По следам Моше Рабейну

...Так, в безделье и нирване, текли в дахабском "Новотеле" дни наши синайские: купание - завтрак, купание - ужин. Днем, когда температура во дворе доходила до 47 градусов, - "тихие часы" под рычание кондиционера (шумевшего, почти как наши мельницы, мне не привыкать!). И захотелось романтики, ибо в Синае около 3500 лет назад происходили великие для нашего народа события. Моше-Рабейну вывел наших предков из Египта, из рабства, и сорок лет сыны Исраэля блуждали по Синаю, где получили от Г-да Тору - книгу Законов, и там они приучались жить по этим Законам. И постепенно превращались в единый, свободный народ, не выдавливая из себя по каплям рабское начало, а просто испаряя его в невероятной жаре и сухости Синая.

В центре Синайского полуострова возвышается гора, называемая в русской топонимике Синай, на иврите - Хар-Моше, а по-арабски - Джабр-аль-Муса, то есть гора Моше (2250 м). По преданию, именно на ней Моше общался с Г-дом, именно оттуда со скрижалями Завета он спустился к ожидавшим его в долине евреям...

Как-то утром мы увидели объявление, что через пару дней возможна экскурсии на Хар-Моше, и записались на нее. Но, совершенно неожиданно, в день записи, нас разыскал на пляже устроитель и сообщил, что экскурсия состоится сегодня же ночью, машина заедет за нами в одиннадцать вечера, а восход солнца мы встретим на горе. Ну что же, ночью - так ночью, по крайней мере, не жарко. Оденьтесь потеплее, - предупредил парень, - ночью там очень холодно. Ничего, кроме как по паре маек у нас с собой не было, не знали, хватит ли, и, на всякий случай, прихватили из отеля большие махровые полотенца. Организатор встретил нас у ворот в назначенное время. Он выдал нам пару электрических фонариков и две картонные коробки с сухим пайком, поскольку возвратиться нам предстояло лишь назавтра к полудню, когда завтрак закончится. В половине двенадцатого подъехал минибус, где уже было 11 экскурсантов, и мы поехали в ночь и неизвестность.

Дорогой длинною (120 км) да ночью лунною проехали мы по горным дорогам от гостиницы до центра Синая - поселка Катарина. Почти все время ехали среди какого-то безжизненного лунного пейзажа. Иногда попадались места, где песок лежал в ложбинах каменных гор. Песок светло-бежевый, почти белый, и при лунном освещении - полная иллюзия снега. На пути были несколько КПП, где очень строго проверяли документы, а в одном месте даже переписали все данные паспортов. По-моему, это один из способов борьбы с безработицей в Египте - плодить дорожную полицию. Благодаря этим проверкам выяснилось, что, кроме нас - двух израильтян, в автобусе находятся представители Японии, Австрии, Германии и Палестинской автономии, все - пацаны и девчонки...

Мы полагали, что машина довезет нас до вершины священной горы, и там мы дождемся рассвета, распевая пионерские песни, устроив, если удастся найти горючее на каменной горе, пионерский костер...

В Катарине шофер высадил нас на какой-то безлюдной площадке, выделявшейся светлым пятном в кромешной тьме, куда, обогнав нас, минутой раньше прибыл еще один такой же минибус, и сказал, чтобы мы вернулись к половине десятого утра.

Что делать дальше, было непонятно: темень, два часа ночи, куда идти? Мы слышали, что где-то здесь должен быть монастырь Санта-Катарина и пошли, движимые стадным инстинктом, вместе со всеми прибывшими. Метров через двести нас окружила толпа местных бедуинов, наперебой предлагавших свои услуги в качестве проводников. Мы договорились за 20 лир с одним, говорившим на иврите, по имени Ахмад. Проводник предупредил нас, что до вершины горы придется идти часа два с половиной - три, и повел по широкой утоптанной тропе, поднимавшейся серпантином в гору. В лунном свете промелькнули стена и ворота монастыря, а потом мы пересекли какой-то двор, видимо, караван-сарая, потому что там было множество верблюдов с погонщиками, наперебой уговаривавшими нас сесть на "корабль пустыни", дорога, мол, тяжелая, лучше ехать, чем идти пешком. Но мы шли, а точнее, бежали за нашим Ахмадом. Верблюжатники же всю дорогу непрерывно следовали за нами, мешая идти, и настырно предлагая свои услуги при каждом обгоне. Когда тропа оказывалась в тени горы, приходилось освещать себе дорогу фонариками. Обувь на нас была не очень подходящая для такого похода: жена - в легкомысленных босоножках, а я - в новых, не разношенных сандалетах.

Почти два часа шли мы, таким образом, в полутьме по горной тропе. Было полнолуние, и луна, освещая путь, стояла высоко. Подъемы становились все круче и круче, а сужающаяся тропа - каменистей. Наконец, недалеко уже от вершины, я заметил, что жена скисает, и мы решили прекратить подъем - в конце концов, здесь, кроме нас, практически не было людей пожилого возраста, да и на подвиги Моше мы не претендовали. Ахмад объяснил, что самый последний подъем - это 50 ступенек, как он показал руками, высотой сантиметров 60-70, и что для жены в ее обуви, если она и залезет на них, спуститься потом будет проблемой. Правда, - объяснил он, - есть еще и обходная тропа, но по ней идти гораздо дальше. Зная по иерусалимскому опыту, как моя жена спускается даже по обычным ступеням, я рассчитался с Ахмадом и отпустил его, а он помчался вниз, надеясь провернуть до рассвета еще один тур. Мы прошли по последнему его указанию еще с полкилометра вперед и там увидели "киоск" - маленькую чайхану, где выпили по два стакана прекрасно заваренного чая.

К этому времени наступила полная темнота, луна зашла за Хар-Моше, хозяин чайханы собрался молиться, и мы покинули "киоск". В течение получаса, что мы просидели в чайхане, мимо нас густыми толпами валил народ, шли цепочки верблюдов с седоками, публика была, в основном, молодая, но иногда попадались и пожилые люди, и дети. Шли большие туристские группы: французы, итальянцы, немцы, немцы, немцы, скандинавы, китайцы, японцы... Вот что такое настоящее паломничество!

Среди них шествовали бедуины-гиды и верблюжатники в своих длинных одеждах и куфиях, словно сошедшие с библейских гравюр Доре...

Уйдя из "киоска", мы расположились, было, на камне у тропы, укрывшись полотенцами, поскольку сильно похолодало. Небо на востоке, напротив Хар-Моше начало отдавать бледной зеленью.

Мимо нас прошла группа индусов, кажется, последняя за эту ночь, они блямкали какими-то ударными инструментами и пели... Далеко внизу начала просматриваться плоская долина, где, видимо, когда-то предки наши дожидались решения своей участи, пока Моше на горе общался с Большим Начальством.

На вершине непрерывно вспыхивали блицы счастливчиков-фотографов, сумевших завершить восхождение.

И нам вдруг стало стыдно, и мы, отдохнувши, решились все-таки дойти до цели. Через пятнадцать минут перед нами возникла гигантская лестница - Ахмад сказал правду! И медленно, нередко опускаясь на колени, мы стали карабкаться вверх по огромным ступеням... Я думаю, подъем занял не более пяти-семи минут, но казалось, что не будет конца ему. И вот, наконец, мы наверху, среди сотен других паломников! В это время позади послышались песнопения и блямканья индусов, поднявшихся по противоположному склону, по серпантинной тропе.

В половине седьмого, вдоволь нащелкавшись фотоаппаратом и на восток - к рассвету, и на запад - к красно-золотым скалам Хар-Моше, единственной выделявшейся этим невероятным цветом на фоне остальных гор, мы пошли обратно.

Не торопясь, часа три, спускались скалистыми тропами, и только утром разглядели, где нас черти носили ночью.

Дошли до монастыря, он на самом деле гораздо дальше от поселка, чем показалось во тьме (ну и гнал же нас Ахмад!).

Монастырь, как выяснилось, православный, греческий, находится в узком ущелье, прилепившись к почти отвесной горной стене. По преданию, основан на том месте, где уже 3500 лет растет тот самый ежевичный куст ("неопалимая купина"), из которого, охваченного Б-жественным пламенем, Г-дь призвал Моше...

На противоположной горе, также очень крутой, есть несколько скитов. Снизу видны одинокие хижины с крестами, как бы висящие над обрывом. Там, вероятно, есть вода, поскольку видна растительность. Мы наблюдали, как кто-то поднимался к скиту по вырубленным в скале ступенькам. Солнце, наконец, вылезло из-за горы, и в ущелье сразу стало невероятно жарко, и мы поняли, что ночной поход на Хар-Моше, наверно, единственно возможный. По некоторым данным, сам Моше тоже восходил на гору ночью. В Торе написано, что из головы его исходили лучи (на иврите - "карнаим"), то есть, он, вероятно, прицепил себе на лоб нечто вроде шахтерской лампы для освещения дороги. Слово "карнаим" означает еще и "рога", и из-за этого произошел филологически-скульптурный казус - Микеланджело изобразил своего Моисея рогатым...

Ближе к поселку стоят палатки торговцев, где продают всякий туристский хлам. Бедуины все так же пристают с предложением поездки наверх, на верблюдах...

Нас обступила толпа бедуинских детей, предлагавших купить какие-то камушки и просто просящих "эссен". Немцев здесь, видимо, болтается столько, что к любому белому человеку обращаются по-немецки. Сердобольная жена отдала им один из наших пайков, а мы, сидя на камушках, кое-как сжевали второй. Дошли до площади, на которую нас десантировали ночью, теперь она была плотно заставлена несколькими десятками автобусов. Разыскали нашу "Тойоту", шофер спал, закутавшись в одеяло. Появился наш спутник, японец, он разбудил шофера, мы сели внутрь машины, шофер включил кондиционер, и примерно через час, когда вся компания вернулась, поехали вниз, к морю.

На обратном пути запомнился отрезок дороги длиной километров 10-15, проходящий по плоскогорью, где видны следы деятельности природы по выветриванию и разрушению гор. Я бы назвал это место природным генератором художественно-архитектурных форм. Там есть идеально правильные пирамиды - не их ли египтяне взяли за образец? Множество всевозможных скульптур, не надо даже большой фантазии, чтобы узнать в камнях тех или иных животных, немало скал, напоминающих сфинксов. Попадаются выветренные камни, похожие на резные фризы индийских и юго-восточно-азиатских храмов. И поразительные цвета гор: от золотистого и зеленоватого до глубоко черного, и почти белый песок, напоминающий снег. А из живого - только редкие кустики, что-то вроде верблюжьей колючки, и на ней пасутся бедуинские верблюды и козы.

Вернувшись в гостиницу, мы рухнули в постель...

Фото автора и из интернета.

С незначительными изменениями напечатано в журнале "Алеф" # 975, июль 2008 г.

http://www.alefmagazine.com/pub1497.html

Комментарии: 12, последний от 20/04/2024. © Copyright Реувен Миллер (yehudinfo@nana.co.il) Обновлено: 17/02/2009. 19k. Статистика. Эссе: Египет Иллюстрации: 12 штук.		Ваша оценка:
Аннотация: (Отрывок из "Египетских писем")

Реувен Миллер: другие произведения.

По следам Моше Рабейну