Итак, вернемся в 1970 год. Я много общалась с Фимой. Я благодарна ему не только тем, что он приобщил меня к изобразительному искусству, приглашал на выставки в художественный музей, на спектали в оперный театр, но и к путешествиям. От него я узнала, что летом он едет отдыхать по путевке в международный молодежный лагерь 'Спутник'. Путевку он брал через комсомол, ММБ 'Спутник'. И я начала, как на работу ходить в горком комсомола, наивно надеясь, что таким образом я смогу достать путевку. Мне все время чего-то обещали, говорили 'Приходите завтра', но так бы ничего не получилось, если бы мы с мамой не попросили отца помочь. Для него это оказалось нетрудно. Но он категорически не хотел, чтобы я туда ехала. Он говорил, что поездки до добра не доведут. Опять же спасибо маме. Почему мне так хотелось туда поехать? Потому что это был островок цивилизации, куда приезжала иностранная молодежь. Путевка состояла из двух поездок - половина в Бакуриани и вторая половина на море между Сочи и Хостой. Бакуриани - это горнолыжный курорт в Грузии. Летом там совершенно нечем было заняться. Были какие-то экскурсии, кажется, в монастырь мужской, где кельи были выдолблены прямо в горе и еще была поездка в Тбилисси. Пять часов туда и пять обратно. Я не поехала, т.к. в лагере должен был состояться концерт Высоцкого. А моя подружка Наташка, студентка медвуза уехала на экскурсию.
Концерт должен был состояться в актовом зале нашего лагеря. Билет стоил рубль. Я пришла первая и села на диван прямо у сцены. Эти диваны поставили, чтобы больше народу уместилось в зале. Но я чувствовала, что Высоцкий перед концертом может туда сесть. Так и получилось. Он пришел в сопровождении армянского комсомольца и они стали обсуждать нужен ли микрофон. И я тут осмелилась вставить свои пять копеек, что, мол, микрофон не нужен, посмотрите, ведь потолок конусообразный и значит акустика хорошая. Так и получилось. Вышел он на сцену и попросил заказывать песни. Из зала стали называть его песни. Он спел несколько, а потом кто-то выкрикнул -'Охота на волков!' Он начал петь, но сорвался, попытался снова, не получилось. Тогда он сошел со сцены и его отвели, как говорили, в бар. Затем он вернулся, попытался снова петь, сорвался опять, мотнул головой и сказал - 'Нет, не могу!' и ушел совсем из зала. Сел в машину Волга с оленем на капоте, и ждал водителя, облокотившись на свою гитару. Он в это время был где-то в горах на съемках. И вероятно, у него было тяжелое похмелье. Ну а мы, медленно выходили из зала и проходили мимо машины.
Под конец нашего пребывания, наконец-то в лагерь привезли долгожданных иностранцев - немцев. Они ужасно напились в баре. Надо сказать, что бары только что начали открываться в стране и было очень престижно в них ходить. Обычно там же и танцевали. Так было и здесь. Ну а после бара лазили по балконам. А на утро мы уехали в 'Спутник', что под Сочи. Так что интернационального отдыха в Бакуриани не получилось.
Выйдя из автобуса на территории 'Спутника', я просто обалдела, глядя вокруг - куда я попала. Это был совершенно другой мир, мир цивилизации, современности и со множеством иностранцев вокруг. Куда ни глянь - везде были они. Американцы, немцы, и прочие. В номерах стояли двухъярусные кровати и это было диковиной. Все запросто разговаривали друг с другом, сидели на газонах, это было время 'хиппи'. Программа в лагере была очень интересной, каждый день было какое-нибудь мероприятие. - День девушек (это когда молодые люди подметали территорию, дарили цветы и развлекали концертом девушек), конкурс красоты 'Мисс Спутник', это в то время-то! Каждый вечер танцы на открытой площадке под живой оркестр из Казани, ну и конечно же Праздник Нептуна на пляже. И был даже политический митинг, что тоже было для меня в новинку. Тогда шла война американцев во Вьетнаме. И вот митинг был на эту тему. Все построились квадратом, а американцы взяли и повернулись ко всем спиной. Говорят, что не будем мы принимать участие в митинге. Мы приехали отдыхать.' Все очень возмущались, а я стояла, ничего во всем этом не понимала и главное, не знала, что через 30 лет буду жить в Америке.
В один из первых же вечеров,на танцах, Наталья, моя подружка обратила на себя внимание одного молодого и очень импозантного человека. Даже и не знаю, сколько же ему было лет. Звали его Олег, он ездил на судах в дальние страны и отдыхал, как гость директора лагеря, имея при себе машину Волга, покрашенную в серебристый цвет. Все глазели на эту диковину, а он так небрежно отвечал на вопрос, где достал краску, - 'Да в Лондоне, иду как-то мимо магазина, а на витрине краска. Зашел, купил.' Ну кто же тогда ездил в Лондон?! Так вот, Наталья, как его увидела, как воскликнет - 'Ой, какой парень!' Он услышал и познакомился с ней. С этой минуты она была для нас потеряна, т.к. все время она теперь проводила с Олегом. Он приехал из Москвы и, забегая вперед, скажу, что Наталья осенью ездила к нему туда. Он ее встретил и привез в квартиру, где он жил у своего одноклассника. В этой квартире должна была остановиться и Наталья. Очутившись в прихожей, она увидела большой портрет Тамары Макаровой, известной киноактрисы прошлого. 'Что увлекаетесь?', она спросила у хозяина. 'Да, с детства', ответил тот. Оказывается это был Макаров, сын Макаровой и Герасимова (известный режиссер).
Чуть ли не в этот вечер к ним в гости приходила Жанна Болотова, тоже известная киноактриса. В один из этих дней Олег повез Наталью на своей серебристой Волге в театр на Таганке. Оставил ее в машине и пошел в театр за контрамарками. Кстати, эту машину из=за ее цвета всегда окружали любопытные. Сидит она в машине, ждет Олега и вдруг в окно машины заглядывает физиономия Высоцкого. Он говорит 'Привет', она не растерялась и отвечает 'Привет!'. Он - 'Ну что, поехали?' Она говорит - 'Поехали'. Он сел в машину, а потом уже серьезно говорит ей, что его Олег попросил поставить машину, т.к. он не знает, где это можно сделать. Потом он провел ее за кулисы театра, где ее ждал Олег. После спектакля, они снова увидели Высоцкого, просили его поехать с ними, но он отказался, сказав, что Марина себя плохо чувствует. Вот так, все же Наталью судьба свела с Высоцким, если не в Бакуриани, так в Москве.
Теперь обо мне. Я смотрела на всю эту экзотику во все глаза. И рассмотрела одного молодого человека с бородой, трубкой и в дырявых джинсах и в сандалях, сделанных из кусочков кожи. Он ходил в обнимку со своей подружкой, одетой почти, как он. Очень такая выделяющаяся была пара. И вот прошло пару дней. Я сидела на лавочке около корпуса, дожидаясь своей очереди на обед. (я обедала во вторую смену) Вдруг, смотрю, из корпуса выходит этот самый молодой человек, но уже без своей девушки и прямиком идет ко мне и протягивает мне руку. 'Клаус!' Немец. И говорит, ну совсем как-то не так, ничего никто понять не может. Я ему говорю 'Марина', а он говорит мне 'Мойзи!' Вот так и познакомились. Он ни слова по-русски, я ни слова по-немецки. Но зато все знали, что я Мойзи. После долгих раздумий с помощью тех, кто знал немецкий, наконец-то стало понятно, что такое Мойзи. Это Мышонок. А то я беспокоилась - кем он меня называет. Где не увидит, кричит Мойзи! Ему очень нравилось, как я, показывая на его джинсы и сандали, говорила 'Шреклихе хозе унд шреклихе шуз', что означало 'Ужасные штаны и туфли!' Его девушка куда-то исчезла, как он сказал - уехала. Ну а т.к. я ее в лицо не помнила , то поверила. Потом оказалось, что она никуда не уезжала.
Он пригласил меня на танцы, оказывается глагол танцевать в немецком очень похож на наш - tanzen. НО прежде я его попросила одеться по приличнее. Он и оделся в серый пиджак, и сменил джинсы, тоже рваные, но почище. Мы почти не танцевали, сидели на скамеечке с разговорником в руках, который я взяла у Фимы, и тыкали пальцем в разные слова и выражения, но потом он опять сказал 'Танцен' и мы пошли танцевать. И тут оказалось, что он двигается как-то совсем подругому, и у нас ничего не получалось. Все к нам относились с сочувствием, но помочь с переводом мало кто мог. Немецкого никто толком не знал.
Затем, намаявшись общаться через разговорник, он пригласил переводчика и мне официально было сделано приглашение пойти с ним в ресторан. Это был тихий ужас для меня. Мне так хотелось пойти. Неподалеку был ресторан 'Кавказский аул' столики стояли под открытым небом, а в середине зала был разложен для сожжения огромный костер. Многие уже там были. Но как пойти, когда за тобой в буквальном смысле слова следят! С нашей группой, кроме руководителя группы приехал еще и КГБэшник. Этот мужик почти каждый вечер стучался в дверь нашей комнаты с вопросом, пришла ли Марина. Потом оказалось, что в группе была девушка дочь одного из секретарей обкома нашего города и как-будто бы меня приняли за нее. Но не суть, за мной наблюдали. И однажды этот тип, увидев меня с Клаусом сказал - мы еще узнаем откуда он - из ГДР или ФРГ! Для меня дочери настоящего КГБэшника этого было достаточно, чтобы трястись, как осиновый лист от страха. НО я все таки согласилась пойти и назначила ему встречу у ворот лагеря, чтобы никто не видел, что мы выходим вместе. Это был, по-моему, чуть ли не первый мой визит в ресторан. А тут еще на моей шее оказался молодой человек, ни слова не говорящий по-русски. Конечно, же мест в ресторане не было. Он крутит головой в поисках мест и такая растерянность была на его лице, что я набралась смелости и пошла впереди него прямо в центр зала. Тоже стою и кручу головой и на счастье рядом с нами оказался столик, за которым было свободно одно место. Компания из морского офицера и двух девиц была уже навеселе. Они с радостью согласились потесниться. Подошел официант. Мне тогда казалось, что я вгоняю Клауса в великие расходы. Я и сейчас не очень-то комфортно себя чувствую, когда за меня платят. Оказывается, Клаус знал пару слов по-русски - Шашлык и Шампанское! Что нам и принесли. Потом начались танцы. Девы кинулись на Клауса, а на меня офицер. Уже под конец, танцуя с ним, говорю, ну вот, последний танец, а он - нет, не последний, я купил оркестр. Вот так 'повеселившись', нас назад на своей Волге отвезли в лагерь Наташа с Олегом. Корпус уже был закрыт и мы лезли через балкон какого-то номера на первом этаже, а потом целовались на балконе и Клаус горько плакал у меня на плече. Я могла только догадываться о чем. Наверно, он так в меня влюбился и так как был старше, то знал, что ничего из этого не выйдет. Знали мы друг друга два дня и оставалось еще два!. На следующий день мы поехали в Хосту. От такси по своим идиотским понятиям я отказалась. Сели в битком набитый автобус. В городке мы погуляли, он накупил сувениров себе и мне, я забежала к тете Нине. Они потом с Татьяной смотрели на Клауса со своего балкона. Назад Клаус категорически отказался от автобуса. Взяли такси и когда на поворотах меня заносило на него, он произносил слово,которое успел выучить,т.к. я его слишком часто произносила 'Нельзя!' А он говорил 'Низя!' Это было очень смешно.
Настал день его отъезда. После завтрака. Автобус стоял перед столовой и вся группа уже сидела в автобусе, кроме Клауса. Мы с ним стояли обнявшись позади автобуса, он никак не мог отпустить меня и его в конце концов просто оттащили от меня и заталкали в автобус. Помню его лицо в заднем окне, отъезжавшего автобуса. Больше я его никогда не видела.
Через несколько дней заканчивалась и моя путевка. Потом целый год, может и больше, он мне писал письма своим неразборчивым почерком. Он видимо много курил, потому что все письма благоухали необыкновенным запахом его табака. Его каракули разбирала мне одна девушка Ира с немецкого отделения. Сначала ей не очень то нравилось корпеть над разгадыванием его почерка, но потом она втянулась, т.к. письма были написаны с любовью и с юмором. Он все время думал обо мне. Я получала различные открытки и картинки с изображением мышат. Он же называл меня Мойзи. Помню Новогоднюю открытку - Две мышки сидят рядышком на проволоке, свесив хвостики. Однажды по дороге в институт, в письменном ящике я обнаружила его письмо с одной узкой полоской бумаги, на которой было написано - 'Я тебя люблю и хочу, чтобы мы были вместе навсегда!' Шел крупный снег и таял на словах любви. Были и посылки. Нежно сиреневая нейлоновая ночная рубашка и белая кофточка, а еще сиреневый шарф и шапочка вязаные. Он учился заочно в Дрездене и ездил туда сдавать сессию. И с дороги я получала от него открытки. Письма он писал по-немецки, а я по-английски, а переводила их ему его мама. Но самое главное, как он доказал свои серьезные намерения, это он прислал мне приглашение в гости сроком действия на год! Он попросил свою сестру оформить приглашение, т.к. к неженатому мужчине меня бы не пустили, я так думала, а оказалось все сложнее.
Получив приглашение, я пошла к папе на работу. Он работал недалеко от дома в НИИ нефтяной промышленности начальником отдела кадров. Конечно же, кем еще мог бы работать офицер запаса КГБ. Я села напротив него и сказала, что я получила приглашение в ГДР. Обычно папа всегда радостно меня встречал, а тут я вдруг наткнулась на колючий настороженный взгляд. И передо мной сидел уже не отец, а типичный КГБэшник. 'Дай мне сюда эту бумажку', сказал он. Прочитав приглашение, он велел мне идти домой. 'Поговорим дома'. После работы он имел привычку заходить в магазин 'Дары Природы', где на разлив продавалось вино. Выпив стаканчик, а то и два, он шел домой. Так было и на этот раз. Он позвонил мне и велел выйти на улицу. Мы долго ходили вокруг дома. Помню, что он говорил мне - 'Ты куда едешь? Ты в логово едешь. Тебя скомпрометируют!'
Но надо отдать мне должное я не отступила, а пошла в милицию, там в тесной коморке сидела полная женщина, которая предупредила меня, что наш город закрыт для иностранцев. 'А ведь вам надо же будет пригласить ее (сестру) к себе в гости. Вот вам список документов'. И подала мне длиннющий список. 'НУ вообщем, собирайте бумажки, но мы вас все равно не пустим!', сказала она мне на прощанье. Просмотрев список, у меня опустились руки. А тут еще моя мама взмолилась, чтобы я не рыпалась, т.к. она собиралась ехать работать в Польшу и боялась как бы это ей не помешало. А Клаус ничего не понимал! А когда и он понял, что дело дохлое, то и у него где-то через полгода тоже опустились руки. Последнее письмо, прощальное , я от него получила, примерно, за несколько дней до моей свадьбы. Он прощался со мной, красиво. Писал, что если он когда-либо соберется жениться, то выберет себе невесту, похожую на меня.