Некоторым людям свойственно смешивать образ писателя с царившей во времена его жизни идеологией. Бывает, что это просто необходимо сделать, когда автор своими произведениями подготовил будущую эпоху.
Например, если в зрелые годы свежим взглядом перечитать русскую классику, то в ней если пристально вглядеться можно обнаружить явные предначертания будущей революции.
Причем не в произведениях Горького, а в творчестве Чехова и Льва Толстого они явно подлили масло в огонь общественных страстей своими просоциалистическими взглядами.
В то же самое время Иван Ефремов ни в чем не сформировал свою эпоху и принципы будущего общества у него вполне подлинные.
Ничем не привязанные к конкретной идеологии нашей современности.
Он никогда не проповедовал коммунистических идей.
Он просто жив эпоху тоталитаризма, а то ведь можно и вообще все, что было создано в советские время и о советской жизни считать бездарным и прокоммунистическим.
А ведь все как раз наоборот многие деятели искусства, творившие при СССР во времена демократии опустились до смердящего свинства и циничного делания денег.
Наверное, потому что при всей свой низости, жестокости и кровавости советский режим все же в чем-то имел и хорошие черты от его свойств цербера, а не от ума и совести.
Западная дешевая, попкорновая культура сразу же проникла в вены шприцем с кока-колой. Искусство, поменяв хозяина, вдруг стало чем-то вроде голой ни чем неприкрытой задницы, из которой раздались звуки приличные только в уборной, а ведь настала свобода никто более никого не ограничивал в виде выбора репертуара.
Значит, свобода тоже может быть злой усмешкой над всем разумным, добрым, вечным, если талантливые деятели искусства до того взиравшие на все низменное с высоты птичьего полета вдруг опустились до низин убожества наспех переделанных принципов кормить народ той же тошнотворной и гнилой пошлостью.
Просто то, что раньше было строго ни-ни теперь стало вдруг можно и его стало в изобилии как грязи в слякотную осень.
А Ефремов отрицал, все деланные коммунистические идеалы его образы лишены красной химеры популизма.
В них нет дрянных плакатов всеобщего счастья в едином порыве всех пролетариев соединиться в одну дружную семью.
Ефремов всегда и во всем подлинный гуманист и у него не найти трафаретной панорамы борьбы за всеобщее счастье.
Как автор Ефремов приоткрывает мир, в котором все иначе чем оно должно было казаться по плакатам советской идеологии.
Потому что в них главным элементом являлась начинка человека, а не его душа и мысли.
Выставлялось наружу его поверхностная экипировка и его быт, а не полет его мысли и чувств.
В принципе как раз таки мыслительный процесс советскому человеку строго, возбранялся потому что сегодня он чего-то думает, а завтра он себе чего-то требовать начнет, а это строго воспрещено.
Не надо человеку не о чем думать ему родное государство само все на блюдечке преподнесет, если, конечно оно ему положено.
Развивать какие-либо идеи отличные от слащавого восхваления данного строя и его мудрой политики вообще преступление против тоталитаризма и более умный чем советский режим Ефремова бы не печатал.
Однако он нашел для себя такую нишу, где он не ощущался таким уж вирусом зла
соцреализму, но всякий яркий художник не лижущий пятки тоталитарному режиму его заклятый враг даже если он этого и сам не всегда четко осознает во всей полноте данного ярко выраженного положения вещей.