Аннотация: Та августовская ночь на даче в Загорянке была тревожной. Не успел я заснуть, как за окном раздался какой-то странный шум, шорох, шелест. Я расстегнул глаза-пуговицы и выглянул в сад. Небо было совершенно черным.
Та августовская ночь на даче в Загорянке была тревожной. Не успел я заснуть, как за окном раздался какой-то странный шум, шорох, шелест. Я расстегнул глаза-пуговицы и выглянул в сад. Небо было совершенно черным. "Туча" - решил я, но неожиданно за окном посветлело, засеребрилась луна, зазолотились звезды.
Утром, зевая, вышел на крыльцо и вдруг замер от удивления - что случилось с нашей черноплодной рябиной? Еще вечером ее ветки ярко чернели крупными сочными ягодами. Теперь они были бесстыдно голыми. Лишь кое-где одинокими пучками сиротливо висели зеленые недозрелые рябинки.
"Это же грачи, - догадался я, - вот сволочи, мерзавцы". Как обидно, только вчера мама говорила, что собирается варить варенье.
Почему я вспомнил тот досадный эпизод? А потому, что сегодняшний короновирус - это та же стая черных грачей, налетевших на наше дерево поужинать, позавтракать.
Впрочем, так же, как когда-то свою потребность поесть за чужой счет удовлетворяли вирусы испанки, бациллы чумы и другие кокки-стафилококки. От такой же голодухи налетали на наши поля тучи саранчи, колорадского жука и еще разных тварей, охочих до зерна и картошки. И с той же заботой набегали на Европу скифы, гунны, сарматы, монголы и все прочие, включая нынешних африканско-азиатских мигрантов.
Как бороться с королем вирусов сегодняшнему человечеству, хотя и одетому в защитные доспехи интернета, вакцинации и терапии?
Ответ я вижу в той моей дачной черноплодке. Грачи ведь тогда склевали лишь спелые ягоды, а молодые зеленые они не тронули. Точно также ведет себя и сегодняшний злодей короновирус - он поражает в основном пожилых и больных людей. А дети и молодые, если заболевают, то довольно легко (как обычным гриппом) и приобретают к этой заразе иммунитет.
А потому - браво тем городам мира, которые посадили под домашний арест своих бабушек-дедушек, а сами продолжают жить почти обычной жизнью. Не это ли спасение от новой страсти Господней.