Аннотация: Я написал много толстых и не очень книг. Надоело. Не знаю, читает ли их кто-то. А вот малые формы, которые я стал в последнее время валдить в соц. сеть и в интерент-журналы, вижу, читают и даже откликаются. Поэтому...
"СЧАСТЬЕ ЛЕЖИТ У ВАС НА ПУТИ"
(притча о важном)
Почти все мы живем обычными кухонными заботами,
по жизни тащимся, судьбу обувши в бытовщину.
Но иногда задумываемся вдруг - а, может быть,
взлететь над нею, подняться к небесам
и полететь к планетам, к солнцу, к звездам?
Наверно, Марсу нелегко носить хребты тяжелых гор. Помочь ему бы нужно, хоть половину веса взять
на наши плечи, а марсианские каналы из-за сухости перенести на влажную Венеру, где много облаков и туч.
Еще с колец Сатурна надо б снять метеоритные оковы.
Но, стоп, остановитесь. Неужто, соскочили мы с ума?
И, если б только мы... Ученые-моченые, доценты с кандидатами, научные светила - Очнитесь, наконец!
Ну, сколько ж можно мерить Млечный путь,
высчитывать мильярды звезд Вселенной,
не говоря уж о замерах берегов морей Луны.
Какого хрена лезут астрономы в парсековские дали, когда никто не знает точно, что происходит здесь, под нашими ногами, внутри родной планеты?
А ведь, по слухам геофизиков, на глубине
всего лишь 30 километров, в 15 минутах езды на мицубиси, бушует страшный пламень.
Под бешеным давлением температурный цельсий
там плавит диабаз, базальт - и каменные реки текут,
как струи водные из кранов наших кухонь.
Но что геологи об этом могут рассказать?
Да ничего практически не могут.
Нет телескопов, чтобы разглядеть ядро Земли,
нет роботов, чтоб взять из магмы пробы.
Изучена подробно минералогия камней на Марсе,
но ничего не знаем мы о подлинном составе мантии Земли. Известно все почти о бурях на Венере, но предсказать землетрясения не можем.
...Вот так мы смотрим вдаль, сняв с пяток бытовщину.
А что у нас под носом? Нам не интересно.
"Но счастье лежит у вас на пути, не проходите мимо"
ВСЕВЫШНИЙ ВИДИТ ВСЕ
(притча о неизбежном)
На то, что наверху, глядели люди нехотя и редко.
И только через линзы перископа.
Они отгородились от всего, закрывшись
плотно в кубриках подлодки, которая плыла,
не зная бурных волн и штормовых ветров.
Уютно им жилось в тиши глубоководной.
Зачем нужно было им солнце, если люстра
в кают-компании всегда горела ярко,
и лампа ночника светила над постелью.
Зачем нужны были грибы, картошка и капуста,
когда к услугам их всегда имелись лобстеры,
креветки и кальмары?
Но главное, что рядом не стреляли пушки,
и самолеты не ревели в небе,
не сбрасывали на головы бомбы.
А потому подводники ехидно ухмылялись
и с саркастической улыбкой говорили:
"Что ж, поделом им, этим идиотам,
пускай воюют и крошат друг друга".
...Вот так шла жизнь в спокойствии глубинной,
без интереса и сочувствия к беде других людей,
оставшихся на берегу, к делам их глупым,
всегдашним мелочным заботам, страстям никчемным
и к их мольбам о помощи, поддержке.
Все было хорошо.
...Как вдруг! Ох, этот в.друг!
То был не звук, не шум, не треск, не гул.
Ужасный грохот до разрыва барабанных перепонок
обрушился на обитателей подводного безмолвья.
Взорвался океан, он опрокинулся на берег,
подмял его и в воду погрузил. Случилось
неизбежное - землетрясение на океанском дне
образовало в океане мощное цунами.
Но что же наша субмарина?
Страшней судьбы врагу не пожелаешь.
Сначала отключился свет, и в гробовую тьму каюты погрузились. А следом прекратилась подача
воздуха - в смертельной душегубке люди стали задыхаться и корчиться в неимоверных муках.
Затем подводная волна с огромной силой ударила в подлодку, перевернула кверху дном,
пробила кузов, разорвала пополам.
Конечно, выжить никому не удалось.
...Уж так устроен этот мир. Всевышний сверху видит все - и то, что глубоко, и то, что на поверхности его.
А вот, смотрите - взорвался подводный вулкан Синабунг у берегов Индонезии (2019 год)
КАК ДВЕ КАПЛИ ПОХОЖИ
(притча о личности)
Тот день бушевал тихим океаном и бурлил тихим доном. Много чего происходило тогда в мире, на земле, и на небе. Внизу люди стреляли друг в друга, наверху звезды метались в безвоздушном пространстве. Вокруг нашей прелестницы тоже все волновалось, менялось, двигалось, водяные пары то сгущались, плотнели, то, наоборот, слабели, иссушались.
Но она ничего этого не видела, не слышала, ничего об этом не знала. И не только потому, что только что родилась. А потому, что была очень занята собой самой, пристально вглядывалась в свою наружность и прислушивалась к тому, что происходило у нее внутри. Очень она себе нравилась.
Происходило же с ней то, что постепенно и постоянно происходит обычно почти со всем маленьким в этом мире - она росла, взрослела, полнела. Наконец стала такой большой и тяжелой, что не удержалась на весу и стремительно понеслась вниз. В легком воздушном полете, ничего рядом не замечая, она весело крутилась на чуть пробивавшемся сквозь тучи солнце, вращалась вокруг своей оси, любовалась своим прекрасным круглым телом, светилась всеми цветами радуги, сверкала, лучилась своей изящной округлостью.
А про себя с гордостью думала, что вот какая она красивая, важная, что это не кто-нибудь, а именно она несет незаменимый подарок высохшим от жары сельхоз полям, садам и огородам. И считая себя такой особой, единственной никуда не бросала свой боковой взгляд и кроме себя никого больше вокруг не видела.
И вот настал этот миг - каплю подхватили теплые мягкие пальцы рыхлой черноземной почвы, она тут же прильнула к тоненькому корешку юной капусты и с готовностью его напоила. Но, оторвавшись от него, опустилась куда-то вниз и вдруг очутилась в плотном мрачном суглинке, он тяжело на нее навалился, сильно стиснул, сжал, она стала худой, жалкой.
Сначала никто ей не ответил, но потом где-то совсем близко глухо проскрипел сердитый голос:
- Чего орешь-то? Тебе одной что ли плохо? Всем плохо, всех нас зажали проклятые суглинки.
Капля оглянулась, вокруг посмотрела, потом с трудом, но довольно четко вычленила в темноте силуэт такой же, как она, капли.
- Ты кто такая? - спросила она.
- Эх, ты, бессовестная, не знаешь, я же твоя родная сестра, двойняшка. А ты, зазнайка неблагодарная, только о себе и думаешь. Вон, глядь, какая я вся измазанная, грязная - пока мы с неба летели и ты собой любовалась, я все соринки-пылинки на себя хватала и тебя от них уберегала. Теперь вот тоже сквозь поры суглинка пробиваюсь. Слава богу, хоть не одна.
Посмотрела вокруг капля и увидела, что рядом, действительно, много и других таких же горемык, изнуренных несчастных, сжатых грубыми комками твердого суглинка.
"О, это же наши сестры, дочки мамы тучи, - догадалась она, - а я-то, дурочка, думала, что я одна такая, особенная, единственная".
- Попроси, чтобы меня пустили к вам, приняли, - захныкала она, обращаясь к сестре-двойняшке, - мне бы с вами соединиться, слиться.
Снова долго не было ответа, но потом все-таки она услышала от сестры:
- Все видели, как ты, никого не замечая, на всех наплевав, занималась только самой собой. А теперь, когда стало плохо... Надо бы тебя наказать... Но я поговорила насчет тебя, мне сказали, ладно уж, пожалеем ее, простим. Так что валяй, иди сюда, прилипай.
Обрадовалась капля, разулыбалась:
- Спасибо тебе, сестричка, спасибо.
И быстро стекла в общий поток, прижалась бочком к своей двойне, слилась с ней и с другими каплями.
Потом вместе со всеми стала пробиваться через прослои плотной глинистой почвы, огибать огромные твердые камни-валуны и преодолевать много других препятствий. Мучительно долго подземный поток фильтровал в глубокой тьме тяжелого грунта.
Прошли длинные дни и недели пока, наконец, в далекой мрачной дали не забрезжили первые слабые лучи света. И вот, спасибо благословенному капиллярному натяжению - это оно потянуло ослабевшие измотанные в дороге капли вверх и они, достигнув поверхности земли, тут же влились в быстро мчавшиеся неподалеку бурливые воды молодого веселого горного ручья. Он легко подхватил их и понес, понес, понес...
Не прошло и дня, как ручей достиг реки, а та в свою очередь очень скоро вернула нашу каплю в благостные воды ее исторической родины - Великое межгорное озеро. Вот уж когда возрадовалась она от всей души. Растолкала своих спутниц, оторвалась от них, взлетела вверх и, опять ни на кого и ни на что не глядя, полетела к голубому небу, к теплому солнцу, к пухлощеким кучевым облакам. Закрутилась капля, засветилась, разрумянилась, заискрилась, зацвела всеми цветами радуги.
И вот уже она снова на небе, крутится в мягких нежных облачных парах, отдыхает, наслаждается домашним теплом, уютом.
Таков он, этот вечный кругооборот воды в природе.
Фу, скажет даже не очень уж продвинутый читатель, к чему эта притча, в чем ее урок? Не в пустой же банальности, какую выдолбил когда-то Маяковский: "единица - вздор, единица - ноль"?
Нет, эта формула, как те две капли воды похожа на другую, тоже противоречивую, но по смыслу противоположную...
ГРЕШНИЦА
(притча о свободе действий)
Жила-была грешница, порхала туда-сюда, сюда-туда. Во всю отдавалась шоколадным удовольствиям, ловила их, как бабочек: пляжи на Канарах, креветки в Метрополях. И легким аллюром проскочив бальзаковский возраст, по полной услаждалась всякими потанинами и даже шварценегерами.
Но вот прошло время и пришло время, когда неумолимый Конец привел ее к Вершителю судеб наших.
- Какому пророку поклонялась ты на земле бренной? - спросил Он. - Исусу, Магомеду, Моше, Буде?
Что ответить, не знала грешница, на самом-то деле никому она никогда не молилась. Не верила ни христианским попам, ни исламским муллам, врали всё они о вечной жизни на Небесах. Не доверяла и иудеям, обещавшим, что мертвецы оживут после прихода их еврейского Мессии.
И вдруг затринкала у нее за сережками гитара Высоцкого - "хорошую религию придумали индусы":
Бог, занятый важными делами и заботами, не стал вникать, проверять:
- Раз так, - решил Он с присущей ему мудростью, - реикарнирую тебя, продолжай летать по-прежнему.
И сделал ее птицей. Подпрыгнула она от радости, весело взмахнула крылышками, возникшими у нее вместо рук, и упорхнула. Но вместо ожидаемых удовольствий встретилась с большими неприятностями - налетел на нее черный коршун и стал клевать, то в голову, то в попу, всю изранил, искровявил. А когда она из его когтей вырвалась, обрушилась на нее страшная буря - закрутила, опрокинула, бросила вниз и со всей силы ударила об острые скалы.
Снова явилась грешница к Богу:
- Не казни меня, Господи, помилуй.
Поглядел Милосердный на кровавые раны, ссадины, ушибы, гематомы и сжалился.
- Ладно уж, не вышло у тебя с крыльями, дам тебе плавники.
И превратил ее в рыбу. Махнула она радостно хвостиком и уплыла, погрузившись в теплую мягкую морскую глубь. Но не тут-то было, здесь тоже она попала в беду - огромная зубастая акула набросилась на нее, больно укусила, почти хвост оторвала. Потом рыба-пила глубоко спину порезала, и гигантский спрут чуть не удушил своими цепкими щупальцами. Не вынесла грешница этих мук и опять предстала перед Всемогущим:
- Прости меня, пожалуйста, - взмолилась она, - пожалей еще раз.
Задумался Бог, пораскинул умом и решил:
- Хватит тебе болтаться, успокойся наконец, притихни.
И сделал ее камнем, булыжником. Застыла покойница, примолкла, пригорюнилась. И было отчего - тоска, мрак, одиночество. А тут еще, того хуже, бурные весенние потоки нахлынули на нее, перевернули, по земле потащили и в ручей бросили. А там... Известно ведь, "вода камень точит". Невыносимо ей стало, боль нестерпимая одолела. И зарыдала она горькими слезами.
Но теперь уже Господь всерьез разозлился, разгневался:
- Надоела ты мне, - взорвался Он, - видеть твою рожу больше не хочу, иди-ка ты нах...!
И пошла она. Но не на один, а на два, три,... У всех чертей попробовала, потом у бесов. И даже у самого главного, у Сатаны. Вот какой конец без конца.