре субъект.
      Но вопрос должен быть не наводящий, а прямой и в случае, когда он явно недопонят, он в обязательном порядке должен быть, повторен в любой другой интерпретации.
      Такт оборачивается своей обратной стороной - бестактностью, когда кто-то кому-то продолжает лезть в душу, кардинально изменив о нем свое мнение.
      Думая, о том, что кого-то еще как-то получиться исправить надо на что-то решаться, и свои решения приводить в жизнь хотя и не то чтобы так сразу незамедлительно, но и не откладывая это в долгий ящик.
      При столкновении со всем тяжелым в жизни крайне важна решительность и твердость и некоторые люди ее действительно вполне умеют демонстрировать.
      А есть такие, что, наоборот, с кислой миной следуют на длинном поводу у своих нерадивых чувств.
      А от них только ущерб и никакого толку!
      Свет истины - это попытка понимания чужих бед, а не сердечная ласка к чужому по духу человеку!
      И облить грязью может либо сочувствие к человеку как к собаке с перебитой ногой или же явное потворство тому скулежу, что он издает.
      Поняв в чем суть чьих-то проблем можно подкорректировать свое к человеку отношение, или прекратить всякие с ним контакты.
      А вот избегать разговоров о прошлом или выражать сомнение в подлинности неправдоподобных историй - это откровенная глупость.
      Всякий лгун желает, чтобы ему поверили и потому он свои речи построит на во всем привычных людям передрягах, и тогда он может получить, то чего люди никогда не дадут человеку, рассказывающему всякие небылицы.
      А тому, кто пережил нечто нехорошее, крайне важно, чтобы его поняли и приняли к сведенью, то, что он не сам выбрал себе не ту дорогу в жизни, а значит, не виноват в той столь существенной разнице между тем, кем он кажется и тем, кто он есть на самом деле.
      И нет ничего важнее осознать, что такой индивидуум 'растворяется как сахар' в чае в своем окружении и изменить в этом что-либо можно разве что навсегда, вынув его из тех жестких рамок, в которых он повседневно живет.
      Этого и с одним-то человеком сделать очень непросто! Ведь дать ему вынырнуть из его низменных качеств, связанных со средой его обитания никак не выйдет при помощи чистых, пахнущих одеколоном рук.
      Однако грязь легко смывается с дланей тех людей, которые не опускаются в нее лицом, а одними только руками, а более ничем.
      Вот кровь с них смывается значительно труднее, даже если у человека и было моральное оправдание, для того чтобы ее кому-либо пустить.
      А все, потому что кровь вещь необратимо более грязная, чем простой житейский ералаш.
      За исключением, конечно, той ситуации, когда кто-то кого-то так и не успел заранее предупредить о том, что его что-то уж очень сильно раздражает.
      Хотя, разумеется, что это ни в коей мере не относится к грязным оскорблениям в чей-либо конкретный адрес.
      Но это, прежде всего, связанно с тем, что самое коренное различие в культуре и положении в обществе для таких вещей не играют ни МАЛЕЙШЕЙ роли.
      В каких бы то ни было иных случаях, главное, что необходимо твердо знать, до какой именно степени человек осознает, какие собственно эмоции он создает у других людей, что входят с ним в какой-либо непосредственный контакт.
      То же самое, касается и всех других человеческих взаимоотношений.
      А чем больше интеллигенция боится соприкоснуться своими нежными ручками с житейской грязью, тем больше ее накапливается в данной отдельно взятой стране, где она имеет такое непомерное счастье обитать.
      Пир во время чумы - это как раз то худшее, что только и может позволить себе человек думающий, а не только потребляющий.
      Подобные вещи заставляют предположить, что он тот, кто к чему-то конкретному прислонившись, своим однобоким разумом, себе лишь на хлеб с маслом зарабатывает, а не является человеком ищущим свет в конце туннеля для всего своего общества.
      Возвышенная духовность, оторванная от окружающей действительности, есть великий грех по отношению к своей нации.
      Германская интеллигенция пошла по другому исключительно внешне более низменному пути.
      В результате того как ее 'скрутило' в пароксизме мнимого величия их не в чем непревзойденной нации она сроднилась с грязью в родном ей обществе.
      И этот с черным пиратским флагом во главе путь в его видимой невооруженному глазу сути во стократ страшнее, чем та большая и широкая дорога на Голгофу, по которой пошла многострадальная Россия.
      Однако тот строй был недолговечен. Зло без маски крайне уязвимо.
      Когда же оно напяливает на себя личину добра, и подслащенными пилюлями будущего благоденствия увлекает за собой толпы добрых, славных и умных людей, впору кричать караул!
      Мировое господство Люцифера не за высокими горами.
      А все, потому что прежде чем топтать ногами последствия лютого зла надо подумать, а не станет ли его первопричина во главу угла будущего существования всего человечества.
      Нет ужаснее прикрытых фиговым листочком пропаганды действий по уничтожению всего того, что сопротивлялось усреднению с покорной серой массой новых египетских рабов.
      Даже усыпальница великого вождя ничем, по своей сути от великих пирамид не отличалась.
      Политический кумир всегда злодей только степень злодейства у него совершенно разная.
      Всякий кто создает о себе имидж всевидящего проведения, просто строит глазки зеркалу общественных амбиций.
      Он не велик, а лишь хочет служить ореолу своего величия.
      Нельзя его ставить в позицию всевидящей и всезнающей высшей силы способной вывести нацию из состояния кризиса.
      Дабы в корне избежать такой ситуации, когда кто-то завопит, что он знает что делать, и кто во всем виноват надо всегда, прежде всего, искать первоисточник всех бед, а не пытаться уничтожить его множественные как головы гидры последствия.
      Но в этом-то и суть мягкотелости российской интеллигенции она не терпит всякого своего соприкосновения с грязью, но, все ж таки столкнувшись с ней нос к носу, она всецело не приемлет долгого пути по ее постепенному и разумному исчезновению.
      Вот потому она и готова пойти на любую самую отчаянную глупость, дабы житейское болото хоть как-то, но по-быстрому безмерно осушить.
      Причем не следует путем разума, а шелковым путем своих красивых чувств и оттого только добавляет страданий, а не убавляет их.
      Вот, к примеру 'Яма' Куприна и ежу понятно, что надо было устраивать общественные диспуты, требовать, чтобы люди, содержащие публичные дома вели себя более достойно с проститутками, не били их, и не заставляли обслуживать бесчисленное количество клиентов.
      Вот это была бы реальная помощь несчастным женщинам, вынужденным заниматься этим грязным ремеслом.
      А вот из самых лучших побуждений забирать женщину из публичного дома можно было лишь, имея приличный доход и бесконечное терпение.
      Если же говорить о других вещах связанных с темным миром порока и преступности, то он понимает одну только силу, и потому нельзя нежничать с закоренелыми преступниками, а то не иначе как их злодеяния приобретут гораздо более дерзкий характер.
      Всякое дикое зло, не будучи пресечено уведет человечество во тьму веков минувшего и заслуженно забытого сегодня, но совсем же ведь не везде.
      А завтрашний день при помощи крови, возможно, сделать разве что позавчерашним, что будет великим злом, а не возвышенной от распирающей ее гордости социальной справедливостью.
      Человека не выйдет повернуть лицом к свету путем насилия, таким образом, возможно, только отвратить его от страшного не общественного, а социального зла.
      Потому что, пытаясь, щелкая кнутом, заставить людей идти дорогою добра лишь усугубляешь живущее и процветающее в них невежество, а оно как раз и есть праматерь всякой дикости.
      Во всяком случае, у абсолютного большинства людей, а тех у которых это не так можно было бы переиначить достойным воспитанием.
      И все ж таки букварь сам по себе не есть светоч истины и свободы, а не более чем средство к овладению грамоте.
      Однако то, что имеет самое решающее во многих вопросах значение так это то, а для чего же именно учат людей читать и писать?!
      Суть познания не в его огромном обхвате всего сущего в этом мире, а в его правильном и разумном применении, то есть большой объем знаний в сочетании с вполне звериным интеллектом - это невежество, обогащенное чужой мудростью.
      А это значит, что подымая в первую очередь количественный объем знаний, а не культуры человечество роет себе могилу в зыбучем песке своей древней как первый обточенный австралопитеком камень глупости.
      Но даже когда людям и пытаются втолковать прописные истины - это почему-то обязательно делается как проповедь заблудшим овцам.
      А невежественный человек не заблудшая и отбившаяся от стада овца, а скорее дикий волк, которого можно попробовать отбить от стаи ему подобных.
      Надо суметь его заинтересовать, а не прессовать морально за его нелучшие душевные качества.
      Причем люди имеют свойства сопротивления всем тем факторам, которые навязывают им извне.
      Человек должен был получить представление о добре и зле в его еще не затвердевшее, устоявшимися предрассудками сознание.
      В то время как во взрослом возрасте возможности воспитания личности, безмерно ограничены, а к тому же, у кого же это найдутся время и силы для таких протяженных по времени занятий?
      Но если человек захочет чему-либо научиться и он является законченной личностью, а не нытиком по колено в инфантильных соплях, то нужно только показать ему путь, а дальше он и сам во всем разберется.
      Главное сделать - это конкретным, а не голословно упоительным образом.
      То есть объяснить ему конкретные детали действий, которые ему надо бы предпринять, ради того чтобы изменить свою несчастливую жизнь.
      Но это должно делаться совсем недолго и при желании может быть повторено через некоторое довольно продолжительное время.
      Однако важнее всего не дать человеку скатиться в пропасть, где свирепствуют буйные инстинкты.
      Именно - это и происходит, когда вместо созидательных, совместных усилий по преобразованию общества, затеваются процессы, противопоставляющие друг другу его различные социальные слои.
      Интеллигенции надо защищать свой народ, не призывая его взять в руки вилы, а как следует выпачкаться в общественной грязи, создавая всевозможные группы, общественные организации, что будут требовать от государства соблюдения интересов общества.
      Но нельзя, же это делать, противопоставляя себя существующей власти, а только лишь требуя от нее изменений в социальной сфере жизни.
      И при этом никак ведь невозможно считать права человека фактором раз и навсегда устоявшимся и незыблемым.
      Как правило, этим свойством общественной морали вовсю пользуются как раз таки притеснители, а не те, кто от них страдает.
      Но те, кто, взяли из литературы все тамошние принципы, а затем и сделали из них некие догматические моральные постулаты для осознания жизненные реалий, спокойно через это переступают.
      Они ведь всего навсего убеждены, что добро все равно победит зло, а потому можно поручить уничтожение зловредных факторов тем, кто грязи не боится, а лишь затем живет и дышит, дабы ее полностью свести на нет.
      Такие люди буквально бредят правами человека не замечая, что их соблюдение относится, прежде всего, к тем у кого есть способы доказать свою полную непричастность к каким либо противоправным действиям, а не к тем кто унижены и закабалены цепями своих бытовых неурядиц.
      А происходит это таким образом, потому что любые попытки изменить жизнь к лучшему надо начинать с реформации вершины айсберга путем принуждения оного изменить общие каноны бытия, но только ненасильственным путем.
      Те, кто мечтают о революции, видят перед собой мир, заполненный красивыми идеями из литературных произведений, а на деле он до краев заполонен скверной, причем, так что еще даже и через край переливается.
      Но зачем же на всеобщую скверну-то смотреть, если можно все время лить и лить дифирамбы о святости борьбы за священное дело освобождения мира от его общественных язв.
      Потому что ее дух сам по себе, а люди сами по себе им другую ступу дай, и они тут же начнут в ней другую воду толочь чистую, родниковую!
      Но под нашим мудрым руководством они этим способом добудут некий эликсир, который и залечит все, что является грязными человеческими пороками со времен Адама или австралопитека смотря, кто во что верит.
      А ведь красивая, книжная мораль и старая житейская грязь никак несочетаемы друг с другом в переплетениях жизненных обстоятельств в хоть сколько-нибудь полезном смысле.
      Этика в ее теоретических выкладках рассматривает каждую отдельную личность, как разумное существо, чьи права и человеческое достоинство должны быть тщательнейшим образом соблюдены и часто безо всяких на то исключений.
      Однако ж на практике не так уж и редко оказывается, что переплетение различных перипетий и обстоятельств просто не оставляют никакой другой возможности, кроме как нарушать некоторые этические нормы во имя высших и лучших побуждений.
      Стремление освободить рабов от тяжкой ноши их рабства должно носить, прежде всего, духовный, а не физический характер.
      Это высказывание я соотношу к людям, не имеющим за собой ровно никакой власти, состоящей из множества умов, а лишь несущих в себе огромный заряд амбиций и уверенности в своих силах привести этот мир к самым наилучшим изменениям после их столь благостного вмешательства в судьбы народов всей земли.
      Цивилизация возникла еще совсем недавно.
      Попытка на основе такого вот пока что еще во всем незначительного опыта наводить тень на плетень, выводя формулы неких незыблемых истин, только углубляет глубину противоречий между желаемым и достижимым, даже в самом отдаленном от нас будущем.
      Я имею в виду, в первую очередь саму идею общественного устройства.
      На индивидуальном уровне все всем уже давным-давно ясно и понятно, как и не является темой обсуждения в данной главе.
      Идея государственной иерархии и юридических, как впрочем, и любых социальных прав должна развиваться исключительно лишь в политическом смысле.
      И при всех имеющихся в данное время явных недостатках совершенно не может касаться такой глухой как тупиковая стена плоскости, коей является мораль в общественных, а не личностных отношениях.
      Всякая попытка увязать этику с политикой на сегодняшний день все еще является глупейшей попыткой сочетания цветника с выгребной ямой.
      Поскольку пока, что еще нет базы для подлинного диалога между интеллектуалами, что придерживаются диаметрально противоположных взглядов на одни и те же аспекты жизни и науки.
      Ведь только желание объединиться ради некого конструктивного, созидательного процесса и может позволить хоть как-то сочетать грязные политические дрязги с высотами духовных сфер.
      Политика, как наших дней, так и ближайших, как я о том думаю лет ста, так и останется, совершенно безнравственным занятием и не будет иметь под собой почти никакой подлинной демократической основы. По крайней мере, в абсолютном большинстве внешне демократических стран, а тем паче в якобы демократизированных.
      Выборы в настоящее время - это основной элемент демократии.
      Однако свободные выборы - это 50 процентов от того из чего она в принципе и должна состоять.
      Но и процесс голосования все еще не очень-то ярко выраженная, концентрированная и обдуманная воля всех граждан. И все же демократия в данный момент развития цивилизации может считаться самым наилучшим способом самоуправления, чем что-либо, что когда-либо знавало и испытало на практике все человечество, как единое целое.
      В то время как мухи коммунистической демагогии, жужжащие над ухом у народа, ничего кроме идеалистического лакомого ими дерьма не ведают и знать не хотят.
      При этом они еще и умудрились нагадить в компот всем живущим, внушенным извне, и никому собственно логически о том, рассуждая совершенно не нужном - ядерным противостоянием между востоком и западом.
      Ведь ясно, что речь шла не о дележе земель, а о ненависти, основанной на противостоянии конкурирующих между собой политических систем.
      И гонка ядерных вооружений в принципе набрала такие обороты, только оттого что амбиции у политиков бьют через край и их ничто не сможет остановить, даже когда речь пойдет о чем-то таком невиданно страшном как обмен термоядерными залпами.
      Ведь нет же между Россией и Америкой такой уж непримиримой вражды!
      Вот была бы ее причиной - накопленная в течение многих и многих тысячелетий взаимная ненависть, вот тогда б она и вправду в самом страшном на то смысле могла бы помешать дышать всем живым существам нашей планеты.
      Да, может кому-то из отдельных представителей человечества и посчастливится нюхать цветочки через противогаз в подземном убежище, но упаси Бог от такого счастья.
      Люди ведь не крысы, чтобы подполье для них родным домом оказалось.
      А разве ж можно разделить на части планету Земля, для того чтобы каждый мог жить так, как ему того самому захочется и никогда бы более никто не смог сунуть свой длинный нос, в дела другого государства.
      Поскольку этим он задевает его кровные интересы и амбиции!
      А вот за это его и могут по-молодецки стукнуть ядерным кулаком, однако тогда ведь не искры из глаз посыпятся, а мозги все сразу вылетят и у огромного слона и у маленькой улитки.
      Так что более из-за территории и за передел сфер влияния драться станет вроде как совсем уже некому.
      Учитывая нынешнее развитие технологий, давно уже пора перейти от войны мнений к сотрудничеству во благо всех людей.
      Вроде бы как всем ясно, что именно им нужно, и что же мешает им жить в свое полное удовольствие.
      Вот только все эти рассуждения умозрительны, и не имеют под собой почти никаких четких очертаний.
      Разумеется, что при помощи одних лишь моральных критериев ей-богу возможно отделить ядра от плевел.
      Но различить чего-то на уровне чувств, надуманно и неконкретно, это никак не означает решить данную проблему практическим и полезным для каждого из нас путем.
      От абстрактных воззрений веет душком праха отжившего и минувшего.
      Неважно насколько совершенным и прекрасным оно было в далеком прошлом, на наш сегодняшний день оно уже свое полностью отжило.
      Конечно, никоим образом нельзя отрекаться от прошлых духовных достижений. Они ведь являются первоисточниками нашей всеобщей духовности, и точно также как дерево не может отказаться от своих корней, так и люди не могут всерьез отдалиться от культурного наследия их великого прошлого.
      Но надо помнить, что корни и свет вещь не сочетаемая, в неком вполне благожелательном для живой силы цветущего дерева смысле.
      Скорее уж оно может символизировать собой смерть, чем жизнь.
      Тянясь душой вверх к солнцу истины, обществу недолжно вырывать свои корни из земли ведь от этого древо жизни засохнет, а новое всегда лишь органическое продолжение как будто бы оставленного далеко позади старого. Чем больше отрыв нового от ушедшего в прошлое, тем меньше в нем жизни и тепла.
      Ясно как день, что человеку вообще свойственно принимать желаемое за действительное. Это простой и общепризнанный факт. Однако есть разница между человеком, который лишь иногда тешит себя иллюзиями и тем, кто готов с оружием в руках навязывать их окружающему миру.
      Причем делалась - это как великое благо с лицом горящим огнем святой правды.
      Смерть во имя великого будущего не более чем глупость прекраснодушных идеалистов!
      Отдать свою жизнь за то чтобы по-прежнему могло существовать сегодняшнее настоящее - это, конечно, не радость, а великое горе, но именно в этом и заключается долг мужчины. Отстоять то, что у него есть сейчас.
      Заставить человека сражаться за то чего у него, пока нет, могли лишь новоиспеченные мракобесы. Носители, не логичных как солнце восходящие на западе догм.
      Потому что худшее намного страшнее и опасней, чем продолжение и в будущем нелегкой и неприятной на свой внешний вид сегодняшней реальности.
      Жить в мире далекого будущего, вещь безмерно более приятная, чем создавать его собственными руками, не брезгуя соприкосновением ни с каким сором доставшимся нам от прошлых времен.
      Дабы вышел большой красивый корабль, необходимо изрядно попотеть при его сотворении простым материальным способом...
      И будет совершенно недостаточно придумать все его чертежи и скопировать их в великом множестве экземпляров.
      Практическая сторона создания нового космического корабля 'планеты Земля' способного унести нас в светлое будущее никак не может быть столь же приятна, как смакование его красивых набросков из литературных произведений.
      Смерть и кровь стали платой за разукрашенные идеалистической литературой мечты, такие бесспорно прекрасные в их изысканном книжном изложении, но при этом не под каким углом не пересекающиеся с сегодняшним повседневным бытом.
      Дело тут в том, что реальное воплощение этих идей может быть связанно только с духовным единством всех людей почти без всякого на то исключения.
      А оное не может быть достигнуто при помощи кнута и плахи для тех интеллектуалов, которые возьмут на себя смелость, усомниться в правильности кем-то для каждого из нас (причем без всякого на то спроса) выбранного пути к всеобщему нашему счастью.
      Сразу для всех и каждого не может быть одного светлого будущего!
      Люди, слишком различны, и их восприятие счастья и разумного существования в противовес неразумному во многом иное и часто зависит от конкретных душевных потребностей данного индивидуума.
      Причем иногда ведь и доходит до во всем полнейшей полярности убеждений. Что ж тогда людям делать?
      Им же ничего, в сущности, не остается кроме как сочетать самые различные интересы путем всевозможных компромиссов.
      В свое время, когда в одной пещере было два лидера. Они могли, взяв дубины во всем по-мужски лично между собой разобраться.
      Сейчас положение в корне переменилось!
      Дубины стали ядерными, и их использование означает гибель почти всей жизни на нашей планете.
      Вопрос, тут только вот в чем еще - понимают ли элиты стран, у которых есть - это самое ядерное оружие, какого Змея Горыныча им до сих пор было дано удержать на короткой цепи.
      Мне кажется, что принять что-либо к сведению властители нашей планеты смогут разве что лишь тогда, когда - это будет уже слишком поздно, и для всех нас до единого сразу.
      Потому, что можно же без всяких забот и дум - столетиями жить у подножья вулкана и лишь, когда произойдет страшное извержение вдруг понять, что лучше было бы все ж таки проживать совсем в ином месте - подальше от таких грибов на горизонте и пепла оседающего на голову.
      Я так думаю, что, живя этак на Венере, а также зная, что врагу уже нечем будет ответить, как и устав от бесконечных атак другим менее разрушительным оружием вполне возможно было бы так с ходу применить мощный залп ядерных бомб.
      Вот только никто на Венере не живет и на Земле после ядерной катастрофы тоже никто уже не оживет.
      Земля и Венера воистину станут планетами сестрами, и виной тому окажется глупый в своих мелких амбициях человек неразумный.
      Ведь неважно, даже если другая сторона окажется совершенно неспособной хоть как-то отреагировать на нанесенный ядерный удар!
      Экосистема, то одна и про запас второй нету! Лидеры прекрасно могут осознать себя цивилизованными людьми и перековать мечи на орала.
      В конце то концов, в мирной экономической сфере, есть, где приложить силушку и это не конец, а наоборот самое начало нового более во всем усовершенствованного мира.
      Тут и гордость за свою страну будет иметь вполне реальный материальный эквивалент.
      А то, что же - это получается господа хорошие?!
      Подлодка Курск стоила миллиард долларов, а моряки, которые на ней ходили, ютились в срамных трущобах.
      И семьи погибших моряков, между прочим, получили материальную помощь в евро.
      Вот не постеснялись же российские чиновники принять эту гуманитарную помощь из рук тех на кого эти бравые, и честные ребята могли бы по приказу обрушить ужасающий ад своего атомного вооружения.
      А свои бы им шиш на постном масле чего б дали, скорее уж товарищи генералы еще б на одну подлодку дополнительный комплекс баллистических ракет поставят ценой в 50 миллионов долларов, чем вдовам хоть лишнюю копейку из кармана государства отстегнут.
      Нехорошо это о людях совсем заботу не проявлять, зато гордость российской державы ее атомный подводный флот.
      Можно подумать, что это корова на ярмарке, которую и подоить можно, да и продать с выгодой, как следует, ей накрасовавшись перед всем честным народом?
      А для реальной пользы стоило бы ускорить экономическое развитие России.
      Но для этого надо бы найти свой демократический путь, не похожий на путь запада, а более всего схожий с выбранной канвой существования - демократиями Дальнего Востока.
      Больно смотреть, как Россия втягивает в себя марихуанный дым западного потребительства.
      Разделение на плебеев и патрициев в англосакской среде уходит своими глубокими корнями в самую седую древность.
      А Россия не способна создать капитализм хоть в чем-то внутренне схожий с чопорным английским бизнесом.
      Зато она может кое-чему полезному научиться у трудолюбивых азиатов.
      Причем никакими идеалами этого не добьешься. Только переняв личный человеческий опыт, и будет возможно достичь видимых и ощутимых на деле результатов.
      К слову говоря, книги в формировании психологического портрета человека играют весьма незначительную роль.
      Они лишь изменяют его сознание, делая его более открытым, но, никак не форсируют скорые перемены в самой структуре его души.
      Главная задача книг расширить представления человека, так чтобы он до конца осознал, что не одни только его близкие и друзья - люди в полноценном смысле этого слова, но и все остальные, которых он даже и в глаза, то ни разу в жизни не видел. На данный момент, книги едва ли справляются с данной задачей.
      Человеку нужен человек!
      Никакие абстрактные лишенные собственного сознания вещи ему его ни в чем существенно важном никак и никогда не заменят.
      Хорошие книги и фильмы - это лишь проекция, чьих-то великих душ. Своей души у них нет и быть то совсем не может.
      То есть из этого следует, что хотя лучшие произведения великих мастеров и обретают свою плоть и кровь душа у них все равно словно чужая.
      И дух этот как бы он не был велик, все же не всегда способен во всем и до конца объективно оценивать современную, сложившуюся, благодаря столь великому разнообразию новых факторов, окружающую нас теперь обстановку.
      Все дело в том, что общественные установки и стереотипы затрагивают, в том числе и великие умы.
      А те в свою очередь насаждают свои самым принципиальным образом неверные взгляды среди почитателей своего неимоверного таланта.
      Именно как следствие этого, вместо того чтобы искать корни проблем в человеческой психологии революционеры (не вожди) пытались решить проблему путем ликвидации всех тех кто, по их мнению, угнетал и мешал шагать вперед к всеобщему счастью и благоденствию.
      Взято - это было все-таки из книг людей, что исподволь пытались переделать этот мир к лучшему, не ожидая, пока это произойдет простым, и естественным следствием хода событий политической жизни любого развитого государства.
      Это может быть и вооруженный переворот ради захвата власти и это будет только во благо, если сменится одна лишь верхушка, но не будут пролиты реки напрасной крови из-за распрей по поводу дальнейшего пути развития общества и перераспределения денежных средств и недвижимости.
      Потому что принципиальное перераспределение ролей в обществе насильственным путем дружит со здравым смыслом, точно также как и зажженная спичка с бензобаком.
      Об этом еще Деникин в его "Очерках русской смуты" написал.
      "По натуре - собственники, они не признавали национализации. Уравнительное же пользование, принимая во внимание огромное число безземельных крестьян, наличие 20 миллионов крестьянских дворов и размеры не крестьянской пахотной земли, определяемые всего лишь в 45 миллионов десятин, - грозило отнятием земли у многомиллионного крестьянства, владеющего сверхтрудовой или даже сверх - "потребительной" нормой, и обращением общего земельного передела в нескончаемую междоусобную кровавую распрю".
      
      То есть помещика, чтобы угнетать нет, но и сдерживающей силы останавливающей вакханалию лютых страстей тоже нет.
      Вот еще пример из того же источника.
      "Вопрос о помещичьем землевладении вышел, таким образом, далеко из рамок эгоистических классовых интересов. Тем более что насилиям подвергались не только помещики, но и крестьяне - хуторяне, отрубники. По постановлениям комитетов и помимо них. Подымалось не раз и село на село. Дело шло теперь - вовсе не о перемещении богатств из одних рук в другие, от одного сословия к другому, а об истреблении ценностей, разрушении земельной культуры и экономическом потрясении государства".
      
      Вот как оно выходит смерть зла как социального явления ознаменовывает собой лишь зарождение еще большего зла, которое до поры до времени сидит тихо, и служит производителем простой грубой силы движущей общественный механизм.
      Заставив пролетариат кипеть в безумном бунте ненависти к его мнимым угнетателям,
      любые деятели, борющиеся против угнетения, окажутся в бурлящем потоке вырвавшегося наружу зла, а оно себе хозяина найдет, а иначе все само утихнет и прежнего государя, попросят назад воротиться, а то страной править некому.
      Так что никакое социальное потрясение не улучшит уклад жизни, всецело созданный веками устоявшихся традиций.
      Появление новых черт у старого как мир Адама - это задача воспитания молодого поколения, а не социальных драм с физической ликвидацией всех прежних баев и вознесением при жизни на небеса новых хозяев жизни, которые ну никак не могут хоть на йоту оказаться лучше, чем были те прежние.
      Как раз наоборот они могут быть только гораздо хуже, потому что толпа создает кровавых деспотов, так как ей никто другой управлять будет не в силах.
      Но при этом направленное чьей-то разумной рукой насилие есть важнейший фактор, изменяющий лицо всего мира.
      Однако речь может идти только о защите своей родины или, в крайнем случае, о политическом переустройстве другого государства.
      Затрагивая сферу духовную нужно всегда помнить, что не насилие здесь помощник, а воспитание детей в новой общественной атмосфере.
      Разумеется, что это так, во всем, что касается тонкой стороны духовности, а не такой грубой ее сферы как отучение плевать в общественном месте.
      Никакими насильственными методами нельзя приучить человека любить высокое и чистое и забыть удобство его ласкового прозябания в уютной луже его незатейливого быта.
      Претерпев внешние изменения, общество само по себе, не из-под собачей палки будет вынуждено трансформировать форму своего мышления, для того чтобы суметь воспользоваться новейшими достижениями науки и техники. Процесс этот естественен и не нуждается в понукании со стороны горячих голов, желающих прогнуть под себя весь окружающий их мир.
      При этом до сих пор хватает таких людей, которые думают, что истина в единении душ под общим флагом возвышенных идей.
      На деле же выходит, что только полностью на добровольной основе объединение великого множества индивидуальностей под одной крышей всеобщего взаимоуважения и может привести к реальному, а не к внешне ярко выраженному духовному единству среди огромных человеческих масс всего общества.
      Основная разница между первым и вторым заключена в том, что идея вещь хорошая, но всегда абстрактная у нее же неизменно как сам факт самого существования всякого рода разногласий, найдутся свои приверженцы, да и хулители обязательно тоже отыщутся.
      Так что же тогда прикажете делать? Всех несогласных в расход?
      Я думаю, что в этом и заключалась ошибка столь ретивых (аж все были в мыле) разрушителей старого, костного мира. Новое рождается в согласии и труде. Прошлое зло всецело усиливается и затвердевает, вырвавшись из недр вулканами революций.
      Смерть прежнего и рождение чего-то нового так же соседствуют друг с другом, как и кошка, вдруг родившая тигра.
      Устаревшее и пройденное нужно лишь улучшать, а уничтожать иногда приходится разве что конкретных темных личностей, но не всю систему в целом.
      Однако речь может идти лишь о политических смутьянах, а не о государственных чиновниках существующей власти.
      Причем отказ от их уничтожения, из каких-либо соображений гуманности способен привести к кровавой бане, в которой погибнут ни в чем неповинные, а зачастую и лучшие люди общества.
      Потому что такие всегда лезут на рожон, им ведь больше всех надо, вот их и расстреливали в первую очередь за неготовность расстаться со своими твердыми убеждениями.
      С такими большевикам было не пути, и они им не давали не с родственниками проститься, не даже перекреститься перед смертью.
      Так что Достоевский был не прав, когда решился убеждать общество в неприемлемости смертной казни, тем более что коснулось - это в первую очередь политических смутьянов, а не студентов Раскольниковых с топориком в руке.
      Власть самодержавная, но безыдейная всегда лучше всего понимает и жалеет себе подобных, а не тех сирых и обиженных, что придавлены тяжкой пятой их жизненных обстоятельств, как и отсутствием всякого воспитания.
      А система рабства или, скажем, преступности имеет свои очень глубокие корни, и сколько не отсекай у нее пальцы, они у нее тут же отрастут новые, и еще может так статься, что куда более проворные.
      Так что, как говорится, убрать большую шишку огромной криминальной структуры никак не означает лишить ее головы.
      Потому что на месте старой тут же объявится свежая и полная сил - свиная харя.
      Но есть другие методы, как, к примеру, задержать наркобарона даже и за неправильный переход улицы и как бы невзначай посадить его в общую камеру, конечно же, ничего ему от этого не будет, но страха он нахлебается полные штаны, а это уже хоть что-то.
      Но у таких же сонм адвокатов и права свои они прекрасно знают, а наркомана стянувшего белье с веревки можно и убить нечаянно на допросе за то, что он на себя еще чего-то брать отказался.
      Следователь напишет объяснительную и все дело замнут, потому что мелкий человечек с исколотыми венами никто и человеческих прав у него вообще нет.
      А у реальных злодеев всегда есть железное алиби они же не своими руками в асфальт кого хотят, закатывают, а исполнителям на уважаемых людей пальцем лучше не тыкать, а то им на зоне 21 палец в зад воткнут и фамилию не спросят.
      И это они люди всеми уважаемые и почитаемые подчас совершают грабеж среди бела дня общественных денег или подкупают закон во имя интересов кучки олигархов, так что все мелкие преступники (не убийцы и насильники) им в подметки не годятся.
      А самими наихудшими из всех нарушителей общественного спокойствия являются политические авантюристы. Вот их и надо было мочить без разбора суда и следствия в том жутком случае, когда общество уже давно как висело на волоске от ужасающего кошмара большого общественного недовольства.
      Ведь их дурь была самой страшной из всех тех, что вообще хоть как-то были возможны уже более 90 лет прошло, а Россию все еще вовсю так и глючит.
      А вот если б полковника полиции Зубатова царь послушал, то авось революции, может быть, и не было бы.
      Но Николай Второй только Гришку Распутина слушал, а в делах государственных разбирался весьма посредственно.
      А кроме того полковник Зубатов, хотя и предлагал убить Ленина, однако сам был гнилым человеком, пытавшимся гниль имперскую распространить и на рабочее движение и оно действительно в чем-то загнило, но пользу державе это никак не принесло.
      Трудно диаметрально сменить убеждения и при этом душевно не загнить, потому что речь идет о полном разрушении основ личности и поручать такому человеку охрану общественного порядка дело немыслимое.
      Вот внештатным агентом его сделать было вполне возможно, но царизм всегда старался гниль гнилью изничтожать оттого и прогнил царский трон монаршей династии, но не понятие царя как надежи-батюшки.
      Не Зубатовы были нужны, а преданные люди, те, что не позволили бы литься рекам крови, но почти весь аппарат управления царской охранки глубоко увяз в коррупции и низменных интригах.
      А те, кто этих людей мог отчасти повышвыривать, а отчасти приструнить просто умыли свои чистые руки и не желали пачкаться в грязи темных интриг. Мерзкая поза в стране, где темень средневековья сочеталась с проникнутостью просвещенного общества книжной пылью зари от находящегося еще пока за горизонтом солнца подлинного гуманизма.
      А все от отсутствия ясности мысли и царя в голове у тех, кто на жизнь смотрел посредством калейдоскопа возвышенных эмоций, плюя на раскаленную сковороду общественного недовольства.
      О как они радовались раздающемуся шипению считая его предвестником новой более светлой жизни.
      Остановить поезд, идущий в ленинский тупик было просто некому, а тут еще фаворит Распутин всех достойных царедворцев взял в оборот!
      В стране времен Николая Второго царя как бы и не было и каждый творил, что хотел, потому что последний царь был слабым, набожным и очень недалеким человеком.
      Он был под каблуком у деятельной супруги, поверившей сибирскому колдуну.
      Страну лихорадили слухи об ее интимной связи с этим демоном в человеческом облике.
      Николай Второй своим безволием позволил ему командовать двором и государством, что и привело к его краху.
      Вот бы кому его власть во всем ограничить, так нет - это ведь такое грязное дело!
      А когда власть на российских интеллигентов все ж таки сама собой свалилась, они так и не поняли, что без царя продолжать войну за отечество нельзя, так что надо было срочно на любых условиях подписывать с Германией мирный договор.
      Но эти люди думали только лишь о большом и светлом, а не о чем-то низменном и плотском.
      А власть это всегда дерьмо собачьей преданности своим личным интересам.
      Медвежьей услугой для любого государства будет поставить над ним царя или президента с его свитой, которые будут заботиться о чем-то большом и главном, а не о простом и насущном.
      Испания времен Колумба отличный тому пример.
      Просто там это проистекало от других причин, но конечный результат был тот же, что и в России экономический крах и уничтожение лучших людей.
      Конечно, прямой параллели тут быть не может, но общий духовный настрой инквизиторов и большевиков в преследовании всякой крамолы это не простое совпадение, а конкретная логическая последовательность поставленных ими целей.
      Когда законная власть отпускает вожжи и вся уходит в самосозерцание своей духовной возвышенности и близости к Богу власть возьмут, те, у кого мысли идущее по той же канве всенепременно сливаются воедино с 'великодушием' прямодушной в ее искреннем лицемерии демагогии.
      ЕЕ садизм - это благо во имя существования добра!
      Нельзя назвать просто человека Богом, а затем и вручить ему Его функции, чтобы он в сей же час не начал казнить тех, кто пусть и самым потенциальным образом способен сорвать с него эту мантию.
      А все блага такого кровавого идола целиком и безраздельно предназначалась для сирых и обиженных, и вот во имя их высших интересов большевики и подобрали выпавший из монарших рук царственный скипетр.
      А инквизиторам и отбирать, то ничего не надо было светская власть им сама все отдала безо всякого разлада и насилия.
      А ведь новоявленные доктора общественных и культурных язв даже и не лгали, а проникались ложью как второй натурой, дабы убедить в своей правоте всех других.
      Вот что пишет об этом Савинков в его книге "То, чего не было".
      "И, как это всегда бывает, члены комитета не сомневались, что они не только разрешили Болотову поехать в Москву, но и уполномочили именем партии. И если бы Болотов им сказал, что это не так, что он уехал без разрешения, даже вопреки их желанию, они бы искренно удивились и не поверили бы ему".
      
      И это не единичный случай такой логики, а ее повседневная практика аппаратчиков, которые пользуясь инструментами, которые дала им в руки бюрократическая машина пропаганды делали из себя героев сидя во время вредных для жизни и чреватых летальным исходом событий, где-то в тени.
      Зато тень на плетень наводить по поводу надобности дружно вышагивать к светлому будущему, они были большие мастера, да такие, каких свет до поры до времени не видывал.
      А все от большого профессионализма в сугубо этой специфической области!
      Но пользы - это принести не могло люди все разные и их толкать в общее будущее идеалистическими тумаками под зад занятие крайне непристойное.
      Шагать к светлому будущему можно лишь на своих двоих, а чужим задам своими ногами в этом деле помогать означает возвращать людей в обезьянье прошлое и никак иначе.
      И вообще никакого 'транспорта' в виде идеи зовущей людей к братству, единству и любви нет и быть не может. Не одна религия на это не претендует.
      Ограничения по принципам нового не средневекового мракобесья - это не черта религий, а их проповедников боящихся, что из-за современных технических чудес, они потеряют свою верную паству.
      Причем именно новые средства как радио кино и газеты оказались громогласными рупорами зла. Так как они оказались в руках, преображающих в мораль свою гнусную подлость негодяев, что подгоняли ее под вид высшей правды.
      Эти засранцы строили из себя прометеев, а на деле были чистой воды олухами только царя не небесного, а подземного.
      Но, разумеется, смерть миллионов и миллионов никому всерьез не стоит так напрямую увязывать с гениальными изобретениями человеческого гения.
      Могло обойтись и без этого, для этого вполне хватило бы и сильной воли новоиспеченного вождя, а также повальной грамотности, что не требовало существования электричества, паровозов, пароходов и гидроэлектростанций.
      Можно лишь говорить о чрезвычайно быстром прогрессе, которому не соответствовали должные изменения в области морали. Человек ведь тянет за собой вверх по склону растущей духовности весь скарб своих сложившихся веками предрассудков.
      Желание его поторопить может вызвать одно лишь то, что он резко покатится вниз по склону, прямо на лету теряя свой человеческий облик.
      Смотря прямо в глаза той опасности, что грозит путнику, идущему вверх по узкой тропе, не стоило бы придумывать ему 'воображаемый фуникулер' в светлое завтра.
      Несмотря на то, что люди радуются красивым мечтам их воплощение на практике часто связанно не с такими уж и (а особенно так по началу) приятными для души и тела процедурами.
      А скоропалительные непродуманные решения чреваты тяжелыми последствиями. Все это происходит от надежды урвать что-либо, неважно у кого, у природы или же у Господа Бога.
      И души людей, которые осуществляли сей заманчивый проект всецело получили подпитку от всех этих 'философов Судного дня', когда не Господь пришел в наш мир, а появились умники, которые как дважды два доказали, что его нет, не было и он никогда не придет.
      А раз так, то Судный день нужно устраивать самим. По тем же самым справедливым и прагматичным в свете веры в добро
      принципам, как это и принято в религии. При этом в обязательной манере следовало руководствоваться теми же постулатами, которые ставила во главу угла святая инквизиция в эпоху средневековья.
      А созданные религиозными догмами условия взаимоотношений между человеком и Богом в любом случае ограничивали его жестокость. Никакого отношения к самой вере - это не имеет.
      Господа атеисты, не понимают, что даже если вера в Бога и пережиток старины, а будущее за одним лишь повальным атеизмом, то все равно война, объявленная религии - это суровая битва, объявленная морали.
      Поскольку именно через веру в Бога ее и преподавали народу священники, раввины и муллы.
      Человек не должен быть угнетаем никакой внешней, откровенно навязанной ему с чьей-либо стороны системой взглядов и это истинная правда.
      Но тут необходимо оговориться, речь может идти только о людях в полноценном смысле этого слова в данном морально-этическом аспекте жизни. Я имею в виду тех, кто грамотен во многих коллизиях бытия, а не только лишь хорошо образован и воспитан.
      Отсутствие подобных качеств у современного светского человека есть непреложный факт и это, кстати, отчасти объясняет возникновение нацизма и коммунизма в прошлом 20 столетии.
      А это означает, что людям, как то и всегда было прежде - нужен тот же самый духовный поводырь.
      Религия с честью справлялась с этой ролью, и нет никакой причины, почему она не может осуществлять этого и впредь. Причем люди образованные могут попросту договориться, относится к чужому мировоззрению точно так же, как и они сами хотели бы, дабы относились к их собственным воззрениям. А уж тем более ничьи взгляды на жизнь не могут быть более правильными не только по отношению к самому человеку их придерживающемуся, но в той же степени быть справедливыми и разумными также и в переложении на другие судьбы людей, личности, которых ему никто не поручал исправлять и перевоспитывать.
      Человек столь многолик и его путь к истине до того различен, что нельзя его сократить, проложив ему большую дорогу в некое общее для всех светлое будущее.
      В точности как это происходит у растений, которые еще, будучи малыми побегами, устремляются к солнечному свету, сознание людей, которым были заложены, (а кем природой или Богом совсем неважно) интеллектуальные способности выше средних стремится вырваться из мрака незнания к солнцу истины.
      Вот только дорвавшись до нее люди, не так уж и редко рвут ее на части хуже дворовых собак, дерущихся из-за мозговой косточки.
      Лишь только оттого, что убеждения и стереотипы часто мешают им воспринимать доводы оппонента, как-то иначе, нежели как тяжелый камень в свой личный, огороженный и хорошо ухоженный огород.
      Общий интеллектуальный статус не подразумевает одинаковости подхода к одним и тем же проблемам бытия и восприятия окружающей действительности.
      Нередко случается и так, что взгляды людей настолько диаметрально противоположны, что их диалог превращается в немую пантомиму двух противостоящих друг другу амбиций.
      Причем, даже если в этой беседе и присутствует смысловой баланс обмена мнениями, то он выражается лишь в форме полного отрицания мнения собеседника.
      В подобном общении между двумя интеллектуалами главная суть зачастую выражается в виде девятого вала эмоций, и они подминают под себя простой как всякая азбука - здравый смысл.
      Человека бывает довольно трудно, в чем-либо убедить, несколько, потому, что сами доводы туманны, слабы или во всем необоснованны, но и потому что он отрицает мнение собеседника как таковое на почве каких-либо личных предубеждений.
      Сама мысль о том, что кто-то не прав, так как его слова, ну никак, не могут оказаться истиной, в силу того, кто он такой, на этом белом свете отметает на корню всякую возможность компромисса.
      Человек, так устроен, что осознание им чего бы то ни было, никак не может выходить у него за рамки его жизненного опыта. Это довольно замкнутая система, созданная в нас самой природой для стабильности, а не для чьего-то красного словца. Все, то с чем человеку ранее нигде не приходилось сталкиваться, естественным образом ставит его в тупик.
      И в случае, когда ему ничего другого попросту не остается, дабы он уразумел обращенные к нему доводы разума, он должен искренне и глубоко поверить произносящему их.
      В случае же, отсутствия у него такого доверия - они так и останутся одними лишь каплями дождя, барабанящего по тонкой крыше. Именно таков будет их акустический эффект на барабанные перепонки человека, к которому эти слова были, тем или иным образом, обращены.
      Люди часто оказываются по разные стороны 'каната' противоположных мнений в связи с тем, что их сознание напичкано всякого рода предрассудками, и это именно те затычки, что плотно закупоривают им уши для всего нового и неизведанного.
      Подобные факторы играли спасительную роль, когда люди еще жили в пещерах, были один на один с дикой природой и любой отход в сторону от сложившихся устоев бытия грозил немедленной гибелью. В данный момент этот фактор перестал существовать на личном уровне, но в сознании людей он остался столь же незыблемым, каким он был и в каменном веке.
      Людям очень трудно отойти от принятых и разученных ролей, поскольку культура накладывает еще более тяжелый отпечаток на психику, чем выработанный огромным количеством поколений инстинкт, у животных, что в обязательной на то манере должны были успеть обзавестись потомством.
      Фактически культура означает замену принципов дикости принципами цивилизации. А свободный выбор человека - это не то чем он собственно руководствуется, а зачастую именно то к чему лежит его сердце.
      Поменять внутренние механизмы человеческого я - это задача намного более трудная, чем облагородить его внешне, расширив его сознание абстрактными понятиями доселе ему неведомыми. Дело ведь совсем не в том, чтобы научить человека правильным взглядам на мир, а прежде всего в том, чтобы это его мировоззрение и подход к жизни не остались в нем одним лишь неким внешним атрибутом устроенного быта, а стали его внутренним я - на все случаи жизни.
      Эта та задача, с которой не может справиться, ни школа, ни институт, не даже по большому счету семья.
      Исключительный фактор способный изменить структуру человеческого сознания и подвинуть его к пересмотру всех своих внутренних моральных основ является превращение амбиций используемых в драке за истину, в некий более или менее конструктивный процесс.
      Я не имею в виду отдельных личностей, а весь сегодняшний привилегированный класс интеллектуалов, строящих для человечества новую обитель бытия, совершенно не похожую на ту, что у него была прежде.
      А раз так, то люди, живущие в ней должны быть готовы адаптироваться к новым условиям.
      Если Земля стала большим муравейником, она должна быть населена существами, объеденными общими целями, и всегда и во всем всецело стремящихся к компромиссу.
      Давно стоило бы понять, что при усложнении процессов движущих обществом человечество должно привыкнуть, что любая роковая случайность, может причинить массу неприятностей только потому, что люди не умеют ставить свои амбиции на второе место, после общественной пользы.
      В данный момент, в науке существует культура соглашательства с авторитетами, и шиканья на тех, кто позволяет себе иметь свое ни от кого независимое мнение.
      И совсем не в том дело, что ситуация должна выглядеть так, дабы каждый имеющий диплом мог бы позволить себе потребовать от научной братии трибуну в большом академическом зале и поведать с нее о том, что он сделал свое гениальное открытие.
      Просто любое новое тормозится, не будучи высказано каким-нибудь признанным авторитетом, в науке.
      Человек не рождается сразу же готовым, как тот кузнечик корифеем науки, и пока он с самым попутным ветром доберется до самого верха, он обрастает немалым жирком личных амбиций. В принципе - это не такая уж и проблема сама по себе, кабы - это все относилось лишь по отношению к совершенно посторонним и праздным личностям, которым захотелось от нечего делать поболтать с человеком знающим, опытным, как и донельзя занятым. Но ведь и между собой они тоже грызутся почем зря, коль скоро их мнения оказались практически полностью и во всем несхожими по какой-либо серьезной научной проблеме.
      Я думаю, что пора им уже понять, что, изменяя наш мир, мы можем ненароком 'как минер дернуть не за ту проволочку'.
      Я совсем не хотел бы сказать, что это обязательно приведет к 3 миллиардам смертей, но даже смерть одного миллиона человек в результате отсутствия компромисса и сотрудничества между двумя течениями в науке - это не пустой, ненужный звук, а великое горе.
      Сколько же можно гоняться за званиями, лаврами и прочим, когда благо людей станет у них на первое, главенствующее место?
      Впрочем, чего же еще вообще от них можно ожидать при общей тенденции к внешним возвышенным и одухотворенным эффектам?
      Нет чтобы уделить больше внимания раздумьям о тех грязных в самых отдаленных глубинах подсознания мерзостях, которые подлежат к почти тотальному искоренению для того чтобы стало возможно говорить о некой новой не столь многогрешной человеческой натуре.
      А пока внешняя сторона 'заштукатуривается' у образованных людей до состояния практически идеальной чистоты, и этому всегда уделялось максимальное внимание как в художественной литературе, так в общественной, да и личной жизни. Но главное, это ведь не спрятать проблему, дабы ее стало ну совсем же не видно, а тем самым придать общественной жизни большее изящество, а все ж таки в том, чтобы лишить ее внутренних корней в затаенных глубинах человеческого сердца.
      Невидимое опаснее, видимого эту простую истину может подтвердить любой армейский старшина.
      Поэтому является прямой необходимостью отчетливо подчеркнуть, что на большой войне со злом образованная прослойка человеческого общества выбрала самую, что ни на есть страусиную тактику.
      А человеку ведь не раз за его жизнь суждено испытать боль во всех ее проявлениях, и сама по себе горечь разочарований и утрат ничуть не изменилась со времен каменного века.
      Только вот теперь убивают словом и интригами, а не каменным топором. Это и происходит в случае того же что и в далеком прошлом глубокого как бездонный колодец, критического осознания невозможности сосуществования двух различных взглядов на одной и той же территории. Люди стали жить шире, но их душевная взаимосвязь теперь совершенно не связана с квадратом расстояния между ними.
      Взаимная ненависть, как и дружба на основе обоюдовыгодных контактов, не идет на пользу общественных отношений в интеллектуальной среде.
      Ведь человеку, как данности, и так всецело свойственны огромные 'почти неконтролируемые протуберанцы чувств' и они лишь до какой-то степени являются частью его сознательной воли.
      Тут, скорее всего, задействован старый как мир инстинкт, нашептывающий в глубине сознания своим внутренним я и обладающий некой совсем иной моралью, как и своим оригинальным логическим подходом ко всем на свете проблематичным ситуациям, чем я внешнее.
      То же самое подметил и писатель Куприн в своем рассказе 'Лунной ночью'.
       '- Я, видите ли, думаю, что человеку присущи две воли. Одна - сознательная. Этой волей я ежечасно, ежеминутно управляю своими действиями и постоянно сознаю в себе ее присутствие. Ну, одним словом, она есть то, что всякий привык понимать под именем воли. А другая воля - бессознательная; она в некоторых случаях распоряжается человеком совершенно без его ведома, иногда даже против его желания. Человек ее не понимает и не сознает в себе. Во сне на экзамене отвечает ваш товарищ. Но ведь товарища-то на самом деле нет, отвечаете вы же, и вы же удивляетесь тому, что говорите. Видите, какая двойственность? Даже теперь вот, в настоящую секунду: вы идете, переставляете ноги, махаете руками. Но ведь вы о ваших руках и ногах даже и думать позабыли, потому что заняты разговором. Кто же ими двигает, если не эта вторая, бессознательная воля?'
      
      Хотя культурный и образованный человек почти никогда слишком явственно не выразит те чувства, что исподволь обуревают им.
      Речь идет о зове сердца, а он может быть очень глупым и противоречащим простой житейской логике, но он подавляет и заполняет собой все сознание человека.
      Причем это касается не только любви, но и множества других человеческих проявлений.
      Я утверждаю, что жизненная позиция человека часто сильнее всего остального зависит именно оттого, что говорит ему его сердце.
      Именно поэтому люди так плохо воспринимают некоторые принципы внушаемые им извне. Конечно же, человек всецело примет их внутри своей души, если они ему будут втиснуты его же ближайшими родственниками.
      А особенно коли они подходят к этому делу со всей душевной серьезностью, начиная с самой ранней стадии формирования личности, и именно тогда от глубокого внутреннего протеста люди и возвышают втиснутые в них догмы до самых высоких небес, и готовы во имя их блага на самые безумные вещи.
      Когда-нибудь в будущем всесторонняя обработка души человеческой станет во всем объективной необходимостью.
      Разница между тем как это делается сегодня, и как это будет делаться совсем не в ближайшие десятилетия, заключается в том, что метод переоформления личности в свете высших истин пока еще крайне убог.
      Так что упаси Бог от прекрасных идеалов, не имеющих ровно никакого отношения к окружающей нас всех действительности.
      На данный момент прекраснодушному идеалисту иногда бывает куда как легче стать в ряды ИРА или одной из прочих организаций подобного толка, чем нести этому миру свет и ласковое тепло.
      Причем даже на мелких порогах жизненных неурядиц такие люди гораздо чаще оставляют кровавые следы, чем те, у кого нет этих небылиц, засевших в самой глубине чьего-либо человеческого естества.
      Я уверен, что большее уважение к детскому еще не созревшему сознанию может помочь людям чаще приходить к компромиссам по множеству столь важных вопросов современной жизни.
      В данный момент сознание человека запружено мутной тиной убеждений вколоченных в него еще в раннем детстве.
      В результате этого его отношение к словам собеседника предопределено сторонними не имеющими прямого отношения к делу факторами.
      И интуиция здесь, кстати, тоже почти, что непричем. Как прямое, так и косвенное отношение к подобным всплескам эмоций, определяющим отношение к словам собеседника имеют, прежде всего, происки и проблески сидящего глубоко внутри эгоизма и именно он толкает к таким вот заранее предопределенным действиям.
      Интуиция по большей части вещь рассудочная во всех тех случаях, когда наше подсознание берет на себя функции мыслительного процесса.
      Чувственное же отрицание слов участника какой-либо беседы, как и безоговорочное их принятие в каком-либо противоположном случае, основаны на его принадлежности к определенной группе людей и логикой здесь зачастую и не пахнет, а наоборот попахивает порохом дешевого популизма настоянного на упрямстве и дикости.
      Разобщенность общества на разные социальные слои и группы по интересам вещь просто неизбежная.
      Всякая попытка в этом что-либо изменить, обречена на полнейший провал и крушение всяких напрасных надежд.
      Единственное, что было бы возможно хоть в чем-то реально исправить в сложившейся на сегодняшний день непростой ситуации, так это перестать рассматривать людей, обладающих взглядами в корне отличающихся от ваших - сквозь 'узкие бойницы' навсегда и во всем определившихся убеждений.
      Можно же все-таки дать человеку воззрения, которого диаметрально разнятся с вашим вполне естественно, что исключительно и безраздельно правильным мнением по какой-либо важной тематике, высказать свой взгляд на вещи, и не встретить при этом натиска лобовой атаки ваших амбиций. Я совсем не имею в виду нечто большее.
      Однако люди часто напрочь отказываются воспринимать чужую линию рассуждений, если она в корне отличается от их собственных выводов по данной проблеме. Есть еще одна ошибка свойственная интеллигентам, они зачастую без всяких комментариев, предоставляют человеку право, пустить свою речь на самотек.
      При этом он нередко теряется, не имея и понятия, какова реакция собеседника на его столь обильный поток информации, который истекает из него из-за многих часов, дней, а то лет одиночества.
      Умение "фырканьем" дать понять, что какая-то тема, навязанная вам, вызывает в вас раздражение, может очень даже помочь, избежать ненужных трений.
      Любовь к человеку тоже должна быть с кулаками, а про такую простую вещь как умение высказать свое неприятие его поведением я вообще не говорю.
      Потому что, по-моему, это излишне!
      Причем не надо думать, что он и сам все знает, потому, что любые знания абстрактного рода должны быть заложены, а сами по себе они не обнаружатся, сколько не ковыряй в человеке его внешний, поверхностный слой.
      Но при этом все ж таки грязный эпидермис не означает в корне гнилую натуру, а только свинарник в качестве места чьего-то обитания.
      Тождества чувств и равенство разумов - это есть искусственно созданная оболочка для легкого восприятия между людьми одного и того же толка.
      В области сочетания различных по самой своей природе и качествам интеллектов попытка быстро прийти к данному тождеству может послужить только помехой для всякого понимания как таковой сложившейся ситуации.
      Потому что то, что в обычном случае послужило бы единению общих интересов, при подобном положении вещей, приведет лишь к двум монологам, когда никто не сможет получить отклика на свои важные вопросы, а ответы будет интерпретировать как уход от заданной темы.
      Дело тут еще и в том, что почти во всех ситуациях, общение между людьми, не является равноправным двусторонним потоком, обмена информацией, эмоциями и соображениями по какому-либо поводу.
      Неравенство проистекает из множества самых различных причин. Перечисление их смысла не имеет. Одно ясно, что демократия - это навязанная обществу извне структура, поскольку оно в своей естественной форме еще довольно-таки весьма тоталитарно.
      Человек не ограничен откуда-то изнутри рамками чужой свободы. Создать в нем какие-либо явные границы допустимого, по большому счету, возможно, лишь откуда-то извне, причем - это долгий и кропотливый труд.
      Своей рабской психологией обычный обыватель обязан не природе, которая в своем естестве во многом еще не подымается выше пещерной, а устройству современного общества, которое в целом по всей его культуре, а не по средствам управления во многом (в чисто социальном смысле) принадлежит к римскому рабовладельческому строю.
      В наиболее развитых государствах он почти во всем схож с древним Римом периода республики. А все же, сколько рабов (эмигрантов без прав на жительство) без кавычек живет именно в этих вот - благополучных странах мира?
      Но все-таки именно как раз таки там процент людей перешагнувших выше взаимоотношений с собеседником на условиях, строгого соблюдения всех рангов максимально велик.
      В большинстве же своем даже развитые люди все еще во многом мыслят логическими формами, сложившимися в устоявшиеся догмы во времена небезызвестных египетских фараонов и их коллег в других странах древнего мира.
      Самоуверенные жрецы великих знаний об окружающем нас мире не понимают все косность и схематичность своих представлений о вселенной.
      Большую часть таких устарелых воззрений на мир несут в себе представители точного и естественного направления в науке.
      Дело тут вовсе не в том, что эти ученые хоть в чем-то с моральной точки зрения хуже гуманитариев, а просто психологические установки власть имущих им всегда говорили, что от этих направлений исследований всегда куда больше проку, чем от каких-либо других деятелей науки.
      Они ведь не только бюджет получают, но его и по мере сил пополняют, а это как говорят в Одессе "две большие разницы".
      Это создает более крепкую связь с государственными структурами и как следствие этого более обывательский взгляд на жизнь и будущее человечества. Только в связи со стремительным, как вихрь техническим прогрессом в этом будущем могут быть не 'биороботы Вертеры' пишущие гусиными перьями, а барханы огромной пустыни с выродившимися остатками человечества, как это было в фильме 'Через тернии к звездам'.
      В это очень трудно поверить, потому что психология человека содержит в себе огромный щит от окружающего нас мира.
      Это, прежде всего, неприятие всего того, что не доставляет нам чувственного или физического удовольствия и не представляет немедленной угрозой нашему существованию.
      А обывателей вообще нельзя винить в их мещанском подходе к жизни. Ученые, стараясь добиться желаемого, ведут себя намного агрессивнее озверелых мещан и это простой, и естественный факт.
      Их интересы несколько более широки, что, однако никак не влияет на их потребительские претензии к жизни.
      Все дело в том, что человек не меняется от знаний или книг без того, чтобы ему самому бы этого хоть как-то захотелось.
      Близкие люди могут повлиять на человека, в особенности в детские годы. Все же главное решение принимать или же не принимать пришедшие извне истины и принципы думающий человек делает сам.
      Никто не способен навязать ему этого. Максимум он скорчит мину предельного внимания и выразит внешнее согласие, оставаясь при этом верным своему прежнему мнению.
      Выводы о том, что кто-то лучше лишь только, видите ли, из-за того, что у него таки была конкретная возможность приобрести какие-то там моральные устои, идеалы однозначно смехотворны.
      Рассматривая обывателя как свинью роющеюся в помоях, интеллектуалы напрочь отказываются видеть себя в качестве упитанной хавроньи, роющейся в помоях повкуснее.
      Истина глаголет о том, что все мы еще крайне далеки от начертанных одним лишь воображением книжных идеалов.
      А философы делятся на тех кто, как та еще богиня Цирцея превращают людей в свиней и тех, кто делают из них само совершенство выше всяких похвал.
      А правда-то как раз находится четко посередине и ее не надо выкапывать из неких глубин подсознания. Достаточно проанализировать поведение среднего человека обдумать его с точки зрения марали и можно прийти к вполне естественным и во всем верным выводам.
      С человеком, есть только одна большая проблема, он до крайности беспечен и это связано с инерцией его мышления.
      Люди научились изменять окружающий мир гораздо быстрее, чем хоть как-то успели приобрести привычку задумываться о неизбежных последствиях внесенных ими изменений.
      А разум должен подсказывать, что смертельная угроза исходит не только от гипотетических ядерных войн, но и от полнейшего пренебрежения к природе продолжающегося в течение нескольких поколений. Смерть одного человека - это простая неизбежность рано или поздно касающееся всех нас. Однако вымирание человечества как вида выглядит совсем иначе.
      Верой и правдой служить интересам сегодняшнего дня вполне может означать отнять у человечества его послезавтрашний день. Во всяком случае, в его естественном и знакомом нам всем виде.
      Умным людям, конечно же, когда-нибудь должно надоесть валять дурака, играя мускулами своих неуемных амбиций. Вопрос, однако, лишь в том, а не будет ли это уже слишком запоздалой мыслью, учитывая степень непродуманных действий по отношению к природе. Окружающая нас среда уже становится более агрессивной!
      Пока это происходит, где-то вдали в чужих Америках - это может вызывать одно только умеренное любопытство. Ну, а, что будет, если по Европе каждый год начнет бродить ураган 'призрак коммунизма' уносящий тысячи и тысячи жизней в каждом большом населенном пункте встретившимся ему на пути?
      Название можно каждый раз и не менять. Человечество так любит прогресс и все новое и при этом старается получить от него максимум, не прилагая никаких усилий к самоусовершенствованию. Вот только нельзя забывать, что люди с пещерным мышлением тоже осознают все наши новые возможности. В своей звериной сущности они ничем не отличаются от обывателей.
      Просто их мозг заполнен до краев святой верой в свою значимость и фанатичной преданностью делу. Ломать не строить - это может подтвердить любой создатель компьютерных вирусов. Хотел бы я взглянуть на того школьника, который в одиночку на бытовом компьютере создаст виндоус Виста. А вот вирус написать это же запросто! На это высшего образования не нужно. Но вирусы, то ерунда. Человека, который, изобрел автогенный сварочный аппарат, в патентном бюро обозвали идиотом. А через несколько дней бандиты, услышавшие о новом изобретении, при его помощи вскрыли сейф в банке.
      Я не выступаю против прогресса. Просто я думаю, что стоило бы призадуматься, чем это откликнется со стороны злых сил внутри самого человечества, и как это еще все аукнется и от самой матушки природы.
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Рабинович Григорий Аркадьевич (tsvi@rambler.ru)
  • Обновлено: 25/04/2009. 139k. Статистика.
  • Статья: Израиль
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка